The Unkindness of Ravens

Нил наблюдал, как капуста, базилик и оливковое масло превращаются в зеленое пятно в кухонном комбайне доктора Добсона. Он дал этому несколько дополнительных секунд, прежде чем спросить: — Это хорошо? — Выглядит великолепно, — сказала доктор Добсон. — Что дальше? Нил потянул к себе карточку с рецептом на стойке, чтобы прочитать ее. — Пармезан, грецкие орехи, чеснок и соль. Доктор Добсон кивнула и сказала: — Я принесу сыр и орехи, если ты принесешь чеснок и соль. Он кивнул и стал отмеривать соль и нарезать чеснок в миску кухонного комбайна. Доктор Добсон бросила тертый сыр пармезан и нарезанные грецкие орехи и смешала все это вместе, чтобы закончить песто, которое выложили ложкой на ломтики чиабатты. Они вдвоем приготовили свои собственные панини из нарезанной индейки, помидоров и свежей моцареллы. Доктор Добсон смазала хлеб оливковым маслом и показала Нилу, как пользоваться ее новым прессом для панини, подарком от ее друга. Когда Нил закончил, он налил два стакана холодного чая с персиковым имбирем из кувшина в холодильнике и вынес свой бутерброд и свой напиток на стол. Через пару минут к нему присоединилась доктор Добсон, и они молча начали есть. Хлеб был поджарен до золотисто-коричневого цвета, а сыр сочился по бокам с зеленоватым оттенком от песто. Крошки упали на тарелку Нила и прилипли к его губам; он застенчиво вытирал рот салфеткой после каждого укуса. В середине еды доктор Добсон спросила: — Не хочешь ли поговорить об игре в пятницу? Нил поставил бутерброд и снова вытер рот. — Здесь особо нечего сказать. Вы смотрели? — Да, — сказала она. — Я думаю, ты очень хорошо играешь. — Спасибо. — Как ты считаешь, вы хорошо справились? — Мы проиграли, — сухо сказал он. — Проигрыш не означает, что вы плохо поработали. Это просто означает, что все пошло не так, как вы надеялись. В жизни так иногда бывает. Он слишком устал, чтобы спорить или объяснять, что победа — это весь смысл игры, что хорошей игры недостаточно. Было легче сказать «хорошо» и вернуться к еде. Доктор Добсон наблюдала за ним через стол, тихо задумавшись. Нил доел бутерброд и запил его холодным чаем. — Вы сказали, что мы можем поговорить о сокращении этих занятий, если я все еще захочу после начала учебы. — Я помню. Ты все еще чувствуешь то же самое, что и тогда? — Я чувствую себя лучше, чем был вначале, но не думаю, что в последнее время добился прогресса. Это может быть настолько хорошо, насколько это возможно. — Ты чувствуешь, что вышел на плато? Он кивнул, радуясь тому, что она поняла. — Да, точно. — Я не буду заставлять тебя приходить сюда, если ты этого не хочешь, — сказала она. — Что, если мы заменим наши встречи чем-то другим? Есть много вещей, которые будут работать как дополнение к тому, что мы делаем. Нил нахмурился. Она согласилась не так легко, как он надеялся. — Я не пытаюсь изменить твое мнение, — сказала она ему понимающим взглядом. — Я только хочу убедиться, что мы не слишком быстро меняемся. — Мне ничего такого не нужно каждую неделю. Мне лучше — мне хорошо на корте, и я нормально сплю. — И я бы предпочла, чтобы так и было, — Доктор Добсон отодвинула тарелку и сложила руки на столе. — Нил, ты обратился ко мне несколько месяцев назад, потому что что-то на площадке вызвало воспоминание о травмирующем событии. Ты на корте почти каждый день. Моя главная задача здесь — помочь тебе оставаться в хорошем состоянии. — Я не… — Нил покачал головой и взволнованно заерзал на стуле. — Это не произошло только потому, что я провожу много времени на корте. — Но именно там все произошло. — Ну, да, но это было из-за Кевина. Ему сразу захотелось забрать это обратно. Шестерни уже крутились в ее голове. — Почему это произошло из-за Кевина? — она спросила. — Он... он напоминает мне кого-то — одного из тех, кто причинил боль Жану. Доктор Добсон долго изучала его. — Ты хочешь мне что-то сказать, Нил? — Я просто не хочу делать это каждую неделю. Что вы хотите, чтобы я сделал вместо этого? Искусства и поделки? Она моргнула, и ее глаза смягчились. — Я собиралась предложить йогу, но если ты предпочитаешь искусства и подделки… Брови Нила взлетели. — Йога? Без шуток? — Мы немного говорили о внимательности. Йога — хороший способ практиковать это, и это также полезно для ваших мышц. Я думала, это подойдет идеально, — сказала она с доброй улыбкой. — В Центре Уилана есть классы. Твоя команда использует там тренажерный зал, верно? Он кивнул. — Итак, ты уже знаешь, где он находится, и держу пари, что ты найдешь занятие в субботу или воскресенье утром. Это не должно сильно нарушать твой график. Ты готов попробовать? Он подумал, что это не было худшим, что она могла предложить. Йога казалась прославленной растяжкой, что было очень важно, если он хотел поддерживать себя в хорошей форме. — Думаю, я могу попробовать. Улыбка доктора Добсона стала шире. — Я рада слышать. Хочешь еще панини? Может, на дорогу? Пятнадцать минут спустя они ехали в машине доктора Добсон через кампус в сторону Башни. У Нила на коленях лежал обернутый фольгой панини, и у него начиналась головная боль. Он чувствовал себя опустошенным, хотя не мог точно сказать, почему. Когда они проезжали Реддин, доктор Добсон спросила: — Не хочешь ли ты остановиться в студенческом центре, чтобы узнать, есть ли какая-нибудь информация о занятиях йогой? — Да, вы можете просто отвезти меня туда. Я пройду остаток пути сам, — сказал Нил. — Уверен? Вождение —не проблема. — Я мог бы подышать свежим воздухом. Студенческий центр находился в нескольких минутах езды по дороге. Доктор Добсон плавно поставила свою машину на одно из парковочных мест возле входной двери. На досках объявлений в тени навеса здания были прикреплены красочные листовки; они порхали на ветру, и студенты, слонявшиеся по солнечному тротуару, почти не обращали на них внимания. — Ты хочешь встретиться на следующей неделе или сразу начать заниматься йогой? — спросила Доктор Добсон. Нил не был в восторге от того, чтобы попробовать это, но решил, что лучше покончить с этим как можно скорее. — Я запишусь на занятия на этой неделе. — Звучит неплохо. Увидимся в следующее воскресенье. Желаю хорошей недели, Нил. — Спасибо. Вам тоже, — пробормотал Нил, прежде чем вылезть из машины и закрыть дверь. С тротуара он смотрел, как она уезжает. Его внимание привлекло движение через дорогу. Мэтт бежал к нему, только притормозив, чтобы убедиться, что машины не едут. Он запрыгнул на тротуар с ухмылкой и спросил: — Эй, бро, где ты был? Застигнутый врасплох, Нил попытался найти оправдание. — Это была машина Бетси, не так ли? Она тебя сюда подбросила? — спросил Мэтт, прищурившись, в том направлении, куда уехала доктор Добсон. Любая ложь, которую мог предложить Нил, была испорчена его напряжением. Лицо Мэтта упало. — Оу, — трезво сказал он. — Моя ошибка. Я могу притвориться, что не видел ее — или, эй, я мог бы вернуться через улицу, и мы могли бы начать все сначала. — Все в порядке, — пробормотал Нил. — Я вижусь с доктором Добсон по воскресеньям. — Это круто, — Мэтт нерешительно улыбнулся. — Я часто виделся с ней, когда был первокурсником, и до сих пор вижусь, но не так часто. Нил взглянул на следы на внутренней стороне локтей Мэтта и сразу же отвел взгляд, когда Мэтт почесал шрамы. Затем Нил заметил, что Мэтт был в кроссовках. Казалось странным, что Мэтт выбежал из дома, когда был почти полдень и было неприятно жарко. Когда он спросил об этом, Мэтт снова улыбнулся, и он сказал: — Да, Сет и Эллисон решили заняться этим прямо на диване, поэтому я схватил свои туфли и выбрался оттуда. Мне не очень хотелось водить машину, о чем я сожалею. Сегодня чертовски жарко. — Под "этим" ты имеешь в виду... — Началась ссора, а потом они вдруг начали целоваться. Я не хочу думать о том, что они сделали после того, как я ушел. — Верно. Мэтт усмехнулся. — Хочешь пообедать или что-то в этом роде? Я немного проголодался. — У меня есть это, если хочешь, — сказал Нил, предлагая панини. — Я не так голоден. Лоб Мэтта сморщился от недоумения, когда он взял его. — Ох, спасибо, братан. Когда у тебя было время сделать это? — Доктор Добсон учит меня новым рецептам, — объяснил Нил. — Это странно. Тебе не обязательно-… — Странно только то, что ты продолжаешь называть ее доктор Добсон, — поддразнивающе сказал Мэтт, снимая фольгу. — Думаю, это объясняет все загадочные остатки еды в нашем холодильнике. — Ага, — Нил потер ботинком о тротуар и проверил, никто ли за ними не наблюдает. Мэтт съел сэндвич в несколько больших откусов и бросил пачку фольги в ближайший мусорный бак. — Хочешь пойти в кинотеатр в центре города? Там может быть что-нибудь приличное, и мы могли бы пару часов расслабиться под кондиционером — это, конечно, было бы моим удовольствием. Я не буду заставлять тебя рисковать, увидеть Сета и Эллисон в разгар секса, только ради денег. Кондиционер казался заманчивым, и Нил не видел смысла ходить в библиотеку без своих книг или заметок. — Конечно, я в деле. Я отплачу тебе позже. — Не проблема, — Мэтт слабо пожал плечами. — Давай, идем. Я растаю здесь. Они пошли по тротуару к большой квадратной лужайке, известной как «Зеленая», с узкими тропинками, проходящими через нее. Недалеко от него была дорога, ведущая прямо в центр города, который был заполнен людьми. Кинотеатр представлял собой небольшое здание с двойными дверями, которые требовалось очень сильно дернуть. Плохое освещение и сверхактивный кондиционер в вестибюле были облегчением. Пот на задней части шеи Нила быстро остыл, он вздрогнул, и когда его глаза привыкли, он увидел, что это место почти пусто. Мэтт купил два билета на комедию, а затем купил два ведра попкорна и два больших мороженых с голубой малиной. Обещание Нила вернуть Мэтту деньги было отклонено. Мэтт сказал: — Ты дал мне свой бутерброд. Это справедливо, — он сунул свою кредитную карту скучающему сотруднику за кассой. Они отнесли свои напитки и попкорн в театр номер шесть и нашли место, чтобы посидеть в самом центре, к радости Мэтта. Сиденье Нила зловеще скрипнуло, когда он устроился на нем, его туфля прилипла к полу, а в воздухе витал запах несвежей еды, но это было бесконечно лучше, чем на улице в жару. Нил экспериментально сделал глоток холодной сладкой кашицы из своей чашки. По мнению Нила, он был недостаточно сладким, чтобы быть потрясающем, но он был лучше, чем газированный напиток. Когда свет погас, на экране показалась цепочка оживленных рекламных роликов, пока, наконец, не начался фильм. Нил с неопределенной отстраненностью наблюдал, как он ел свой маслянистый попкорн, и старался не чувствовать себя виноватым из-за того, что нарушает свой план диеты второй день подряд. В кинотеатре было всего несколько человек, и некоторые из них смеялись так же громко, как Мэтт. Каждый раз, когда Мэтт смотрел на него, Нил улыбался, как будто понимал, почему шутки были смешными. Несмотря на его незаинтересованность, Нил понял, что он неплохо проводит здесь время. Яркий свет гигантского экрана твердо удерживал его мысли в настоящем и привлекал внимание Мэтта, так что Нилу не пришлось на какое-то время придумывать, что сказать. Это как минимум расслабляло. Когда закончились титры, Нил и Мэтт вернулись в вестибюль и поморщились, пока их глаза привыкали к изменению освещения. Нил повернулся спиной к солнечному свету, льющемуся сквозь двери, и потер глаза костяшкой пальцев. Мэтт тихонько ворчал. — Я пока не хочу возвращаться куда-то пешком. Готов сходить еще на один? Нил покосился на него. — Действительно? — Конечно. Что мы должны посмотреть следующем? Несколько минут они смотрели на названия фильмов на доске, прежде чем выбрать один наугад. Мэтт был почти уверен, что это боевик. Нилу было наплевать. Они получили свои билеты и отнесли свои пустые чашки и ведра для попкорна к прилавку для пополнения запасов. Когда подошло время их третьего фильма, Мэтт решил, что с него пока достаточно попкорна, и вместо этого купил несколько коробок конфет. В течение следующих двух часов Нил обнаружил сильную неприязнь к Milk Duds и обнаружил, что он не возражает против Sno-Caps или Raisinets так, как он думал. В конце концов они покинули кинотеатр сразу после захода солнца с синими пятнами на губах и частично растаявшими мозгами от того, что весь день смотрели на экраны кино. Изголодавшись, они остановились в ресторане, чтобы купить ребрышки барбекю, печеный картофель и пиво, на которое никому из них не повезли. Нил только выпил несколько глотков своего пива, а остальное предложил Мэтту. Мэтт со смехом принял это. — Ты не любишь пиво, не так ли? Нил покачал головой. Он был достаточно вялым, поэтому заснуть в будке казалось реальной возможностью. Он думал о том, чтобы пойти спать пораньше той ночью, пока не вспомнил, что ему на самом деле нужно было делать позже. Его вздрагивание вызвало любопытство Мэтта. — Ты в порядке? — Да, я в порядке, — пробормотал Нил. — Только что вспомнил, что сегодня вечером мне нужно идти на корт. — Чувак, сегодня воскресенье. Тебе не нужно ничего делать. Нил скривился. — Да, это просто... Я строил планы. Даже в обычные дни он изо всех сил пытался противостоять Эндрю. Теперь, когда он был набит нездоровой пищей и потерялся в душевном тумане, сегодняшняя ночь была гарантирована катастрофой. По крайней мере, никто, кроме Эндрю, этого не увидит. После еды они вернулись в Башню. Сет был один на диване и смотрел телевизор, и, к счастью, не было никаких доказательств того, что он делал с Эллисон ранее. Нил решил проигнорировать стойкий запах освежителя воздуха и отсутствие пледа, который обычно лежал на диване. Чтобы убить время, Нил сел за свой стол и начал читать свой учебник психологии. По ходу дела он делал заметки и пытался придумать, о чем спросить репетитора, с которым он встретится во вторник. На заднем плане Сет назвал его чрезмерно усердным учеником, а Мэтт сказал: — Хотелось бы, чтобы у меня была такая мотивация. Какой чемпион. — СЦУ, — добавил Сет. — Самый ценный ученик. Мэтт помолчал несколько мгновений, прежде чем сказал: — Самый целеустремлённый умник. Сет фыркнул. — Самый ценный утконос. Их отвлекающая маленькая игра продолжалась еще пять минут, пока Сет не сказал: — Еще вагина и киска, — на что Мэтт ответил: — Я думаю, мы где-то сбились с пути. О чем мы говорили? В девять сорок пять Нил получил сообщение от Эндрю с вопросом, во сколько они собираются на корт. Нил подумал полминуты и набрал ответ: Я ухожу, ты можешь встретиться со мной там в любое время. Попадание туда первым даст ему возможность разогреться с помощью некоторых упражнений. Он схватил ключи, достал из холодильника бутылку с водой и пожелал спокойной ночи своим соседям по комнате. Они хмыкнули в ответ, слишком увлеченные телешоу об охоте на призраков, чтобы составлять настоящие слова. В коридоре Нил услышал шум из других номеров — телевизоры, музыку и слишком громкий смех людей — а затем дверь в номер кузенов распахнулась. Повышенный голос Кевина заставил Нила остановиться и повернуться. — Ты игнорировал меня несколько месяцев, — сказал Кевин, следуя за Эндрю за дверь. — А сейчас ты идешь на корт для дополнительной практики? Эндрю проигнорировал его и сказал Нилу: — Мы поедем на моей машине. Нилу не понравилось, что Эндрю решил, что они поедут вместе в его машине только потому, что он так сказал. Кевин догнал их и пристально посмотрел на Нила. — Я хочу знать, как ты заставил его согласиться- почему твой рот посинел? — Это не твое дело, — ответил Нил. Эндрю махнул одной рукой. — Иди спать, Кевин. Тебе завтра в школу. Негодование на лице Кевина заставляло Нила чувствовать себя самодовольно, пока он не остался наедине с Эндрю в лифте. Затем неуверенность вернулась и испортила его настроение. — Так почему твой рот такого цвета? — спросил Эндрю. Нил искоса взглянул на него, но тот не смотрел в сторону Нила. — Почему таблетки не действуют на тебя ночью? — Разная дозировка. Даже сумасшедшим нужно спать. — Ох, — Нил снова посмотрел вперед. После паузы он сказал: — Я пил Icees в кинотеатре. — Ты пил Icees в кинотеатре, — повторил Эндрю, делая все слоги четкими и сухими. Слова звучали еще смешнее. Нил переместил свой вес, чтобы между ними было еще пара дюймов. — Мне не нужно, чтобы ты меня возил. Эндрю не ответил. Нил смотрел на их расплывчатые отражения в металлических дверях, пока лифт не остановился на первом этаже. По дороге через парковку к машине Эндрю никто из них не разговаривал. Без слов они проскользнули на свои места и пристегнулись. Нил наблюдал, как Эндрю вставил ключ в замок зажигания, и решил, что с него достаточно тишины. — Это удивительно хорошая машина, — прокомментировал он. — Родители Ники втайне богаты или что-то в этом роде? Эндрю включил задний ход и, не сводя глаз с зеркал, покидал пространство. — За нее дали деньги по страхованию жизни. Ни Тильда, ни машина не выжили в аварии. Нил посмотрел на него, не зная, что скрывается за его пустым тоном. Он медленно сказал: — Это очень плохо. — Да, это действительно позор. На этой машине осталось несколько хороших лет. — Я предполагаю, что ты не слишком много думал о своей матери. — Не так много, как ты думал о своей. Этот комментарий на несколько секунд поразил Нила оцепенением. Намек на это медленно оседал, и ему стало плохо в животе. Это была одна из любимых насмешек Рико — извращенная и эффективная. Ты должно быть очень сильно любишь свою мать, раз ее фотография была так ... под рукой. Интересно, это нормально для мальчика твоего возраста? — Уже нечего сказать? — спросил Эндрю. — Может, я просто не хочу больше с тобой говорить. — Так не говори. В ярости Нил снова повернулся к окну и стиснул челюсти. Как только Эндрю припарковался у стадиона, он сбросил ремень безопасности и вышел. Он вошел внутрь, не придерживая дверь для Эндрю, но это не сильно замедлило Эндрю. На полпути он догнал Нила, его поведение нисколько его не смутило Эндрю. Нил переоделся в душевой, как всегда, и встретил Эндрю в фойе, чтобы собрать их оборудование. Во внутреннем дворе они потянулись и разогрелись в полной тишине на расстоянии нескольких ярдов друг от друга. Они не пересекались друг с другом до тех пор, пока Эндрю не встал в воротах, а Нил не оказался у первой линии корта. Беспокойство, которое Нил испытывал ранее, исчезло; его единственной заботой было получить приличное количество выстрелов и уйти от Эндрю. Он держал счет в голове, делая выстрел за выстрелом, подталкивая себя, как учил его мастер, пока, наконец, не превратил стену в красный цвет. Поза Эндрю создавала впечатление, что ему скучно, и у него были на это причины, потому что Нил не представлял особой проблемы. Тем не менее, он остался на месте без каких-либо жалоб. В конце концов, Нил был тем, кто решил, когда они остановятся. Он довел себя до грани перенапряжения — глупого и все же недостаточного — и остановился только после того, как ему удалось успешно произвести еще один выстрел. Тяжело дыша, он снял шлем и сказал: — Хватит. Эндрю кивнул и выпрямился, но никуда не пошел. — Можешь идти, — добавил Нил. — Я приберусь. К счастью, это заставило Эндрю уйти. Нил облегченно вздохнул и начал собирать разбросанные шары экси со всего корта. Это продвигалось медленно, потому что он чувствовал себя измученным. Он отчитал себя за то, что не ест правильно, когда лисы играли через три дня. Он не мог позволить себе снова отказаться от диеты. Когда корт освободился, Нил отложил ракетку и ведро и выключил свет на стадионе. Стремясь выбраться оттуда, он переоделся и принял душ быстрее, чем обычно. Он бросился по коридору, нервничая из-за жуткой тишины, и чуть не вскрикнул от тревоги, когда толкнул дверь и обнаружил фигуру, стоящую прямо снаружи. Эндрю вытащил сигарету изо рта и протянул: — Готов? — Пошел ты, — Нил с силой захлопнул дверь и нахмурился. — Я пойду обратно сам. — Пусть будет по-твоему. Не позволяй своему багажу тормозить тебя. Гнев Нила разгорелся слишком быстро, чтобы он мог его остановить. — Если ты когда-нибудь снова намекнешь на меня и мою мать, эта часть нашей договоренности закончится. Ты сможешь сделать мне одолжение, оставив меня одного по воскресеньям. — Я не имел в виду ничего стоящего, чтобы из-за этого злиться. — Бред собачий. — Ты должен получать признание за любую инсинуацию, которую ты изобрел. Очевидно, ты сильно вкладываешься в эту работу. Нил усмехнулся. — Есть ли причина, по которой я должен тебе верить? — Не совсем, — Эндрю поднес сигарету ко рту и втянул еще дым. — Допускай худшее, если хочешь. Это твоя прерогатива. — Это исходит от эксперта, который всегда предполагает худшее. Эндрю пожал плечами. Нил осмотрел парковку и скрестил руки на груди. Возможно, Эндрю говорил правду, и данный комментарий не имел в виду никакого вреда. В конце концов, Эндрю и Рико не были одинаковыми. Иногда это было трудно вспомнить. Постепенно Нил сдулся, и его гнев достаточно остыл, чтобы он мог ясно видеть вещи. Было неловко осознавать, что он слишком остро отреагировал. — Возможно, я сделал неправильный вывод, — признал Нил. — Это был странный день и- — Я не твой дневник, — Эндрю зажал сигарету ботинком и кивнул на парковку. — Лучше идём дальше. Уже поздно. — Ты собираешься предложить меня подвезти? — Есть ли смысл предлагать тебя подвезти? — Ты готов сделать предложение, только если знаешь, что я скажу «да»? — С тобой легче справиться под дневными таблетками, — пробормотал Эндрю, выуживая ключи. Он нажал кнопку на своем брелке, чтобы открыть замки, и сказал, — Садись в машину или иди пешком. Они уставились друг на друга, оба слишком упрямы, чтобы двинуться с места. Нил знал, что это его выбор, и он знал, что на самом деле он не хотел идти пешком до Башни, но с Эндрю никогда не было легко. В конце концов, Нил проворчал: — Знаешь, с тобой легче справиться, когда ты под дневными таблетками, — и направился к машине. Эндрю не отставал.