***
*** В школьные годы Северусу безумно хотелось попасть в команду по квиддичу. Мало что вызывало в нём столь же сильные эмоции, как эта игра. Самым крутым игроком, конечно же, считался ловец, но предложи Снейпу место в команде, он согласился бы и на позицию вратаря. К сожалению, по неведомым причинам полёты давались будущему гению зельеделия тяжело: то метла не слушалась, то на поворотах заносило. Сколько же болезненных воспоминаний было связано с обучением этому, казалось бы, простому навыку. Но страшнее всего были не неудачи: насмешки окружающих — вот чего Снейп боялся больше всего. Не так обидно было упасть с метлы, сколько услышать этот душераздирающий гогот однокашников, цинично наблюдающих за тщетными попытками угрюмого слизеринца обуздать непокорный летательный аппарат. И даже спустя многие годы, когда Северус в совершенстве овладел и телом, и разумом, и даже освоил искусство тёмного полёта, на метле он чувствовал себя всё так же неуверенно и неловко. Это раздражало, бесило, но он ничего не мог с собой поделать. И вот Снейп встретил своего отпрыска. Такого похожего, но в то же время совершенно другого. Джеймс Сайрус — лёгкий, быстрый, гибкий — казалось, не знал, что значит упасть. Мальчишка даже представить себе не мог, что некоторые люди способны летать, но то, что он вытворял на скейтборде, иначе, как полётом, назвать было невозможно. Этот безумец запрыгивал вместе доской на перила, ловко скользил по ним, не теряя баланса, перепрыгивал через метровые барьеры, взмывал в воздух с места, заставляя доску крутиться, и делал ещё уйму разных трюков, каждый из которых казался непостижимым. А ведь Джеймсу было всего пятнадцать. «Соревнования» проходили на окраине города на территории закрывшегося машиностроительного завода и на деле являлись обычной сходкой местной скейт-тусовки. Коуквортская молодёжь облюбовала огромную пустую площадку между двух зданий бывших цехов и организовала там целое подобие скейт-парка со сваренными из арматуры трамплинами, наваленными друг на друга бетонными плитами, самодельными подъёмами, трубами, выполнявшими роль лестничных перил, и другими суровыми препятствиями индустриального городка. Если в обычное время на площадке развлекались лишь немногие безбашенные пацаны, желающие свернуть себе шею на импровизированных снарядах, то в этот день здесь собрались все местечковые звёзды и новички экстремального спорта, а вместе с ними и огромная разномастная толпа зрителей, среди которых были и молодые ребята в рваных джинсах, и изображающие вечно молодых великовозрастные бунтари, и группы поддержек, и просто залётные любители поглазеть на что-нибудь эдакое. Вокруг царила атмосфера весёлого, безумного праздника. При входе в промзону стоял ржавый, размалёванный аэрозольными красками фургон, из которого гремела музыка, и пузатый мужик с дредами и в майке с надписью Led Zeppelin продавал всем желающим пиво — для этой цели он притащил целый переносной холодильничек. Люди вокруг смеялись, общались, фотографировались; со всех сторон доносился смех, шум, гам. Расписанные граффити стены заводских зданий свидетельствовали о том, что в последние пару-тройку лет сходки неформалов проходили здесь регулярно. За почти два десятка лет существования в замкнутой среде Снейп так отвык от внешнего мира и того, насколько разными бывают люди, что, добравшись до места сходки, поначалу просто опешил от маргинальности этого сборища и ощутил себя невероятно лишним среди беспечной, беззаботной, радостной молодёжи. Остановившись в стороне, он долго высматривал Джеймса в толпе, что впервые оказалось затруднительно, потому что различить этого чертёнка среди других таких же бесенят с разноцветными патлами и в футболках с нелепыми изображениями было сродни поискам понравившегося игрока незнакомой команды по квиддичу среди других таких же одинаковых игроков. Суть соревнований, если это действо вообще можно было так назвать, заключалась в том, что скейтеры по очереди выскакивали на площадку и выполняли замысловатые трюки на трамплинах, гранях плит и перилах. Зрители толпились по периметру площадки, одобрительно гудели, хлопали и кричали слова поддержки каждому участнику. Никакого судейства, оценок и какой-либо иной атрибутики традиционных соревнований не было — парни просто рисовались друг перед другом, демонстрируя, кто круче. Для человека, далёкого от подобной субкультуры, эти трюкачества казались обычным позёрством, но всё же Северус не мог не поражаться тому, какие невероятные акробатические способности проявляли эти магглы. Буйство эмоций вокруг понемногу растапливало зачерствевшее сердце зельедельца, Снейп начал чувствовать единение со зрителями и даже мог себе признаться, что ему стало интересно наблюдать за творчеством ребят. Наибольшее впечатление на него произвёл скейтер лет восемнадцати по имени Эдди Мёрфи. Этот парень являлся по истине профессионалом своего дела: выполнял кучу различных флипов — вращений скейта во всех направлениях, делал олли разной степени сложности, запрыгивал на препятствия со спины, совершал скольжения. В конце выступления Мёрфи показал замысловатый прыжок с вращением доски на трамплине, сорвал с головы бейсболку и энергично помахал толпе. Зрители взорвались рёвом и аплодисментами и начали скандировать его имя. Собравшиеся тут ценители экстрима вообще лояльно относились к каждому участнику и с одинаковым восторгом приветствовали и опытного райдера, и неумелого новичка. Когда очередь, наконец, дошла до Джеймса, по толпе тут же пронеслось громогласное «Птица! Птица!» — Сайрус оказался довольно знаменит в этой тусовке. Снейп впервые увидел его в шлеме; на улице мальчишка пренебрегал защитной амуницией. Джеймс с разгона подкатил к двум трубам, запрыгнул на ту, что повыше, и проскользил на доске пару метров. Затем прямо на трубе подпрыгнул опять, скейт перевернулся вокруг своей оси и перевалился на нижнюю трубу. Мальчишка приземлился на доску и также ловко проскользил по второй трубе. Толпа взорвалась восторженным рёвом. Снейп как заворожённый наблюдал за трюками, не в силах постичь, как такое возможно без использования рук и тем более без магии. Слайды, похоже, давались Джеймсу лучше всего, потому что он демонстрировал их снова и снова, выполняя скольжение по граням то на подвесках, то на хвосте или на носу скейтборда, то на передних или задних колёсах. Толпа громким возгласами требовала ещё. Напоследок мальчишка стремительно разогнался, сделал биг-спин — оборот вокруг себя на сто восемьдесят градусов — и, легко опустившись на доску, раскинул руки в стороны подобно крыльям и театрально поклонился. В таком виде он и вправду походил на птицу: лёгкую, проворную, с хищным клювом — ни дать ни взять маленький коршун. Толпа взревела. Снейп сдержанно зааплодировал, но в душе его зашевелилась гордость за отпрыска, а в месте с ней пробудилось и скребущееся разочарование, что мальчик родился сквибом. Что бы Джеймс вытворял на метле, попади он в Хогвартс? Уж ему-то метла точно далась бы без проблем. Северус даже успел пофантазировать, как пропихнул бы сына в слизеринскую команду на позицию ловца, когда кто-то легонько постукал его по плечу, и звонкий женский голос воскликнул: — О, вы тоже здесь! Не ожидала вас тут увидеть. Снейп резко обернулся и столкнулся нос к носу с мисс Сайрус. При виде её его тут же обдало жаром, и он, сделав вид, что что-то попало в глаз, стал тереть его, чтобы таким образом скрыть трепет. — Ваш сын меня пригласил, — пробормотал Северус. Он до сих пор так и не привык называть Джеймса по имени. Мисс Сайрус с гордостью поглядела на сына: мальчишка, откатав своё, теперь стоял в толпе и оживлённо переговаривался с другим подростком. — Давно он этим занимается? — поинтересовался Снейп. — С шести лет. — Мисс Сайрус смиренно вздохнула. — Сам меня попросил ему скейтборд подарить. У кого-то на улице увидел и тоже захотел. — Не рано он начал? Такое опасное занятие. — Кто же думал, что его так затянет? Хотя трюками он только недавно начал серьёзно заниматься. А до этого просто так катался по улицам, как большинство мальчишек делает, — Мисс Сайрус развела руками. — В любом случае, я рада, что он чем-то увлекается, а не просто шатается где попало после школы без дела. Только сейчас Северус осознал, насколько сильно отличается образ жизни маггловских детей от учеников Хогвартса. Если юные волшебники практически всё время проводили на территории замка, а их развлечения ограничивались школьной средой и более или менее контролировались профессорами, то дети магглов после уроков могли наслаждаться свободой: ходить, куда им вздумается, общаться не только с однокашниками, выбирать развлечения, невозможные в пределах учебного заведения, и многое другое недоступное обитателям пансиона. Конечно, маггловские дети находились под контролем родителей, но этот контроль был ничто по сравнению с теми возможностями, какие предоставляла им жизнь дома. Мисс Сайрус вынула из сумки пачку сигарет. — Будете? — она предложила сигарету Северусу. И какой подонок научил её этой мерзкой привычке? Снейп вежливо отказался, а про себя прикинул, что почти не знал курящих волшебников. Всё-таки в традициях магического воспитания были свои преимущества. У него закралось подозрение, что Джеймс в тайне тоже курит. «Надо будет как-нибудь это проверить». — Часто у них проходят такие «соревнования»? — поинтересовался Снейп, отвлекаясь на очередного безбашенного трюкача. — Летом постоянно где-то тусуются. То в парке, то на площади. А здесь они каждые первые выходные месяца собираются. Снейп припомнил, как в июле прошлого года проходил мимо завода и видел там сборище молодых людей с музыкой. Тогда он ещё подумал, в честь какого праздника эти идиоты собрались в столь непривлекательном месте в самый разгар магической войны. Конечно, магглы об этой войне не знали, но множество загадочных смертей и исчезновений заставляли их проявлять не меньшую осторожность. А тут такое веселье средь бела дня. Был ли Джеймс тогда на той сходке? Чувствовал ли он, что где-то поблизости бродит его родной отец? В этот момент Сайрус-младший вновь выкатил на площадку. Снейп оторвался от своих мыслей и вместе с мисс Сайрус подошёл ближе посмотреть, что их сынок представит на этот раз. Теперь, когда Северус уже видел уровень других скейтбордистов, то замечал, что в некоторых деталях Джеймс явно проигрывал соперникам. Если в скольжениях Джеймс ничуть не уступал товарищам, то другие его трюки выглядели проще и менее зрелищно. Он явно плохо владел флипами, почти не умел сам крутиться в прыжке, ощутимо боялся запрыгивать на большую высоту. Однако зрителей это не смущало, его поддерживали также, как остальных, а в некоторых моментах, казалось, даже сильнее, чем стоило. Возможно таковой была особенность данного спорта, где нет проигравших, да и как такового соревнования Снейп не увидел. Пацаны просто показывали, кто что умеет, и у каждого была своя группа поддержки. И всё же Снейпу смутно казалось, что в случае конкретно Джеймса присутствовал какой-то вызов обществу, слом стереотипов. Мисс Сайрус стояла рядом со Снейпом и взволнованно наблюдала за сыном. Её глаза горели смесью азарта и страха, ладони сжались в кулаки, мышцы натянулись в немом напряжении. Каждый раз, когда Джеймс выполнял очередное опасное скольжение, она дёргалась и испуганно ахала, после чего её отпускало до следующего рискованного трюка. Северусу хотелось успокоить её, но всё, что он смог придумать, это в какой-то момент взять её за руку. В этот момент он чувствовал себя невероятно глупо, но зрелище настолько поглотило мисс Сайрус, что она ничего не замечала вокруг. Когда мальчишка уступил место следующему райдеру, волшебник сразу же отпустил её руку и отшагнул в сторону. Мисс Сайрус расслабилась, достала новую сигарету и отошла покурить. Северус направился вслед за ней. — Талантливый малец, — ободрительным тоном заметил он, становясь рядом. — Такие штуки вытворяет. — Да уж. Он меня когда-нибудь до инфаркта доведёт, — мисс Сайрус выпустила изо рта густой глубок дыма. — Ну, в любом спорте есть свои риски, — Снейп захотел привести пример, но на ум лез только квиддич. Мисс Сайрус встрепенулась и раскрыла рот, желая что-то возразить, но потом подняла сигарету и глубоко затянулась. Её погрустневший взгляд стал рассеянным и устремился в пустоту. Позади раздался восторженный рёв толпы. Снейп обернулся и увидел, как очередной отважный скейтер выполняет серию олли с поворотами. Мисс Сайрус очнулась и вытянула шею, чтобы получше разглядеть происходящее. — Помню, когда я в школе училась, у нас мальчишки тоже катались на досках. Правда, тогда они просто по улицам гоняли на скорость. С тем, что сейчас пацаны вытворяют, вообще не сравнится. — Это естественно. Со временем всё усложняется. Снейп вспомнил, каким был квиддич времён его школьных лет. Тогда и летали медленнее, и играли проще, и хитроумных манёвров, вроде финта Вронского, не делали. Однако игра не стояла на месте. На смену старой гвардии приходили новые таланты. Каждое последующее поколение разучивало более сложные трюки, покупало более быстрые мётлы, перенимало стиль игры тогдашних профессионалов. Некогда простая игра постепенно обрастала новыми тактиками и стратегиями, с каждым сезоном усложнялась, и теперь, если бы финалисты чемпионата по квиддичу 1975-го года перенеслись в сегодняшнее время и встретились с действующим составом слизеринской команды, школьники разгромили бы бывших звёзд магического спорта уже на первых пяти минутах. Между тем, соревнования скейтбордистов подошли к концу. Все райдеры вышли на середину площадки, и зрители громкостью криков принялись оценивать, кто же в итоге победил. Громче всех совершенно заслуженно чествовали Эдди Мёрфи. Несколько скейтеров, что покрепче, подхватили Эдди на руки и понесли вокруг площадки. Собравшийся народ аплодировал ему, а довольный Мёрфи энергично размахивал своей бейсболкой. Остальные скейтбордисты тоже радовались так, будто это была их победа. Снейп ещё никогда не видел более дружественного финала. Джеймс, наконец, заметил родителей и подошёл к ним. — Мам, а я думал, ты не придёшь, — протянул он и приветственно кивнул Снейпу. — Ну ты же просил меня прийти посмотреть. Так меня напугал, паршивец! — Мисс Сайрус приобняла сына за плечо и шутливо взъерошила ему волосы. Джеймс наигранно отстранился, однако было видно, что на самом деле присутствие матери совершенно его не беспокоит, хотя обычно в его возрасте многие подростки стеснялись своих родителей. — Видела, как я биг-спин сделал? — оживлённо спросил Джеймс. — Думал, не получится. — Конечно, видела. А ты всё ныл: «Я не умею, не умею», — затараторила мисс Сайрус. При этих словах её глаза предательски забегали. Снейп догадался, что она тоже не разбирается в скейтерских терминах и понятия не имеет, видела ли упомянутый трюк. — Ты молодец! — похвалил он сына. — Было впечатляюще. Подросток состроил довольную гримасу. Ему явно было приятно, что Северус пришёл посмотреть на него. Толпа вокруг заметно поредела. На площадке теперь обменивались опытом сразу несколько скейтеров, и оставшиеся зрители с удовольствием за ними наблюдали. Эдди Мёрфи и ещё двое таких же крутых профи демонстрировали какой-то сложный трюк окружившей их компании новичков. Джеймс тоже решил порисоваться и стал показывать родителям скольжение на подвеске по торцу бетонной плиты. Он делал это так легко и непринуждённо, что, казалось, родился с доской, и Северус всё больше убеждался, что магический мир потерял многообещающего спортсмена. — Я же говорю, тут вниз головой невозможно упасть, — убеждал Джеймс мать, в десятый раз отточено выполняя одно и то же движение. — Я, когда учился, ни разу по-настоящему не упал. Мисс Сайрус упорно ворчала про травматизм и то, что Джеймс катается в неположенных местах, но теперь, казалось, возмущалась больше для вида. Изнутри же её распирала гордость, что сын в пятнадцать лет так многого достиг в скейтбординге. Снейп испытывал неловкость о того, что не знал, как прокомментировать увиденное, и молча наблюдал за происходящим, не прекращая сожалеть о несостоявшихся мечтах. В какой-то момент к их компании подошёл один из скейтеров — тоже подросток лет пятнадцати — и вежливо поздоровался с мисс Сайрус. — Здорóво, Рендольф! — весело ответила ему мисс Сайрус. — Давно тебя не видела. Как дела? Как учёба? Как мама? — Мама нормально. Учёба тоже. Перельман нас достал, — монотонно пробубнил Рендольф. — Да Перельман всех достал! — с жаром воскликнул Джеймс. — Если он в этом году нас завалит, я на него точно жалобу напишу! — Меньше надо всякой ерундой страдать! Тогда и не за что будет заваливать, — съязвила мать. Рендольф задумчиво почесал нос и философски протянул: — А мы и не страдаем. Это ему заняться нечем. И он многозначительно перемигнулся с Джеймсом. Джеймс важно кивнул, сделал серьёзное лицо и важно заявил матери: — Слушай, мам. Мы тут с Рендольфом хотели на Айленд-стрит сходить, немножко покататься. А потом к нему зайти. Там его брат приехал, помнишь, я тебе говорил… Мисс Сайрус переменилась в лице и яростно воскликнула: — Опять собрались в свою приставку до полночи играть? Джеймс округлил глаза: — Почему до полночи? Полчасика всего поиграем. — Знаю я твои полчасика! А потом опять будешь мне на мозги своим Перельманом капать, что он много задаёт. — Но это же «Крик»! Лицензированная версия, не пиратка! А Перельман и так всех валит. — Ну пожалуйста, мисс Сайрус, можно мы сходим? — заскулил Рендольф. — Да тебя-то кто держит? Снейп деликатно отошёл в сторонку, не желая принимать участие в семейной перепалке. Тем не менее, он невольно прислушивался к спору. За последующие пару минут фамилию школьного химика упомянули так много раз, что зельедельцу стало всерьёз интересно узнать, кто же такой этот Перельман и почему подростки так на него обозлились. После непродолжительного спора Джеймс ожидаемо победил, честно-честно пообещав матери посидеть за приставкой «всего полчасика» и ровно в семь вечера вернуться домой, что на практике, конечно же, было миссией невыполнимой. Когда довольные Джеймс и Рендольф удалились, мисс Сайрус некоторое время растерянно глазела по сторонам, как будто собиралась с мыслями, а затем обратилась к Северусу: — Что же, наверное, нам пора по домам. Вас подвезти? Мужчина покачал головой: — Я тут недалеко живу. Они постояли ещё немного, рассеянно наблюдая за оставшимися на площадке скейтерами, а затем вместе направились к воротам, ведущим с территории завода на улицу. Позади всё ещё звучала музыка из фургона и доносились голоса и смех оставшихся компаний. Северус шагал бок о бок с мисс Сайрус, вдыхал запах её духов и думал о том, насколько свободный образ жизни вёл их сын. Волшебник без конца пытался представить, как мальчишка повёл бы себя в Хогвартсе и чем бы занимался там во внеурочное время. В голове крутились всякие нехорошие воспоминания, связанные с выкрутасами школьных заклятых врагов, но этот Джеймс, несмотря на наличие друзей, производил впечатление независимого и вполне миролюбивого одиночки. Снейп без труда отыскал среди вереницы припаркованных машин Ауди мисс Сайрус. Женщина порылась в сумочке в поисках ключей и вновь предложила ему подъехать. — Не стоит. Пешком дойду, хоть прогуляюсь. Мисс Сайрус пожала плечами и открыла дверцу автомобиля. Снейп в неуверенности потоптался на месте, собираясь уходить, но тут окликнул её: — Мисс Сайрус? Она подняла голову. Он и сам не знал, зачем решил предложить ей это. — Я подумал… Я уже довольно хорошо познакомился с вашим… с нашим сыном. А вот вас я совсем не знаю. Может, нам стоит встретиться и узнать друг друга получше? Северус проговорил эти слова на одном дыхании, не думая. Ожидание же ответа длилось целую вечность. Под обезоруживающим взглядом сияющих глаз этой женщины Снейп чувствовал себя беззащитным мальчишкой, осмелившимся пригласить на свидание недосягаемую звезду. Мисс Сайрус вскинула бровь и ухмыльнулась: — Что ж, давайте. Я и сама хотела бы узнать о вас больше. Зачем, зачем он ей это предложил? Как они смогут общаться, если в его жизни нет ни единого факта, который можно спокойно поведать магглу? Мисс Сайрус предложила время и место. Снейп, поглощённый паническими рассуждениями, прослушал, был вынужден переспрашивать, а изнутри его уже жрал растущий с каждой секундой ужас. О чём с ней говорить? Как себя вести? — До завтра, мисс Сайрус, — выговорил он, наконец, на автомате пожимая ей руку. — Скарлетт. Просто Скарлетт. Она одарила его лучезарной улыбкой и села в машину. Снейп проследил, как автомобиль завернул за угол заводской постройки, и грузно опустился на бордюр, обрамлявший выжженный солнцем газон. Голова гудела от нахлынувших эмоций и мыслей. У зельедельца закралось гадливое подозрение, что мисс Сайрус оказалась на сходке не случайно. Джеймс ведь, наверняка, давно участвовал в подобных мероприятиях, и вряд ли Скарлетт посещала каждое его соревнование. Значит, мальчишка специально позвал мать именно сегодня, чтобы Снейп с ней там пересёкся. Что ж, если это действительно так — план подростка по сведению родителей вместе сработал на сто процентов. Не будь Северус самим собой, то поаплодировал бы стратегической мысли дальновидного отпрыска. Увы, вместо этого закоренелый рефлексик вновь погрузился в самокопание и с ядовитой горечью отметил, что катастрофически растерял былые осторожность, просчётливость, внимательность и все остальные качества, какие раньше помогали ему не вестись на подобные уловки.* * *
На встречу с мисс Сайрус Снейп шёл одновременно с воодушевлением и чувством сильнейшего дискомфорта. Это была их первая запланированная встреча один на один, и зельедельца беспокоило, удастся ли ему оставить о себе адекватное впечатление. Не меньшей тревоги добавляло неумение общаться с женщинами в неформальной остановке, но Северус успокаивал себя тем, что Скарлетт первая начала с ним общение и до сих пор его не отвергла. Оказавшись у входа в центральный парк в без четверти шесть, волшебник провёл в томительном ожидании достаточно, чтобы накрутить себя на провал настолько, что от нервов его начало мутить. Когда мисс Сайрус забрезжила на горизонте под чёткий цокот каблучков, Снейп проклял всё на свете за то, что не принял утром ни одного лекарства, и с ужасом думал о том, как бы его не вырвало прямо при ней. — Извините, я опоздала. Давно меня ждёте? — спросила мисс Сайрус запыхавшимся голосом. — Когда я выехала, то обнаружила, что оставила дома права, и мне пришлось возвращаться. А потом я забыла, с какой стороны мы договорились встретиться, и ждала вас у другого входа. — Она звонко рассмеялась. — Я сам виноват, слишком торопился. Снейп старался вести себя естественно, но мысли были заняты тем, как бы не накатил приступ. Скарлетт заметила его смятение. — Вы хорошо себя чувствуете? Вы очень бледны. Снейп выдавил смешок, изображая человека в полном порядке, и мог поклясться, что мисс Сайрус сразу заметила фальшь, а вместе с ней и все остальные его недостатки. Рядом с ней мужчина чувствовал себя полнейшим ничтожеством и уродом, она казалась слишком роскошной для него с её точёной фигуркой, матовой кожей без единого изъяна и огненными вьющимися волосами. Скарлетт была чуть ниже его ростом, но взирала на Снейпа так, будто превосходила его на целую голову. Если бы Северус не знал, что их сыну пятнадцать, то не дал бы Скарлетт больше тридцати лет. Она была молода, свежа и аристократически красива, но эта красота отдавала неким холодом, надменностью. Чуть заострённые черты придавали её лицу несколько хищное выражение и навевали ассоциации с валькириями — крылатыми покровительницами воинов. Северуса не покидало нездоровое подозрение, что эту женщину ему подослал какой-то недобрый дух. Ну не могла же она по своей воле решить прийти к нему на встречу! А он, как какой-то неопытный пятикурсник, увяз в её флюидах, как муха в сиропе. — Ну что, куда пойдём? — беззаботно спросила Скарлетт. Её улыбка немного развеяла холод, но всё равно не сочеталась с внимательным, считывающим взглядом её прохладных глаз. Северус кивнул вглубь парка. Они побрели по одной из дорожек, держась на небольшом расстоянии друг от друга. Под тенью лип Снейпу стало лучше: от ходьбы тошнота и пессимистичные мысли отступили, во всяком случае внимание волшебника переключилось на усеянную булыжниками дорогу, и он перестал накручиваться. — Вы сейчас расследуете что-нибудь? — спросил Снейп первое, что пришло на ум. — Конечно. К сожалению, полиция без дела редко сидит. Снейп помолчал. Как же много несочетаемого сплелось в этой женщине. Он вспомнил, какой встретил её впервые — сухую, серьёзную полисвумен, в сером костюме, с забранными в хвост волосами, с будничным видом осматривавшую труп в уборной затрапезного паба. Тогда он и представить себе не мог, насколько мисс Сайрус могла быть другой. — Как так получилось, что вы пошли работать в полицию? Это ведь такая опасная работа. Снейп хотел сказать «не женская», но благоразумно выбрал более нейтральный эпитет. Возможно, разговор о работе и относился к числу табуированных тем в приличном обществе, но внутренний голос подсказывал, что с Сайрусами можно нарушать многие правила. — Я родилась в семье юристов, — воодушевлённо произнесла Скарлетт. — Мои дедушка и отец были детективами, а мама работала в адвокатской конторе. Все наши друзья тоже работали либо в полиции, либо в смежных областях, так что я, можно сказать, выросла в полицейской среде. Отец постоянно рассказывал нам о своей работе, о её внутренней стороне. К нам часто заходили в гости его сослуживцы, мы с сёстрами слушали их байки. Папа иногда советовался с мамой по поводу дел. Так что я практически жила в атмосфере следствия. Мой отец в своё время считался одним из лучших детективов города — внёс огромный вклад в борьбу с преступностью в графстве. К сожалению, он умер, когда мне было шестнадцать. Для нашей семьи. это был большой удар — у меня ведь есть ещё две сестры. Мама осталась с нами одна. До того момента я не думала о будущей профессии, но после смерти папы поняла, что хочу продолжить его дело. Можно сказать, в тот момент у меня произошла переоценка ценностей. Тогда многие мои друзья и знакомые ввязывались по дурости в разные нехорошие дела. Но тогда и время такое было: то кризис, то работы нет. А в маленьком городе ещё и делать особо нечего. Вот мы подростками и шатались, где попало, искали себе приключения. Гуляли, веселились, общались со всякой шушерой. Знаете, как в детстве бывает: если тебе хорошо, то не замечаешь, насколько всё вокруг плохо. А потом один мой знакомый связался с наркотиками. Только-только среднюю школу окончил, шестнадцать лет ему исполнилось, представляете! Другой с приятелями решил подзаработать, придурок, магнитолы стал воровать. Их, конечно, вычислили, под суд отдали. Но в моей голове всё это суммировалось, накладывалось, так что, когда пришло время выбирать профессию, я даже не думала о другом варианте. — Значит, вы решили попробовать изменить ситуацию? — мрачно спросил Снейп. — Изменить? Да, возможно, — мисс Сайрус печально вздохнула. — Наивное желание, правда? Хотя, наверное, тогда я об этом не думала. Просто когда видишь, как люди вокруг тебя — вроде бы из благополучных семей, которых знаешь с детства, с которыми столько вместе пережили — внезапно вляпываются в подобное дерьмо, и ты понимаешь, что ничем не можешь им помочь, хочется просто бежать от всего этого. Рассказ мисс Сайрус заставил Снейпа окунуться в прошлое. Как же ему была знакома эта ситуация. Из-за постоянного проживания в Хогвартсе Северус почти не помнил, какой была социальная обстановка в Коукворте в те годы, но, проводя параллель с магическим миром, догадывался, какими пороками страдала маггловская молодёжь, и прекрасно представлял, какие чувства испытывала мисс Сайрус, оказавшись на пороге взрослой жизни. Когда-то он сам и стоял перед точно таким же выбором: прибиться к большинству в погоне за призрачным счастьем, которое сулила приверженность к чудовищным идеям тогдашней молодёжи, или же ковать это счастье самостоятельно и додумывать своей головой, что на самом деле имеет в жизни ценность. Только вот в отличие от мисс Сайрус Северус выбрал лёгкий путь получения сомнительного успеха и разрушил тем самым не только свою жизнь, но и жизни сотни других людей. — А вам не кажется, что, поступив в полицию, вы не убежали от этого дерьма, а наоборот, ещё сильнее с ним сблизились? Ведь теперь вы каждый день вынуждены контактировать с теми же отморозками. Разве что теперь эти люди для вас ничего не значат. — Да, но теперь я по другую сторону баррикад! — энергично заметила мисс Сайрус. — И всё же, вы каждый день сталкиваетесь со всякой мерзостью. Не лучше ли было просто переехать в другой город, сменить круг общения? Северус отчётливо осознавал всю бессмысленность своих вопросов, но спрашивал, потому что всегда желал узнать, что двигало теми, кто решил открыто противостоять злу — что движило мракоборцами? — Переехать не так-то легко, да и нет смысла. Жизнь везде одинаковая, город тут не при чём, — философски произнесла мисс Сайрус. — Я бы и так пошла изучать закон, мне нравится следствие. Просто некоторые обстоятельства усилили моё желание стать детективом. А мерзость… Мерзость субъективна. Когда сталкиваешься с преступлениями каждый день, перестаёшь принимать близко к сердцу. Это просто плохие люди, которых нужно поймать и наказать. Для меня всегда было очень обычно, что такие люди существуют и что с ними надо бороться. А когда отец умер, я решила — кто, если не я? — Где вы учились? — После школы я пошла в академию полиции здесь в Коукворте. Потом два года отслужила в Дерви констеблем, повысила квалификацию, а затем опять вернулась сюда. И вот, уже почти одиннадцать лет работаю здесь. — Почему вы не остались в Дерви? — А мне нравится наш город, я не хочу уезжать. Да и потом, мой отец работал здесь, я тут всех знаю. Северуса поражала привязанность Скарлетт к их малой родине. Нормальный человек при первой же возможности переехал бы отсюда куда получше. Северус бы и сам переехал, по крайней мере, мечтал об этом в молодости, когда его жизнь ещё не была навеки отдана службе двоим титанам магического мира и проходила далеко за пределами альма-матер. Снейп и мисс Сайрус дошли до мостика через ручей, который пронизывал парк насквозь и впадал в реку. Здесь, в тени деревьев, среди колосящейся вдоль тропинок некошеной травы, не было той изнуряющей жары, что царила на асфальтированных улицах города. Скарлетт предложила посидеть на лавочке около мостика. Северус не возражал: вместе с этой женщиной он пошёл бы куда угодно. Мужчиной завладело странное, давно забытое чувство дружеской привязанности, желания что-то делать вместе, хотя Снейп не мог назвать Скарлетт другом, да и вообще не представлял, в какую категорию отнести их отношения. Ему нравилось, что Скарлетт общается с ним на равных, без неприязни или отторжения; нравилось, что она делает это просто так, а не потому что они вынуждены общаться в силу каких-либо обстоятельств. Но вместе с тем волшебника не покидало чувство настороженности, ожидание подвоха, обмана. После ссоры с Лили Северус больше ни с кем не общался по-настоящему открыто и свободно (если, конечно, не считать Директора, который знал зельедельца как облупленного, но которому мужчина тоже никогда всецело не доверял свои чувства). Скарлетт не была Директором — она была обычной маггловской женщиной. Красивой, успешной, самодостаточной. Северус просто не мог взять в толк, чем так заинтересовал её. Конечно, она родила от него сына, но и это обстоятельство не принуждало мисс Сайрус к общению, и этот факт не давал подозрительному волшебнику покоя. — Джеймс не сильно вас беспокоит? Северус очнулся от размышлений. Скарлетт сидела почти вплотную к нему. Её сухое дыхание шелестело у самого его уха, и от этого звука Снейпа бросало то в жар, то в холод. — Нет. Конечно, он мне теперь постоянно звонит, но я даже рад. — Я не думала, что он с таким энтузиазмом воспримет ваше появление, — задумчиво произнесла Скарлетт. — Джеймс, конечно, спрашивал меня об отце, но мне кажется, ему всегда было всё равно, найдётесь ли вы когда-нибудь или нет. Он вообще очень спокойно относился к тому, что я воспитываю его одна. Северус попытался представить, как бы повёл себя на месте Джеймса, но воображение тут же нарисовало обратную картину: как он обрадовался бы сам, если бы его собственный отец, наоборот, внезапно исчез. — Рад, что это его не травмировало, — тихо проговорил Северус. — Если бы я раньше узнал, что у нас с вами есть ребёнок, я бы постарался быть с вами. Жаль, что так получилось. Скарлетт смущённо отвела взгляд и стала рассеянно теребить пальцами подол платья. Снейп наблюдал, как солнечные лучи играют в её ярко-рыжих локонах. В голове крутилась мысль, что он сделал бы, узнав о существовании Джеймса раньше. Ответ был очевиден: двойной агент стёр бы Скарлетт все воспоминания о себе. Возможно, даже отправил бы её за границу, лишь бы она с сыном жила где-нибудь подальше. Северус даже не пытался предположить, что могло бы случиться с Сайрусами, узнай о них Тёмный Лорд или кто-то из пожирателей. А мисс Сайрус ведь даже не подозревает, что на свете существуют волшебники. Как она отреагирует, когда однажды он раскроет ей свою истинную природу? — Расскажите о себе. У него похолодело сердце. Как же Снейп боялся этой просьбы. Пристальный, чарующий взор этой прекрасной леди прожигал его насквозь. Северус судорожно собирался с мыслями, конструируя в голове образ стереотипного маггловского учителя. Нельзя было забывать, что мисс Сайрус не просто женщина, а женщина-следователь — таким людям врать надо очень осторожно. В этом искусстве Снейпу не было равных: всю жизнь он прожил в притворстве, ложь вытаскивала его из самых страшных ситуаций. Но вот сейчас, будучи один на один рядом с обычной магглой, искусный окклюмент и притворщик оказался не в состоянии сочинить хоть сколь-нибудь вразумительную историю о своём прошлом. — Я всю жизнь проработал в частной школе на севере Шотландии, — начал Северус, изо всех сил изображая спокойствие и уверенность. — Преподавал естественные науки. В основном химию. — Вы сразу после университета туда пошли? «После университета? Ах да, магглы же после школы ещё доучиваются в университетах. Не могут сразу всему научиться». — Да. Мисс Сайрус оживилась. — И вы там же и жили? — Да. Это школа-пансионат. Профессорам предоставляли жильё. Глаза женщины загорелись интересом, и она принялась с энтузиазмом расспрашивать зельедельца, как проходит жизнь детей и учителей в закрытой школе. Снейп отвечал по возможности кратко, без деталей, мысленно проклинал всё на свете и молил Мерлина поскорее закончить этот мучительный допрос. В конце концов Мерлин сжалился над загнанным в угол волшебником и наколдовал гром в одной из туч, что лениво тянулись из-за горизонта. При звуках приближающейся грозы Скарлетт навострилась и предложила потихоньку двигаться домой. Пока они брели назад к выходу из парка, мисс Сайрус несколько раз споткнулась о булыжник и пустилась ругаться на администрацию города за то, что «эти лодыри» совершенно не занимаются благоустройством. Снейп активно с ней соглашался и в душе радовался, что Скарлетт отвлеклась от выпытывания подробностей его биографии. Для себя же отметил, что мисс Сайрус, если заведётся, болтает без умолку. Совсем как её сын. Когда они, наконец, добрались до парковки, Снейп неожиданно для себя спросил: — Что вы делаете завтра после работы? Скарлетт кокетливо похлопала ресницами: — Если не случится происшествие, то ничего. А почему вы спрашиваете? Он впал в ступор, в ужасе осознав, что только что ляпнул. В воспалённом сознании завертелся рой лихорадочных идей, как поскорее выкрутиться из столь щекотливой ситуации. Громче всего жужжала мысль наложить на Скарлетт заклятие забвения. Снейп даже бессознательно сунул руку в карман за палочкой. Мисс Сайрус выдержала предусмотрительную паузу и решила помочь незадачливому герою: — Если хотите, можем встретиться завтра после работы. Снейпа немного отпустило, и он согласился не раздумывая. Мисс Сайрус вновь предложила подвезти его. Волшебник решительно отказался и, когда Скарлетт уехала, трансгрессировал домой. На этот раз Северус перенёс трансгрессию намного лучше. Головокружения и головной боли не последовало. Волшебник прошёл в комнату, сел на диван и только сейчас осознал всю катастрофичность сложившейся ситуации. Северус Снейп — человек, который двадцать лет успешно договаривался с самым страшным магом современности; человек, который завоевал доверие самого Дамблдора; человек, который воспитал и вложил знания в головы тысяч будущих волшебников; человек, который, будучи в эпицентре военных действий, в одиночку спасал этих волшебников на протяжении последнего года — теперь робел и терял дар речи перед какой-то ничтожной магглой, которая даже не знала, кто он на самом деле, и панически боялся общения с ней. Если раньше Снейп превосходно владел собой и тщательно продумывал каждое слово и действие перед тем, как совершить тот или иной ответственный шаг, то теперь его умение вести переговоры и налаживать контакты рухнуло до уровня неуверенного в себе школьника, не способного связать двух слов при виде смазливой девочки и шарахающегося от всего нового и непонятного. Хотя когда-то Северус и был этим самым неуверенным школьником, который до дрожи боялся упасть в грязь лицом перед окружающими и маскировал свои страхи под множеством слоёв агрессии, желчи и ядовитого сарказма. В недрах души мужчина оставался этим школьником до сих пор, разве что маскировался теперь гораздо профессиональнее, умудрившись тем самым не только подняться по социальной лестнице, но даже завоевать какой-никакой авторитет среди порядочных людей. Теперь же всё это осталось в прошлом. Пережитая война и клиническая смерть так надломили его, что вывернули душу наизнанку, обнажив юношеские страхи, сомнения и пороки, что таились взаперти уже много-много лет в ожидании, когда их хозяин снова даст слабину. За ужином Северус накрутился так, что от нервов его всё-таки накрыл приступ. Волшебник весь вечер просидел перед унитазом, корчась от болей во всём теле и выблёвывая мерзкую зелёную жижу. Эту жижу он уже который раз хотел взять для анализа, чтобы выявить причину болезни и разработать противоядие, но каждый раз рвота так изнуряла его, что Северус забывал об этой идее. Когда зельеделец, наконец, дополз до кровати, то свалился без физических сил, но вместо того, чтобы немедленно уснуть, принялся в миллионный раз анализировать прошедший день. С его жизненным опытом ему в пору было взять пример хотя бы с собственного ребёнка, для которого проблема общения, похоже, не стоила и выеденного яйца. Но Снейп вновь и вновь возвращался к последнему необдуманному поступку и с ужасом представлял, как завтра ему опять придётся изображать обычного человека, без конца врать и просто находиться со Скарлетт рядом. Ему удалось уснуть только в половине третьего ночи, а на утро он с огромным трудом заставил себя подняться и пойти на работу.