12.16.1991

Раньше, когда Пеппер просила его полежать с ней немного, он оставался максимум на час. Он никак не ожидал, что сейчас его настолько доконает накопившаяся страшная усталость. Пока он что-то бессвязно вещал о проекте протезов для Роуди, Пеппер гладила его по голове, точно кота, и он уснул. Так крепко уснул, что сам не понял этого, выпадая из жизни на весь день. Он не заметил, как Пеппер покинула кровать. Он вообще был уверен, что даже не менял положения, в котором лежал, хоть и обнаружил себя под одеялом. Тони подозревал, что это был план Пеппер: заманить его в постель теплом своего тела, чтобы он не сбежал работать и всячески скрывать собственные чувства насчёт новых обитателей лагеря. В любом случае, когда он проснулся от того, что Пеппер склонилась над ним с нежной улыбкой, солнце уже садилось, и он проспал примерно двенадцать часов. Беспрецедентно для Тони Старка, короля бессонницы и ночных кошмаров. — Чёрт, я должен был съездить за Хэппи и ребёнком, — слабо пробормотал он. Тони слишком резко сел, и всё его затёкшее пострадавшее тело отозвалось болью. — Спокойно, ты ничего не пропустил. Я говорила с Хэппи. Они прилетают только через два часа. Тебе хватит времени сходить в душ и немного поесть. Тони слушал Пеппер, пытаясь побороть туман в голове. Душ — это хорошо. А то ему вчера было настолько плохо, что он осилил лишь умыться и воспользоваться Аксом из запаса для чрезвычайных ситуаций. — А что насчёт Роуди? Я должен был организовать его перелёт… — Я говорила с врачом в Берлине. Они не разрешили перевозить его так скоро после операции. Нужно дать ему восстановиться ещё пару дней, и тогда можно будет его забрать. Я также поговорила с Хелен и отправила ей медкарту Роуди, чтобы она была в курсе ситуации. Она сказала, что приедет завтра осмотреть тебя, а пока посоветовала дать тебе выспаться. — Мои родители? — Говарда сегодня не видела. Мария утром говорила, что он вообще не спал, поэтому, если вы с ним хоть немного похожи, скорее всего сейчас он отключился. Твоя мама немного беспокоилась и настояла, что нужно приготовить тебе нормальной еды. Сказала, что ты слишком худой. Я с ней, в общем то, согласна, — рассказала Пеппер и в подтверждение своих слов ущипнула его за бок.  — Ага, уже набросились на меня. Я понял, — буркнул он и спустил ноги на пол, поднимаясь. — Спасибо, что заботишься обо мне… Что делаешь всё за меня. Я и забыл, насколько круто ты управляешься с делами. — Похоже, что я десять лет была твоим личным помощником, верно? — подмигнула она. Он фыркнул и направился в душ, а Пеппер шла за ним по пятам. — Тебе нужна помощь? — спросила она, указывая на руку. Тони посмотрел на пострадавшую руку и осторожно пошевелил ей. Кое-что он может, но вот задрать её достаточно высоко, чтобы снять рубашку, будет очень сложно. Нет, можно, конечно, попробовать, но это будет очень больно. А зачем мучиться, если рядом стоит Пеппер и предлагает помощь? Он кивнул, позволил ей зайти в ванную помочь ему аккуратно снять рубашку. — Ты же не сможешь управлять машиной в таком состоянии, — сказала она, бросая рубашку в корзину. — Пятница может рулить. Верно, Пятница? — Судя по тому, как вы водите, босс, так было бы безопаснее, даже будь вы здоровы. Пеппер фыркнула, а Тони очень постарался изобразить обиду: — Ничего не знаю, Шумахер Поттс. — И как много штрафов за превышение скорости ты успел получить в этом году? Тони открыл рот, чтобы ответить, но его опередила Пятница: — Четыре, если считать тот, когда он заболтал инспектора и откупился автографом. Пеппер победно на него посмотрела. — Ты сам справишься дальше? — спросила она, указывая на штаны. А потом добавила с застенчивой улыбкой. — Или это всё, мистер Старк? — А что, есть предложения? — Не сегодня. — Тогда это всё, мисс Поттс. Пеппер немного задержалась в дверях, глядя на него, прежде, чем уйти. Это было очень здорово. Как раньше, когда он сыпал любезностями и флиртовал, а она уклонялась и делала всё по-своему. И ведь она его не совсем послала сейчас. Она флиртовала в ответ. К этому определённо стоит привыкнуть. *** Говарду хотелось напиться больше, чем когда-либо в жизни. Учитывая, через сколько он прошёл за свою жизнь, это кое о чём говорило. Выпивка тут должна была быть. Тони ведь говорил, что тут есть всё, что угодно. Но для этого нужно было покинуть комнату, а это означало риск с кем-то встретиться, с Марией, Пеппер или даже Тони, а он был не готов с кем-либо говорить. В голове крутились картины, которые он уже несколько часов пытался переварить. Например, фото разрезанного надвое гоночного болида. Сын его собственного врага, которого он когда-то депортировал, напал на Тони. Опять его действия навредили его сыну. Было ещё очень много совершенно ужасных историй и фотографий. Пришельцы в Нью-Йорке, Тони улетает в кротовую нору и потом безжизненно падает обратно на Землю. Его необыкновенный дом рушится в океан с ним внутри. Целый город поднимается в воздух. И, наконец, размытые чёрно-белые видео, где, судя по всему, Мстители дерутся между собой. Его друг возглавил атаку против его сына. Это произошло буквально пару дней назад. И ведь это была только совсем поверхностная информация. То, что он смог найти, совершенно не раскрывало никаких деталей. Он так и не нашёл надёжной информации о том, что произошло в Афганистане или с Оби. После некоторых событий Тони устраивал пресс-конференции, причём с каждым разом он выглядел всё более уставшим. Он объяснял, что произошло и как Фонд помощи Старка (созданный, видимо, после атаки пришельцев) будет оплачивать восстановление разрушений и наведение порядка. Говард был впечатлён не только диким количеством вещей, через которые Тони пришлось пройти за очень короткий срок, но и тем, что он брал всё на себя и пытался по максимуму исправлять последствия. Непохоже, что кто-то из «команды» ему помогал, это было нечестно, но он всё равно нёс это бремя. Но не всё было так плохо. Постоянно попадались фотографии и истории про Тони и Пеппер Поттс. Милые статьи с рассуждениями, поженятся ли они когда-нибудь, снятые тайком кадры на пляже или в кофейне, открытая поддержка друг друга перед репортёрами. Пеппер, судя по всему, была потрясающей женщиной, и Старк Индастриз действительно расцвела под её руководством. Она явно была единственным лучом света для Тони все эти годы. Жаль, что у них что-то пошло не так. Тем не менее, вся найденная информация потрясла и опечалила Говарда. Он был близок к тому, чтобы больше никогда не пользоваться интернетом. Какая-то маленькая часть его души, та, которая не хотела напиться до беспамятства, требовала пойти и просто обнять сына. Он не помнил, когда последний раз выражал свою любовь таким простым жестом. Тони точно был намного младше, судя по всему, это было до его отъезда в интернат. Почему он прекратил это делать? Какое оправдание на этот раз ему подкинет разум? Что он хотел его защитить? Не только от прессы или врагов, но и от того, чтобы стать похожим на отца? Избавить от болезненного осознания, что Говард не способен быть хорошим отцом? Так он итак это понял, ему итак было больно, Говард лишь сделал это ещё более болезненным. — Можно дать совет? Говард, до того тихо сидевший перед компьютером, вздрогнул от испуга. На мониторе всё ещё красовалось изображение Железного Человека, падающего из кротовой норы. Он не заметил, что Мария не закрыла дверь, когда выходила из комнаты. В дверях стояла Пеппер Поттс. Она выглядела также уверенно и властно, как на своих официальных портретах, хотя сейчас она была в балетках и джинсах. — Не вините себя в том, что произошло без вас. Вы бы всё равно не изменили никаких решений и поступков Тони. Поверьте, я знаю. Я много раз пыталась убедить его остановиться и сбавить обороты, — она печально засмеялась, словно вспомнила один из таких разов. — Может быть, я не смог бы изменить вот это, — он указал на монитор, — но я мог бы предотвратить угрозы от других людей. Она выглядела немного растерянно. — Обадайя, — уточнил он, стараясь понять по её лицу, правильно ли он понял ситуацию. Она кивнула. — Попробуйте ещё раз поговорить с Тони. — А могу я спросить вас? Вы же знаете, что тогда произошло? — Это не моя тайна, не мне это рассказывать, — сочувственно улыбнулась она. — А он не хочет это обсуждать. — Это очень сложная тема по целому ряду причин, и не все из них вы можете себе представить. В каком-то смысле ничего из этого, — она обвела рукой помещение, — не появилось бы без той истории. Для него это стало чем-то вроде сигнала к пробуждению. И во всём этом нет вашей вины. Вы, Старки, видимо очень любите брать на себя ответственность за всё, но на самом деле в жизни происходит слишком много того, что вы не можете контролировать. Лучше постарайтесь двигаться вперёд и сделать всё правильно сейчас. Говарду стало немного легче. Совсем чуть-чуть. Пеппер правильно сказала, чувство вины душило его, как бы он ни пытался от него избавиться. Только один человек мог дать ему ответы на все вопросы, ответы, которые или немного ослабят это чувство, или задушат его окончательно. Он обязан поговорить с Тони и не дать ему в этот раз от себя отмахнуться. — И где только Тони тебя нашёл, — проговорил он, игриво ухмыляясь. — В бухгалтерии, — так же улыбнулась в ответ она. *** Тони быстро принял душ и оделся. С футболкой было трудно, но он управился самостоятельно. Он наслаждался помощью Пеппер, но не хотел превращаться в полного инвалида. Он может пережить немного боли, ему всегда это удавалось. Он посмотрел в зеркало и поёжился при виде выцветшего синяка, оставшегося от прошлой встречи с Барнсом, а также порезов и отметин с прошлой ночи. Конечно, Питер уже видел его синяки при первой встрече, но всё же он ненавидел показывать свою слабость без крайней необходимости. Поэтому он открыл верхний ящик гардероба, провёл рукой по рядам дизайнерских тёмных очков и выбрал те, что больше всего подходили к сегодняшнему образу. С ними броня, закрывающая его от мира, была готова. — Да, так лучше, — проговорил он, чувствуя себя более-менее похожим на нормального Тони Старка. Одевшись, он вышел из комнаты и стал спускаться. Он заглянул в комнату родителей и пошёл дальше в сторону кухни, поскольку дверь была открыта, и внутри никого не было. Возможно, его отец тоже решил присоединиться к живым людям. — Тони, можно с тобой поговорить пару минут? — спросил Говард, появляясь буквально из ниоткуда. Тони вздрогнул. Оказывается, Говард просто устроил на него засаду. — Боже, Говард, ты так до инфаркта доведешь. Ты серьёзно тут прятался, как вампир, и караулил меня всё это время? — А вампиры разве не боятся солнечного света? — ответил он, кивая на закатное солнце, заливающее светом всё вокруг. — Не важно. Это может подождать? Я вообще спешу. Тони был на 99% уверен, что чувствует запах маминой лазаньи. Он не ел её кучу лет, он мог о ней только мечтать, потому что ни один повар на свете не мог повторить это блюдо. Впервые за долгое время он почувствовал такой голод, будто ему хотелось поесть для удовольствия, а не просто для поддержания сил. — Мне очень нужно, чтобы ты ответил на пару простых вопросов… про Обадайю. Конечно же, аппетит тут же улетучился. Говард что, этим занимался целый день? Тони, вообще-то, шутил, когда советовал ему изучить все новости за прошедшие годы, но, видимо, отец воспринял всё серьёзно. Тони не стоило так удивляться, он мог его понять. Но разговор от этого легче не стал, и желания что-то обсуждать не прибавилось. — С Обадайей всё совсем не просто. — Это он сделал? — настойчиво спросил Говард. Тони понимал, о чём отец спрашивает, но всё же не был точно уверен, как много ему известно. — Сделал что, Говард? — Пытался убить тебя. Тони вздохнул и медленно снял очки. Он посчитал правильным оказать любезность и посмотреть отцу в глаза. Ему было интересно, получит ли он ответную любезность, проявит ли отец свои настоящие эмоции, когда услышит ответ. — Когда именно? К чести Говарда, он выглядел искренне напуганным, и это было интересно. Тони никогда не видел таких его эмоций. Гнев, равнодушие, раздражение? Эталонный Говард Старк. Шок, беспокойство, ужас? Что-то новенькое. Тони даже пожалел, что пришлось поделиться этой маленькой деталью, но ведь Говард настаивал, он сам спросил. А многие знания — многие печали. — Тони… Старик выглядел так, будто хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Может быть, извиниться? Выразить сожаление? Тони уже никогда не узнает, потому что он разорвал зрительный контакт с отцом и скрыл внутри себя все эмоции. Пеппер вот это видит, когда он от неё замыкается? — Слушай, у меня правда нет времени об этом говорить. Я должен поехать встретить своего ребёнка. Но мы всё обсудим, хорошо? — проговорил Тони, потрепав Говарда по плечу, чтобы вывести из транса. Не говоря больше ни слова, он оставил отца и пошёл дальше. Его желудок крутило, поэтому он не пошёл на кухню за вкусной едой. Он направился сразу в холл и на улицу, где уже ждала его Ауди. Он знал, что Пеппер не одобрит, а мать будет переживать, но он не мог сейчас думать о еде. Он очень хотел убраться подальше. Ему придётся ответить на вопросы отца, причём, судя по его нетерпению, очень скоро. Нужно было подумать, подготовиться. Его нельзя подкарауливать с вопросами на эту тему, потому что так недолго довести до очередной панической атаки. Тони в последний раз обернулся на здание. К счастью, за ним никто не следовал. — Ладно, Пятница, поехали отсюда. *** Если и было что-то, что могло отвлечь его от расспросов Говарда, то это было чудо по имени Питер Паркер. Прошло всего три дня с момента, как он его утащил для «стажировки», но он уже успел забыть, насколько гиперактивным может быть этот ребёнок. Как только самолёт приземлился и усталый Хэппи сошёл с трапа, Питер направил всю свою неуёмную энергию на Тони. Он восхищался Ауди и спрашивал, разгонял ли он когда-то её до максимума (конечно же, да, и после этого немного прокачал движок). Потом он перескочил на то, насколько милые котята у Тони на футболке (он, честно говоря, не замечал этого, но они и правда были милые). С парнем было легко разговаривать, и его радость была заразительной.Тони слушал непрекращающуюся болтовню и чувствовал, что его настроение поднимается. Хэппи, судя по всему, задолбался с ним ещё несколько дней назад, поэтому сейчас с удовольствием сел за руль и не слушал. Надо будет дать ему ещё одно повышение. Смысла в этом особенного не было, и он об этом не просил, но это был один из немногих знакомых Тони способов выразить свою признательность. Хэппи прошёл с ним длинный путь с тех времён, как был простым телохранителем. Непонятно, чем Тони заслужил такую преданность, но он очень не хотел её потерять. К Тони вернулся аппетит. Он также буквально слышал, как урчит желудок Питера, хоть он, по словам Хэппи, и съел в самолёте все, что не было приколочено. Мальчик смутился, но признал, что после укуса паука его метаболизм ускорился во много раз, поэтому Тони попросил Хэппи остановиться и купить самых жирных чизбургеров, которые только можно достать. Тони доел второй бургер, а Питер вещал про своего друга Нэда и то, как они за одну ночь собрали из Лего Сокол Тысячелетия, когда стало понятно, что пора серьёзно поговорить. — Пит, мне нужно с тобой поговорить, — перебил его Тони. Потребовалось минута, чтобы мальчика проняло и он действительно замолчал. — Поговорить? Мы же итак разговариваем, мистер Старк? — Говоришь ты, у меня пока только уши вянут. — А я говорил, — пробурчал Хэппи, не отрываясь от своего бургера. Лицо Питера немного увяло. — Ох, мистер Старк, простите. Я, когда нервничаю, начинаю болтать без умолку. Я исправлюсь. — Нет-нет, парень, всё нормально, поверь. Ты, наверное, единственный, кроме Пеппер, кто говорит также много, как я. Я сейчас не об этом. Я хотел с тобой поговорить о будущем. О «стажировке». — Ох. Эм. Хорошо, сэр. Вы хотите, чтобы я вернул костюм? — Ты что, перестанешь быть Человеком-Пауком? — Нет, — категорично отрезал Питер.  — Я и не сомневался. Нет, оставь костюм себе. Для тебя же делал. Как я могу его забрать? — Правда? — спросил Питер, и его голос сорвался так, как бывает только у подростков. Тони был абсолютно искренне уверен в своем решении отдать мальчику свою разработку. Он был молод, но у него была голова на плечах, и он честно хотел помогать другим только потому, что мог и считал это единственно верным. Если его немножко подучить и направить, он сможет добиться очень многого. — Абсолютная правда, — улыбнулся Тони. — Но я не только об этом хотел с тобой поговорить. — Вы сделаете меня Мстителем? — Нет. Питер застонал, но расстроенным не выглядел. Он всё ещё радовался костюму. — А что тогда? — Я хочу продолжить твою стажировку, но сделать её более официальной. Я всё ещё хочу заниматься с тобой всей этой супергеройской историей, но ты пока ребёнок, и тебе многому нужно учиться. Я хочу поработать с тобой в лаборатории. Чтобы ты приезжал периодически в лагерь и помогал с кое-какими проектами. Я сейчас разрабатываю новую модель протезов, и мне не помешает свежая голова. С тех пор, как пропал Беннер, мне очень не хватает напарника. Дубина, конечно, старается, но его неспроста так назвали. Питер выглядел ещё более потрясённым, чем раньше. — Вы… Тони Старк… Хотите, чтобы я… Питер Паркер… Помогал вам? — Ага, — ответил он. — Вы хотите, чтобы я помогал вам… — Ну да, тут эхо что ли? — Я… Я просто пытаюсь осознать всё. Это… Это невероятно. Это очень круто, мистер Старк. Когда я пришёл домой и увидел вас сидящим в гостиной, я не ожидал ничего подобного. Это вторая самая крутая вещь, которая со мной когда-либо происходила, — проговорил Питер в полном шоке и благоговении. — Ах, значит вторая? — приподнял бровь Тони. — Ну, первая это мои способности… — Тогда всё честно. Что ж, значит, договорились? Осталось всё утрясти с секси тётушкой, и ты получишь доступ в самую продвинутую в мире лабораторию. Может, мы что-то проапгрейдим для тебя. У меня всегда есть идеи в запасе. — Не называйте её так, пожалуйста, — простонал Питер, сползая на сидении. — Я просто констатирую факт, парень, но вообще ты прав. Хотя, между нами: ты бы лучше приглядывал за Хэппи по этой части. Она очень им заинтересовалась, когда мы забирали тебя в аэропорт. Хэппи подавился бургером на переднем сидении, а Тони не мог сдержать смех, видя ужас, отразившийся на лице мальчика. — Это же мерзко, за что вы так со мной? — возмутился он. В таком же духе вечер продолжился. Они съели ещё по паре бургеров прежде, чем отправиться в Квинс. Питер всеми силами старался увести разговор от обсуждения его чрезвычайно привлекательной тёти и того, кем она заинтересовалась или нет. Хэппи тоже был счастлив сменить тему, когда с пылающими ушами принимался орать на других водителей на дороге. Тони всему этому не препятствовал, как и идее Питера снять видео для дневника, чтобы потом показать тёте. Он подумал, что точно также должен был себя чувствовать Роуди во время их учёбы в MIT. Ему приходилось улыбаться и поддакивать любой ахинее, которую нёс Тони, но, в то же время, стараться удержать его в рамках приличия и не дать сбиться с пути. Тони даже чуть не обнял мальчика на прощание, лишь в последний момент почему-то остановился и свёл всё в шутку. Он подумал, не связано ли это с человеком, ожидающем его в лагере, и тогда реальность вновь навалилась на него. *** Говард Старк не был идеальным человеком. Ему пришлось быстро повзрослеть из-за отца, который выражал свои чувства лишь взмахами ремня. Он клялся сам себе, что никогда не будет таким же человеком, и ему это по большей части удалось, но жизнь ожесточила его по-своему. У него внутри что-то надломилось, когда его лучший друг пропал во льдах в 1945-м, и он так и не оправился от этого. Он очень много работал и много пил. Он не научился выражать свои чувства так, как это следовало бы делать. Мария пыталась научить его, и кое-что ей удалось. Он её очень любил, и ради неё легко бросил свои самые плохие привычки. Она сделала его отцом и дала ему такую семью, которую он никогда не заслуживал. Он был совсем не идеальным человеком, но, чёрт возьми, он старался. И постоянно ошибался. Катастрофически. Ему никогда не удавалось по-нормальному справляться со своими провалами, поэтому сейчас он не выдержал и направился в бар своего сына. В два часа ночи. Тони продолжал избегать его. Говард не мог его винить, но это слишком изматывало. Ему искренне хотелось как-то искупить свою вину. Он потерял много лет сейчас, но ведь, даже когда они были вместе, Говард постоянно держал его подальше от себя, страшно боясь, что сын вырастет его копией. По большей части это удалось, но он всё же унаследовал его упрямство и замкнутость. Закрывался такой же бронёй, какую Говард довёл до совершенства задолго до его рождения. Тони поздно вернулся из поездки за каким-то ребёнком, не его. За обедом это вызвало некоторый переполох у Говарда и Марии, пока Пеппер объяснила, что это просто его стажёр. Тони приехал очень тихий, его сопровождал высокий крепкий мужчина, который на всех смотрел с подозрением. Они познакомились, но подозрение не сошло с лица Хэппи даже когда он ушёл вслед за Тони куда-то вглубь здания. С ними исчезла и надежда на нормальную беседу. Это было три часа назад. Говард провёл рукой вдоль разнообразных бутылок в баре своего ребёнка. Многие марки были ему знакомы, но не все. Он остановил свой выбор на виски Джони Уокер и наполнил стакан. Опустошил он его с привычной лёгкостью. Виски зашло мягко, без всякого жжения, которое могли бы вызвать более дешёвые напитки. Он вновь наполнил стакан и лишь немного задумался прежде, чем схватить всю бутылку и отправиться за барную стойку. — Поздновато для алкоголя, тебе не кажется? Говард прикрыл глаза и постарался сдержать разочарованный стон. Конечно же, стоило ему прекратить добиваться внимания сына, он тут же появился в дверях, пылая праведным гневом. — Слышал когда-нибудь о стаканчике на ночь? — спросил он. Тони не сразу ответил. Он зашёл в комнату, его шаги эхом разнеслись вокруг. — Один мудрый человек как-то сказал мне, что лучше всегда пить в одиночестве. Тогда никто не будет тебя осуждать, — сказал Тони, приближаясь и усаживаясь на стул справа от него. Он нервно наблюдал за тем, как Говард наполняет стакан, подождал, пока он сделает глоток, и затем его барьеры начали рушиться. — Не похоже, что этот некто хоть немного умён. Может, он просто слишком боится показать хоть кому-то, что он тоже человек? Тони ухмыльнулся, услышав это. Он перегнулся через барную стойку, схватил первый подвернувшийся стакан, поставил его перед Говардом и постучал пальцем по столу. — Я тебе не бармен, сынок. — А что, нет? Сам себе ты же смог налить мой виски. Давай, не жадничай. Говард закатил глаза, но стакан наполнил. — Не могу не отметить, что у тебя хороший вкус, — сказал он, чокаясь с сыном. Он сделал ещё один небольшой глоток и восхитился приятным ощущением, которое он оставил. — У тебя учился, — ответил Тони, склонив голову и водя пальцем по краю стакана. — Из всего того, что ты мог у меня перенять, ты выбрал мои идиотские шуточки и мой интерес к дорогому алкоголю? — А кто, по-твоему, лазил в твою коллекцию винтажных напитков каждое лето? — усмехнулся Тони. — Они не просто так были закрыты на замок. — Ой, Говард, да я на спор хакнул Пентагон. Думаешь, меня мог остановить замок на двери? — А ты думаешь, я не знал об этом? — Я думал, тебе просто неинтересно это, — фыркнул Тони. Говард опустил голову и стал смотреть на свой стакан с янтарной жидкостью так, будто он резко стал самой интересной вещью на свете. Проблема в том, что ему это было интересно, но недостаточно сильно. Постоянно приходилось фокусироваться на чём-то более важном, и сын, укравший пару бутылок из бара, никогда не попадал в центр его внимания. Он собирался поговорить с ним об этом, возможно, прочитать лекцию о том, как это опасно и как склонность к алкогольной зависимости передаётся по наследству. Но лето заканчивалось. Тони отправлялся в MIT, Говард на работу. Они даже нормально не прощались. И Говард обо всём забывал. — От кого ты прячешься? Говард оторвался от размышлений и вскинул голову, чтобы посмотреть на Тони, который потягивал виски из своего стакана. Потребовалось некоторое время, чтобы до него дошёл вопрос. Он моргнул и тряхнул головой, чтобы прояснить мысли. — Разве не очевидно? — С тобой не может быть ничего очевидно. Иначе моё детство было бы намного проще. В какой-то другой день это замечание его бы совершенно не задело, он бы посмеялся и нашёл, как отшутиться. Но сегодня, в день, когда он уже столько сокрушался о своих отцовских провалах, этот упрёк от сына ранил его очень сильно. — Я прячусь от тебя, но с чего-то вдруг ты перестал прятаться от меня. — Мама, — просто ответил Тони, — и Пеппер. Они за тебя волнуются. Не стоило так много времени проводить в интернете, он разъест твой мозг, — он впервые сделал большой глоток. — Мне следовало догадаться. Они становятся грозным дуэтом. Кстати, я одобряю, что ты отдал Старк Индастриз своей девушке. Она себя показала более чем достойно. — Она не моя… Мы больше не вместе, — ответил он, недовольно тряхнув головой. Ему слишком часто приходилось это объяснять за последние несколько дней. — Совсем? — Совсем, — тоскливо прошептал Тони и, отбросив сомнения, опустошил стакан. Он тут же наполнил его вновь, прощаясь с планами держать себя в руках. Говард сочувствовал ему. Конечно, он уже знал, что пара больше не вместе. Мария ему всё рассказала, но она была не единственной, кто видел, что у них ещё не всё кончено. Это было до боли очевидно, стоило им оказаться в одной комнате. — Почему? — не удержался он от вопроса. Он был уверен, что Тони не одобрит расспросы, но, возможно, он сможет как-то помочь. Тони очень долго не отвечал. Говард видел, какая борьба идёт внутри него, как он решает, стоит ли разглашать столь личные вещи. Он сделал большой глоток виски, положил руки на барную стойку и опустил на них голову. — Мой образ жизни, — осторожно начал он, — очень сложно выдерживать. Я совершил множество ошибок, причём, в основном, публично. Это было очень тяжело. Она такого не заслужила. Взять паузу показалось самым нормальным решением. — Но паузы же когда-то должны заканчиваться? — Хотелось бы. — А в чем проблема? — Каким образом мы перешли к обсуждению меня и Пеппер? Ты нас не знаешь. Всё не просто. — Я не знаю вашей ситуации, но я знаю людей. И мы с твоей матерью как-то смогли преодолеть подобные проблемы. — Просто мама — святая, — буркнул Тони в стакан и снова выпил. — С этим не поспоришь. — А тебе вообще что за дело? Тебя никогда не интересовали девушки, которых я приводил в дом. — Ну, знаешь… — поморщился Говард, вновь наполняя свой стакан. Он вспомнил многочисленных длинноногих блондинок или весёлых брюнеток, которые обычно исчезали ранним утром. Можно было пересчитать по пальцам одной руки случаи, когда ему кого-то представляли, да и те в основном или на бегу, или с целью позлить. — Раньше ты не был серьёзен с девушками. — Чаще всего я просто хотел выбесить тебя. — Иногда тебе это удавалось. — Я не знал, как ещё привлечь твоё внимание. Мои изобретения помогали какое-то время… Но потом ты забил, и мне пришлось придумывать что-то новое. А если тебя бесить, то точно можно рассчитывать, что ты заметишь. — Я не хотел всё так усложнять. — Да ладно. — Я пытался защитить тебя единственным способом, который знал. — Ага. И как, сработало? — Не знаю. Ты не отвечаешь на мои вопросы. Тони засмеялся и сделал ещё глоток, и напряжение понемногу начало уходить. По крайней мере, Говард почувствовал, что гнев теперь направлен не на него. Через некоторое время Тони проговорил едва уловимым шёпотом: — Что тебе известно про Афганистан? Говард на мгновение потрясённо открыл рот, но быстро взял себя в руки: — Только самое основное. Террористы атаковали твой конвой и держали тебя в плену три месяца. — Основное верно, — он глубоко вздохнул и уставился в пространство. — Я уже говорил, что был не самым хорошим человеком. Да, я делал офигенное оружие, военные и пресса были в восторге, но я был эгоистичным и безответственным. Я очень много пил, спал с каждой подвернувшейся женщиной. Первое время даже наркотой баловался. Так что я не могу полностью винить Обадайю, что он решил от меня избавиться. У Говарда перехватило дыхание от слов Тони. Ужас, который он испытывал, читая слухи и конспирологические теории, стал невообразимо тяжелее, когда его сын сам всё подтвердил. Это правда. Обадайя, его друг и старинный бизнес партнёр, стал монстром. — Я тогда думал, что всё, конец. Я пытался отбиваться, но было очень много выстрелов, а единственную пушку, которую я нашёл, заклинило. И я спрятался за чёртовым камнем, как будто он мог меня защитить, пока я вызову помощь. Потом стало совсем плохо. Очень страшно столкнуться лицом к лицу с бомбой, у которой твоё имя на боку, и ты точно знаешь, что она пробьёт бронежилет, который на тебе надет. Обадайя не рассчитывал, что я выживу. Тони выпил своё виски, и Говард молча наполнил оба стакана. — Теперь понимаешь, почему это так сложно обсуждать? — спросил Тони, уныло оскалившись. — То есть, шрамы оттуда? — уточнил Говард, указывая на его грудь. — В основном шрапнель, — кивнул Тони. — Я не должен был выжить. — А как выжил? Тони задумался, потом провёл рукой по лицу. — Был ещё один пленник. Йинсен. Он меня спас. Всю шрапнель было нереально удалить, поэтому он собрал электромагнит и вживил его в мою грудь. Запитал его от автомобильного аккумулятора. И вот эта конструкция не давала шрапнели меня прикончить. Говард подумал, что ослышался. — Вживил в грудь? Тони ткнул пальцем в то место, где был самый большой шрам. — Самая жесть была, когда я проснулся в процессе. Никому не рекомендую пробовать. Работа Йинсена меня спасла, но я смог её улучшить. Я собрал миниатюрный дуговой реактор, и он поддерживал мою жизнь следующие пять лет. — Дуговой реактор? Как в твоём костюме? — Один в один. — Охренеть. — Да уж, охренеть. Всё оказалось гораздо хуже, чем Говард мог себе представить. Он никак не рассчитывал услышать, что тело его сына было изуродовано, что он проснулся во время операции и должен был испытать просто невообразимую боль. Говард видел шрамы. Он изначально принял их за след от операции на сердце. Оказалось, он в каком-то смысле угадал, только это была самая ужасная операция на сердце, которую только можно представить. Говард проглотил комок в горле. Он сомневался, что готов услышать ещё что-то, но ведь он сам выпытывал у Тони его историю, он хотел узнать правду, поэтому он будет сидеть и слушать всё, что ему скажут. — Ты создал Железного Человека тогда, в Афганистане? — Они хотели, чтобы я делал оружие. Я сказал им, что они обойдутся. В сознании Говарда вспыхнули воспоминания о том, как Гидра требовала у него создать улучшенную сыворотку и более мощное оружие. Он мог выдержать любую боль, пока на кон не поставили жизнь его семьи. Говард подумал, что Тони заслуживает знать, что ему знакомо это чувство: — Гидра хотела того же. Им мои ответы не понравились. Тони посмотрел ему в глаза, и между ними промелькнуло понимание. Они оба делали то, что должны были. — Им мои тоже. Правда, после нескольких часов пыток водой я хотел только, чтобы меня перестали топить… Именно Йинсен тогда вдохновил меня на побег. Мы создали первый грубый вариант костюма, который ты видел, и перебили там всех. Йинсен, правда, не выжил, но ты знаешь, что он мне сказал? Говарду оставалось только молча покачать головой. — Он попросил меня не потратить жизнь зря. С тех пор я каждую минуту своей жизни пытаюсь оправдать его жертву. Поэтому я стал Железным Человеком и всегда буду им. Мне никогда не стать таким, как Йинсен, остаётся только летать в металлическом костюме и сражаться с плохими парнями. — И как, получается? — Когда как, — мрачно ответил он. Его разум и душу заполнили образы Йинсена и Чарли Спенсера. Роуди, падающего с небес. Кротовой норы над Башней Старка. Тони обхватил голову руками и постарался совладать с дрожащим дыханием. — Мне правда очень жаль, — тихо проговорил Говард, опустив глаза. — Тебе стоит жалеть о множестве вещей, но точно не о тех, что ты не мог контролировать. — Пеппер сказала то же самое, — фыркнул Говард. — Легче почему-то не стало. — Стейн обманул нас всех. Мы, судя по всему, до сих пор до конца не понимаем, насколько глубоко всё зашло. Он годами вёл свою игру у меня под носом. Если кто-то и должен себя винить, то это я. Я был слишком занят всякой хренью и позволил Оби реально управлять компанией, лишь бы меня не трогали. Я сам нарвался, поверь. — Ты серьёзно считаешь, что заслужил попасть в плен к террористам и пройти через весь этот ад? Тони молча передёрнул плечами и отхлебнул виски, ошеломив Говарда ещё больше. — Это же полный бред. — Возможно. — А что со смертью Обадайи? — Обстоятельства сфальсифицированы Щитом. Он хотел получить реактор, чтобы зарабатывать деньги. Когда я его ему не дал, он буквально вырвал его из моей груди и оставил меня умирать в одиночестве. К счастью, у меня был запасной. Стейн сделал свой костюм, большой и уродливый. Мы с Пеппер его остановили. — Та перегрузка, — проговорил Говард, когда кусочки пазла стали складываться воедино. Повисла тяжёлая пауза. Говард осмысливал всё, а Тони пытался загнать свои травмы обратно в дальний угол разума, где они до этого были надёжно спрятаны. Его точно сегодня ждут кошмары. — Ну, теперь ты всё узнал. Легче стало? — мрачно спросил Тони. Он допил всё, что было в стакане, с грохотом поставил его на барную стойку, легко встал и пошёл на выход. Он ни разу не оступился или запнулся, несмотря на количество алкоголя, что он выпил, пока жёстко отвечал на все вопросы отца. Говард подумал, что это говорит о его методах преодолевать трудности больше, чем что-либо. Он подумал, что всё же не стоило откладывать тот разговор об алкоголизме, а затем опустошил свой стакан и погрузился в размышления о том, что сегодня произошло. *** — Босс… Босс… Проснитесь. Тони тяжело застонал, когда голос Пятницы вырвал его из кошмара. Голова раскалывалась, а в горле пересохло, но это потому, что он вчера много пил, а не потому, что Обадайя вырвал реактор у него из груди. Он постарался глубоко дышать, чтобы успокоить колотящийся пульс. Он давно так не напивался, и навалившееся похмелье ему совсем не нравилось. Когда он медленно сел, картинка перед глазами немного рябила. — Пятница, сколько времени? — спросил он, пытаясь осознать, где находится. Он был в своей лаборатории, на старом убитом кожаном диване, который кочует по его мастерским ещё со времён MIT. Это хотя бы объясняло, почему так болит шея. — Сейчас семь утра. Вы проспали приблизительно два с половиной часа. — Как-то маловато, — простонал он и хотел лечь обратно. — БОСС. Это ещё не всё, — быстро проговорила она с необычайной настойчивостью. — Что такое? Тебе нужно обновление, или что? — Босс… Генерал Росс требует пустить его в здание, и он хочет с вами поговорить.