The Unkindness of Ravens

Следующие четыре дня казались четырьмя десятилетиями. Секрет рос в пространстве между Нилом и Кевином. Он загноился, стал уродливым, стал злым. Его когти царапали им грудь и тянули языки. Скажи кому-нибудь, скажи кому-нибудь, кричи. Однако, как всегда, страх перед последствиями заставил их замолчать. Они лучше всех знали, что за углом всегда таится что-то похуже. Нил старался наполнить свои дни чем-то активным, чтобы сдержать беспокойство. Он изучал старые игры, просматривал записи Ваймака, убирался в квартире. Он бегал изнурять себя по ночам и иногда оказывался на стадионе, проверяя оборудование и игнорируя фантомные отголоски голосов, которые он предпочел бы забыть. К сожалению, он не мог избежать сна. За ним являлись версии Рико с когтями и глазами-бусинками, сияющими садистской радостью. Металл хлопал по его запястьям, лезвия глубоко впивались в его тело, Вороны радостно кричали. Иногда на его периферии были оранжевые пятна, расплывчатые формы, в которых он узнавал лис. Вместо того, чтобы подходить ближе, они всегда уходили; они осудили его и нашли его безнадежным. Тайна захватила сердце Нила и отскочила от стенок его груди. Рико идет за нами. Вороны идут на юг. Он хотел сказать кому-нибудь, хотя ему было некому. Он хотел бежать, хотя ему некуда. Он задавался вопросом, как Кевин смог скрывать это от Эндрю и остальных. Зная Кевина, он, вероятно, смыл слова спиртом. Паника Кевина проявлялась в ярости на площадке, и Нил был слишком измучен, чтобы злиться на него за это. Он не утруждался уклоняться от ракетки Кевина, когда она била его спину или вонзалась в живот. Этого было достаточно, чтобы оставить следы, но недостаточно, чтобы нанести реальный ущерб. Кевин по-прежнему был более добрым хозяином, чем Рико. В эти дни тени за стенами двора были гуще. Они выползли из углов стадиона и пролились через оранжевые и белые ряды, закрашивая их в черный цвет. Однако, когда Нил посмотрел на них прямо, они исчезли. Возможно, уловки света. В воскресенье Эндрю сидел на скамейке у площадки и раскачивал телефон между ладонями, наблюдая за Кевином и Нилом, как будто ему это было действительно интересно. Если бы он не выглядел таким взволнованным и веселым, Нил бы заподозрил, что он не принимает лекарства. Было непривычно видеть, как он так долго сидит на одном месте. Нил не осознавал, что остановился, пока Кевин не рявкнул: — Обрати внимание! Он встряхнулся и медленно поднял ракетку, чтобы продолжить упражнение. Снаряжение душило его, давило на него, но он заставлял себя продолжать движение. Он чувствовал на себе взгляд Эндрю, когда он гнался за шарами и пытался попасть в оранжевые конусы в правильном порядке. Они занимались этим несколько часов. Он не мог вспомнить, когда они в последний раз отдыхали. — Неправильно! Крик Кевина раздался за две секунды до того, как мяч ударил Нила в бедро. Гнев слабо клубился в его груди. Его руки опустились, головка его ракетки мягко стучала по блестящему полю. По шее стекал пот. Его мускулы были сделаны из лавы, жидкой и горящей. Тяжелый пульс заглушил его мысли. Кевин подошел к нему. — Тебе нужно добиться большего, Натаниэль! Ты недостаточно хорош. Сделай это снова! Что-то в сердце Нила загорелось. Ему надоело быть собакой Кевина. Он устал бояться и кланяться людям, которые не имели права господствовать над ним. В его голове промелькнула дикая мечта, отбросить Кевина в сторону, оставить это место, глоток свободы перед тем, как Мориямы избавят его от страданий. Казалось, оно того стоило. Кевин теперь стоял перед ним, возвышаясь над ним и выплевывая ненавистные слова, как будто это была вина Нила, что Вороны шли на юг, чтобы сокрушить их. Негодование кипело у него под языком. — Что ты там стоишь? — Кевин толкнул Нила в плечо с такой силой, что отбросил его на полшага назад. — Перестань проебываться! Тени собирались на краю корта, затемняя оргстекло, как дым. Ракетка Кевина попала ему в плечо, и он споткнулся. Его ботинок скрипнул. Боль пронзила кожу и мышцы. В нем вспыхнул гнев. — Не надо, — сказал он. — Не надо что? — Кевин усмехнулся, шагая к нему. — Ты должен стать лучше. Все ждут, чтобы разорвать нас на куски, так что хватит вести себя как ребенок и собери свое дерьмо. У нас нет времени на то, чтобы ты дулся. Тени сместились в углах его зрения. Он почти слышал их шепот. Легкие Нила были переполнены, слишком растянуты и не могли выдохнуть. Его зрение дрогнуло. Острые глаза впились ему в спину, осуждая и насмехаясь. В его ушах эхом отдавались старые насмешки. Его пальцы сжали ракетку. — Эта команда уже испорчена. Мы не можем позволить тебе затащить нас дальше. Ты понял? Ты меня вообще слушаешь? Что, черт возьми, с тобой не так? Скажи уже что-нибудь! — приказал Кевин, снова ткнув Нила концом ракетки в руку. Все стало черным и красным. Нил с громким стуком уронил свою ракетку громкий щелчок! И он кинулся на Кевина изо всех сил. Не готовый к этому, Кевин споткнулся и с потрясенным ворчанием упал на спину. Нил шагнул к нему, тело напряглось от сильного желания ударить его еще раз, но затем его разум изменился. Болезненное удовлетворение сменилось ослепляющим страхом. Его живот скрутило. Он слышал, как Жан шепчет: — Что ты наделал? Давать отпор было против правил. Он развернулся в поисках Эндрю. Он нарушил правила. Эндрю, должно быть, это видел. Эндрю заставит его заплатить за это. Эндрю собирался прийти за ним. Эндрю собирался сломать его. Эндрю со своими ножами, наркотиками и двоюродным братом собирался заставить его заплатить. Нил не мог дышать. Его зрение поплыло. За это его собирались убить. Дверь корта распахнулась, и Нил увидел там хозяина. — На колени! Нил в ужасе упал на колени. Рико и Кевин стояли над ним. Кровь хлынула из сломанного носа Рико, заляпав его рычащие губы и дрожащий подбородок. Наконечник хозяйской трости сильно ударился о подбородок Нила, заставляя его поднять глаза. — Плохие вещи случаются, когда мы теряем самообладание, Натаниэль. Обратить особое внимание. Я не люблю давать уроки более одного раза. Мысли Нила метались вперед. Жан стоял перед ним на коленях. Нет, нет, пожалуйста, нет. Он открыл рот, чтобы умолять, но не издал ни звука. Хозяйская трость быстро ударилась о спину Жана. Удар. Жан кричал. Удар. Он рухнул на пол. Удар. Была кровь. Удар. Жан обмяк и замолчал. Крик вырвался из горла Нила и запутался вокруг его голосовых связок. Голос заплыл в ухе Нила. — Черт возьми, малыш. Посмотри на меня. Руки схватили руки Нила и подняли его на ноги. Затем он увидел ряды оранжевого и белого цветов сразу за внутренним двором. — Оставь это, — хрипло сказал Ваймак. Нил моргнул. Пыль начала рассыпаться: перед ним стояли Эндрю и Кевин, один с любопытством, а другой с ужасом. Рука Ваймака тяжело лежала на его плече. Ум Нила онемел. — Давай, мы уходим, — сказал Ваймак. В раздевалке тело Нила двигалось на автопилоте в обычном режиме. Прими душ, вытрись, оденься. Он видел, как его пальцы завязывают узел на шнурке шорт, но его руки не были похожи на его собственные. Все было далеко. Когда он увидел себя в зеркале над раковиной, восемнадцатилетнего и со шрамом, а не татуированного, он вспомнил, что пять лет стояли между ним и тем днем, когда он чуть не потерял Жана. Тем не менее, рана казалась свежей, свежей и пульсирующей. Поездка в квартиру Ваймака совсем не заняла времени. Нила отвели к дивану и сказали, чтобы он оставался на месте. Его суставы скрипели, когда он садился на подушку. Его тело болело. Он тупо смотрел на темный экран телевизора и изучал отражение комнаты. Все его мысли были вне досягаемости, спрятаны в стеклянных шкафах. Он не знал, что было на самом деле. Прошлое слилось с настоящим, и теперь все было туманным. Он чувствовал запах крови и полироли, чувствовал, как в его сердце бился страх потерять Жана, но он все еще видел телевизор Ваймака у стены. Что было сном: квартира или Эвермор? — Я знаю, что видел, Кевин, — голос Ваймака доносился из кухни и поймал внимание Нила, как рыболовный крючок. — Я положу этому конец. Я не знаю, какое дерьмо тебе позволяли творить в Эдгаре Аллане, но ты не будешь бить моих игроков, ясно? Ваши тренировки один на один закончились. — Тренер- — Попридержи свои извинения. Для них здесь нет места. — Вы не понимаете, — возразил Кевин. — Я должен быть строг с ним. Если он не станет лучше в этом, Мориямы будут... — Как, черт возьми, он будет лучше, если он станет овощем? — крикнул Ваймак. — Посмотри туда и скажи мне, действительно ли ты, думаешь, что сделал ему хоть немного лучше. О, ты хочешь дуться сейчас? Отлично. Оставайся здесь, пока я позвоню Бетси. Ни слова ему, понятно? — Да, тренер, — холодно ответил Кевин. Ваймак остановился, когда заметил, что Нил наблюдает за ним, но затем он исчез в коридоре, чтобы позвонить из своей спальни. Мгновение спустя в поле зрения появился Кевин, хмуро глядя в сторону Ваймака. Вопреки его приказам, он подошел и сел на журнальный столик перед Нилом. Он сложил руки между колен и стал ковырять ноготь большого пальца. — Ты помнишь, что случилось? — спросил Кевин. Нил уставился в его зеленые глаза и попытался сосредоточиться на своих словах. — Натаниэль? Скажи что-нибудь. Ты меня пугаешь. Нил по-совинному моргнул. Он вспомнил, как толкнул Кевина, и это воспоминание воскресило его ужас. Я нарушил правило. Он огляделся в поисках Эндрю, но не увидел и не услышал его. Кевин, должно быть, понял, потому что сказал: — Эндрю подумал, что было бы забавно засунуть пачку жевательной резинки тебе в нос, пока ты... отвлечен, поэтому тренер сказал ему остаться в задней комнате. По коридору послышались шаги. Кевин выпрямился и демонстративно приподнял подбородок. — Ты потерял свой мозг? — рявкнул Ваймак. — Иди ко мне в офис и убедись, что Эндрю не поджигает дерьмо. — Да, тренер, — пробормотал Кевин. Он крепко стиснул руки и побежал по коридору. Нил внимательно прислушивался, пока не услышал, как дверь открылась и закрылась. Ваймак потер рукой щетинистую челюсть и опустился на край журнального столика, где только что был Кевин. Он устало вздохнул и спросил: — Ты помнишь, что случилось? Нил не помнит. — Верно, — Ваймак снова вздохнул и провел рукой по волосам. — Ну, я пришел за тобой, так как твоя практика длилась слишком долго. Вы с Кевином выглядели так, как будто были в центре отвратительной драки. Когда я назвал твое имя, ты отключился на несколько минут. Ты хочешь рассказать мне, что происходило в твоем мозгу? Блять, я схожу с ума. Тело Нила содрогнулось. Он сжал дрожащие руки. — Хорошо, ты не должен мне рассказывать, — заверил его Ваймак. Его голос звучал неуклюже, по-прежнему грубый, но неестественный, словно он пытался его смягчить. Живот Нила перевернулся и скривился. — Просто дыши и постарайся… остаться здесь, пока не появится Бетси. Она будет знать, что делать, хорошо? Ты можешь это сделать? Нил кивнул. — Хорошо. Хочешь чего-нибудь выпить? Нил отрицательно покачал головой. — Я собираюсь пойти и убедиться, что мой офис по-прежнему в целости и сохранности. Ты сиди здесь. Бетси будет через несколько минут. Как только Ваймак снова ушел, Нил медленно и прерывисто выдохнул. При мысли о визите к психиатру ему захотелось бежать, но выбора у него не было. Она уже была в пути. Он откинулся на диван и молча умолял руки перестать дрожать. Ваймак впустил доктора, когда она осторожно постучала в дверь. — Бетси, рад тебя видеть, — сказал он. — Привет, Дэвид, — ответила доктор. Затем она повернулась к Нилу и улыбнулась. — Привет. Я с нетерпением ждала встречи с тобой. Доктор Добсон была женщиной средних лет с темно-коричневыми кудрями, спускавшимися чуть ниже двойного подбородка. Очки в проволочной оправе угрожали соскользнуть с ее носа, пока один толстый палец не вернул их на место. Нил съежился на подушках, когда она подошла к нему, кожаные сандалии хлопали по подошвам ее босых ног. Мультяшный кот на ее мешковатой фиолетовой футболке смотрел на него. — У меня есть несколько пакетов с горячим какао, — сказала она, вынимая их из своей бесформенной большой сумки с цветочным принтом. — Хочешь чашечку? Нил покачал головой. — Что-нибудь еще, что я могу тебе предложить? Нил снова покачал головой. Эндрю вышел из коридора со стулом из задней комнаты и с ухмылкой. — Пчелка! Думаю, я услышал, как ты гудишь. Теплая улыбка доктора стала шире. — Привет, Эндрю. Как прошел твой день? — О, я был очень занятой пчелой, Пчелка, — Эндрю бросил стул рядом с журнальным столиком и повернул его лицом к Нилу. — Однако сегодня я не тот, кто сидит на диване, так что береги свой собственный пчелиный воск. — Кевин! — позвал Ваймак. — Давай, надень свою обувь. Я отвезу тебя к Эбби. Нил наблюдал за руками Эндрю, ожидая блеска ножа. Он никак не мог не видеть, как Нил толкнул Кевина на корте. — Вы купите нам Happy Meals, тренер? — весело спросил Эндрю. — Мы будем счастливее, если нам не придется есть мясной рулет Эбби. Кевин влетел в комнату с тем неприкосновенным высокомерием, которое он всегда носил, когда был на публике или возбужден. Он демонстративно проигнорировал Ваймака, натягивая ботинки. Нил хотел спросить Кевина, что ему делать, что он должен сказать, но его рот не работал. — Пчелка, тебе будет приятно узнать, что я нашел свою книгу, — сказал Эндрю. — Ох? Где она была? — спросила доктор Добсон, прежде чем положить сумку на журнальный столик и усесться в кресло. — Ники нечаянно запихнул ее в сумку, мерзавец. — Я рада, что ты ее нашел. Ты дашь мне знать, чем она закончится? Эндрю прикусил губу и издал уклончивый звук, прежде чем подошел к Кевину. — Выходите, вы оба, — приказал Ваймак, распахивая дверь и махая Кевину и Эндрю в коридор. — Я вернусь позже, Бетси. Ты справишься? Доктор Добсон кивнула и слегка помахала рукой. — С нами все будет в порядке. Приятной ночи, мальчики! — Пока, Пчелка! — крикнул в ответ Эндрю, когда дверь закрылась. Нилу понадобилось двадцать секунд, чтобы набраться смелости и взглянуть на доктора Добсон. Ее маленькие острые глаза смотрели на него; понимающая улыбка тронула ее тонкий рот. Кожа Нила чесалась. — Легче думать, когда тихо, не так ли? — мягко сказала доктор Добсон. — Дэвид сказал мне, что ты предпочитаешь, имя Нил. Ничего, если я буду звать тебя так? Нил кивнул. Улыбка доктора Добсон стала шире. — Приятно познакомиться, Нил. Ты можешь называть меня как хочешь. Я отзовусь практически на все: доктор Добсон, Бетси, Би. Это не формальная встреча, но я хочу, чтобы ты знал, что все, что ты мне скажешь, останется между нами. Ты когда-нибудь раньше разговаривал с психологом? Нилу не разрешалось разговаривать с посторонними. Были правила. Рико и Кевину и раньше угрожали психиатрами. Многие люди интересовались их психическим здоровьем и беспокоились о них. Они никогда не видели врачей, но мастер все равно научил Рико и Кевина, что говорить. Нил хотел бы вспомнить сценарий. — Что-то заставляет тебя нервничать, Нил? Ты можешь сказать мне, что случилось? — Я не знаю, что мне сказать, — пробормотал Нил. — Здесь нет правильного или неправильного ответа. Ты можешь говорить все, что у тебя на уме. Головная боль пронзила его мозг. Он так устал, что его тело растворялось в диване. Он просто хотел спать. — Ты голоден? Мне приготовить ужин? Нил нахмурился. — Я уверена, что у Дэвида есть на кухне что-нибудь съедобное. Давай посмотрим, ладно? Не дожидаясь ответа, доктор ушла на кухню и стала рыться. Нил не знал почему, но это было похоже на вторжение. Обжигающий взрыв раздражения заставил его встать с дивана и направиться туда, где он мог видеть, что она делает. Врач открывала шкафы один за другим и исследовала их содержимое. Она взяла банки с соусом и банки с супом, повернула их, чтобы прочитать этикетки, и осторожно поставила обратно. Затем она вытащила ящики, чтобы изучить купоны и столовое серебро. Нил хотел знать, какие мысленные заметки она делала, роясь на кухне Ваймака. — Как насчет жареных бутербродов с сыром и томатного супа? — Доктор Добсон обратила на него бдительные глаза. — Звучит неплохо? Нил пожал плечами. — Дай мне знать, если тебе нужно что-нибудь еще, — сказала доктор Добсон с другой улыбкой. На ее губах складывались складки, оставленные десятилетиями таких легких улыбок. Вымыв руки в раковине, она пробормотала, — А где Дэвид хранит свои кастрюли и сковородки? Нил не хотел, чтобы она касалась чего-либо еще. Сделав несколько быстрых шагов, он пересек кухню и присел у буфета рядом с духовкой. Металл громко скреб по металлу, когда он вытаскивал сковороду и маленький поцарапанный горшок из беспорядочной кучи. Врач достала банку сгущенного томатного супа, а затем вытащила масло, молоко и сыр чеддер с полок в дверце холодильника. Нил поставил сковороду и кастрюлю на передние конфорки плиты. Он хотел, чтобы доктор ушла. Он хотел, чтобы незнакомка вышла из квартиры. — Спасибо за помощь, — сказала она. — Не хочешь приготовить суп, пока я готовлю бутерброды? Не говоря ни слова, Нил схватил банку с супом и использовал металлический язычок, чтобы открыть ее верх. Он чувствовал, как доктор наблюдает за ним. Его мозг казался нечетким. Могла ли она увидеть клубок тревоги, зажатый между его лопатками? На его лице был гнев? Он смотрел вниз на дрожащий холмик красной пасты в холодной кастрюле, погруженный в свои мысли. Какой в ​​этом был смысл? — Что дальше? — подсказала доктор Добсон, кладя на сковороду кусок хлеба с маслом. Масло зашипело о горячую поверхность, тая. Она положила ломтики сыра на хлеб и спросила. — Ты все еще со мной, Нил? Взгляд Нила на мгновение метнулся к ее лицу. — Ты предпочитаешь варить суп на воде или на молоке? — Когда он не ответил, она предложила. — Как насчет того, чтобы сделать половину воды и половину молока? Это будет хороший компромисс, не правда ли? Нил машинально налил молоко в пустую банку из-под супа и долил в нее фильтрованную воду из кувшина у раковины. Затем он вылил его в кастрюлю, включил огонь и снова стал смотреть. Некоторое время единственным звуком было шипение масла на сковороде. Доктор Добсон молчала, пока из кастрюли не начал подниматься пар, и она перешла к приготовлению второго сэндвича. — Вы с Дэвидом поладили? — спросила она. Нил остановился на мгновение, а затем продолжил помешивать суп. — Я уверен, что Дэвид уже сказал вам. — Я хотела бы услышать твою точку зрения. — Мы прекрасно ладим, — кратко ответил Нил. Доктор Добсон перевернула сэндвич и с помощью лопатки толкнула его в центр сковороды. — Ты знаешь, с кем будешь жить в одной комнате в Башне? — Мэтт и Сет. — Понимаю. У тебя была возможность встретиться с ними перед их отъездом? Нил почувствовал, как она снова наблюдает за ним, поэтому кивнул и отодвинулся на полшага. Она перевернула бутерброд. — Ты нервничаешь из-за летних тренировок? — Это не имеет значения. — Что заставляет тебя говорить это? Нил поднял напряженное плечо. — Летние тренировки будут проходить независимо от того, как я себя чувствую. — Верно, но твои чувства по-прежнему имеют значение, — сказала она. — Если тебя что-то беспокоит, давай поговорим, возможно, это поможет. Нил не ответил. Он наблюдал, как толстые пузыри поднимаются на поверхность супа и лопаются. Доктор Добсон положила второй бутерброд на тарелку, выключила огонь и поставила сковороду на холодную заднюю конфорку. Затем она вытащила из шкафа у раковины две миски и предложила: — Почему бы тебе не вымыть посуду и не взять нам что-нибудь выпить? Я пока закончу с супом. Нил сделал, как ему сказали. Они сели друг напротив друга за барной стойкой со своей едой и стаканами воды. Доктор Добсон разрезала свой бутерброд по диагонали на два идеальных треугольника. Нил сложил руки на коленях и стал ждать. Ваймак не стал бы звать доктора Добсон, чтобы она могла узнать, нервничает ли он по поводу летних тренировок или что он думает о Лисах. Доктор Добсон была там, потому что что-то пошло не так, и это нужно было исправить. Она смягчила молчание маленькими, незначительными вопросами, на которые были маленькие, незначительные ответы, но вскоре она начнет копаться в его мозгу, чтобы узнать, что же произошло на площадке раньше. Нил тоже хотел этого ответа, но у него не было слов для этого. Он не знал, почему его разум так соскользнул и случится ли это снова. Что он действительно знал, так это то, что игрок, теряющий рассудок на площадке, был проблемой, с которой не хочет заниматься ни один тренер. Доктор окунула в суп один уголок сэндвича и откусила. Хлеб хрустел между ее зубами. Голод Нила испарился, когда тревога усилилась и сжала его мозг. Он не видел следующих шагов, и это его пугало. Если он будет честен с доктором, Ваймак может исключить его из команды. Он рассеянно почесал покрытую шрамами скулу. Если он будет упрям, у доктора есть таблетки, которые расслабили бы его разум, пока он не расколется и не раскроет свои секреты. Он был в ужасе при мысли о том, что она могла бы узнать о нем, если бы до этого дошло. Он вспомнил, как плыл по праху, беззащитный и слабый. Он знал, что между Эндрю, принимающим лекарства, и не принимавшим его, был резкий контраст. Он никогда не рассчитывал играть в эту игру, и ему нужно было быстро выяснить правила. Врач уже опередила его на много шагов. — Суп остывает, — сказала доктор Добсон. — Мы могли бы его разогреть, если хочешь. Нил покачал головой и заставил себя проглотить теплую ложку. Она прошла по его горлу, как слизь. Доктор наблюдала за ним. — Пенни за твои мысли? Нил откусил большой кусок из угла своего сэндвича и не спеша жевал. Затем он взял себя в руки и сказал: — Вы спросите о том, что произошло раньше. Вот почему Ваймак сказал вам приехать сюда. — Не говори мне об этом, если не хочешь. Нил усмехнулся и откусил еще раз. Доктор Добсон склонила голову. — Ты чувствуешь, мы вынуждаем тебя поговорить с нами? Проглотив кусок бутерброда, Нил сделал большой глоток воды. — Ты не хотел бы задать мне несколько вопросов, Нил? — спросила она, прежде чем окунуть последний кусок бутерброда в суп и сунуть в рот. Рот Нила дернулся, борясь с желанием усмехнуться. — Чтобы я думал, что у меня все под контролем и чувствовал себя комфортно? — Разве это было бы так плохо? — Не для вас. Вам нужно как-то достичь своей цели. — Как ты думаешь, что это за цель? — ее тон был нейтральным, но в ее глазах был умный блеск, который не нравился Нилу. Положив бутерброд на стол, Нил потер пальцы вместе, чтобы отряхнуть крошки, и прочистил горло. — Вы психиатр. Ваймак позвал вас сюда, чтобы вы исправили меня. — Ты расстроен, что он позвонил мне? Нил пожал плечами и выпил еще воды. По мере того, как тишина затягивалась, под его воротник поднимался жар. Наконец, он выплюнул: — Я не знаю, что вы хотите, чтобы я сказал. — Я не ставлю тебе оценку. Нет правильного или неправильного ответа. Будучи студентом и спортсменом, ты будешь находиться под огромным давлением. Я здесь, чтобы помочь тебе, но говорить со мной или нет, зависит только от тебя. — Да, верно. Доктор Добсон подняла руки и пожала плечами. — Ты не обязан мне верить. Ты можешь подождать и убедиться в этом сам. Нил поерзал в кресле. — Что ты скажешь Ваймаку, когда уйдешь? — Я скажу ему «спокойной ночи». Нил усмехнулся. — Я не твой враг, Нил. Я на твоей стороне, — мягко сказала она. — Ты хочешь поговорить о том, что произошло сегодня утром? Недоеденный бутерброд остался на его тарелке; хлеб был холодным, а сыр стал резиновым. На поверхности супа образовалась корка, которая сморщилась вокруг ручки ложки. Спина Нила была скована узлом, а живот стал твердым и маленьким. Он просто хотел спать. — Я не знаю, что случилось, — пробормотал он. — Не мог бы ты описать это для меня? Мы могли бы попытаться выяснить это вместе. Он вздохнул и слабо почесал шрамы на запястье. Его мозг превратился в лужу. — Нил? — Ваймак хочет, чтобы я поговорил с вами, — выпалил он, как вздорный ребенок. Ваймак упоминал об этом несколько недель назад. Он даже несколько раз предлагал записаться на прием. Он никогда прямо не говорил, что Нил должен поговорить с ней, но сообщение было громким и ясным. Доктор Добсон сочувственно промычала. — Тебя беспокоит, что он будет разочарован, если ты этого не сделаешь? Нил посмотрел на нее долгим и сухим взглядом, который, казалось, передавал достаточно, чтобы она могла понять. Он все еще подозревал, что она расскажет Ваймаку, если он не будет вести себя хорошо. — Ты, наверное, устал, — сказала она. — Я знаю, что бывает после долгого дня тренировки в экси. И держу пари, что незнакомка, сидящая у вас на кухне, сейчас не самое расслабляющее для тебя. Как насчет того, чтобы сказать, что мы снова встретимся в следующее воскресенье? У тебя будет неделя, чтобы разобраться в своих мыслях и решить, что ты хочешь делать. Как тебе идея? Он впился взглядом. — Вы действительно хотите тратить больше моего и вашего времени? Она улыбнулась ему, и это выглядело искренне. — Я готова, если готов ты. Более неестественный разговор и интеллектуальные игры с доктором казались ужасными, но Ваймак почувствовал бы себя лучше, если бы Нил согласился на второй сеанс. Он хотел, чтобы Нил поговорил с доктором Добсоном и разобрался с его проблемами. — Ты всегда можешь отменить сеанс, если передумаешь, — сказала доктор Добсон. — Я оставлю тебе свой номер. Эндрю уже запрограммировал ее номер в телефон Нила, но Нил об этом не упомянул. Он молча смотрел, как она записывала для него свой номер телефона в небольшой блокнот, который Ваймак использовал для списков продуктов. После этого она поставила посуду в раковину и сказала: — Если я не получу от тебя вестей, я буду здесь в десять утра в воскресенье, и мы сможем решить, куда двигаться дальше. Затем она вышла за дверь. Просто. Нил быстро съел остатки супа и бутерброда, слишком голодный, чтобы заботиться о том, что они были холодными. У него еще оставалось время до возвращения Ваймака, поэтому он пошел в заднюю комнату и загрузил компьютер Ваймака, чтобы провести собственное исследование. Его руки дрожали, когда он искал ответы, и он молча умолял Вселенную о хороших результатах. Может, это было разовое дело. Возможно, это не обязательно означало, что с ним что-то серьезно не так. Может, это был просто странный побочный продукт стресса. В конце концов, он плохо спал. Чем больше он думал об этом, тем больше ему нравился этот вывод. Он просто еще немного поспит, и, возможно, его демоны больше не будут преследовать его днем. Остальной мир экси уже считал его нестабильным, он не мог заставить свою команду делать такие же предположения. То, что он нашел в Интернете, заставило его пожалеть о поиске. Определение слова «воспоминания» привело к созданию веб-сайта пастельных тонов, на котором подробно описаны различные виды воспоминаний, которые могут возникнуть у человека после травмирующего события. Это объясняло, как его чувства иногда отключались от настоящего: фантомные руки на его коже, насмешливый смех и резкие голоса в ушах, запах крови и духов, обжигающий его нос, паника и страх, звенящие в его венах. Это также объяснило, как его прошлое поглотило его раньше. После еще одного поиска его экран был заполнен ссылками на статьи и сообщения в блогах, приправленными такими словами, как «травма», «выживший» и «выживание». Все они скандировали ему: позвать на помощь, позвать на помощь, позвать на помощь. Его желудок бурлил, мрачный и холодный, как серая вода для мытья посуды, полная слизи, ожидающей выхода на поверхность.