«Молочный улун с кем попало не пьют»
Будучи еще 17-ти летним мальчишкой я услышал это фразу от своего… друга Лёшки, когда мы сидели в ночи на Питерской кухне. Безобидная шутка показалась мне явным намёком и отпечаталась на душе марким пятнышком надежды. Клякса разрасталась, когда утром я залипал у дверей в ванную, любуясь тем, как он сосредоточенно бреется. Не сдерживал улыбки, рассматривая его подергивающиеся ресницы, пока тот мирно сопел. Нечестно было бы строить дурачка, я четко понимал, что испытываю необъяснимую тягу к товарищу. Да, у меня были девушки и даже близость с ними, но вот на Лёшу я смотрел иначе. Мысль о поцелуе с ним, гудящим роем назойливых диких пчёл, то и дело налетала, атакуя сознание. Но долгожданное событие трудно было назвать «нежным касанием губ», это вышел скорее слюнявый ураган. После такого люди вообще целоваться перестают. Однако я сумел насладиться тем, что вышло. Правда, на следующее утро Лёшка и не вспомнил о своих хмельных похождениях. Затевать разговор я боялся, да и не видел смысла, ведь мой передруг съезжал с нашей «квартиры общажного типа», в которой мы ютились в пятером. Я уже отворил дверь каморки, как под ногами что-то хрустнуло. С взявшейся из ниоткуда фотографии, на меня смотрел улыбающийся во все 32 Лазарев. -День памяти бывших, ей богу! — вслух выдохнул я, поднимая фотокарточку. Серёжа — второй по счету мужчина, который смог по-настоящему всколыхнуть во мне что-то. И речь не о какой-то пошлости. До встречи с Лазаревым эту роль исправно выполняли миловидные парни, с которыми мы знакомились в сомнительных клубах. Снова прокручивать в голове старую кинопленку нашего совместного времени с Сергеем не особенно хотелось. Мгновенно волной накрывало чувство вины. Бессознательная агрессия и злость на самого себя превратилась в явную.«Нельзя было найти девушку-красотку, выкупить домишку на окраине Москвы и завести маломерную собаку?»
«Я не необычный, я мерзкий и неправильный тип. Это клиника. Так не должно быть»
Твердил я себе ежедневно, с того самого дня, как Лёшка съехал от меня и общение оборвалось. Я не мог принять себя. А точнее, вскрывшуюся темную сторону своих предпочтений. Как раньше жить не получалось. На сегодня ситуацию можно оценить как среднетяжелую. Однако с появлением в моей жизни худощавого мальчишки по имени Антон всё конкретно затянулось в узел. И неясно в какую сторону он станет растягиваться. «Мало того, что ты гребанный гей или бисексуал, так теперь ещё и очарованный СТУДЕНТОМ» «Ты пока не запал на него, но поцелуи на балконе явно были не от наставнической любви!» «ЭТО НЕПРАВИЛЬНО! АРС, ТЫ МОРАЛЬНЫЙ УРОД!» Яростные диалоги с самим собой продолжались, в голове я устраивал настоящее «Пусть говорят», вынося самые жесткие обвинения. Резонный вопрос о смысле той встречи рассвета с Шастуном на балконе словно бил нокаутом по -больному. Тогда мне почему-то казалось, что мы в м е с т е сможем преодолеть то дерьмо, в котором я погряз за последние года. Хочется списать поцелуи и чувственные касания на состояние аффекта. Но ведь мне не 15. Он явно напоминал мне самого себя. Лучшую версию, которая еще не успела опуститься на собственное дно. И мне было как минимум любопытно забраться в эту голову. Свои порывы помочь, уберечь от чего-то плохого (на мой взгляд) я запихнул куда-подальше.До жути обычный. Без выгнутых веером пальцев. Он кажется мне причалом, где можно найти спокойствие, которое жизненнонеобходимо мне сейчас. Но этот уют нужно заслужить, пройдя сквозь бурю…