Фигуры высшего пилотажа

Врач сборной гигант Филя Шветский, осмотрев Алину, долго колдует над своей аптечкой, подозрительно поглядывая на меня. - Тебе тоже намешать? - Ага. Яду. - Яду нету. Это к конкурентам. Сам хмыкает над своей шуткой, отдает лекарство для Алины и задумчиво так говорит: - Убить вас мало. Измываетесь над девчонками. Как вас еще терпят... Залпом заглотнув Филино зелье и все еще судорожно всхлипывая, Алина подняла на меня опухшие, исплаканные глаза. - Зачем, зачем я поехала?.. Подвела вас. И вас, и команду, всех! Да, в чем-то Шветский, наверное, прав. Смотрю в измученные, затуманенные слезами глаза Алины - и пронзает острая жалость. Вздохнув, притягиваю к себе, обнимаю. Алина вцепляется в мой свитер, как утопающий, и снова горько, неудержимо плачет. Тихонько поглаживаю ее по голове. - Алина, ты ни в чем не виновата. Ты сделала все, что могла. Гораздо больше, чем всё. Как ты вообще это выдержала, я не знаю. Ты герой. Настоящая олимпийская чемпионка. - Чемпионка... Какая я чемпионка... Навалялась, как мешок... - А что, чемпионы не падают? Они что, сверхчеловеки? Роботы? Ты девочка. Маленькая геройская девочка-боец. - Я не боец... Правильно говорят - я отобрала медаль у Жени... Она бы так не опозорилась... - Отобрала? Ты напала на нее в темном углу и срезала медаль с шеи? Или обворовала ее чемодан? Ты эту медаль выиграла. Честным тяжелым трудом - своим и команды. Это спорт, так бывает... Я говорю долго. Долго, убедительно, не совсем складно, но уверенно. Лишь бы говорить. Лишь бы она не плакала... Всхлипы становятся реже. Оторвавшись наконец от уже мокрого свитера, Алина вытирает последние (хотя последние ли...) слезы и в полном изнеможении опускается на кровать. Да, сколько же тебе выпало сразу... Ты даже не успела насладиться своей олимпийской победой, не успела толком ее осознать. Только что была на вершине - и тут же упала. Любой успех забывается, ты спускаешься с пьедестала - и ты снова никто, и снова надо работать, доказывать, добиваться... Кто-то считал эти слова Этери излишне жесткими, но ведь это правда. Жестокая, холодная правда. Ты столкнулась с этой правдой в свой первый же сезон во взрослых. Тебе всего 15, но ты уже пережила и громкую победу, и - сразу же, следом - тяжелое, обидное поражение. И сейчас ты плачешь так, как, наверное, не плакала еще никогда в жизни, по крайней мере из-за спорта. Но я верю, я знаю, что эти слезы тебя не сломают, а закалят. Спорт - это не только победы. Поражения - неизбежные, к сожалению - тоже надо уметь принимать. И мы тебе поможем. Мы справимся. Все будет хорошо. Присаживаюсь перед Алиной, сжимаю худенькие, безвольные, еще влажные и соленые от слез ладошки. Милая моя девочка. Маленький герой. Неотрывно глядя в ее чудесные глаза, тихо, но со всей возможной уверенностью говорю: - Мы справимся. Мы с тобой. Мы - команда. Не знаю, поверила она мне тогда или нет. Попыталась улыбнуться, но улыбка получилась вымученная, жалобная... Вздохнув, медленно поднялся, чувствуя стремительно накатывающую усталость. - Спокойной ночи, Алина. Отдыхай. Все будет хорошо. Повернулся к двери. - Не уходите... пожалуйста. Оглядываюсь. Крохотная сжавшаяся фигурка, огромные глаза, а в них - страх: страх того, что осмелилась попросить, страх, что откажу. Почти ничего не соображая, механически поворачиваюсь, присаживаюсь рядом. - Не могу одна... сейчас. Вздыхает - тяжело, прерывисто. Чуть помедлив, осторожно обнимаю. Алина по-детски, как к папе, прижимается к боку, растрепанная головка падает мне на плечо... Наверное, уже тогда ты поняла, насколько тяжело будет дальше. Неимоверно сложно добираться к вершине, еще сложнее удержаться на ней, но самое сложное - падать и переживать свое падение. Мы научились побеждать - безоговорочно, блестяще. Теперь - нам всем, вместе - нужно учиться проигрывать. Падать. Первое, чему учат юных фигуристов, - падать. Так, чтобы не было больно. Чтобы после падения встать, отряхнуться и ехать дальше. И работать. И побеждать. Вконец обессилев, Алина наконец уснула. Как дошел до номера - хорошо хоть, что своего, - не помню, наверное, тоже уже спал. И где-то во снах видел убегающую на коньках в горизонт Алину и себя: догоняю ее, догоняю, кричу, надорвавшись, падаю, но догнать не могу... Утром, открыв глаза, долго не мог понять, в реальности ли я и в какой именно.