The Unkindness of Ravens

Рано утром в воскресенье Нил прошел по почти пустым коридорам Центра отдыха Уилана, пока не добрался до своего нового шкафчика, который был так же хорош, как и его до конца семестра. Аренда шкафчика и покупка коврика для йоги в маленьком магазине Уилана казались расточительными, даже несмотря на студенческую скидку, которую он получил, и тот факт, что он стал на несколько сотен долларов богаче благодаря тому, что Кевин, наконец, дал ему причитающиеся ему деньги. Пустая трата денег и пустая трата времени, — с горечью подумал Нил, поворачивая диск на замке, чтобы ввести свою комбинацию. Занятия йогой были не тем, чем он хотел провести свое воскресное утро. Свернутый мат закреплялся двумя эластичными петлями из ткани с ремнем, соединяющим их в виде ручки. Нил перекинул его через плечо и закрыл свой шкафчик, на мгновение вдохнув еще одну вспышку раздражения. Доктор Добсон еще не сбила его с пути, и, по крайней мере, она обладала достаточными знаниями, чтобы сделать свой вклад ценным. Если она думала, что это принесет ему пользу, то есть шанс, что она права. Тем не менее, Нил размышлял с самим собой, стоит ли пропустить урок и солгать об этом, пока он шел к ближайшей лестнице. За все время, что он провел в этом здании, он почти не видел его, так как Лисы каждое утро использовали одни и те же тренировочные комнаты. Второй этаж был для него новой территорией. Фитнес-студия B представляла собой просторную комнату с гладким деревянным полом и стеной из зеркал, отражавших верхний свет и солнечный свет, проникающий в большие окна. Несколько человек уже пришли на занятия и развернули свои циновки на полу. Нил не мог не заметить, что все они были женщинами. Некоторые с любопытством смотрели на него, когда он вошел в комнату и устремился к дальнему углу, игнорируя радостный прием, который он получил от женщины, которая, как он предположил, была инструктором. Нил занялся простыми растяжками на циновке и попытался избавиться от неловкого ощущения. По мере приближения восьми часов в комнату входило больше людей. Нил снял туфли и носки, так как по крайней мере половина девушек в этот момент были босиком. Он засунул носки в один ботинок, оставил кошелек и ключи в другом и проверил свой телефон, чтобы выглядеть занятым. Когда он сидел на полу в баскетбольных шортах и ​​футболке, у него мурашки по коже, словно он уже каким-то образом ослабил бдительность. Когда он стоял спиной к стене, это только делало его немного более терпимым. В последнюю минуту пришли еще несколько человек. К облегчению Нила, двое из них были парнями. Однако это облегчение было недолгим, потому что девушка, которая вошла последней, имела знакомые пастельные цвета с радужными кончиками волос. Рене заметила его прежде, чем он смог придумать способ спрятаться. Она быстро оправилась от удивления и улыбнулась ему. Затем она нашла место, чтобы положить циновку перед группой. Нил мельком заметил татуировку на ее плече, выглядывающую из-за ремешка ее майки. Инструктор закрыл дверь и сказал: — Доброе утро всем! Я Карли, и я буду вести вас сегодня. Мы все готовы начать? Нил пошел вместе с остальными и попытался имитировать то, как Карли сидела, скрестив ноги и выпрямив спину. — Во-первых, мы собираемся выделить несколько минут, чтобы расслабиться и соединиться с нашим дыханием, — сказала Карли группе. Ее голос, казалось, замедлялся с каждым словом. — Глубоко вдохните и почувствуйте, как воздух входит в ваше тело и наполняет вас положительной энергией. Теперь выдохните и отпустите любое напряжение, которое вы держите. Плечи держите мягкими, спину прямой. Закройте глаза, если вам удобно, и вдохните... Нил уже был обеспокоен. Он испытывал сильное искушение открыть перед собой телефон, чтобы посмотреть время. После того, как Карли закончила учить класс дышать, она провела их через несколько отрезков и встала, чтобы начать ходить. Ее постоянный поток инструкций и поддержки никогда не прерывался. Может, это шутка, — подумал Нил. Доктор Добсон не выглядела из тех, кто шутит над подобными вещами, но он знал, что никогда не стоит забывать об этом. Может быть, мысль о том, что он будет делать это раз в две недели, была настолько смешной, что он должен был знать, что не воспримет это всерьез. Затем Карли привела класс в так называемую «позу ребенка». Нил наблюдал за остальными, чтобы понять, что именно он должен был делать. Он перевернулся на четвереньки, сел на пятки и наклонился вперед, как и все остальные, пока его руки не были вытянуты как можно дальше и его лоб почти не касался циновки. Весь воздух в его легких с жалким хрипом выдавил изо рта. Затем Карли сказала: — Не забывайте держать колени врозь, а живот между бедер. Ослабьте челюсть и плечи. Почувствуйте, как каждый вдох мягко округляет вашу спину и удлиняет ее. С каждым выдохом позвольте вашему телу постепенно погружаться в эту позу все больше и больше. Нил закатил глаза и поправил колени. После этого дышать стало легче, но между лопатками образовался жесткий узел беспокойства. Даже мастер не заставлял его так поклоняться. Его лицо было практически прижато к коврику, и ему приходилось полагаться исключительно на свой слух, чтобы следить за тем, где находилась Карли, когда она бродила вокруг, и его было трудно услышать из-за пульса. После еще нескольких циклов вдоха и выдоха классу было приказано снова подняться на четвереньки. — А теперь сделайте глубокий вдох, поднимите голову и позвольте спине выгнуться, — сказала Карли. — Почувствуйте, как ваша грудь открывается. Пусть весь хороший кислород освежит ваше сердце и зарядит вас энергией. А теперь выдохните, опустите голову и выгните спину, как кошка. Нил предположил, что место в задней части здания было небольшим благословением, но он был более чем когда-либо убежден, что ему следовало остаться в Башне, и солгать доктору Добсон о том, что приехал сюда. Это было нелепо. — А теперь сожмите пальцы ног, представьте, что вы отталкиваете пол руками, и поднимитесь бедрами вверх, превратившись в собаку лицом вниз. Девушка рядом с Нилом держала руки и ноги на коврике, в то время как ее ноги и спина были совершенно прямыми, легко образовывая перевернутую букву V своим телом. Он изо всех сил старался подражать ей и боролся больше, чем ожидал. Жгучая боль грызла его подколенные сухожилия, мышцы верхней части спины были переполнены, а запястья подергивались. Паранойя шипела по его коже, пока он не двигался, ожидая нападения или смеха. Что еще хуже, его футболка была настолько свободной, что грозила заскользить по его спине. — Помните, что наша цель — растягиваться, а не напрягаться, — сказала Карли. Ее голос звучал так, словно он приближался. — Если кому-то нужно держать ноги согнутыми или если нужно сделать перерыв, то ничего страшного. Нил затаил дыхание, чтобы успокоиться, и попытался заставить свое тело делать то, что он хотел. От этого боль только усилилась. Задняя часть его ног вспыхнула добела, и это стало достаточно тревожным, чтобы он отступил. Согнув колени, он медленно выдохнул через нос. Карли переехала на целую вечность позже. — Хорошо, сделай вдох и выставь правую ногу вперед, чтобы поместить ее между руками. Если вам нужно подтянуть ногу, чтобы добраться туда, или если вы хотите принять эту позу из положения стоя, это нормально. Делайте это в своем собственном темпе. Нил упорно пытался двинуть ногой вперед без помощи руки сначала, но обнаружил, что его тело не будет сотрудничать таким образом. Даже когда он сдался и потянул ногу вперед, ему было нелегко вытянуть ногу настолько, чтобы поставить ногу туда, где она должна быть. Затем Карли заставила их приподнять туловище до тех пор, пока они не оказались в вертикальном положении в своего рода выпаде, вытянув руки над головами. — Прикрепите заднюю ногу к мату — держите эту ногу прямо — и согните переднее колено, пока оно не окажется над лодыжкой, — сказала она. — Почувствуйте, как ваше сердце поднимается, когда вы тянетесь к потолку и погружаетесь в это глубокое растяжение бедра. Передняя нога Нила покачивалась, пока он не нашел равновесие. К сожалению, он поймал взгляд Карли, и она начала возвращаться к нему, продолжая говорить с классом, как будто они были группой напуганных лошадей. Все в нем болезненно напряглось, когда она подошла к его циновке и тихо спросила: — Ничего, если я прикоснусь? Уязвленный, Нил покачал головой. Она не подошла ближе. — Попробуйте повернуть бедра прямо к стене. Вот так; это выглядит великолепно. Отличная работа. Нил стиснул зубы, пока она не отошла от него, снова напоминая всем дышать. Остальная часть сессии была битвой, в которой Нил не совсем выиграл. Он выстоял, не выставив себя полным дураком, что само по себе было победой, но его тело было растянуто до пределов, о которых он раньше не подозревал. В конце урока Карли велела им лечь на спину и направилась к выключателю. Когда в комнате стало темно, в комнате воцарилась тревожная тишина, и Карли наконец замолчала. Нил беспокойно заерзал на циновке, ему не терпелось вернуться домой. Он задавался вопросом, как он объяснит доктору Добсон, что он потерпел неудачу. Он был негибким, ему было трудно удерживать равновесие, и он не понимал, каким образом это должно было иметь терапевтическое действие. Нил не мог сказать, спали ли остальные или бодрствовали. Скука овладела его разумом, но ему ничего не оставалось, кроме как считать потолочные плитки или смотреть на крохотную лампочку на датчике дыма. Это были самые длинные десять минут в его жизни. Как только класс был освобожден, Нил снова натянул носки и туфли, запихнул свои вещи в карманы и закатал циновку. Он поспешил вниз к своему шкафчику, чтобы убрать циновку, а затем потратил дополнительное время на покупку бутылки с водой в торговом автомате, чтобы дать Рене больше форы, чтобы он мог избегать ее. Ему просто повезло, что она ждала его у входной двери. Она закинула сумку на плечо, вставая со скамейки, и спросила: — Мы можем вернуться вместе? Ты можешь сказать «нет», если не хочешь. Нил пожал плечами. — Я не против. Она улыбнулась ему и пошла к улице. Нил шел слева от нее, чтобы еще раз взглянуть на татуировку, которую он видел ранее. Он мог видеть часть черепа, нарисованную тонкими черными линиями, прорастающую ярко-пурпурными фиалками, столкновение жизни и смерти. Прежде чем она успела его поймать, он отвернулся. — Я никогда раньше не видела тебя в классе. Это был твой первый раз? — спросила Рене. — Доктор Добсон, — запнулся Нил, вспомнив, как Мэтту показалось странным его формальность, — я имею в виду, Бетси сказала мне попробовать. Рене понимающе кивнула. — Сначала я не была уверена во всем этом. Уроки здесь больше похожи на упрощенные, более простые версии йоги, но большинство инструкторов знают об этом и не пытаются притворяться, что это нечто большее, чем есть на самом деле. Нил не понял смысла, поэтому вместо того, чтобы что-то сказать, выпил еще воды. Они шли молча, пока не перешли улицу и не вышли на тенистый тротуар. В кампусе по-прежнему было тихо, воскресным утром все просыпались медленно. — Эндрю рассказал мне о студентах в Идене, — сказала Рене, указывая на ушибленный глаз Нила. — Это выглядит болезненно. Мне жаль. Рот Нила раздраженно скривился. — Вы двое много говорите обо мне на своих маленьких свиданиях? — Мы говорили об этом только потому, что я спросила. Мэтт сказал, что ты утверждал, что тебя случайно толкнули локтем в клубе, но я знаю, что между вами и некоторыми членами группы Эндрю была некоторая напряженность. Я хотела знать, что скажет по этому поводу Эндрю. — Откуда ты знаешь, что он не лгал? — Он один из самых честных людей, которых я знаю, — ответила Рене. — В декабре прошлого года мы долго обсуждали ситуацию Кевина. Эндрю сказал, что думает о том, чтобы взять Кевина, но он сделает это, только если я согласна присматривать за остальной частью команды. Остальные не осознают всей степени опасности, которую принес с собой Кевин. Нил недостаточно доверял Кевину, чтобы думать, что он предоставил Эндрю все факты; есть вещи, в которых он даже себе не признается. Он спросил: — Что именно ты знаешь? — Я знаю, что Морияма вовлечены в организованную преступность, что они очень могущественны и что Тетсуджи считает Кевина и Рико вещами, на которых можно нажиться. Эндрю сказал мне, что ты тоже все это знаешь. Он думает, что ты знаешь гораздо больше, чем показываешь. — Я не понимаю, в чем смысл этого разговора. Если ты пытаешься получить от меня информацию, ты зря теряешь время. Рене, похоже, не задел его резкий тон. Она терпеливо улыбнулась и сказала: — Ты, наверное, заметил черту посередине этой команды. Эндрю защищает одну половину, а я защищаю другую, как я уже упоминала. Чего мы, кажется, не можем понять, так это того, на чью сторону ты падаешь. — Я уже сказал Эндрю, что не хочу чьей-либо защиты, так что нет причин для вас двоих путаться. — Если ты не хочешь защиты, как насчет разговора? Разговор о том, через что ты проходишь, может помочь, и я действительно хочу, чтобы мы стали друзьями, Нил. — Ты почти ничего не знаешь обо мне, и я ничего о тебе не понимаю, — Он указал на тонкий крест, висящий на ее шее. — Ты вообще веришь в это или просто хочешь, чтобы люди думали, что ты это делаешь? Рене удивленно моргнула и машинально потянулась за крестиком. Нил не верил, что это значит хоть что-то. Красивая, чистая одежда и крест позволяет волкам слиться с остальной частью стада; даже Мясник мог по воскресеньям уделять время приличиям. — Эндрю тоже относился ко мне с подозрением, когда впервые приехал сюда, — сказала Рене через некоторое время. — Ты уже знаешь, почему он пригласил Мэтта в Колумбию в прошлом году. Он предложил Дэн выяснить, стоит ли ее слушать, и пригласил меня, потому что хотел узнать, как я оказалась в команде. — И что ты ему сказала? — Нил ожидал, что она отклонится или, возможно, откажется отвечать прямо, поэтому он был удивлен тем, что она сказала дальше. — Мой отец был фельдшером, — начала она, перемещая крестик вперед и назад на цепочке. — У него было большое любящее сердце, и он всегда был готов помочь людям, где бы он ни находился. Я хотела быть в точности похожей на него. Я хотела быть тем, кто никогда не колеблется и поступает правильно. — Это то, ради чего вся благотворительная деятельность? — Вроде того, — она пожала плечами. — Иногда мне кажется, что я все еще пытаюсь искупить вину. Нил с любопытством посмотрел на нее. — Что ты имеешь в виду? — Мой отец умер, когда мне было одиннадцать. Его скорая помощь попала в аварию на перекрестке, неожиданно для всех. Моя мама и я потеряли из виду себя, друг друга и Бога в нашем горе. Мы обе искали способы сбежать, поскольку становилось все труднее, и мы обе запутались в вещах, которых нам не следовало иметь, — она крепко сжала свой крест и смотрела вперед. Ее история казалась отрепетированной, как будто она практиковалась в ее рассказе. — Моя мама познакомилась с кем-то, кто заставил ее употреблять наркотики, и девочка в моей школе познакомила меня с парнем, готовым платить мне хорошие деньги за доставку посылок или сообщений людям. В тринадцать лет я была довольно наивна. Мне потребовалось время, чтобы понять, что я согласилась работать на члена банды. Мертвые глаза на ее лице убедили Нила, что она говорит ему правду. Было трудно осмыслить ее. — Что произошло дальше? — спросил он. — Я сказала себе, что выберусь из этой ситуации, как только накоплю приличную сумму денег, но трудно отказаться от наличных, когда они прямо перед тобой, и мне было больше некуда идти. Одно привело к другому, и в итоге я пару лет проработала разведчицей и наблюдательницей. — Как ты ушла? — Меня арестовали, — ее тон стал холодным и безразличным, последние ее теплые тона исчезли, когда она вспомнила. — Между нами и конкурирующей бандой вспыхнула война, и кто-то из вышестоящих звеньев пищевой цепи заставил меня взять на себя ответственность за них. Когда меня привезли, полиция предложила мне снисхождение в обмен на информацию. Мне было всего пятнадцать, но я была на дне, и мне не казалось, что ситуация может стать хуже, даже если я буду мертва. Я не думала, кто может попасть под перекрестный огонь. — Твоя мать, — предположил Нил. Она тяжело сглотнула и откашлялась, собираясь с силами. — Мою маму и ее парня застрелили вместе в ее квартире. Я несу ответственность не только за их смерть, но их труднее всего нести. Я даже не могла заставить себя посетить их могилы, прежде чем покинула Мичиган и переехала к приемной матери. Нил смотрел вперед на тротуар, впитывая историю. Это было совсем не то, что он мог вообразить после нескольких месяцев знакомства с ней. Наконец, он спросил: — О каком разговоре ты хотела сегодня поговорить со мной? — Вообще-то такого рода, — сказала она. — Я подумала, что если я откроюсь первой, тебе будет легче сделать то же самое. Мы можем сравнить боевые шрамы в любое время. Ты знаешь, где меня найти. Они остановились на пешеходном переходе, чтобы дождаться, когда переменится свет, и разговор прекратился. Рене порылась в сумке, пока не нашла пакет с курагой. Пластик шумно сморщился, когда она открыла его и протянула Нилу фрукты. Он нерешительно взял пару абрикосов и сунул один в рот, пробормотав: — Спасибо. Когда свет изменился, они перешли улицу и продолжили путь к Башне. Здания начали редеть, и впереди Нил увидел деревья, которые росли вдоль дальней стороны Периметр-роуд. Пройдет совсем немного времени, и они дойдут до Башни, и, как только они это сделают, Нил знал, что этот разговор будет трудно возобновить, несмотря на ее открытое приглашение. — Ты ожидала, что это искупление сработает? — он спросил. Рене задумчиво промурлыкала и закончила есть кусок абрикоса во рту. — Я не могу стереть свое прошлое и не могу быть тем человеком, которым я могла бы быть, если бы мой мир не развалился, но я все еще хочу быть как мой отец. Может быть, я смогу использовать то, что я узнала и через что прошла, чтобы помочь другим. Вот на чем я пытаюсь сосредоточиться. Нил понимал, почему Эндрю ей доверял и почему она так нравилась другим. Теперь, когда он знал о ее прошлом, он чувствовал себя более непринужденно в ее присутствии и надеялся, что Рико так и не узнает о том, что она оставила в Детройте.