Трансформеры. Тау.

      Семь лет – это довольно много – и, если честно за это время можно собрать компьютер – что я и делал, находясь в «зоне тени», как я для себя окрестил это пространство. Далеко ходить по этому месту я опасался, умереть в пустыне тут было вполне реально, жажда и жар пару раз едва не вырубали меня. Из других изменений было то что у меня появилась своя комната, а мой дорогой питомец Фернандо Магеллан стал моим постоянным спутником, который сопровождал меня в школу, так и в «зону тени». Сама зона становилась с каждым годом всё менее «тёмной» и связано это было либо с тем что я часто ходил «туда-сюда», либо с чем-то иным, пока не входящим в зону моего познания об этом месте. Сама «зона тени» была чем-то одновременно интересным и жутким и в тоже время она, казалось бы, с моим приходом проснулась. Или просыпалась. По крайней мере однажды на песке я обнаружил следы. Словно санки, которые вёз паук с четырьмя лапами. Две линии и точки равноудалённые друг от друга. Причём след был рядом с моей лёжкой. Вперёд я отправил Магеллана и принялся ждать. А когда птиц вернулся от нашей базы очень обеспокоенным и сел мне на плече крича и топорща крылья, мысли, итак далекие от радужных скатились и вовсе в откровенную чернуху. До лагеря мне было куда как ближе чем до «выхода» обратно, телекинез здорово помогал передвигаться, а потому ушёл (улетел, если парения над пустыней можно назвать полётом) я далеко к более «тёмной точке», где время текло в пять раз быстрее относительно реального мира, и именно там я и собирал свои технические шедевры, которые состояли из говна и палок, некоторые элементы буквально. И чем ближе я подходил, тем меньше и меньше мне нравилось то что я мог наблюдать. На песке было разлито не то кровь, не то топливо. Тёмно-фиолетовое вещество было разлито сначала каплями, а немного погодя и лужами, хорошими такими лужами, и кое где вещество даже полностью впиталось в песок, образуя фиолетовые кристаллики.       -Магеллан оно большое? – как-то поздновато я об это поинтересовался.       -Огромное! Огромное!!! – прокричал попугай, широко раскрывая свои крылья.       -Отметь – этот трюк, которому я учил своего спутника, был призван показать размеры объекта. Во всяком случае длину. Фернандо послушно отлетел от меня и сел… пролетев примерно семь метров.       -Действительно огромная – проговорил я механическим движением доставая грецкий орех, который быстро вернувшийся птиц у меня склевал, после чего так же протягивая ему бутылку воды, из который тот как следует попил. И я тоже попил.       -Оно двигалось или… - мой попугай так же мог кое-что и сказать о состояние объекта. Руки (да и не только руки) чесались посмотреть и пощупать это нечто если оно было брошено, тем более от этого топлива исходила некая энергия, весьма и весьма интересная –я прямо кожей чувствовал нечто колючее острое и холодное идя рядом с этим местом.       -Замерло! Замерло!! – кричал попугай, кивая своей головой в такт словам. За что я отдал ему ещё несколько орешков и уточнил сколько их там было. На ответ «один» я нервно усмехнулся и продолжил идти, готовясь чуть что бежать так быстро и так далека, как я только могу. И чем ближе я подходил, тем больше и больше этого фиолетового нечто было разлито. А подойдя к лагерю я увидел механизм… живой. Существо имело три хвоста, длинных хвоста, два каких-то странным и непонятных не то крыла, не то плавника и ножки, четыре меленькие ножки, которые и оставляли следы на песке. Фернандо увидев это существо поорал и взлетел в небо, а я замер. Тело трясло, я нервничал и трусил, мне и хотелось начать обходить это, судя по всему, уже точно не живое нечто, но в тоже время мне до страшного этого делать не хотелось. В конце концов шило в пятой точке победило, и я с дебильной улыбкой на лице и безумием во взгляде, стал обходить это нечто по кругу. Очень широкому кругу. Морда у этой твари была дырявая, но даже так был виден механический глаз-челюсть, отсутствующий больше чем на половину. Судя по всему, это нечто пришло сюда само. А более детальный осмотр и просто гигантская лужа под ним показывали с какой именно целью. Умирать.       В тот момент моя улыбка была поистине дьявольской – ведь такой подарок – он был не то что королевским, а божественным, ведь вещь была явно механической, а значит вполне можно было разобрать её и собрать заново, но уже во что-то более нужное мне, а не неведомому нечто, что собирало этого трёххвостого ската-паука.       С тех пор я изучал это нечто, уже без Магеллана, тот просто не мог находится рядом с этой субстанцией, а вот мне было нормально и даже очень – даже простое нахождение действовало на меня как очень сильный энергетик, правда я всё же старался окружить себя некой защитной плёнкой, довольно долго с ней мучился, но в конце концов понял, пусть и на интуитивном уровне, как этим «не дышать». Фиолетовое нечто – (по крайней мере так его окрестила система и более никаких подробных описаний этому веществу я не получал) обладало крайней агрессивностью и пыталось… вроде захватить мой разум. Но вот эти попытки они были… я даже не знаю, как это назвать – казалось будто бы вода или песок, пытались вытеснить сито из самого себя. Оно накатывалось и проносилось через меня огромным потоком заряжая энергией и пыталось… я даже не знаю, как описать те мысли и образы что подкидывало мне это нечто, настолько абстрактные и сложные, что я вообще не уверен, что это можно было бы описать, но всё это меркло перед прямым контактом, когда я направлял силу в это вещество. Оно, становясь на два порядка ярче, едва не ослепив меня в первый раз, выдавало такой фонтан энергии что можно было просто сойти с ума, а ведь это были эксперименты на относительно небольших лужах. Ночью, когда я спал – частенько наблюдал из космоса на то, как где-то на огромной платформе дерутся два гуманоида, дрались они довольно самозабвенно, причём довольно часто отхватывал синий дядь с усами от фиолетового с рогами, настолько часто что раз за один сон два три усача испарялись, но их место всегда занимал новый, а потому бой продолжался по новой, при этом они постоянно что-то кричали – тарабарщина полная, из которой я разобрал только два слова, да и те имели аж целых три вариации каждый – Призмас/Пралемантус/Праймус и Юшримлон/Юграмлонг/Юникрон. Говорили они это довольно часто причём оба с одинаковой частотой – так что понять название это приёмов, их имена собственные или нарицательные я понять так и не смог, больше я был занят тем, что наблюдал созвездия, которые указывали на тот факт, что это был не земной небосвод, пока эти мужички дрались на кулаках, или что там эти кулаки заменяло, по крайней мере иногда из рук у них что-то росло или даже они чем-то плевались – руки, к примеру усач часто плевался чем-то убойным из правой руки, в то время как рогач мог устроить целый поток с двух рук. Я прямо там мог уснуть, и после первых двух боёв итак и делал, что опять же позволяло мне выспаться куда как быстрее.       Ради эксперимента я не взаимодействовал с веществом около месяца и сны в один момент оборвались. Двадцать семь дней – именно столько времени держалась «связь». Потом было несколько «провокаций» для зарядки и снова в течение месяца (месяца в тёмном мире, не в реальном) я регулярно усиливал воздействие. Тем не менее изменений не было, и глюки продолжались, а я всё так же спал, иногда размышлял – смотря вниз. Непонятно почему – но данные упражнения крайне сильно влияли на меня – ускоряя не только мою энергию но и расширяя мои умственные возможности – а попытки же замедлить этот прогресс или осознать, повышали мой контроль или мой интеллект и мощь, в зависимости от того что именно я делал – отторгал или пытался усвоить. Интеллект - система имела скорей всего способность к хранению, анализу и скорости обработки информации так как если ранее некоторые операции я считал элементарными и простыми то теперь я мог назвать их несущественными и примитивными – настолько я преисполнился подсев на фиолетовую жидкость – правда в один не очень прекрасный момент с этим пришлось завязывать – глаза, которые стали иметь фиолетовые оттенки и кончики волос, пурпурного цвета я заметил не сразу – но вот когда заметил то уже был не далёк от достижения первой глобальной цели, учитывая какая именно это была цель – иронично – очень так как почти получил я его благодаря довольно авантюрным, и сомнительным поступкам. Зато быстро, за каких-то, если брать и реальный мир и «зону тени» - тринадцать лет. Тело к слову там тоже старело медленнее – в зависимости от того под каким ускорением я был, настолько оно и замедлялось – либо мои родители были эльфами, других вариантов я не видел.       Возвращаясь к туше, из которой я сделал лагерь – это был какой-то трындец. Если на органику с энергетической составляющей в теле – вещество действовало как смесь кофе, наркотика и медикаментов, да ещё и было чем-то вкусным и полезным (по крайней мере до первых побочных эффектов я нажирался два года общего времени), для обычной органики – губительным и токсичным – даже кратковременное общение с этим веществом сделало из Фернандо крайне пассивное и апатичное чучело самого себя на целый месяц, да и мне без защитной плёнки телекинеза это лучше не трогать – нарывает будь здорово – от ожога до сих пор избавится не могу, хотя энергетические миазмы бодрят – то вот на технику – любую – оно действует как пендель по скелету… от некроманта… архимага-некроманта. Первый подключенный самодельный (сделанный из телефона и того что нашлось в папином гараже) компьютер быстро мутировал в страшное нечто и попытался меня съесть всего от десяти капель этого вещества, которые натекли на проводок из ядра-процессора этого ската-паука.       Говоря про него – там всё было крайне плохо от чего мне становилось хорошо и я продолжал пытаться разгадать эту загадку, косплея амёбу перед квантовым компьютером. Строение – даже со своим крайне прокаченным интеллектом я мог только побиться об крыло этого нечта – иных выводов я сделать не мог. Да даже потрошил я его внутренности им самим же – один из хвостов был плохо закреплён, а потому с помощью телекинеза и… другого, более крепкого хвоста, был спилен, как и две лапы, которые я уже пилил отпиленным хвостом, что смотрелся в моих руках непропорционально большим копьём. В итоге туша была вскрыта лишь на половину, и я кое-как смог оттащить крыло. Биться я теперь мог и о внутреннею часть этого механизма, наплевав на сложность… ткну пальцем в небо и скажу, что «антиграва» или вовсе какого ни будь калибровщика пространства, который мог чхать на гравитацию и позволял плавать этому нечто в небе как в толще воды. И да –я пытался и продолжаю пытаться это осознать и понять, я даже смог разобраться сколько слоёв у этого крыла – семь и определить, что это действительно крыло, а не буровая установка или плавник, роль плавников выполняли толи хвосты толи верхняя и нижняя броня (если у этого существа был верх и низ, а не полная симметрия двух половинок) с этим я ещё не определился.       В пору было заниматься всяким пскайкерством, но помня, что сделало топливо этой машины с компом и проверив на сломанной рации (преусловный телефон модели NOKIA я бросать опасался их хоть и было в гараже целых четыре штуки, но я не уверен что смогу завалить сверх бронированную мышь с реактивным ранцем и зубами что пилят сталь) уже вытекшею кровь которая дала эффект «реанимации» пусть и менее быстрый (я даже не стал ждать завершения, раскрошив нечто двумя булыжниками, удерживаемые телекинезом) и на этом устройстве. Короче я банально боялся заниматься этим делом на этом существа, даже пробовать т.к. такая проба может стать для меня последней предпоследней – разум, свернутый буквой «Х» уже никто не вылечит, а потому превозмогая шило в жопе и нездоровое желание «побыстрей бы» тренировался на тостерах.       И знаете – мои тренировки дали результат – не сразу – далеко не сразу, но дали, и я смог почувствовать, наверное, то, что любой техно-жрец, называет духом машины. Ощущение эти были странными – не приятными, или неприятными, а просто странными – да и сам тостер воспринимался странно – это даже словами не знаю, как описать – «припадочно умиротворённый вкл/выкл жарко-постоянно». Именно такие образы… чувства… проще реально было назвать этот набор и мещанину всего и всея - духом машины, уверовать в Омниссию (и пофиг что мы в другом мире!) и не париться, но я, с достоинством, наверное, самого упоротого (упорство закончилось уже давно и надолго) орочьего шамана (наверное из той же вселенной) пытался разобраться, из-за чего таки получил себе мигрень, а родители убрали тостер подальше, опасаясь за моё душевное здоровье – видимо зря я его по шесть часов в день гипнотизировал и теперь тосты у нас готовятся на сковородке. Впрочем, ощущать его присутствие мне это всё равно не мешало и на этот раз расшифровывалось оно куда как проще и сводилось к одному простому понятию – кома. Глубокая кома – нужно электричество. Над ситуацией можно было бы посмеяться – кома у тостера – вот только мне было не сильно то и смешно, впрочем, и не грустно – я скорее мог только посетовать на время и отсутствия у себя средств на нормальный компьютер и интернет.       С нынешними возможностями, а также той степенью шизы мне даже воровством идей заниматься не придётся – сам свою игру создам, на одних впечатлениях от жизни, ну или аниме – это как посмотреть, ведь все штампы, включая подвал, сверхспособности и родителей, которые в силу работы появляются в кадре раз в полтора сезона, а также школу, в которую я хожу, наверное, просто потому, что не придумал как туда не ходить. Ну и, наверное, потому что там были компьютеры, правда меня к ним не пускали, увы, только с шестого класса (средняя школа у меня только с шестого класса начинается), если всё хорошо сложится, и я проявлю себя, может допустят – хотя, как по мне проще самому сделать т.к. те девайсы что стоят там ещё холодную войну между США и СССР видели, так как мой родной город, если проводить аналогию с моим старым миром был тем ещё Мухосранском или Урюпинским. От того что этот «Урюпинск» носил гордое название Джаспер – лучше не становилось – Мухосранск он и в Америке Мухосранск, разве что тут вокруг города была пустыня, а не непроходимые буераки, что тоже на мой взгляд было скорее минусом, чем плюсом – погулять просто так ты не выйдешь – да и куда. Единственной отдушиной и светлым лучиком была крайне умная и образованная девчушка с которой было крайне интересно общаться – Сиера. Ну, не, интересно-интересно – она могла рассказывать довольно забавные и смешные истории и, я совру если скажу иначе, изрядно развлекала меня своим общением, историями или шутками. Не поймите неправильно это было приятным время провождением, но я был взрослым в теле ребёнка, что из чулана своего дома прыгал в параллельный мир, копался в явно инопланетных останках механического животного и пытался наладить диалог с тостерами.       Беря во внимание наличие такой забавной вещи как «система», я ждал достижения на подобие «Дурка уже в пути». Хотя система у меня была урезанная так как отражала лишь ту информацию, которую я знал, никаких строчек с хит поинтами и мана поинтами у той же Джун Дарби я не наблюдал. «Джун Дарби, Уровень ??, Медик, Мать» вот и вся информация которая была мне выдана системой. Вполне возможно, что тут и вовсе не предусмотрена система достижений, а если и предусмотрена, то я мог использовать её лишь как маркировку важным событиям, хотя журнал глобальных целей, которые как-то на меня влияли (я ощущал потребность идти к ним и выполнять – и у меня не было желания искать этому причины и тем более как-то противостоять, в конце концов эти цели соответствовали моим желаниям, в той или иной мере).       В основном так и проходили дни где моими лучшими друзьями были не Сиера и Сиера, а Попугай Фернандо Магеллан и Тостер… Григорий, из которого я ещё соберу что ни будь… по крайней мере такое зудящее желание у меня есть, да и родителям надо как-то намекнуть чтоб мне хотя бы комп дешёвенький приобрели – а то NOKIA в гараже скоро закончатся, а делать из ската ПК я опасаюсь - сожрёт с.

END POV Алексей Котов

      Его нота – нота его врага – есть свет, есть вершина, есть постоянство, есть порядок, есть создание – Праймус. Его нота – нота его естества – есть тьма, есть бездна, есть изменчивость, есть хаос, есть разрушение – Юникрон. И сон, столь долгий был прерван раньше срока. Хотя это было трудно назвать «прерыванием». Сложно было дать вообще хоть какую-то характеристику тому что не способен осязать и видеть, столь незаметное, незримое, но звонкое. Тихое, едва слышимое, но иногда столь выразительное, словно раздувается в десятки раз, оставаясь всё столь же неуловимым. Было ли это отражением далёких и негаснущих в его сознание звёзд, или его вечной битвы с Праймусом, которая была непрерывна, как и его жизнь, или он думал, что она непрерывна. Он с трудом мог что-то воспринимать кроме своего необъятного я и этой ноты, которая звучала всего какую-то, по его меркам, секунду, неотличимую секунду, которая осталась до его пробуждения, впрочем разница между этими секундами была и она была существенна, а нота была приятным разнообразием в тишине, да и заглушить… как можно заглушать то чего нет, он попробовал лишь чтобы убедиться в том, что в его масштабах данной ноты не существует – так что он милостиво позволит ей звучать – вполне возможно с его пробуждением она погаснет. Секундой раньше – секундой позже – никакой разницы. В конечном итоге это было… интересно.