12.16.1991

29 мая 1970 Говард сверлил взглядом телефонную трубку в своей руке, пытаясь осознать, что происходит. Началось. Девять месяцев тянулись для его прекрасной жены, словно отдельная жизнь. За беременность она пережила много боли, неприятностей и переживаний, а сейчас ещё и на три дня переходила назначенный срок. Она была более чем готова к наступлению этого дня. Для Говарда же рождение ребёнка наступило слишком быстро, будто в мгновение ока, и в первый момент он остолбенел, как бы дико это не было. Он сражался с нацистами во Вторую Мировую, имел дело с Гидрой в самом её расцвете, политиками, правительственными агентами и разнообразными преступниками. Но мысль о том, что надо поехать в госпиталь и встретить крошечного младенца, который был наполовину его, приковала его к месту и лишила возможности дышать. Он полез в ящик и выудил спрятанную в бумагах бутылку виски. Его грязный секрет, который не был секретом ни для кого, кто хорошо его знал. Там же был припрятан стакан. Он поставил всё на свой массивный стол из красного дерева и налил в стакан немного. Потом подумал и налил побольше. Говард почти успел поднести стакан к губам, как в дверь быстро постучали, а потом там появилась голова Джарвиса. — Сэр, вот вы где, — с облегчением проговорил он. — Надо ехать, Анна и мисс Картер уже в госпитале с миссис Старк. Когда Говард не двинулся с места, Джарвис нахмурился и зашёл в комнату. Он приближался так, словно Говард был пугливым животным и мог сбежать при малейшей провокации. — Всё в порядке? — заговорил он, бросая взгляд на виски. — Я думал, вы это не так отметите. — Джарвис, вот что со мной происходит? — невесело усмехнулся Говард. — Может, это просто наконец наступил кризис среднего возраста, сэр? — отозвался дворецкий с состраданием в глазах. — Скажешь тоже. Как давно ты меня знаешь, Джарвис? Меня ничего и никогда так не выводило из равновесия, даже… история со Стивом… — он поморщился от одного только упоминания этого имени, даже спустя столько лет. — Даже тогда я хоть как-то контролировал ситуацию и понимал, что я делаю. А сейчас… ребёнок? Я даже примерно не представляю, что надо делать. Мой отец мне примером служить не может. Мне кажется, я облажаюсь. Говард сделал большой глоток из стакана, наплевав на то, как это выглядело. Он доверял Джарвису, и сейчас дворецкого ничего не могло удивить. — Вы позволите, сэр? — проговорил Джарвис, выразительно глядя ему в глаза. Он всегда был очень вежливым и обходительным, даже наедине. Говард понял, что он просит разрешения говорить свободно, эта привычка осталась у него с армии. Обычно это означало, что Говарда ожидает резкое прозрение, но ему сейчас был очень нужный живительный пендаль, поэтому он кивнул, поощряя дворецкого говорить. — Вы обязательно облажаетесь. И не один раз. Ещё впереди дни, когда вы будете чувствовать себя намного более потрясённым, чем вы есть сейчас. Тем более это же ваш ребёнок, я уверен, что он будет не по годам развитым и трудно управляемым. — Пока очень воодушевляюще, Джей, — прокомментировал Говард и отхлебнул из стакана. — Однако, когда вы облажаетесь, когда запутаетесь, когда не будете знать, что делать… просто не забывайте, что вы не один. Я как был всегда рядом с вами, так я всегда буду рядом с вашим ребёнком. Как и Анна. Миссис Старк определённо не будет против регулярно подсказывать вам, что нужно делать, — договорил он с ехидной улыбкой. — Если кто и готов заводить детей, то это ты, Джарвис. Дворецкий мягко улыбнулся. — Мы хотели бы, но ведь Анна не может… — он поёжился и тряхнул головой. Это была старая рана, о которой они говорили много лет назад, когда впервые об этом узнали. Говард считал несправедливым, что такие замечательные люди не могут завести детей, а он может. — Так что мне остаётся лишь наблюдать за вашим опытом, сэр. — Отсюда, кстати, возникает следующий вопрос: ты же не против стать крёстным отцом? Сначала выражение лица Джарвиса было смущённым, а потом оно сменилось чистой радостью. Он попытался взять себя в руки, но сдержать улыбку ему плохо удалось. — Для меня это честь, сэр. — Я ещё месяц назад должен был с тобой об этом поговорить. Так что, если Мария спросит… — Понял, — отозвался он. Говард вздохнул и посмотрел на недопитый стакан виски на столе. Наверное, ему в первую очередь стоило избавиться именно от этой привычки. Непростая задача для того, кто пил всю жизнь, но ему надо меняться, чтобы стать хорошим примером для ребёнка. Он встал и надел пиджак. — Пошли, пора идти, у нас же будет ребёнок, — заявил он, потрепал Джарвиса по плечу и пошёл на выход. Дворецкий был рядом, как и всегда. — Будем надеяться, что родится девочка. Я не уверен, что выдержу двух Старков мужского пола, — отметил Джарвис. Однако в госпитале Говарда уже ждал сын. Три килограмма триста грамм, голова вся в тёмных волосах. Он, конечно, хотел девочку, но что-то первобытное рокотало внутри него от гордости, что он может вырастить сына и продолжить род Старков, даже несмотря на страх закончить так же, как его собственный отец. — Что ж, маленький Эльмонзо, да? — спросил он, садясь рядом с Марией на постель и гладя сына по волосам. Даже в измученном состоянии его жена была самой красивой женщиной, которую он когда-либо встречал. Мария сморщила нос, устроила ребёнка поудобнее на руках и ответила: — Я теперь сомневаюсь, что мне нравится это имя. Говард выдохнул с облегчением. — Очень рад это слышать. Я очень не хотел тебя расстраивать, но вообще имя ужасное. — Так зовут моего дедушку, — она игриво хлопнула его по ладони. — Я знаю, — многозначительно ответил он, подчёркивая, что в этом и была основная проблема. — А о каком теперь думаешь? — Вообще мне всегда нравилось имя Антонио, но в нашем случае будет правильнее выбрать Энтони, учитывая, как зовут тебя, — она имела в виду его среднее имя. Он вновь ощутил прилив гордости и подумал, зачем он вообще волновался. Но тут Мария бесцеремонно сунула ему ребёнка. — Я устала, — заявила она, не давая шанса запротестовать. Он встал и зашагал по комнате, неловко держа маленького Энтони на руках. Вскоре темные глаза открылись и уставились на него, но мальчик почти не шевелился, просто внимательно следил за движениями отца, пока он это не заметил. Говард не удержался и широко улыбнулся: — Эй, малыш. Ты, наверное, знаешь, что я твой отец, но, если нет, то теперь знаешь. Слушай, буду честен. Я совершенно не представляю, что надо делать, и обязательно очень много обосрусь, — он поёжился, осознав, что только что сказал. — Вот видишь, о чём я? Первый проё… эм… прокол, и таких будет ещё много. Так что, прости заранее. Я только одно знаю. Я готов сделать для тебя всё, что угодно. И так будет всегда. Я люблю тебя… Тони. Он осторожно поцеловал младенца в лоб. Он, конечно, поморщился от прикосновения усов Говарда, но сильно не протестовал, лишь зевнул и продолжил смотреть на отца, медленно моргая. Потом его глаза закрылись, а маленькая ручка вцепилась в палец Говарда. Он никогда не забудет, как здорово было видеть сына, мирно спящего на его руках. *** Воспоминание окончилось, и Говард нажал на кнопку на дужке очков, чтобы отключить их. Он наблюдал, как сцена перед ним растворялась, сменяясь белоснежным интерьером новой лаборатории. Удивительно, что Тони дал ему полный доступ сюда после всего, что было в лагере. Хотя очень похоже, что он сделал это потому, что чувствовал вину за то, что не может позволить им свободно жить. То есть это не был знак особенного доверия. — Это и есть МОРГ, да? — прозвучал голос Марии, и Говард испуганно вздрогнул. Он не знал, когда она пришла сюда. Но, судя по всему, давно, потому что её глаза были полны слёз. Они рассказывали ей про МОРГ, но слышать и видеть это в реальности — совершенно разные вещи. Особенно, когда дело касается таких воспоминаний. — Да. Это оно. Мария подошла ближе, её голубые глаза всё ещё изучали то место, где была симуляция. — Ты говорил, что можешь пересматривать свои воспоминания, но я не ожидала ничего подобного, — она всхлипнула и вытерла лицо. — Ты вроде говорил, что можешь менять события? Ты ведь мог сделать меня похожей на кинозвезду, а не на тот встрёпанный ужас, который был после родов, — игриво заявила она. — Возможно, но для меня ты тогда была идеальна, — искренне отозвался он. — Очень складно, Говард Старк. — Это правда, — ответил он, вытер дорожки слёз на её щеках и нежно поцеловал в лоб. — А почему ты выбрал это воспоминание? — спросила она, прижимаясь и обнимая его за талию. Он обнял её в ответ. — Сейчас столько суеты с этой вечеринкой для Паркера. Счастливые воспоминания проще воспроизвести, а со всем, что вокруг творится… что происходит между мной и Тони… Не знаю. Наверное, просто хотел вернуться к началу. — И ты скучаешь по Джарвису, — уверенно добавила она. Она всегда была проницательной женщиной. — Наверное, это тоже, — улыбнулся он без особенного энтузиазма. — У него всегда был для меня ценный совет. Мария успокаивающе сжала его руки. — Он бы гордился вашим прогрессом. Ты столько уже достиг. Но ты ведь знаешь, что этот процесс никогда не кончится? Как с нашим браком: нужно постоянно работать, чтобы отношения росли и крепли. — Я думал, будет трудно, пока он младенец, — с сожалением отозвался Говард. — Как же мало я понимал… — А оказалось, это самая простая часть? — рассмеялась Мария. Потом её голос смягчился. — А ведь мы ещё столько пропустили. Нашему малышу уже сорок шесть, и мы пропустили половину. Никогда не прощу Гидру за это, но в некотором смысле так даже лучше. Теперь мы можем увидеть, как он женится. Заведёт детей. Нас бы тут уже не было, если бы не анабиоз… Они говорили о подобном пару раз после пробуждения в XXI веке. Обычно это происходило поздно ночью, когда они были в постели, и страхи, сдерживаемые солнечным светом, рвались наружу в темноте. Говард понимал логику Марии, в каком-то смысле она была права. Они оба были довольно старыми, когда родился Тони, и сейчас их уже скорее всего бы не было в живых. Он не решался заговорить о том, что, если бы они были с Тони все эти годы, он бы, возможно, гораздо раньше сошёлся с Пеппер. Возможно, не было бы Афганистана и всей той боли. Хотя, опять же, не было бы Железного Человека. Или Обадайя когда-нибудь избавился бы от них ото всех. А Говард мог никогда не решиться всё исправить. — То, что сделала Гидра, ужасно… — проговорил он. — Но у нас теперь есть второй шанс. Они какое-то время тихо стояли в обнимку, каждый погружённый в свои мысли. — Я вообще пришла сказать, что Питер скоро придёт… — заколебалась Мария. — Но? — А ты можешь ещё раз показать то воспоминание с ним маленьким? Или тот отпуск на Гавайях, когда ему было три, и мы тебя закопали в песок? Я скучаю по тем временам. — Я тоже. Говард посмотрел на часы и убедился, что немного времени ещё есть. Он вновь надел очки и постарался очистить разум и сосредоточиться на воспоминании. Потом он нажал на кнопку, активируя очки. *** Во всей суете, связанной с переездом, разборками с Россом, собственными косяками и импровизированной вечеринкой для Питера, Тони едва не забыл о таинственном подарке от Т’Чаллы, который он передал с русской шпионкой. Он долгое время лежал в кармане джинс в большой куче рядом с корзиной для стирки, которую Тони копил, чисто чтобы побесить Пеппер, ведь ему нравилось немного эксплуатировать её перфекционизм. Лишь когда она стала совсем неприветлива, он решил, что шутка себя исчерпала и взялся за наведение порядка. Тогда он и нашёл посылку. Это была флешка. Маленькая, незаметная, потрёпанная флешка. Он посмотрел на дверь ванной, за которой Пеппер принимала душ, затем на часы. Питера тут не будет минимум ещё час. Он успеет глянуть, что там внутри, и прийти вовремя на вечеринку. На всякий случай он сразу надел лучший костюм, потому что они будут фотографироваться для прессы, и, как он понял, Пеппер не признает ничего меньше этого. Джинсы он опять забыл около корзины. Он вылетел из спальни и двинулся в сторону лифта, ведущего в его лабораторию. Он сначала хотел прихватить отца и вместе посмотреть, что было на этой таинственной флешке. Будь рядом Брюс, он бы его позвал. Но Тони прогнал эти мысли из головы и решил сначала выяснить, с чем они вообще имеют дело. Он даже примерно не представлял, что Т’Чалла мог ему прислать, но точно ничего хорошего, раз это было сделано тайно. Двери лифта открылись, и он начал пересекать лабораторию. Он остановился лишь чтобы уделить немного внимания Дубине и U. Им не нравились такие частые переезды, пусть они сейчас и вернулись в знакомое место. Первые дни после переезда они паниковали и нуждались в помощи. Так что Тони побеседовал с ними, почесал и погладил их, а потом нагрузил обоих несколькими задачами, чтобы им было, чем заняться. — Пятница, открой защищённый канал для этой штуки. Если там вирус или ещё какая фигня, оно не должно навредить серверам Старк Индастриз или моим личным, — попросил он, приземляясь в одно из офисных кресел и подъезжая на нём к столу. — Защищённый канал установлен, босс, — старательно отозвалась Пятница. — Спасибо, солнце. Так, ну давай посмотрим, что нам прислал Багира… Он вставил устройство в порт, невольно ожидая, что сейчас произойдёт что-то зловещее, но всё было как обычно. Тут был только один файл. Тони хотел было открыть его на своём голографическом дисплее, но оказалось, что он подвергнут сильному шифрованию. — Так не интересно… — пробормотал он, легко вскрывая несколько первых уровней шифрования. Потом ему пришлось прикусить язык, потому что следующий уровень защиты был принципиально иным. Видимо те, первые, просто защищали файл от любопытных глаз, а этот Тони счёл вполне увлекательным. А раньше он не думал, что Т’Чалла умеет веселиться, ведь он всегда был таким тихим и серьёзным. Тони улыбнулся, размял пальцы и взялся за работу. Последний уровень шифрования был настолько продвинутым, что он не ожидал ничего подобного от Ваканды. Кто-то другой вообще вряд ли бы справился с ним, но Тони-то взламывал файрволлы с начальной школы, надо было только найти правильный подход… На голографическом дисплее появилось изображение девушки из Ваканды, только оно словно специально было искажено, чтобы походить на старое аналоговое фото. Она погрозила Тони пальцем и проговорила с улыбкой: — А-а-а. Ты не сказал волшебное слово. Тони расхохотался. — То есть, у вакандцев есть чувство юмора. Офигенно! Прошло ещё десять минут, он наткнулся на ещё две остроумные отсылки к «Парку Юрского периода», и наконец файл был открыт. Открывшиеся ему изображения и чертежи какого-то оружия он совершенно не ожидал увидеть. Он повернул несколько изображений, увеличил их и пригляделся к дизайну. Ему по-прежнему было непонятно, что это значит и почему Т’Чалла послал это ему. — Пятница, свяжи меня с Т’Чаллой, — он встал со стула и вновь пригляделся к информации, что была прислана. Видимо, не так много было известно. — Ты наконец его открыл, — зазвучал в лаборатории спокойный голос Т’Чаллы. — Моя сестра Шури уже начала волноваться, что использовала слишком сложное шифрование. — Так это твоя сестрёнка сделала? Скажи ей, что получилось прикольно, особенно отсылки к поп-культуре, но вот чтобы не пустить меня, нужно что-то посерьёзнее. — Не уверен, что разумно бросать ей вызов, но я ей передам. — Ладно, хватит любезностей. Что это за хрень? Тон Т’Чаллы тут же посерьёзнел: — Пару недель назад наши патрули поймали на границе группу наёмников. Они пытались прорваться к нам, судя по всему, за вибраниумом. Они все были снаряжены подобным оружием. Я такого никогда не видел, а ты, по-моему, как раз видел. — Если ты намекаешь на моё участие, то я уже почти десять лет вне игры… — Нет, нет, — тут же отрезал Т’Чалла. — Я не имел в виду, что ты причастен к их созданию, но ты сражался против подобного. Тони внимательнее посмотрел на оружие, которое было изображено у него на экране, пока Пятница прогоняла тесты и анализ энергетической структуры. Чем дольше он смотрел, тем более знакомой ему казалась эта картина, и её фрагменты увереннее складывались воедино. Наконец его отклинило: — Это оружие Читаури… Модифицированное, но энергетическая сигнатура сходится… Какого хрена энергетические ядра Читаури делают в оружии каких-то наёмников? — Возможно, есть утечка из департамента ликвидации последствий. Мы уже много лет назад завершили исследование их технологии, но такое я впервые вижу, — озадаченно пробормотал Тони, пытаясь осознать, что он мог упустить. Возможно, были какие-то недовольные сотрудники. Он был слишком занят Мстителями и Старк Индастриз, поэтому не сильно контролировал департамент, который сам же помог создать, но Джарвис, а теперь и Пятница, должны были доложить ему о любых конфликтах. — А теперь самое главное. Человек, создающий оружие — лишь посредник. Мы точно не знаем, кто он. У нас есть лишь информация, добытая от глупцов, осмелившихся атаковать нас. — И что вы выяснили? К стулу Тони подъехал Дубина, в клешне которого был аккуратно зажат зелёный смузи. Похоже, он смог приготовить его с первой попытки, потому что кухонный уголок был идеально чистым. — У меня пока мало доказательств, но человек, который за этим стоит — никто иной, как секретарь Росс. Тони был так шокирован, что совершенно не заметил, как не менее потрясённый Дубина выронил стакан из клешни, зелёная жидкость залила рубашку и его лучший костюм, а по полу рассыпались осколки стекла.