Выброс. Часть вторая.

      Пискнувший телефон известил о сообщении. Ознакомившись с ним я не смог удержать вздоха. Эд написал, что его папаша прибыл на колонию.       — Что пишут? — поинтересовалась Мария, высунувшись у меня из-за плеча и разочарованно цокнула языком, увидел потухший экран телефона.       — Папаша Эда прилетел на Деметру. Помнишь, ты горела желанием прийти в гости к опекунам? Не делай этого пока-что. Во всяком случае, пока Беккер старший не уедет. Не знаю, может я зря напрягаюсь. Но все вокруг так настойчиво уверяют меня в какой-то демонической, чуть ли не инфернальной сущности старшего Беккера... Не хочу, что бы он знал про тебя. Так мне будет спокойней.       — Ладно, раз ты просишь. — сказала она, убрав голову с моего плеча. — Раз ты просишь, буду сидеть на базе с Амандой.       — Я бы сам с этой базы не высовывался, — Вздыхаю. — Но, кто его знает, что этот ублюдок может натворить?       — Думаешь, он станет вредить семье сына?       — Со слов Эда, да. Станет.       Я замолчал, когда услышал копошащиеся звуки по ту сторону входной двери. Секунда концентрации. Почувствовав энергию Аманды я успокоился.       — Аманда вернулась. — Женщина, войдя в свою квартиру, прошла по коридору в сторону своей спальни, ни разу не взглянув на нас с Марией. — Она и на тебя за что-то дуется?       — Да нет, не обращай внимания, пройдёт. — Марию не заинтересовал ни мой вопрос ни поведение своей опекунши. Она продолжила смотреть фильм.       — Хорошо. Давай что-нибудь другое посмотрим? Это кино уже надоело.       — Сериалы ты сам смотреть не хочешь. — Подруга пожала плечами. — А фильмы? Сейчас что-нибудь найдем. Но, сомневаюсь что сейчас идёт что-то, что тебя заинтересует. И почему ты смотришь одни комедии?       — Вокруг и так слишком много драмы, чтобы я еще и фильмы про это смотрел. К тому же, кроме комедий они снимать ничего не умеют. А так, иногда хотя бы посмеяться можно.       — Не понимаю, ты слишком разборчив или привередлив? — Задала она риторический вопрос, перещелкивая каналы.       Домой я пришёл ближе к полуночи. Запер двери на замок и прошел в гостиную. Опекуны были там и кажется они даже не думали идти наверх. Элизабет в своей домашней одежде, бриджах и футболке, сидела в кресле, подобрав под себя ноги. Эдуард расположился на диване, он тоже был одет по домашнему, но своими мыслями, кажется, он был далеко от дома.       Глядя на эту картину, я снова задался вопросом о том человеке, что навёл столько паники одним своим прибытием. Беккер старший действительно такой монстр как о нём говорят? Иначе, я решительно не понимаю. Ничего не понимаю.       — Чего такие хмурые? Серьёзно, еще ничего не случилось.       — Когда он последний раз появился в моей жизни, я потеряла сына. — Пробормотала Элизабет, заглянув мне в глаза. — Век бы его не видела. Мы кстати думали, что ты можешь и не прийти сегодня. — Она устало потерла вески, — Лучше бы вас обоих спрятать от этого мерзавца.       — Ну, меня как раз прятать не надо. — Я опустился на край дивана, — А вот мелкую не помешает. С другой стороны... всё же вы зря нагнетаете панику. Да так много, что и меня невольно затянуло в этот круговорот. Может, сначала хотя бы узнаем, что ему нужно?       — Да ничего ему не нужно — очнулся Эд. — Решил потешить свой эгоизм и потрепать нам нервы. Вопрос в том, как далеко он может зайти.       — Далеко ему зайти не позволят, во всяком случае, ему для этого нужно будет очень постараться. — Увидев их вопросительные взгляды, я решил объяснить — К нему Форест людей приставил.       — Плевал он на людей. — Выпалил Эд, — Ладно, и правда, еще ничего не случилось. Чувствую завтра он явится. Ладно. в одном ты прав, спешить не куда. Всем спать.       Эд хлопнул себя по коленям и поднялся с дивана, подавая всем пример. Элизабет чуть помедлив, последовала за мужем, не забыв пожелать мне спокойной ночи. Посидев еще полчаса, я поднялся в свою комнату.       Убедившись, что все спят, во втором часу ночи я вылез в окно и побежал в сторону леса. Как оно все будет, я не знаю, но лучше приготовиться к неожиданностям. Да, это будет рискованно. "Больше энергии - меньше контроля". Я хорошо усвоил это правило. Вот только, если всё полетит в пропасть, я не собираюсь оставаться простым наблюдателем. И лишний день в "лесной хижине" - не самая большая в моей жизни плата за силу.

      Домой я вернулся в пятом часу. Все ещё спали, поэтому я проник внутрь, так же как и ушел – через окно. Во мне бурлила энергия. Часть леса в пригороде обратилась в труху. Пустырь на месте лесной поляны, обязательно обратит на себя внимание. Было интересно, как скоро мне позвонит Форест. Но, этот интерес был не таким большим, чтобы я долго на этом зацикливался. Мне было о чем переживать и кроме этого.                    Беккеры, взрослые люди, которых жизнь в своё время не плохо потрепала, утром вели себя так, будто всё пропало и впереди только мрак. Может я чего-то не понимаю, может в словах Элизабет, сказанных ею прошлым вечером, было больше смысла...       В какой-то момент я не выдержал и прорычал в спину прошедшему мимо Эдуарду:       — Ну так пойди и убей его!       Эд ничего не сказал в ответ, продолжив накручивать себя и других. Чем дольше смотрел на это, тем меньше начинал понимать. Они и ребёнка заразили своим страхом. Эд, боясь своего папашу, не отпустил дочь в школу. И Алекса, даром, что дитя, точно уловив состояние родителей, сама начала истерить.       Не выдержав, я оставил сходящее с ума семейство. Право слово, если я сам начну нервничать, то плохо станет всем. И без того, после ночной прогулки мои силы начали идти вразнос. Приходилось постоянно контролировать себя, а порой даже одёргивать. Мигающие в доме лампы не добавили бы Беккерам спокойствия. Суть в том, что в случае с моими способностями, нельзя держать их в узде только на половину. Контролируешь поглощение? Будь добр и остальное выкрутить на максимум. Я чувствовал всю энергию вокруг себя на добрую сотню метров, постоянно. Постоянно следил за её источниками, чтобы, не дай бог, не упустить тот момент, когда контроль сменится безудержным поглощением. В какой-то момент, когда я убивая время, наматывал очередной круг по району, воё внимание привлёкли источники энергии, следующие за мной по пятам.       Сначала я не поверил своим способностям. Потом начал думать. Первая мысль была о Форесте. Подумал, что он приставил ко мне наблюдателей. Эту версию я отбросил. Методы Фореста мне известны. Он печётся о своих людях. Он бы никогда не приставил наблюдать за мной живого человека, или бы предупредил меня о наблюдении. Он знает и меня и мои силы. Потому, версию с Форестом я отбросил. Больше ничего дельного я придумать не мог. Да, на границе сознания мелькнула мысль о Цербере. Но от этой мысли я отмахнулся. Как бы я к ним не относился, сильно сомневаюсь, что они будут действовать так открыто, да ещё на территории, плотно контролируемой Альянсом. Третья мысль показалась мне самой верной и это определило мои дальнейшие шаги. Свернув на перекрёстке, я направился в сторону трущоб. Тех самых, которые я когда то назначил своим полигоном.       Годы я гоню мысли о том, что успел натворить. Но, нельзя забыт о том, на чем зациклены твои мысли. Вот и я не забыл дорожку к приснопамятному подвалу. Он, в отличие от трущоб не изменился, если не считать нового замка на дверях.       Замок не пережил удара "Выбросом". Дверь распахнулась. Из подвала несло сыростью и запустением. Всё это выдернуло на поверхность памяти не самые приятные воспоминания. Но, разве, по дороге сюда, я не думал об этом каждую секунду? О том, через что Мария прошла? О том, что я с ней сделал внутри этих стен? И на что я готов пойти снова, лишь случай подвернулся?       О наблюдателе я не забывал. Он пришёл прямо за мной. Нет, в капкан он ступил не сразу. Он долго крутился у входа, держась на расстоянии. Но, прошел час, и, не дождавшись, пока я выйду, он приблизился ко входу. Опять же, было видно, что он не собирался заходить в подвал, но я на это и не рассчитывал.       После ночной прогулки "Сфера поглощения" опустилась мгновенно. Ей больше не нужно было приказывать, концентрироваться на ней, упрашивая. Было достаточно только ослабить поводок. Наблюдатель, попав в зону её действия в один миг ощутил на себе всю её возросшую силу. Сначала он ослеп. Вокруг не было лучей, что могли бы отпечататься на сетчатке. Потом пришла боль и он закричал.       Мне пришлось действовать стремительно. Его крик мог привлечь ненужное внимание. Дверь подвала снова распахнулась. Схватив наблюдателя за руку я затащил его внутрь. Он не сопротивлялся. Боль, к которой я давно привык, не оставила ему сил для сопротивления.       Закрыв дверь, я по памяти, отволок его в дальний угол. К этому моменту он уже не мог ровно идти. Силы покидали его с той же стремительностью, с которой агония набирала обороты. Наступил момент, когда я уже едва мог терпеть собственную боль. Тогда, я, не без труда, подчинил себе свои способности.       В подвале сразу же стало чуть светлей. Я всё ещё видел только тьму перед собой, но это была уже другая тьма. Помимо тьмы, у своих ног я видел распластанное на полу тело, человеческий силуэт. Светящийся источник энергии. Он был плох. Мне не нужно было видеть, чтобы понимать это. Он едва светился в моём сознании. Но он не умрёт, спасибо Форесту за это знание. И за опыт, который он мне обеспечил, в ходе целой серии опытов над смертниками.       Во время тех опытов я узнал о своих силах ряд интересных нюансов. Например, если человеку пустить кровь и накачать энергией, то он проживет на час дольше положенного. Здоровый человек, накачанный мною энергией, не нуждается в еде и сне трое суток. Но стоит немного переборщить и с его организмом происходят процессы похожие на то, что происходит со мной, когда я преодолеваю тот предел, который допустим для «Выбросов». Грубо говоря, его организм начинает гнить и истлевать.       Исключением для тех ранений, с которыми я могу продлить жизнь раненному человеку, являются: черепно-мозговые травмы, повреждения легких и сердца. И еще, я точно определил тот порог, когда вытягивание энергии с человека становиться необратимым. Проскочив тот предел, я всё еще смогу вернуть, то, что забрал, но это уже не возымеет эффекта, как сказал один врач, приставленный ко мне на время тех опытов.       Нашарив в кармане телефон, я включил фонарик и посветил им в лицо шпиона. То, что я сделал с этим вот незнакомцем было всё ещё обратимо, хотя сейчас его бы только собственная мать и узнала бы. Он высох. Как урюк. Я не был уверен, что он сможет отвечать на мои вопросы.       — На кого работаешь? — Я выключил фонарь и опустился у его головы на корточки. Он меня послал. Весьма грубо. Недостаточно грубо, чтобы убить его на месте, но достаточно, чтобы я пересчитал ему ребра. Я так и сделал. Следующий ответ был не менее грубым. Я заставил его кричать. Допрос длился чуть больше часа. Человек, скрючившийся у моих ног, не работал на Фореста и не имел отношения к Церберу. В этом я оказался прав. Он служил старшему Беккеру. И говоря — служил, я имел в виду именно это. Он был его слугой. Преданным псом. Мортимер приручил его как собаку и приблизил к себе.       После допроса я убил его. Он, на самом деле, не оставил мне выбора. Не знаю, тут место такое. Возможно, навеянные воспоминания вынудили меня задать ему тот же вопрос, который я когда то задал Марии, лежащей на этом полу и молящей о смерти. Я спросил этого пса, как он докатился до жизни такой. Это определило его судьбу. Этот Хилл, он оказался мерзким человеком. Он очень не хотел раскрывать свои личные секреты, когда как ранее он куда более охотно выдавал тайны Мортимера. Это меня только раззадорило. Он вынудил меня снова замарать руки. Так он лишился обоих глаз.       Потом, когда я получил все ответы, я высушил его, полностью, до конца. От него осталось немного. Фрагменты черепа, бедренные кости, да одежда. В одежде я нашел мёртвый инструментор, батарея не выдержала насилия над собой, и нечто крошечное, нечто, напоминающее следящее устройство. Маячок. Он тоже был мёртв. Возможно, он испортился едва попав в зону действия моих способностей. Не живут рядом со мной столь слабые источники энергии. Боюсь., однажды настанет день, когда мне придётся таскать с собой масс-реактор, чтобы иметь возможность пользоваться телефоном. Его останки я запрятал на дно мусорного бака в трех кварталах от подвала. Именно там, на мой взгляд, было самое место костям Хила. Если не будет задержек, на днях его кости увезут в переработку. В отличие от прошлого раза, когда моей жертвой стала Мария, в этот раз я не испытал ничего. Действительно, будто бы просто мусор вынес. Но, это не значило, что мне не о чём было переживать. Сделав своё черное дело, я задумался над двумя вещами: как ответит на пропажу своего человека Мортимер, и как скоро мне ждать звонка от Майкла. Не было ни единого шанса, что последний не заподозрит меня в этом исчезновении. В конце-концов, на его месте я бы тоже подумал на себя. Да, Фореста я видел большей проблемой, чем Мортимера, даже после откровений его ручного пса. В конце концов, старший Беккер далеко не агнец божий, что бы щадить его жизнь. А вот Майкл... тоже не ангел, но черт бы его побрал, он не настолько большая заноза в заднице, чтобы думать об его устранении. Не уверен, что вообще когда-нибудь захочу его убивать. И сильно сомневаюсь, что чертов Хил станет для Майкла достойным поводом, чтобы меня ликвидировать.       Вечером Мария всё ещё была на базе вместе с Амандой, и после занятий мне было некуда пойти, поэтому я решил пойти к Беккерам, надеясь, что они хоть немного уняли свои переживания. Я уже подходил к дому, когда мне позвонил Форест. Признаюсь, этот звонок вызывал у меня одно лишь беспокойство.       — Здравствуй, Валентин. — Обманчиво вежливо поздоровался со мной Форест, — Тут мне кое-кто сообщил о пропаже своего человека. Говорит, что тот на связь не выходит с обеда, и сигнал с его маячка вдруг исчез. Ты часом не видел такого?       — Нет, не видел. Форест далеко не дурак. Но признаваться я ни в чём не буду.       — Я так и думал. Что ж, остается только надеяться, что больше никто не исчезнет в моём городе.       Намека не понял бы только идиот.       — Зайдешь ко мне завтра вечером, после занятий.       Форест положил трубку. Больше за вечер никаких неприятных происшествий не было. Сам я был занят весьма важным делом - проболтал по телефону с Марией до глубокой ночи. Потом, когда сон её сморил, я спустился в гостиную и принялся ничего не делать. Сон не шёл и мне оставалось только ждать утра и приглядывать, кабы у дома не появился ещё один неопознанный источник энергии. Этот Мортимер Беккер. Теперь, после допроса его пса, его внимание и у меня начинает вызывать опасение. Так что, лучше перебдеть. Пойти бы, да убить его, но Майкл не поймёт.       Впрочем, сидеть и бдеть в тёмной гостиной было всяко лучше ночных кошмаров и последующих споров с совестью. Мортимер дал мне отличный повод не жрать то дерьмо, что каждую ночь отправляет меня в страну кошмаров. Признаться, сидеть и караулить сон Беккеров - более привлекательное занятие, чем снова наблюдать расправу над маленькой девочкой, запертой в подземельях Прагии. Моё воспалённое сознание порою генерирует такие способы пыток, о которых я бы в здравом уме никогда не подумал бы. И нет, то, что в реальности ту девочку едва ли подвергают настолько зверским испытаниям, мою бунтующую совесть не унимает. Чтобы отвергнуть такой слабый аргумент с моей стороны, совести достаточно самого факта существования того объекта и наличия той девочки в его стенах.       Почему именно сейчас, и именно эта девочка лишила меня покоя? Потому-что это сраный канон. Потому-что он должен состояться и кошмары это ничтожно малая цена, уплаченная мной. Вот только, та девочка вряд-ли сможет даже во сне спрятаться от своих кошмаров.

***

      Утро в доме Беккеров было таким же как и вчерашний день, напряженным.       — Ты даже не пытался уснуть? — Поинтересовалась Элизабет.       Я пил чай, когда она вошла на кухню.       — Нет, решил, что лучше перестраховаться. — Ответил ей, выходя из-за стола.       У меня появилось намерение добраться до кофеварки.       — Хм, спасибо, — Произнесла она, видя, как я ставлю перед ней кружку с крепким кофе.       — Не за что. — Сказать, что она удивилась – ничего не сказать. Не знаю зачем, просто сделал это. Порыв какой-то. Человеком становлюсь что-ли? — Наверняка ты не выспалась.       — Ты завтракал?       Я молча посмотрел на неё и постарался показать мимикой всю глупость её вопроса.       — Понятно. — Протянула она, делая маленький глоток. — Я уже и забыла.       — Прошлой ночью я ходил в лес. — Я бы сам не смог ответить себе, зачем сказал ей об этом.       — Понятно, — Элизабет долго смотрела мне в глаза. Что-то для себя решив, она отвернула лицо, — Вот оштрафуют тебя на сотню тысяч, что будешь делать?       — Ограблю банк.       Она решила перевести всё в шутку. Я поддержал её. Может расслабиться хоть на минуту.       — Это сейчас ты шутишь, — Она погрозила мне пальцем. — Потом будет не до смеху.       — Не докажут ничего. — Я позволил себе улыбнуться, прежде чем перевести тему. — Думаешь, сегодня он явится?       — Не знаю. Может быть и сегодня. Как сказал Эд, он не отличается терпением.       — А он, кстати, еще спит?       — Он не спит. — Немного подумав, она ответила. — Скоро спустится. Так и случилось, через десять минут спустился Эд. Мы ещё немного поговорили как о текущей ситуации, так и о всякой ерунде, на вроде погоды и землетрясении на другом полушарии планеты. Хотя, последнее землетрясение ерундой не было. Одиннадцать баллов как ни как.       Интересно было наблюдать за реакцией Алексы, когда она, вбежав на кухню, уткнулась в меня взглядом, раскрыв рот на полуслове. И с чего такая реакция? Ну да, я редко появляюсь ей на глаза, еще реже мы сталкиваемся по утрам. Ну и что?       Опомнившись, она сделала умилительную мордочку, ну это для нас троих она выглядела умилительно и смешно, сама она наверняка думала, что моська у неё очень серьёзная и вообще она вся деловая. Сам я на неё никак не отреагировал, только молча наблюдал за этой сценой. Опекуны были менее милосердны к своему ребёнку. Кончилось все тем, что смущенная девочка как ужаленная выскочила прочь из кухни. Иногда мне кажется, что она только притворяется. Но нельзя же быть настолько талантливым лицедеем? Скорей всего я просто потворствую своей паранойе. Может даже принимаю желаемое за действительное. Знать бы ещё, зачем мне желать Беккерам ещё одной потери ребёнка? Впрочем, я уже не пытаюсь разобраться во всех гранях собственного безумия. Для этого есть Аманда.       До обеда Мортимер не пришел. Эд и сегодня никуда не поехал. В обед я ушел на тренировку.       Сегодняшняя тренировка, помимо физической части, была посвящена теории обращения с огнестрельным оружием, так что, мне не пришлось притворяться, что я устаю или выдыхаюсь, как бывает всегда, когда тренер берется за мою физическую подготовку всерьез.       После тренировки я пошёл в кабинет Фореста, по пути встретившись с Амандой и Марией. Те сидели в малой столовой. Поздоровавшись с Амандой и перекинувшись парой слов с подругой я, наконец, дошел до Фореста, по пути поприветствовав ещё нескольких знакомых.       — Ты слишком инициативен. — Сказал Форест, когда я сел за стол в его кабинете. — Это не всегда хорошо.       Он молча передал мне в руки синюю папку.       — Почитай.       Я почитал. Прочитав, решил для себя, что я был слишком мягок с Хилом.       — Мне было интересно, переживет ли он встречу с тобой. — Продолжил Форест, когда я закончил. — Поделишься подробностями?       — Понятия не имею, о чем ты говоришь, — Я врал .глядя Майклу прямо в глаза.       — Ты вычислил его сам или при помощи своих способностей? — Он будто бы не услышал моих слов.       — Я же сказал, что не трогал этого ублюдка. — Припомнив содержимое синей папки, я добавил, — Может, даже, напрасно.       — За сколько справился? За час, за два? Что узнал? — Не унимался Форест.       На это я ничего не ответил, просто молча продолжил буравить Майкла взглядом. Минуту он ждал ответа, потом отмахнувшись, откинулся на спинку своего кресла.       — Не признаешься?       Я промолчал.       — А если в суд?       На это я развел руками, продолжая смотреть ему в глаза.       — Понятно, ладно. Проехали, — Форест сделал паузу, — Что касается твоей самодеятельности. Оно конечно не было неожиданностью. Напротив, я был уверен, что ты его уберешь. Но отныне решив учинить очередную незаконную операцию ты сообщаешь сначала мне. А потом, получив отказ, сидишь тихо и не отсвечиваешь. Ясно? — Ясно. — А что тут неясного? Я где-то прокололся. Сильно прокололся, раз Форест даже не допускает, что Хил пропал не без моей помощи.       — Вопросы есть?       — Эта синяя папка. Почему он ещё не в тюрьме?       — Несовершенство системы. Это тут у нас все просто. Фронтир, дикий запад, мать его. Рано или поздно это закончится. На Земле всё несколько иначе, сложнее. Еще вопросы?       — Да. Можно убрать старшего Беккера? — Я решил наглеть дальше, припомнив его недавние слова про незаконные операции, — Опекуны сидят дома, как при осаде, шелохнуться лишний раз боятся, не зная чего ждать от этого человека.       — Убирать нельзя. Да и не сделает он сейчас ничего опасного. Мы знаем о каждом его шаге. Как и о твоём, к слову. Лес этой ночью тебе тоже не было жаль?       Снова не дождавшись от меня ответа, он выключил «главного в этой песочнице», и мы смогли нормально поговорить.       Касались самых разных тем, он давно не смотрит на меня как на ребёнка. Да, по-моему, он никогда так не смотрел на меня. Я признателен ему за это. Но кроме этого он интересный собеседник, а когда выключает разведчика, то мне открывается человек, повидавший и переживший много нехорошего. Например, его семья. Никогда бы не подумал, что она у него есть. Как там сказано было про Шепарда? — «Женат на своем корабле». Таким мне и Форест показался, женатым на своей работе. А нет, есть у него семья. Правда половина этой семьи про него не знает.       Я не могу понять, почему он поделился со мной этой тайной. Видимо какой-то жест высокого доверия или игра, или наглая ложь. Не могу быть уверенным. Знаю, лишь то, что я бы так не рисковал на его месте. Какими-то своими интересами он и меня заинтересовал. Например, биология. Я охренел, когда выяснил, что он еще и какой-то там генетик. Не помню что он ответил, на вопрос о своём образовании. И когда он только успел? Ему же только под сорок. Позже, вечером, я нашел Марию, с которой просидел до ночи в маленьком саду с фонтаном. Как-то так получилось, что всю ночь я провел на базе. В эту ночь я опять отказался от снотворного. Пытался не подавать виду, особенно при Марии. Но, себя ведь не обманешь, да?       Всего три ночи без сна, кусок лесной поляны и один единственный ссс... собака Хил и у меня уже начали сдавать нервы. И в "лесную хижину" бежать нельзя, не тогда, когда над головами Марии и Алексы нависла невнятная угроза в лице мутного Мортимера, мать его, Беккера.       Проклятье, вечно с этими Беккерами всё не так! Решительно, в этой семейке я не самый отчаянный человек.