Фигуры высшего пилотажа

К завтраку Алина не спустилась. Этери задумчиво вертела чашку с недопитым кофе, явно невыспавшийся Филипп был похож на сердито нахохлившегося голубя. На мой вопросительный взгляд он бросил: - Я заходил утром. Плачет. Несколько долгих минут мы сидели друг против друга и молчали. Мыслей не было никаких, кроме одной - как там Алина. Наконец не выдержала Этери. - Ну, хватит. - Залпом допила остывший кофе, почти бросила жалобно звякнувшую чашку на блюдце. - Мы идем гулять. Даня, позови Алину. Поднимаясь к номеру, я готовился снова увидеть Алинины слезы, отчаяние в измученных глазах, беспросветность... В пижаме, непричесанная, Алина сидела, сжавшись в комочек, у окна. Видно, что плакала, глаза припухшие, но сухие. - Даниил Маркович, что это было? Серьезный, тяжелый от пережитой боли взгляд, сурово сдвинутые брови. - Что, Алина? - Ну, вчера... Не могу понять, почему всё так. Ведь я не волновалась. Вообще не волновалась. Даже странно. Какая-то пустота внутри, в голове. Как сон. Как будто не со мной все это. Почему так? - Алина, это усталость. Самая банальная усталость. Ты же человек все-таки. К тому же маленький еще человек - не ребенок уже, но и не взрослый. Организм не железный, так долго держать форму невозможно физически. Плюс болезнь. Плюс нарушенный все-таки после Олимпиады график тренировок. Все вместе - вот и накрыло. - Но... - Так, кончай себя терзать. Мы вернемся в Москву, успокоимся, отдохнем - и все обдумаем, поймем, обсудим и исправим. А сейчас идем гулять. Посмотри, какая красота на улице. - Нет, спасибо... Не хочется... - Алина, это не предложение. Это приказ. - За спиной неожиданно выросла Этери. Отодвинув меня, оглядела Алину, оценила обстановку. - Значит, так. Приводишь себя в порядок, одеваешься, красишься - сбор через 10 минут на ресепшне. Даниил Маркович, будет сопротивляться - благословляю хватать в охапку и тащить силой. Алина оторопела, но сопротивляться не думала. Привычка слушаться тренера - что бы он ни говорил - уже въелась намертво. Весенний Милан в тот день был действительно чудесен. Залитый солнцем, еще не переполненный туристами, он, казалось, улыбался каждой черточкой, каждой улочкой, радушно открывая все свое изящество и великолепие. В прошлом году мы с Алиной уже были здесь, но успели только погулять по центру, в знаменитый собор Дуомо не зашли. А сейчас Этери настояла, и, отстояв очередь, мы оказались внутри. Огромный, празднично-витиеватый снаружи, внутри собор оказался спокойным, строгим и удивительно тихим. Довольно долго Алина стояла, прислонившись к древней беломраморной колонне, и, казалось, напитывалась этой тишиной, благодатью, умиротворением. Когда мы вышли, поймал ее взгляд и заметил, что в нем, все еще серьезном, уже нет той непереносимой тяжести пережитой боли, вины и отчаяния. Покормили на площади голубей, затем отправились на шопинг. Вот уж где девчонки разгулялись... В косметике, уж подумал, останутся ночевать. Без конца щебетали, перебирая бесчисленные баночки, скляночки, тюбики и пакетики, к кассам подошли с полными корзинками. - Куда вам столько?! - Даня, мужчине этого не понять. Не грузись. На обратном пути (сказалась полубессонная ночь) в машине я отрубился. Алина сидела рядом и, хулиганка мелкая, пошутила, сделав селфи с моей спящей рожей. Узнав об этом, уже в отеле, я хотел ее немножко придушить - в воспитательных целях, не разрешила Этери. - Показательные прокатает - потом. - И заговорщицки так подмигнула. Алина хихикнула и ускакала в номер. На показательный вышла уже практически спокойно. Прыгнула все, прокатала легко, свободно, красиво. - Ну почему вчера нельзя было... - Так, Алина. Забыли и идем дальше. У нас все впереди. А впереди, как оказалось, было много чего...