12.16.1991

— Так, всё, это последний, — проговорил Тони, затягивая ремень от скобок на ноге Роуди. Он встал со скамейки и хлопнул в ладоши, охваченный нервным возбуждением. Они только что закончили с обычными восстановительными упражнениями, и сегодня доктор Чо позволила провести первые настоящие испытания. Его переполняла энергия. — Тони, слушай, это же только первые испытания. Ты с ума не сходи, если сразу не заработает, — Роуди старался говорить бодро, но в его голосе слышалась дрожь. — Я с ума сойду? Кто я по-твоему, мишка Барни? Да я же образец хладнокровия, выдержки и собранности. — Ага, точно, — хохотнул Роуди. — Поможешь? Тони наклонился и схватил его за руку, помогая встать на ноги. Роуди покачнулся и вцепился второй рукой за его предплечье, а он без остановки повторял, словно мантру: «Держу. Держу. Молодец. Держу». — Ты в порядке? — спросил Тони, когда Роуди более-менее поймал баланс и встал уверенно. Тот глубоко вздохнул и отодвинулся. Он перестал держаться за плечо Тони, но не отпускал вторую руку. — Да, я в порядке. — Отлично. Я сейчас немного отойду, скобы тебя удержат, дело только за твоей мышечной памятью. — Хорошо, — кивнул Роуди, и Тони отошёл на шаг, позволяя ему почувствовать вес своего тела, но в то же время направляя его к двойным перекладинам, которые он будет использовать, пока не освоится. Свободной рукой Роуди потянулся к перекладине слева от него. Он вцепился в холодный металл и кивнул Тони, который осторожно отпустил его вторую руку и отошёл. Тогда он дотянулся до правой перекладины и постарался поймать равновесие. Заметив ещё один подбадривающий взгляд от Тони, он выпрямился, поднял голову и оценил, что ему предстоит сделать. Ему предстояло шаг за шагом дойти до конца перекладин, а затем развернуться и пойти обратно. Скобки зажужжали и скрипнули, когда правая нога Роуди дёрнулась, а затем он самостоятельно её согнул в колене и перенёс вперёд, делая первый идеальный шаг. Он посмотрел вниз, открыв рот от изумления. Тони едва дышал и всё время был рядом, когда он медленно продвинулся вперёд, переставив левую ногу, а затем вновь правую. Роуди потребовалось какое-то время, чтобы освоиться, иногда между шагами проходило по несколько минут, но Тони терпеливо ждал и всё время его подбадривал, следуя за другом шаг за шагом. Движения давались очень тяжело, даже при наличии скобок. Когда Роуди добрался до середины пути, его глаза заливал пот, но он отказался сделать перерыв и продолжал осторожно шагать. — Слушай, расскажи мне что-нибудь. Что угодно, просто не молчи, — пробормотал он, делая очередной шаг. — Да, конечно… — отозвался Тони, судорожно соображая, чем лучше отвлечь друга. — А, ну, Т’Чалла сообщил мне сегодня утром, что мы наконец выбили договор о домашнем аресте для Бартона и того верзилы из аэропорта. Так что прямо сейчас Клинт должен ехать домой. Второй парень, правда, как оказалось, работал с Хэнком Пимом, и тот, мягко скажем, не обрадовался, что кто-то в его костюме оказался замешан в международном скандале. Так что не факт, что для него домашний арест — более приятная альтернатива уютной камере в Рафте. — Если серьёзно, — пропыхтел Роуди, продолжая движение, — твоему папе лучше не слышать разговоры о Хэнке Пиме. Они вроде здорово поругались перед тем, как… Ну, ты понял. — А я наоборот почти решился подкинуть ему эту информацию, просто, чтобы чуть-чуть позлить. — Я думал, ты хочешь помириться. — Конечно, только я же его сын, мне по статусу положено быть для него занозой в заднице, а иначе какой смысл? Роуди засмеялся и обернулся к Тони, из-за чего тут же потерял концентрацию, не рассчитал движение, споткнулся и упал на одно колено. Тони рванул вперёд, чтобы помочь ему, но Роуди только отмахнулся, сам вцепился в перекладины и поднялся. — Ты в порядке? — Ага, на секунду только потерял баланс. — Может, перерыв? — Нет. — Ты и так уже сегодня много занимался, нормально, если ты устал или у тебя что-то болит. Не надо перегружать себя. — Я справлюсь, — отрезал Роуди непоколебимым военным тоном, прекращая всякие споры. Тони поднял руки, сдаваясь, и медленно отошёл назад. Полковник вздохнул и стёр пот со лба, ощущая неловкость за то, что огрызнулся. — Прости. Можешь, пожалуйста, принести воды? — Конечно, — отозвался Тони и метнулся к сумке. Он схватил бутылку с водой, открутил крышку и протянул её Роуди. Тот с благодарностью её принял и сделал несколько глубоких глотков. — Как ощущения? Движения достаточно естественные? Это только прототип, я могу добавить всё, что пожелаешь. Может, подстаканники? — Тони ухмыльнулся и кивнул на бутылку с водой. — Да, подстаканники было бы неплохо. Ещё, возможно, кондиционер, — Роуди указал на одежду, которая вся промокла от пота. Вновь учиться ходить было тяжело. — Всё понял. Уже думаю над чертежами, — бодро отозвался Тони, указав на свою голову. — Я продолжу, — серьёзно сказал Роуди, и Тони вновь отступил, забрав наполовину опустошённую бутылку. — Слушай, а вообще, как много Говард знает о тебе и о современном мире? — Пффф. Судя по всему, Говард перелопатил весь Гугл в первую же ночь. Он знает практически обо всём, что известно СМИ. И я… рассказал ему про Обадайю. Роуди взволнованно обернулся к нему: — Прямо всё? — Он спрашивал, — пожал плечами Тони. — Мы немного выпили, и я рассказал ему всю грязную историю об интригах и предательстве. Стоит отдать ему должное: он казался расстроенным, будто ему правда было не всё равно. Это было очень странно, словно смотришь «Сумеречную зону». — Тони, вся твоя жизнь похожа на эпизод «Сумеречной зоны». Без обид. — А ты в эпицентре всего этого, утконос. — Ну, знаешь, там в каждом эпизоде был один нормальный персонаж, так вот это, судя по всему, я. А что насчёт твоей мамы? — Я не уверен, как много ей известно, — запнулся Тони. — Насколько я знаю, Говард рассказал ей про Оби, и периодически она на меня так смотрит, словно хочет что-то спросить, но вместо этого просто меняет тему. — А про Джарвиса ты рассказывал? — Нет. Вообще нет, — быстро ответил Тони и проглотил комок в горле, который появлялся всякий раз, как он задумывался о том, кто заменил ему отца. — Прости, — отозвался Роуди, хорошо зная, насколько деликатной темой был дворецкий. Наконец он дошёл до конца перекладин и победно улыбнулся, затем перевёл дыхание и медленно опустился на пол, чтобы отдохнуть. Он вновь взял бутылку и опустошил её буквально в два глотка. Тони сел рядом с ним и ничего не сказал, когда друг облокотился на него, всё ещё немного задыхаясь и стараясь унять сердцебиение. — Я всё хочу извиниться, что не поверил тебе, — проговорил Роуди. — Не поверил? Ты о чём? — недоумённо поморщился Тони. — В день, когда было опознание тел. Извини, что не поверил, когда ты сказал, что это не твоя мама. Если бы я тебя поддержал, мы бы, возможно, смогли найти их раньше. — Нет, — ответил Тони, который мотал головой всё время, пока друг говорил. — Не надо. Мы бы ничего не выяснили, поверь, я пытался. Ты был со мной рядом, ты по-прежнему со мной рядом, я не могу просить о большем. Роуди неуверенно улыбнулся, принимая эти слова, хотя его глаза оставались серьёзными. Они поднялись на ноги. Роуди застонал, вновь оказавшись в вертикальном положении, непроизвольно наклонился вперёд и обхватил Тони. Тот обнял его в ответ, и так они простояли какое-то время. Неожиданно раздался стук в стеклянную входную дверь. За ней оказался беловолосый старик в солнечных очках. Его чёрная бейсболка с изображением кусочка пиццы слетела, когда он прижался лицом к стеклу. — У меня доставка пиццы для… — он отлепился от стекла, сверился с бумагами и вновь посмотрел на них. — Тони Карка. Это вы? Лицо Роуди тут же озарилось ликованием, и Тони понял, что в ближайшее время от этого точно не отделается. — Да! Вот он, Тони Карк! Он самый и есть. Спасибо большое! Теперь только так тебя и буду звать, — ухмыльнулся полковник, вновь хватаясь за поручни и начиная движение в обратном направлении. Тони занялся пиццей, не забыв пояснить курьеру, что его зовут СТАРК. Хотя смысла в этом особенно не было, непоправимый ущерб был уже нанесён. Он сложил коробки на скамейку и вернулся к другу. Когда тот дошёл до конца поручней, Тони помог ему сесть обратно в кресло и начал снимать скобки. — Я обдумал твой совет и решил устроить небольшую экскурсию на Лонг-Айленд, — тихо проговорил он, возясь с ремнями. — Лонг-Айленд? — отозвался Роуди, удивлённо вскидывая брови. — Я подумал, они будут рады забрать какие-то свои вещи. Плюс, я там почти не бываю, никто не должен заметить, если я там с ними погуляю немного. Удобно же, — Тони не поднимал головы, чтобы случайно не встретить взгляд друга и не передумать. Он освободил ноги Роуди от скобок и сразу же схватил их спортивную сумку, закидывая её на плечо. — А тебе-то нормально туда возвращаться? — наконец проговорил Роуди, и у Тони не осталось другого выбора, кроме как посмотреть на него. — Да, всё будет хорошо. Тем более Пеппер тоже поедет, так что мы, наверное, двинем туда после обеда. А ты отдыхай, с тобой останется Хэппи. Роуди старался уловить его настроение и интонации так, словно заглядывал прямо в душу. — Ты только будь на связи и обязательно звони, если я буду нужен, — серьёзно сказал он. — Договорились, — тут же отозвался Тони. Роуди всё ещё выглядел немного неуверенным, но откинулся в кресле и проговорил: — Я приму душ перед обедом. — Конечно, а, это… Тебе нужна помощь? — Тони всё ещё не до конца понимал, как далеко распространяются его проблемы. С одной стороны, он был уверен, что друг не постесняется попросить о помощи, но, с другой стороны, Роуди был таким же упрямым, как он сам. Роуди рассмеялся: — Это тебе не каникулы 87-го года, когда тебе пришлось отрезвлять меня холодной водой. Я справлюсь. — Может, я просто хотел посмотреть, как у тебя все мышцы на теле будут трястись от холода, — подмигнул Тони. Он забрал пиццу и пошёл на кухню, Роуди двинулся за ним, ехидно заявив: — Я всё расскажу Пеппер. *** Говард боролся с искушением, глядя на очки, лежащие перед ним на кровати. Он был в комнате совершенно один. Мария наконец куда-то ушла с Пеппер. Она не отходила от него два дня после приступа мигрени, вызванной путешествием в прошлое. Рядом с ним лежал открытый маленький чёрный блокнот, в котором были нацарапаны заметки о том, как работают очки и что нужно будет сделать, когда он в следующий раз использует их. Конечно же, он ещё будет использовать их. Любопытство Говарда никогда не имело границ, хотя из-за этого он часто попадал в неприятности, особенно в молодости. Какая-то часть его всё ещё требовала вернуть очки или хотя бы спросить Тони о них, но Говард чувствовал, что это важная технология, и хотел воспользоваться шансом и освоить её. Возможно, если он своими глазами увидит, что пошло не так, это поможет ему наладить отношения с сыном. По одной из его теорий очки работали с воспоминаниями, на это указывала локализация головной боли. Возможно, ему удастся найти нужное воспоминание и попробовать сказать Тони то, что он так боялся сказать в реальности. Так он сможет избежать негативных сценариев и сделать всё ещё хуже, чем есть сейчас. Он взял очки и покрутил их в руках, всё ещё восхищаясь, насколько могучая технология скрывается в таком неприметном объекте. Он перебирал в голове несколько сцен из прошлого, но никак не мог выбрать ту, что лучше всего подойдёт для проверки его теории. Самым ярким воспоминанием был момент как раз перед тем, как их с Марией похитили. Тони спал на диване в глупом колпаке Санты. Перед этим он явно просочился в дом безбожно поздно. Говард тем утром очень спешил, поскольку нужно было заехать в Щит, а потом уезжать в их и так уже отложенный отпуск. Они с Тони немного поссорились. Мария была недовольна, но он помнил, что она играла на пианино одну из его самых любимых песен. Говард вздохнул и собрался с мыслями, стараясь подготовиться к какому угодно исходу. Он открыл дужки очков, повернул их к себе… — Хэй, Говард, — позвал Тони, стуча в запертую дверь. — Чёрт, — прошептал старик, запихивая очки в ящик стола и хватая оттуда первый попавшийся журнал. Он попросил Пеппер что-нибудь почитать про жизнь Старк Индастриз в прошедшие годы, и ему доставили несколько пачек журналов. Он постепенно их изучал. Конечно, можно было воспользоваться интернетом, но реальный объект был как-то приземлённее. Сейчас Говард раскрыл журнал на случайной странице и очень постарался придать голосу беспечность: — Пусти его, Пятница. Он слышал, как снаружи пискнула панель, когда Пятница выполнила его команду. Замок открылся, и Тони встал в дверях. Говард выжидательно на него смотрел, в то время как его сердце колотилось от осознания того, как близок он был к тому, чтобы его поймали. — Я просто хотел сказать, что привезли пиццу, — сказал Тони, неуверенно топчась на одном месте. Они всё ещё нормально не поговорили после его вспышки в лаборатории, все их беседы были короткими и неестественными. В их неустойчивых отношениях были сделаны ещё три шага назад. — Ты маму с ума сведёшь, заказывая пиццу так часто, — попытался пошутить Говард. — Ага, когда я уходил, она пыталась вытереть жир салфеткой и ела её при помощи ножа и вилки. Неожиданно в сознании Говарда вспыхнуло одно из воспоминаний, над которыми он думал всё утро. Тони был маленький, за год или два до интерната, и они собирались на одну из благотворительных вечеринок Марии. Вечер должен был быть долгим, а кормили на таких мероприятиях всегда очень скудно. Чтобы не страдать от голода, Говард посчитал правильным заранее подкрепиться. Он улыбнулся, купаясь в этих воспоминаниях. — Ты помнишь ту мамину вечеринку, когда мы заехали с тобой за пиццей в Фазиос в Бруклине? Тони поморщился, но подошёл на пару шагов. Говард счёл, что ему стоит продолжать. — Мы всегда ходили такими голодными на этих вечеринках, поэтому тогда съели вдвоём целую пиццу и ещё хлебные палочки. Ты был словно бездонный, а я ещё всё время волновался, что ты прольёшь соус на рубашку, и у твоей мамы случится инфаркт, — засмеялся он, тряхнув головой. — Потом мы приехали на вечеринку, с опозданием, конечно же, сели есть мидии или какую-то подобную фигню, ты едва это попробовал, как тебя вырвало. Видимо, ты переел, и повсюду потом была полупереваренная пепперони. Твоя мама на меня ещё неделю злилась, когда выяснила, почему так произошло, но оно того стоило. Он обернулся к Тони, который стоял, сложив руки на груди и прикусив нижнюю губу. — Нет, — тихо проговорил он, опустив глаза в пол. — Этого я не помню. Я помню, как меня забрал Джарвис и помог отмыться. Он просидел в моей комнате всю ночь, потому что я очень боялся, что мне опять станет плохо. Ему пришлось спать на неудобном стуле. Я помню, как вы с мамой ругались, а потом ты уехал в командировку. Я вот это помню. В его голосе не было ни малейшего раздражения или злости, лишь тоска и сожаление. Говард не помнил эту часть истории. — Извини, — искренне ответил он. Смех исчез, на его место пришла гнетущая тяжесть. Тони лишь безразлично пожал плечами и наконец посмотрел на него: — Зачем ты это читаешь? Говард уже забыл о журнале, который он всё ещё прижимал к груди. Он бросил быстрый взгляд на обложку и понял, что на ней изображён Тони, а заголовок был о будущем неисчерпаемой энергии. — Да так, захотелось, — он тоже пожал плечами. — Ну-ну. Короче, пошли обедать. А, и потом мы поедем на небольшую экскурсию, чтобы вы с мамой немного развеялись и погуляли. Говард лишь молча кивнул, а Тони развернулся и покинул комнату. Старик обернулся и посмотрел на ящик стола. Единственное, чего ему сейчас хотелось, это вернуться в прошлое и всю ночь просидеть на неудобном стуле в комнате сына. *** Обед, к счастью, прошёл без происшествий. Всё благодаря Пеппер и Роуди, которые старались рассеивать тоскливое напряжение, повисшее между Говардом и Тони. Потом Хэппи подогнал внедорожник с тонированными стёклами и передал ключи Тони. — Ты уверен, что мне не стоит сесть за руль? — спросил он. — Ага, уверен. Просто небольшая экскурсия, мы быстро вернёмся, соскучиться не успеешь, — ответил Тони, усаживаясь на место водителя. Рядом с ним села Пеппер, а его родители оживлённо беседовали сзади. Тони попросил их одеться максимально просто. Не то чтобы кто-то должен был искать кого-то похожего на Говарда и Марию Старк, но бережёного Бог бережёт. Мария, вроде бы, вообще никогда раньше не носила джинсы, и Тони постарался запомнить, что нужно её сфотографировать. — Это правда нужно в машине? — спросил Говард, теребя в руках бейсболку. — Стёкла же тонированы. Тони еле сдержал смех. — Однозначно нужно. Никогда не знаешь, кто может тебя увидеть, когда ты стоишь на светофоре. Тони услышал тяжёлый вздох Говарда и наблюдал в зеркало заднего вида, как его отец, преданный фанат Янкиз, с ворчанием надевает бейсболку их соперников, Бостон Ред Сокс. Он ухмыльнулся. Он никогда серьёзно не увлекался каким-либо спортом, в отличие от отца, у которого были выкуплены собственные места на стадионе, куда он даже пару раз брал его и Джарвиса. Однако в MIT они с Роуди побывали на множестве игр, и Тони, к страшному огорчению Говарда, стал фанатом бостонской команды. Тем летом он явился домой в кофте с их символикой, и отец его чуть не отверг. Юный Тони счёл это очередной победой в своём бесконечном восстании. Дорога до города и через него оказалась очень загруженной, и он вспомнил, почему всегда предпочитал, чтобы по улицам за него петлял Хэппи. А ещё лучше было бы лететь над всеми в костюме. Пеппер поддерживала неторопливую беседу, в которую Тони лишь иногда вмешивался. — Пейзаж немного поменялся, — проговорил Говард, когда в поле зрения появилась недавно восстановленная башня Старка. — А тебе не нравится твоё имя в небесах? — спросил Тони. Говард засмеялся, разглядывая башню: — Кто сказал, что мне не нравится? Потрясающий дизайн. Пеппер посмотрела на Тони с улыбкой и взяла его за руку. Его распирало от гордости. Башня Старка была их ребёнком, и теперь, с отъездом Мстителей в лагерь на севере, она вновь стала головным офисом Старк Индастриз, хотя там по-прежнему был их пентхаус и несколько личных этажей под ним. Может, они когда-нибудь вновь переедут в город. Прошло довольно много времени, когда они наконец добрались до цели, заезжая на частную дорогу, по которой Тони не ездил уже несколько лет. Ворота выглядели так же, как в начале 90-х, если не считать современной панели безопасности. Он ввёл пятизначный код, и ворота открылись, открывая взгляду круговую подъездную дорогу. Дом был таким же величественным и внушительным, как прежде, территория и здание по-прежнему тщательно обслуживались штатом ландшафтных дизайнеров и уборщиц. Четыре колонны резко выделялись под фронтоном, обрамляя вход в особняк, в окнах повсюду были видны занавески. — Дом, милый дом, — прошептал Тони, заглушая мотор. Пеппер всё ещё держала его за руку и вновь сжала её, стараясь выразить поддержку. Они вышли из машины. Говард и Мария шли за ним, охваченные трепетом. Они впервые за двадцать с лишним лет по-настоящему были дома. Мария не сдерживала эмоций, потрясённая знакомым уютом, что дарило огромное здание. Её гортензии были ухожены и очень красиво цвели. Она прикоснулась к одной из них, наслаждаясь её нежностью и вдыхая сладкий аромат. Говард не проявлял такой сентиментальности, по крайней мере к тому, что было снаружи дома. Ему нужно было то, что внутри. Его спальня, его лаборатория, его вещи. Тони пересёк мощёную дорожку и подошёл к двери. В доме он тоже обновил систему безопасности. Вместо замков на массивных дверях из красного дерева была установлена незаметная сенсорная панель. Он приложил к ней ладонь, дверь разблокировалась, и он аккуратно открыл её. — Я… ох. Я сохранил всё… после… Забрал в Калифорнию только некоторую важную мебель. Всё остальное вроде… оставил. Только обновил безопасность и кое-какие приборы, — тихо проговорил Тони, когда они вошли в холл. Было так странно, что Джарвис не открыл им дверь. Его присутствие ощущалось в этом доме так же сильно, как и память о его погибших родителях. Именно поэтому он редко тут бывал. Из-за этого было особенно странно стоять сейчас тут с родителями, буквально в паре метров от комнаты, где они в последний раз были вместе в 1991. — Ну, я вас, наверное, покину? Встретимся позже? Можете забрать всё, что хотите, мы отвезём это в лагерь. Говарду тут же захотелось сбежать в подвал, в свою обожаемую лабораторию, но он видел, что нужно уделить внимание Марии. Она была слишком шокирована возвращением в родной дом, и он посчитал правильным побыть с ней какое-то время, а своими вещами заняться попозже. Он взял её за руку, а второй рукой наконец снял бейсболку и нацепил её на голову Тони. Мария повела его по извилистой лестнице в сторону спален. Тони снял бейсболку, только чтобы взлохматить волосы, а потом надел её обратно козырьком назад. А почему бы и нет? Говарда же это бесит. — То есть, — заговорила Пеппер, цокая каблуками по полированному полу, — ты здесь пропадал каждый декабрь, да? — В основном, — пожал плечами он, прислонившись к дверному проёму. Много лет подряд, когда приближалась годовщина смерти родителей, он брал небольшой отпуск и приезжал сюда, на Лонг-Айленд. Приезжал один, если не считать за друзей Джека Дэниелса и Джима Бима, а в первые годы ещё и кое-какие запрещённые наркотики. Два или три дня он проводил в полнейшей отключке. Он так справлялся с горем. Не лучший метод, но понимать он это начал лишь спустя много лет. После Афганистана он перестал приезжать сюда каждый год. Вместо этого он проводил время с Пеппер или Роуди, а вместо алкоголя и наркотиков в ход шёл фастфуд и марафоны фильмов. — Я бы могла приезжать сюда с тобой. Тебе стоило только попросить. Тони благодарно улыбнулся, но покачал головой. — Я бы не был хорошей компанией. — А ты и не должен ей быть, — честно ответила она, глядя ему в глаза, чтобы он мог убедиться, что она говорит правду. — Ну… Зато сейчас ты здесь, и я бы с удовольствием сделал то, что любой парень мечтает сделать со своей девушкой. Показать ей свою спальню, — он игриво подмигнул, стараясь увести разговор с серьёзной темы. Он итак нервничал, находясь в этом доме, ему очень хотелось пережить этот день и не разбудить лишние эмоции. — Ты хочешь показать мне свои сувениры с Капитаном Америка? — отбила она, тут же заставив его пожалеть, что вообще рассказал об этом мимолётном детском увлечении. — Конечно нет. Я хотел показать тебе мою коллекцию по Звёздным Войнам. Она закатила глаза, но они уже шли по извилистой лестнице. Тони болтал без умолку обо всём подряд, старательно игнорируя дверь, ведущую в комнату Анны и Джарвиса. У них был свой коттедж на территории, но чаще всего им казалось более правильным находится внутри особняка. Через две двери, по другую сторону коридора от комнаты Джарвиса, была комната Тони. — Ты готова? — шутливо поинтересовался он, берясь за ручку. — Как и всегда. Там ведь не будет десятилетних залежей нестиранной одежды или кучи кофейных кружек? — Тебе стоит в меня больше верить, я ведь пользовался услугами уборщиков все эти годы, — ответил он с притворной обидой и открыл дверь. Спальня была такой большой и великолепной, что могла бы являться хозяйской. Как и в большинстве домов Тони, тут было много окон, смотревших на задний двор и бассейн. Бельё на огромной кровати явно менялось с 1991, но всё остальное словно застыло в прошлом. Какая-то наполовину собранная модель стояла на столе в углу, а вокруг валялись детали и инструменты, точно Тони собирался в любой момент вернуться и закончить работу. На стенах в рамках и правда висело несколько винтажных плакатов по Звёздным Войнам, а на полке стояла модель Сокола Тысячелетия. На старинном гардеробе лежала стопка журналов, в основном Популярная Механика, а также ещё кое-какие мелочи. В углубление за зеркалом была вставлена единственная фотография с очень молодым Роуди и ещё более молодым и лохматым Тони, сделанная во время их учёбы в MIT. Тони схватил фото и спрятал в карман. — То есть, здесь ты вырос? — спросила Пеппер, водя рукой по древнему компьютеру на втором столе. — Нет. Я вырос в интернате в Андовере. Тут я лишь иногда останавливался между семестрами. — Это вообще довольно грустно, — проговорила она, садясь на кровать. — Ну, разве что совсем немного, но такова моя жизнь, — ответил он, устраиваясь рядом. — Ой, напомни мне забрать Сокол Тысячелетия для Питера. Я думаю, он с ума сойдёт. — Тони, — мягко проговорила Пеппер таким серьёзным тоном, что он тут же обратил на неё всё внимание. — Ты собираешься рассказать им про Джарвиса? Он остолбенел. — Что? Здесь? Сейчас? — Сейчас самый подходящий момент. Я видела лицо твоего папы, когда заговорил Вижен. Мне просто кажется, они очень хотят узнать, что произошло, и будет лучше, если они узнают это от тебя. Это ведь не твоя вина, дорогой. Тони сидел, опустив взгляд на покрытый ковром пол и вспоминая день гибели родителей, когда ему хотелось навсегда остаться в этой постели. Джарвис тогда пришёл, сел там, где сейчас сидит Пеппер, и очень ласково привёл его в чувства. — Я ничего не обещаю, — вздохнул наконец Тони. — У меня была тяжёлая неделя… Скорее месяц… Но я попробую. — Я ни о чём большем и не прошу, — улыбнулась она, наклоняясь и целуя его в щёку. — Ну, и почему все парни мечтают показать девушкам свою спальню? — прошептала она ему в ухо, и он раскрыл от изумления глаза. — Мисс Поттс! — возмущённо воскликнул он. — Ты что, хочешь растлить меня в моей детской спальне? — Ну не прямо растлить, я больше думала о страстных поцелуях. Тут же твои родители, я подумала, ты оценишь лёгкий экстрим, когда твоя мама в любой момент может нас застукать. — С ней такое уже было, но в данном случае, мне кажется, она наоборот только подкинет нам презерватив и пожелает хорошо провести время. Она тебя очень полюбила, буквально вот-вот удочерит. — Это было бы печально, ведь, если мы станем братом и сестрой, то никаких шансов на внуков в будущем. — А в насколько отдалённом будущем? — уточнил Тони, многозначительно глядя на неё. — Заткнись и поцелуй меня, пока они нас не нашли, — улыбнулась она и устремилась к нему. *** Мария нашла их очень скоро. Она возбуждённо несла большую коробку, её глаза блестели. Она ничего не сказала, увидев их красные щёки и то, как они запыхались, но улыбнулась ещё шире и позвала всех в гостиную. Говард шёл за ней следом и жестом показал, что они могли бы закрыть дверь, но Тони лишь пожал плечами и указал на Пеппер. Коробка оказалась набита самыми позорными детскими памятными вещами, хранить которые могла только мать. Затхлые старые детские комбинезончики, потрёпанный плюшевый медведь без одного глаза, которого он звал просто «Медведь». Тут было мало детских рисунков и совсем не было всякой ерунды из серии ожерелий из макарон, поскольку он уже в четыре года пробовал создавать микросхемы. Зато тут были грубо сделанные «роботы», каркас которых он собирал из самого разнообразного хлама, что удалось получить из мастерской Говарда. А потом дело дошло до фотоальбомов. Пеппер охала и ахала в нужных местах, разглядывая фотографии новорожденного Тони, голова которого была лохматой уже тогда, или чуть более поздние, когда он бегал по дому без подгузников и одежды. Он сомневался, стоит ли рассказывать матери, что для Пеппер в этом зрелище не будет ничего нового ещё с самого 2000 года, когда ей пришлось останавливать его полуголые купания в фонтане до того, как его арестуют. Её рассмешила его стрижка под горшок в год отъезда в школу, и Тони поклялся, что когда-нибудь выпросит у её собственной матери компрометирующие фото. Чем старше становился Тони на фотографиях, тем заметнее становилось отсутствие на них Говарда. Джарвис заменил его на всех днях рождения, он встречал и провожал его в школу. Совсем редкими такие фотографии стали, когда он уехал в MIT в 1984. По сути, тогда единственное, что было, это кадры с вечеринок, которые они вместе посещали, или же какие-то другие ситуации, когда кто-то мог написать о них статью. Было понятно, что Говарду некомфортно сейчас это видеть, но ведь фотографии не лгали. Тони надеялся, что ему может пойти на пользу возможность увидеть, как они жили без него. А потом прозвучал тот самый вопрос, которого он так старался избегать. — А что стало с Джарвисом и Анной после всего? — мягко спросила Мария, закрывая альбом на фотографии, где Тони стоял с Джарвисом и Анной на выпускном из MIT. Его взгляд метнулся к Пеппер, и она кивнула, подбадривая его. Говард вновь заинтересовался беседой, подобравшись на кресле и склонившись к Тони. — Это не особенно интересная история. Никого не похищала Гидра, не громили террористы или что-то подобное… — пробормотал он. — И всё же… Они были нашими давними друзьями… Я знаю, что твой папа в особенности хотел бы знать всё, — ласково убеждала его мать. Тони тяжело вздохнул, мельком глянул на отца, на маму, а затем уставился куда-то за плечо Пеппер и заговорил: — Ладно. Хорошо. После вашей гибели… Я не очень хорошо со всем справлялся. Какая неожиданность, правда? Я позволил Оби убедить меня переехать в Малибу и начать жизнь с нуля… Но я ещё позволил ему вдолбить мне в голову, что я больше не нуждаюсь в Джарвисе. Он убеждал, что я слишком взрослый, чтобы иметь двух нянек, и, поскольку я был идиотом, я согласился, и… — он перевёл дух. — Я их уволил… сказал, чтобы они возвращались домой, поскольку они мне больше не нужны. А он даже не спорил, просто принял всё это. Они вернулись в Лондон, и пару лет я о них ничего не слышал. А потом Джарвис позвонил и сказал, что у него рак поджелудочной четвёртой стадии, и он подумал, что мне стоит это знать. Я тогда был по уши занят созданием своего первого настоящего искусственного интеллекта, но побросал всё и полетел увидеться с ними. При первой встрече он выглядел хорошо, он казался таким же здоровым и сильным, каким был раньше. Он ничего не говорил о том, что пишут в прессе, только о моих изобретениях в Старк Индастриз и о том, как у меня дела. Тони покачал головой. Было до сих пор сложно поверить, что Джарвис никогда не злился на него. Он всё также любил его своей честной и безусловной любовью. Пока Тони собирался с мыслями, в комнате повисла тактичная тишина. Его отец закрыл лицо ладонями, а мать склонилась и обняла его за спину. — Джарвису становилось хуже с каждой нашей встречей. А потом мне пришла в голову идея, и я начал записывать его голос. Я встроил его в свой ИИ, и так ДЖАРВИС родился вновь, навсегда запечатлев голос нашего Джарвиса. ДЖАРВИС это был мой ИИ, как Пятница, но он всегда был чем-то намного большим. В результате длинной цепочки событий, в которую я предпочёл бы не попадать, ДЖАРВИС был встроен в Вижена, ты поэтому тогда их перепутал, — объяснил Тони, глядя на отца. — Настоящий Джарвис умер через пару дней после того, как заработал мой ДЖАРВИС, 24 августа 1994. Я пытался уговорить Анну вернуться в Штаты, но она не захотела. Она умерла буквально через год, 30 сентября, естественной смертью. В комнате на какое-то время повисла тишина, пока Мария, их вечный миротворец, не пришла в себя. Она поднялась и обняла его. — Что бы ни было до этого, я рада, что ты был с ними в самом конце, — прошептала она. Тони пролил уже достаточно слёз о прошлом, но сейчас они вновь подступили, в безопасности материнских объятий, в этом доме, полном воспоминаний о Джарвисе. Но он не дал им волю, лишь один раз всхлипнул и отстранился. — Я пойду… — он указал на стеклянную дверь, ведущую на террасу. — Подышу. *** Говард смотрел сыну вслед, и все его инстинкты кричали, что нужно пойти следом, ведь он понимал, что не стоит сейчас оставлять его одного. Он не был рядом с Тони в прошлом, это понятно, и всегда его заменял Джарвис. Но теперь Джарвиса тут нет, а Говард есть, и он не должен совершить одну и ту же ошибку дважды. — Я сейчас, — проговорил он и пошёл за сыном. Тони облокотился на ограждение террасы и положил голову на руки. Говард старательно шумел, когда открывал и закрывал дверь, а потом подошёл и остановился в паре метров от него. — Что тебе нужно? — буркнул Тони, не оборачиваясь. — Хотел убедиться, что ты в порядке. И спасибо, что рассказал обо всём. Я понимаю, что тебе это тяжело далось, — осторожно проговорил Говард. — Я в порядке. — Заметно, — хмыкнул Говард и тоже облокотился на ограждение, разглядывая множество цветущих деревьев и кустов. Бассейн был накрыт, но в небольшом пруду около сада Марии плавали рыбки и журчал маленький водопад. Он не так часто останавливался, чтобы полюбоваться красотой их дома, но сейчас, на фоне закатного солнца, она была особенно заметна. — Это не твоя вина, — наконец проговорил он, тщательно подбирая слова. Возможно, он лучше всех понимал, что Тони сейчас чувствует; опять всё дело в склонности Старков винить себя во всём. — Конечно, — пробормотал Тони, не отрывая рук от лица, — не я же создал рак. — Я про то, что ты их уволил. Это не твоя вина, Обадайя тобой манипулировал. Он… часто говорил мне про Джарвиса похожие вещи. Говорил, что неправильно позволять другому человеку растить моего сына, что он может настроить тебя против меня. Тони наконец обратил своё внимание на Говарда. Он поднял голову и смотрел прямо на него. — Я должен был ещё много лет назад понять, что Оби обманщик, но я был таким слепым и глупым. Моё внимание постоянно рассеивалось на сотни разных вещей, и я позволил ему воспользоваться этим. Это моя вина, я это хорошо понял. Тебе не о чем сожалеть, потому что Джарвис и Анна любили тебя, как родного, и я уверен, что они понимали, через что тебе приходится пройти. Это были совершенно особенные люди. Мы все стали лучше, потому что были с ним знакомы, — договорил он, его голос ослаб и охрип, когда он думал о своём лучшем друге. — Он тебя тоже очень любил, — тихо ответил Тони. — Всегда, когда мы ссорились… Джарвис всегда убеждал меня, что тебе не всё равно, просто ты не знаешь, как показывать это людям. Что ты показываешь это по-своему, как, например, ты заботился о нём и Анне после войны. Тогда я, правда, ему не верил, но сейчас я понимаю, о чём он говорил. Спасибо… Говард. Говард кивнул и придвинулся ближе, пихая Тони локтем: — А Джарвис когда-нибудь тебе рассказывал, как я купил фламинго по имени Бернард, и они с ним стали злейшими врагами на всю жизнь? *** Когда они наконец покинули особняк, была уже совсем ночь, но Тони был этому даже рад, ведь должны были кончиться пробки. После того, как Говард поделился с ним огромным количеством историй о схватках Джарвиса и Бернарда, они спустились в мастерскую, нетронутую с самого дня его отъезда. Отец показал Тони свои старые заметки и чертежи, которые он потом сгрёб, чтобы разобраться с ними в лагере. Они легко беседовали на инженерные темы, а потом проследовали в гараж. Говард очень удивился, обнаружив там свою коллекцию автомобилей. — Я не смог их продать. Я забрал только родстер, а остальное законсервировал и обслуживал иногда. Когда мы со всем разберёмся, я избавлюсь от Росса, и вы станете официально живыми, то, если хотите, можете вернуться сюда. Подумайте. Говарда заинтересовала эта мысль, но, чем ближе они подъезжали к лагерю, тем спокойнее становился Тони, что его родители с ним, под его крышей, а не где-то ещё. Он уже ненавидел себя за то, что заикнулся о такой возможности, ведь это было глупо, он не скоро сможет позволить им выйти в мир. Это может стать ещё одним ворохом проблем, с которым ему придётся разбираться. По крайней мере, маленькая экскурсия пошла всем на пользу. Его родители смогли выйти на улицу и взглянуть на реальный мир, и даже забрать кое-какие личные вещи. Мария шутливо сокрушалась, что её лишили любимых платьев с вшитыми плечиками. Когда она спорила, что ей нужно их взять с собой, Пеппер чуть не стало дурно. По дороге домой они остановились перекусить, Пеппер взяла еду на вынос из их любимого тайского ресторана. Потом Тони завернул в Квинс, чтобы завезти Питеру Сокол Тысячелетия. Правда, его не оказалось дома, он был у своего друга Неда, поэтому он отдал модель скептически настроенной тёте Мэй. Возможно, её немного удивило, какого чёрта Тони Старк привозит её племяннику сувениры по Звёздным Войнам в десять часов вечера. Когда они добрались до дома, была уже почти полночь, но Роуди не спал и взволнованно ожидал их, словно наседка. — Я что, пропустил комендантский час? — пошутил Тони, когда они заходили в помещение. — Конечно, и ты теперь под домашним арестом. — Ты всегда был слишком кислым, всё-то тебе не до веселья. — Ха-ха, — передразнил его Роуди, двигаясь в кресле рядом с ним. — Нет, правда, почему ты не спишь? Днём выспался? Полковник посерьёзнел, и Тони напрягся. — Есть кое-что, что тебе нужно увидеть, Тони. Я бы отнёс это к тебе в кабинет, но… — он кивнул на инвалидную коляску и направился к своей комнате. — Увидимся наверху? — мягко сказал Тони Пеппер, которая взволнованно на них поглядывала. — Да, конечно. Всё в порядке? — Да, по-моему он просто хочет, чтобы я подоткнул ему одеяло, — ответил он и поцеловал её. — Скоро буду. Тони проследовал по коридору за Роуди и зашёл в комнату, ожидая, что на него из-за угла кто-то выпрыгнет или чего-то в этом духе, но потом заметил большую посылку у Роуди на кровати. — Это привезли, когда вы уехали. — А, всего-то? Наверняка это запчасти для родстера, которые я вчера заказывал. А, чуть не забыл, глянь, какую фотку я… — Нет, Тони, нет. Это не то, — помотал головой Роуди. Его тон не оставлял ни малейшего шанса на какие-либо шутки. — А что тогда? — Тони… Это посылка от твоей тёти Пегги.