12.16.1991

Говард внимательно изучал заметки Тони и информацию о гибридной технологии, образец которой лежал перед ним. Он давно уже так не погружался в работу, к тому же он чувствовал, что получил ещё одну оливковую ветвь, ещё один шанс доказать сыну, что он не тот, кем себя зарекомендовал в прошлом. Ему дали важную работу, и он никак не может разочаровать Тони. Учитывая, что произошло непосредственно перед их отъездом, можно было сказать, что они достигли большого прогресса, и Говарду наконец удалось найти брешь в броне, окружающей сердце сына. Он даже назвал его папой. Если не считать того раза в сибирском бункере, когда они находились на грани смерти, он не слышал этого слова от него с того возраста, как ему было десять или одиннадцать. Он стал с холодным презрением называть его по имени с тех пор, как угасла последняя надежда покинуть школу-интернат. Просить его так не делать было бесполезно, даже у Марии и Джарвиса ничего не вышло, мальчик только ещё больше упёрся в своём решении. Он понимал, что правда заслужил это. С точки зрения Тони именно Говард был виноват в том, что мальчик был отрезан от семьи и всё время чувствовал себя так одиноко. Он взял на себя эту вину, зная, что так будет лучше, он хотел лишь защитить Тони, но поначалу это далось слишком тяжело. Было больно от того, что мальчик, который обнимал его во время грозы, теперь так выражает свой протест, но довольно скоро Говард смирился, новое обращение стало лишь одной из многих проблем, оно уже не ранило так сильно, а лишь выматывало. Он уже и не рассчитывал, что его хоть когда-нибудь вновь назовут отцом, но, чёрт возьми, это короткое слово осчастливило его так, что хватит на всю оставшуюся жизнь. Такое простое. Такое могучее. Когда он рассказал об этом Марии, она разрыдалась, ведь ей очень не хватало этого подтверждения, что её маленькая семья, которой она отдавала всю себя, начинает постепенно объединяться. — Чем больше я смотрю на эти чертежи и детали, тем больше мне кажется, что это лишь грубый прототип, — сказал Говарду полковник Роудс, который тоже изучал информацию. — Я согласен. Очень простая конфигурация, никакого изящества. Роудс тихо засмеялся: — Дайте Тони десять лет назад пять минут наедине с этой штукой, и он бы разобрал её до последнего винтика, а потом собрал так, что она станет в сто раз лучше. Хотя, наверное, хорошо, что этим занимается какой-то новичок, а не настоящий новатор. Это стало ещё одним открытием для Говарда. Сын просил пользоваться знаниями его лучшего друга. Он, конечно, предпочитал работать один, но постарался открыться, и с удивлением обнаружил, что Роудс действительно настолько умён и проницателен, как уверял Тони. Они работали вместе уже пару дней, а поначалу было страшно даже заговорить об этом. Говард встречал Роудса пару раз в 80-х, и явно произвёл на него не лучшее впечатление. Исправить эту ошибку ему было так же важно, как разобраться с оружием. Мужчина не всегда мог участвовать в работе, потому что всё ещё уделял очень много времени реабилитации, но он никогда не жаловался и в мастерской вёл себя абсолютно профессионально, прямолинейно и точно высказывая своё мнение, которое Говард с каждым разом ценил всё больше. А ещё иногда он делился маленькими фактами из жизни его сына, в духе того, что он рассказывал на вечеринке в честь Питера. Говард радостно впитывал их, стараясь по кусочкам восстановить в голове жизнь, которую пропустил. — Да, похоже, что производителей этого хлама больше интересует количество, нежели качество, — ответил он, указывая на плохо проваренное соединение ядра с рукоятью. — Они очень небрежны. Это значит, что у них должно быть какое-то ограничение по времени. Или очень малые мощности, что для нас большой плюс. Это точно производится не на фабрике. — Для нас, может, и плюс, но для общества очень плохо, что они так халатно работают. Хотел бы я знать, как они вообще добрались до этой технологии. Здание департамента построили почти сразу после всей заварушки, и это самое защищённое здание, которое я видел в своей жизни, — вздохнул Роуди и буквально рухнул в кресло Тони. — Может, они украли что-то ещё до того, как была проведена инвентаризация, — проговорил Говард, осторожно поглядывая краем глаза, как мужчина устало трёт ногу, заключённую в скобки. — Знаешь, я могу посмотреть, что там, если хочешь. Я не Тони, но я быстро учусь. Роудс посмотрел на него так, словно в последний момент сдержался, чтобы не послать его куда подальше. Но потом лицо мужчины изменилось, он явно задумался. Он потёр место, где фрагменты протеза соединялись под коленом, и медленно кивнул. Говард вернулся к оружию, лежащему на столе, смахнул с экрана чертежи и попросил: — Пятница, можешь, пожалуйста, сделать рентген этой штуки? Посмотрим, что там внутри. — Конечно, мистер Старк, — согласился ИИ, и Говард поморщился от обращения «мистер Старк». Потом он склонился перед Роудсом. — Так, что у нас тут, полковник? Теперь Роудс закатил глаза на такое обращение. — Тони кое-что правил перед отъездом, и, по-моему, левая нога получилась узкой. Жмёт немного. — Позволишь? — спросил Говард, поднося руки к скобкам. Лишь когда Роудс кивнул в знак согласия, он прикоснулся к конструкции и стал осторожно ощупывать её, стараясь найти узкое место. — Знаете, Тони мой лучший друг уже тридцать с лишним лет. Я на всё готов ради этого засранца. Говард напрягся, стараясь сконцентрироваться не только на своей задаче, но и на направлении, в котором двигался диалог; ему резко стало неуютно. До этого их разговоры были любезными и деловыми, но сейчас, судя по всему, всё должно было измениться. — Я знаю. Ему очень повезло, что он может положиться на такого человека, как ты. — Это должны были быть вы, — с болью в голосе произнёс Роуди, и Говард не знал, что на это ответить. К счастью (или к сожалению), мужчина ещё далеко не всё сказал. — Вы знали, что я всё время был с ним рядом, когда он создавал Дубину? Словно щенок, услышавший свою кличку, Дубина вопросительно зачирикал, клацая клешнёй. Роудс невозмутимо продолжал: — Чтобы запустить Дубину, было в буквальном смысле пролито очень много пота, крови и слёз. Когда это наконец удалось, Тони был счастливее, чем я вообще когда-либо его видел. А потом явились вы. Точнее, не так. Вы всё испортили. Вы же единственный на свете человек, с кем он по-настоящему хотел бы разделить этот момент, и вы пропустили создание, демонстрацию, церемонию награждения, да вы буквально раздавили его тем, что не пришли. Пусть он не признавал это, но он всё ещё был ребёнком и нуждался в вас. А вас никогда рядом не было, — голос Роудса был спокойным и ровным, но за ним чувствовалась тоска, и Говард знал, что заслужил такую суровость. Говард пристыженно опустил голову, чувствуя, как пылает лицо и шея. Конечно, всё это было правдой. Он редко навещал Тони во время его обучения, его постоянно отвлекали то дела компании, то Щита, то, само собой, поиски Стива. Как раз в то время он разрабатывал новый сонар, чтобы ещё раз попробовать найти разбитый самолёт. Он проводил непозволительно много времени, сканируя бескрайний океан, а потом пытаясь воссоздать чёртову сыворотку. — Ты прав, — просто ответил он, потому что больше сказать ему было нечего. Он не мог лгать этому человеку или прикидываться, что ему всё равно. Он был обязан признать свои ошибки перед ним и Тони, как бы ему ни было больно и некомфортно. Роудс не отреагировал на его ответ и продолжил с того места, на котором остановился: — Даже сейчас вы, я так понимаю, заметили, что не так уж и много изменилось. Тони всегда необходима поддержка и одобрение. У меня, конечно, были сомнения по поводу вас и ваших намерений, учитывая всё, что я знаю, но… Фраза тяжёлым укором повисла в воздухе. Говард чувствовал себя так, словно его ведут на казнь. Его голова уже лежала на плахе, и он ждал, когда Роудс обрушит на него тяжёлый топор. — Должен сказать, что я впечатлён, как вы со всем этим справляетесь. Что вы правда изо дня в день стараетесь всё наладить с Тони. Выражение лица Говарда скорее всего выглядело комично. Таких слов от полковника он никак не ожидал. Он был уверен, что тирада по поводу его грехов как отца и как человека продолжится, но вместо этого его оправдывает тот, кто, судя по всему, знает Тони лучше, чем он знает сам себя. — Но если вы ещё раз облажаетесь, — упорно продолжал Роудс, — вы ведь понимаете, что в первую очередь вам придётся ответить передо мной? Говард не замедлил с ответом: — Должен сказать, я никак не ожидал такой беседы сегодня, но даю тебе слово: я сделаю всё возможное, чтобы не облажаться. Я знаю, какие совершил ошибки. И я не идиот, чтобы опять упустить то, что у меня прямо перед носом. Роудс внимательно посмотрел на него, с военной прямолинейностью оценивая его слова и намерения. Было слышно лишь как Пятница сканирует оружие рентгеновскими лучами. Спустя довольно долгое время стальной взгляд полковника смягчился, он криво ухмыльнулся и заявил: — Ладно, хорошо. Я вам верю. У вас сейчас такое же бешеное выражение лица, как бывает у Тони, если припереть его к стенке. Даже столь мимолётное сравнение с сыном заставило Говарда просиять и немного расслабиться. — Рад это слышать. А ещё мне кажется, что я нашёл, в чём тут дело, — ответил он, ощупывая повреждённый фрагмент протеза. — На мой взгляд, проблема возникла в результате падения, а не из-за того, что его затянули слишком сильно. Роуди отвернулся, слабо улыбаясь. — Возможно, я переоценил немного свои силы. — И это привело к падению? — Я просто устал от боли, — колебался Роудс. — Устал от этого кресла. Так устал, что не могу дойти от душа до кровати, не шатаясь по дороге, даже с подарком Тони, — он отвернулся от Говарда и уставился в одну точку, говоря едва слышно. — Хотел бы я вновь стать нормальным. В этот момент Роудс выглядел старше своих лет, словно страшная усталость сломила его дух. — Ты справишься, — подбодрил его Говард. Роудс вновь обернулся к нему. — Пожалуйста, не говорите… — Я никому не расскажу, — тут же вскинул руки старик. Роудс кивнул, всё ещё продолжая оставаться напряжённым. — А вот та презентация Дубины… я могу только догадываться, как она прошла, исходя из того, что я сейчас знаю об этом боте… — заговорил Говард, стараясь сменить тему, и Роуди на это радостно отозвался. — Если вы думаете, что он ужасен сейчас… — хихикнул он. Но он не успел закончить, потому что взвыла сирена, и стол, на котором лежало оружие, затрясся. В динамике зазвучал голос Пятницы: — Ядро Читаури стало нестабильным… — Ложись!!! — тут же заорал Говард, стаскивая Роудса на пол. В этот момент ядро взорвалось, отбрасывая их к столу позади них и озаряя всё вокруг светом. Когда Говард осторожно открыл глаза, у него звенело в ушах. Рядом со стоном сел Роудс, но было видно, что травм у него нет. Ущерб мог быть хуже. Намного хуже. Стол, на котором лежало оружие, был разрушен, а ещё в помещении из-за взрывной волны вылетели все стёкла. Если не считать хаос и разлетевшиеся бумаги, всё остальное выглядело целым, и Говард выдохнул с облегчением. — Пятница… — устало проговорил он. — Запиши, что ядро становится крайне неустойчивым при малейшем воздействии радиации. — Я заметила, — отозвалась она. Говард засмеялся, а потом сам не заметил, как отключился. *** — Я просто пытаюсь донести до тебя, что ты обязан рассказать правду. Тони вздохнул, вваливаясь в гостиничный номер, и направился прямиком к самой мягкой и шикарной кровати из всех, на которых ему приходилось спать за всю его жизнь. Он на полном серьёзе думал, как бы забрать эту кровать с собой, когда они отсюда уедут. Тони утонул в нереально мягком красно-золотом одеяле и постарался сделать вид, что ничего особенного не произошло. Ребёнка не пытался утопить какой-то летающий хрен, а он не запаниковал так сильно, что тут же проболтался про Человека-Паука. С последним было особенно сложно, потому что всю дорогу до отеля Пеппер терроризировала его вопросами, на которые ему совершенно не хотелось отвечать, и все они в итоге сводились к одному: почему он никому об этом не рассказал. — Ты не понимаешь, Пеп, это не мой секрет, — пробормотал он, уткнувшись носом в мягкую ткань. — Тони, ему пятнадцать. Есть некоторые секреты, на которые тебе, как взрослому, необходимо наложить вето. Пеппер зашла за ним в комнату. Он не мог её видеть, так как по-прежнему лежал лицом в кровать, но чувствовал дуновения ветра, когда она ходила туда-сюда по комнате. Он очень устал и совершенно не хотел это обсуждать. — Стукачей в сортире мочат, Пеппер. Она, вполне ожидаемо, фыркнула. — Мы не на зоне, Тони. У нас ребёнок бегает в изделии Старк Индастриз, причём он официально числится нашим стажёром. Даже если забыть о том, что он нам дорог, всё равно, если он пострадает, ответственность ляжет целиком на нас… — с нажимом проговорила она. Тони понимал её ход мыслей, и, честно говоря, ей сейчас было довольно сложно. Пеппер приходилось оценивать ситуацию не только с личной точки зрения, но и с позиции генерального директора. Он очень сожалел, что ему пришлось превратить их поездку в очередной стресс для неё. Он совершенно не хотел усложнять ей жизнь. Тони повернулся и приподнялся на локтях, наблюдая, как она бегает по комнате с целой гаммой эмоций на лице. — Пеп. Я готов признать, что зря взял Питера в Германию. Но когда я его встретил, он носился по Квинсу в пижаме и очках. Он уже был Человеком-Пауком, ловил тачки голыми руками и громил мелких преступников. Он в любом случае продолжил бы этим заниматься, даже без меня. Питер мне сам всё это сказал, и он был слишком убедительным для простого ребёнка. И как я мог позволить себе не защитить его по максимуму? Это было бы безответственно. Когда он выложил всё это, её лицо заметно смягчилось. Она сдалась, села на край кровати, сняла туфли и помассировала ноги. — Меня просто бесит, что приходится волноваться о двух супергероях. Одного хватает, — она пихнула локтем его ноги и нервно улыбнулась. А вот в этом уже было намного больше смысла. Господи, как же ему повезло оказаться с этой замечательной и заботливой женщиной! Он должен был отвлечь её от всего этого. Он понимал, что сейчас происходит у неё в голове, но ей не стоило вспоминать всё, через что они прошли. — Хей, — нежно позвал он. Когда она обратила на него внимание, он изящным жестом стянул с себя красный шарф и с глупой улыбкой поинтересовался. — Достаточно ли я привлекателен для вас в данный момент, мисс Поттс? — О боже, — расхохоталась она, глядя на то, как он расстёгивает верхние пуговицы рубашки и приосанивается, точно фотомодель. — Вот клоун, — наконец выдала она, и тревога покинула её глаза. — Ну и что, работает же, — ухмыляясь, отозвался он и схватил её за платье, подтаскивая к себе. Она приблизилась и поцеловала его. Одной рукой она опиралась о кровать, а вторую положила на его голую грудь, на то место, где шрам от реактора был особенно заметным. От этого по его спине пробежали приятные мурашки. Конечно же, в этот момент у Тони в кармане зазвонил телефон, и он застонал, почувствовав, как Пеппер отстраняется. — Нет, нет, нет. Мы в отпуске, телефон подождёт, — сказал он, швыряя аппарат в кресло в другом конце комнаты и вновь целуя Пеппер так, что у неё перехватило дыхание. Телефон звонил ещё очень долго, потом, наконец, звонок перевёлся на автоответчик. Прошла буквально пара минут, как телефон вновь зазвонил, только на этот раз телефон Пеппер. Тони заныл, когда девушка оторвалась от него. — Прости, — проговорила она запыхавшимся голосом, — если звонят нам обоим, значит, это может быть что-то важное. Тони лишь тяжело вздохнул и откинулся на кровати, уставившись на роскошный багровый балдахин. Всё, что он сегодня пытался сделать, прерывали, несмотря на все его старания. Он слушал, как Пеппер тихо отвечает на звонок. Потом она обернулась к нему, и её лицо снова омрачилось тревогой. — Это Роуди, — сказала она, передавая трубку. — Я надеюсь, у тебя очень хорошие новости, мишка Барни, потому что у меня намечался самый офигенный… — он запнулся, когда услышал голос Роуди. Спокойный, профессиональный голос, который Тони иногда в шутку называл сексуальным полковничьим голосом. Произошла авария. Говард пострадал. Паническая атака снесла его, точно грузовой поезд, он даже не успел понять, что происходит, или предпринять какие-то меры, чтобы успокоиться. Он перестал слышать голос Роуди, в груди всё сжалось и заболело, словно, чёрт возьми, у него правда произошёл сердечный приступ. За что ему это всё? Он вспомнил погружение в Гудзон за барахтающимся Питером, которое произошло не больше часа назад, вспомнил, как мальчик сопротивлялся, пытаясь выжить, а потом голова самого Тони оказалась под водой, и грубая рука держала его за волосы, не давая вырваться и вздохнуть. — Тони! Он даже вновь услышал голос Пеппер, а его грудь вздрагивала в попытках хоть немного вдохнуть. Вдруг картинка вновь изменилась. Он снова оказался в том сибирском бункере в полумёртвом костюме, и Зимний Солдат занёс над ним щит Кэпа. Отец попытался его спасти, только на этот раз костюм не успел набрать мощность вовремя, солдат схватил его за шею и начал жёстко бить по лицу металлической рукой. Они едва успели воссоединиться, как отца вновь не стало. — Тони. Тони, я здесь. Со мной всё в порядке, — заговорил у него в голове ещё один голос, но это был какой-то бред, потому что обладатель этого голоса был мёртв. Тони видел, как он умер. Солдат? Нет. Машина. Он видел, как машина врезалась в дерево, и его родители оба погибли. Так что это был бред. Постепенно он начал приходить в сознание, прислушиваясь к тому, как отец не переставая говорит обо всём подряд. Изображение Говарда было выведено на большой телевизор. Над правым глазом у него виднелась повязка. Тони задёргался, осознав, что отец сейчас видит, насколько он слаб и дезориентирован. — Видео одностороннее, — шепнула ему в ухо Пеппер, и только тут он понял, что она сидит прямо за ним, нежно обнимая за плечи и прижимаясь грудью к его спине. Она дышала с ним вместе, стараясь успокоить его колотящееся сердце. Тони в очередной раз поблагодарил судьбу за Пеппер Поттс. Он вытер дрожащие вспотевшие ладони о штаны и накрыл ими руки Пеппер, стараясь показать свою благодарность. — Мы просто не можем взять паузу, да? — тихо проговорил Тони, и она крепче обняла его в знак согласия. — Я пойду принесу воды, — сказала она, осторожно целуя его в висок и поднимаясь. Ему тут же стало плохо без тепла и безопасности её рук, но он должен справиться. Кровь больше не стучала в висках, сердце почти вернулось к норме, но он чувствовал себя опустошённым и измученным, как и всегда после приступа. Грёбанное позорище, подумал Тони, схватить паническую атаку прямо перед собственным отцом. — Говард, — слабо и хрипло позвал он. Когда отец услышал его голос, на его лице отразилось такое облегчение, какого Тони никогда в своей жизни не видел. — Тони, — мягко проговорил он. — Как ты? — Что произошло? — спросил он, игнорируя вопрос. — Это из-за ядра Читаури. Я попросил Пятницу сделать рентген, и, судя по всему, облучение превратило его в бомбу. Но мы в порядке. Я только приложился головой при падении, пришлось наложить семь швов. Но я правда в порядке. Хорошо, что облучение было слабым, иначе, боюсь, взрыв вышел бы более мощным… — Говард, — вновь перебил Тони и дождался, пока отец замолчит. Он знал, что Говард его не видит, но он видел Говарда и смотрел ему в глаза, сейчас только это было важно. — Я правда очень рад, что ты в порядке. *** Несмотря на заверения Пеппер, что она поймёт, если Тони захочет вернуться в Нью-Йорк, он настоял на посещении компании и на том, чтобы довести план поездки до конца. К счастью, больше не было никаких инцидентов ни с Питером, ни с Говардом, ни с кем-либо ещё. Когда мальчик свалился в воду на свадьбе, ему удалось сдержать свою тревожность. В нём заговорил Мститель, и он чётко и профессионально разобрался с ситуацией. Но вот в безопасном номере рядом с Пеппер ему было достаточно сообщения, что отец ранен, и его разум сорвался в пучину панической атаки. Это было утомительно и уродливо. Он даже не заметил, что у него текли слёзы, пока Пеппер их не вытерла. Она терпеливо ухаживала за ним после того, как прошёл всплеск адреналина, принесла воды и фруктов, чтобы восстановить силы. Остаток дня они ничего не делали, лишь лежали в постели, разговаривали и пытались смотреть фильмы по телевизору, хоть не понимали в них ни слова. Они посетили индийский филиал Старк Индастриз. Тони беседовал с инновационным отделом, пока Пеппер занималась делами посерьёзнее. Это было здорово. Это было настолько нормально, что предыдущие два дня выветрились из головы. Никаких взрывов, утоплений и прочих катастроф, всё было тихо и мирно. Они прилетели в Нью-Йорк рано утром 18го сентября, ровно в мамин день рождения. Тони об этом совершенно забыл, но Пеппер всё предусмотрела, и перед отъездом они отправились за сувенирами и выбрали ей тонкий браслет с бриллиантами и рубинами, традиционный шарф, украшенный яркой вышивкой, и маленький флакон её любимых духов на случай, если Говард тоже забыл. Подарки были упакованы и полностью готовы к вручению, но по прибытии Тони первым делом направился в лабораторию, чтобы оценить масштабы разрушений. Роуди уже убрал всё разбитое стекло, а усиленные стены в рабочей зоне устояли при взрыве, поэтому необходимо было заменить лишь пару вещей. Тони уже созвонился с Т’Чаллой и рассказал ему об уязвимости инопланетного оружия. Тот в свою очередь поделился результатами допроса пойманных наёмников. Они ничего не знали о Россе и вообще о смысле всей операции. Судя по всему, их специально держали в неведении, поэтому здесь все ниточки обрывались. Так что теперь всё сходилось на личности этого посредника и на том, что удастся выяснить через него. — Пятница, покажи запись того, что тут произошло, — тихо попросил Тони. С Пятницей ему тоже пришлось побеседовать наедине. Она была юным искусственным интеллектом, и она ещё училась. Он всё ещё умилялся тому, что умудрился создать ИИ, способный чувствовать вину за то, что произошло. И она чувствовала себя виноватой из-за того, что не предусмотрела, как может отреагировать ядро. У неё даже дрожал голос. Тони пришлось поговорить с ней, убедить, что она ни в чём не виновата. Он также успокаивал Дубину, когда тот пролил смузи на его костюм, или U, когда тот забывал свои габариты и сносил всё на своём пути, или даже Джарвиса, когда тот не мог первое время различать сарказм и серьёзные вещи в его командах. Пятница была таким же его ребёнком, и он не хотел, чтобы она тяготилась чем-то. — Конечно, босс. На экране появилось видео. Без звука, но Тони это было уже не важно, поскольку его впечатлило, как поладили между собой его отец и Роуди. К нему начал подкрадываться страх, но тут Дубина подёргал его за рукав. Тони улыбнулся и погладил его, вспоминая, как обрадовался новости, что оба бота не пострадали при взрыве. U, всегда чуть более застенчивый, чем его брат, бибикал чуть поодаль, и Тони жестом позвал его присоединиться. Тот перестал колебаться, подъехал к ним, что-то щебеча без остановки на своём кодовом языке и оглядывая Тони с ног до головы. Боты каждый раз так делали, когда давно его не видели. Собаки-переростки, ей-Богу. Потом на экране произошёл взрыв. Тони потрясённо наблюдал, как отец пытался помочь Роуди лечь на пол, но взрыв оказался слишком сильным, и их снесло. Момент, когда Говард ударился головой об острый край стола, был хорошо заметен. — Могло быть намного хуже, правда? Господи, ему точно надо сделать какую-нибудь сирену, чтобы предупреждала его о приближающихся людях, когда он чем-то сильно занят. Тем более этого человека он точно не ожидал сейчас встретить в лаборатории. Пришла его мать. Она была, как всегда, безупречна. На ней были джинсы (дизайнерские, но джинсы!) и ярко-синий свитер в горошек с v-образным вырезом. Тони всё ещё казалось абсолютно нереальным, что она вообще сейчас здесь, в этом времени, а не в его памяти, сохранившей совершенно другой мир. Боты незамедлительно рванули к ней, бибикая и клацая клешнями. Она щедро почесала обоих. — Да, Говарду повезло. Опять. — Для вас это норма, мальчики, — с ласковой улыбкой сказала Мария. — Я помню все звонки из Андовера, когда твоя безопасность была под угрозой из-за очередных масштабных разрушений. Инцидент с бровями я тоже хорошо помню, — добавила она, имея в виду историю Роуди с вечеринки. Поскольку Тони даже приблизительно не представлял, как нарисовать свои собственные отсутствующие брови, а Пегги тогда не было в стране, ему пришлось рассказать ей всё, а потом честно пытаться запомнить ворох ценных советов по наложению макияжа. Мать посчитала эту историю безумно комичной, и всё стало ещё хуже, когда она поделилась произошедшим с Анной. Потом ему ещё долго подкладывали во все чемоданы косметичку. К счастью, в 80-х всем было всё равно на чьи-то брови. К тому же спустя много лет ему пригодился опыт тесного знакомства с косметикой и подводкой для глаз. Пеппер периодически настаивала на их использовании перед некоторыми пресс-конференциями, когда требовалось выглядеть особенно невинно и скорбно. Публика устоять не могла. — Это талант, что ж тут скажешь? Кстати, с днём рождения. Я не ожидал, что ты уже встала, а то бы закидал тебя подарками, — проговорил Тони, уворачиваясь от ботов и заключая мать в крепкие объятия. Вот тогда он по-настоящему почувствовал себя дома. — Спасибо, но на восемьдесят девять лет я себя точно не чувствую, — рассмеялась она. Формально её возраст был именно такой, но всё же перед аварией ей должно было исполниться шестьдесят четыре, но даже на этот возраст она никогда не выглядела. — Ну, Кэп тебя в этом плане сделал. Папа, кстати, тоже, — успокоил её Тони. Голубые глаза Марии блеснули, она внимательно посмотрела на сына. — Ты назвал его папой, — восхищённо прокомментировала она. Тони поморщился, осознав свою ошибку. Он прочистил горло и попятился. — Эм, да. Но давай не будем к этому привыкать, ладно? — Если честно, для меня это самый лучший подарок на свете: узнать, что вы столь многого достигли. А то Говард так мало говорит, что я чаще всего совершенно не знаю, что между вами происходит. — Ну, мы пока в процессе, — Тони со вздохом почесал затылок. — То есть, остальные подарки можно не дарить, да? — Только попробуй, — тут же заявила она, пихая его в плечо, и он рассмеялся. — Так, а с чего вдруг ты почтила своим присутствием лабораторию? Само собой, я очень рад тебя видеть, но ты же сюда редко спускаешься, — проговорил Тони, отключая экран и принимаясь расставлять по местам вещи на столах и упавшие фотографии. Все стёкла придётся заменить, но в этом не было ничего страшного. Он улыбнулся, увидев самое свежее фото. Это было селфи, которое Пеппер сделала с ним месяц назад в лагере. У него было совершенно заспанное лицо, поскольку он ещё не выпил свой утренний кофе, но вот Пеппер буквально сияла. Он не помнил, почему она тогда была такая радостная, но это было и не важно. Видеть её столь счастливой — огромное чудо само по себе. Это точно было замечательное утро. — Твой отец собирался у тебя кое-что спросить сегодня, а я не хочу, чтобы вы поссорились, поэтому решила сама прийти и поговорить. Тони оторвался от фото, и счастливые воспоминания померкли в его сознании, когда он разглядел серьёзное лицо матери. — Звучит как-то угрожающе. — Я хочу провести сегодняшний вечер не дома. Как нормальный человек. Не скрываясь. Да, его мать всегда была из тех людей, кто предпочитает отрывать пластырь одним махом. — Ма… Сейчас это не самая лучшая идея… — у Тони в голове тут же завертелись мысли о Россе, о головорезах с инопланетным оружием, и даже, чёрт возьми, о Гидре. — Я знаю, что ты боишься… — Боюсь? Пффф. Это не про меня, — соврал он. — Но, солнышко… — проговорила она, приближаясь и беря его за руки, чтобы он не ушёл и не хватал всё подряд. — Мы же не пленники. Я люблю тебя. Я очень ценю, что ты для нас делаешь, и я не прошу уехать насовсем. Я лишь хочу провести один вечер со своим мужем. Лишь мой день рождения, — подчеркнула она. — Я очень хочу хоть ненадолго почувствовать себя нормальной. Я знаю, что ты волнуешься, но ведь близится день, когда ты не сможешь больше скрывать нас. Она отпустила его руки и прикоснулась к лицу, не давая отвести взгляд. Он пытался смотреть куда угодно, лишь бы не на неё, поскольку боялся увидеть её эмоции, когда ей приходится умолять его, словно узник своего тюремщика. — Однажды… Тебе придётся нас отпустить, — уверенно проговорила она, окончательно добивая Тони. Это не было спонтанной просьбой. Совершенно. Если кто и заслуживал провести вечер в городе, так это она, учитывая, через что заставила её пройти Гидра вместо отпуска на Багамах. Она очень долго терпела. Но его мать была очень общительным человеком. Ей требовалась свобода, она старалась ужиться в лагере и теперь в башне, но ей совершенно точно этого было мало. Она была права. Он правда должен был её отпустить. — Это очень тяжело, — признался он. Даже когда они с Пеппер уезжали в Индию, ему было сложно оставить родителей одних. Даже под бдительным присмотром Роуди и Пятницы. Он постоянно опасался, что когда-нибудь проснётся или приедет домой, а всё это окажется сном, его родителей с ним опять не будет. — Я знаю это. Правда. Я тоже это чувствую. Я каждое утро просыпаюсь и боюсь, что вновь окажусь в этом жутком ледяном бункере с пистолетом, направленным мне в лицо. Я каждую ночь боюсь, что никогда больше не увижу тебя. Я уже так много пропустила… — её голос дрогнул, и она замолчала. Горло Тони сжалось, и он попытался сглотнуть. Он не будет плакать, чёрт побери. — Что, если вы пострадаете? Или кто-то опять попытается вас убить? И всё же по щеке потекла грёбанная слеза. Ну не мог он вести такие эмоциональные беседы с утра пораньше, а ещё этот джетлаг… — Энтони, с нами в любой момент может произойти всё, что угодно. Инсульт, сердечный приступ. А ты можешь… в своём костюме… — Мария запнулась, вытирая ладонью собственное лицо. — Или вот, авария в лаборатории, — махнула она рукой. — Ты не можешь контролировать всю вселенную, и ты не можешь удерживать своих близких, потому что боишься за них. Отпусти нас. Да уж, страх всегда был одним из его самых страшных врагов. После Нью-Йорка страх заставлял его просыпаться каждую ночь с криком. Страх привёл его к созданию Альтрона. Страх чуть не лишил его Пеппер. Он не мог допустить, чтобы его страх разрушил что-нибудь ещё. Тони взял лицо матери в свои ладони и нежно поцеловал в лоб. Потом очень крепко обнял её, словно пытаясь дать всю защиту, на которую он только был способен. — Только возьмите с собой Хэппи и дайте мне всё организовать. У нас с Пеппер есть несколько проверенных местечек, и я не хочу, чтобы вам пришлось ждать свой столик на улице. Мария прижалась к сыну и с облегчением вздохнула, прислушиваясь к сильному и размеренному биению его сердца. — А комендантский час будет, Энтони? — шутливо поинтересовалась она. Но на самом деле она была очень счастлива и безумно гордилась своим сыном. Если бы этим вопросом занимался Говард, всё могло бы закончиться не так хорошо. — Девять вечера, — тут же буркнул он в ответ, и Мария рассмеялась, продолжая наслаждаться их объятиями. *** Мария вытащила Тони из лаборатории и уговорила позавтракать. Конечно, обычно он пропускал этот «самый важный приём пищи», но после столь эмоционального разговора он стал совсем податливым. Пеппер должна была присоединиться к ним после душа. Она предпочитала бороться с джетлагом так же, как Тони: просто бодрствовать и терпеть, пока не наступит правильное время ложиться спать. Говард уже сидел за столом с чашкой кофе и газетой. Только его отец и Стив Роджерс всё ещё выписывали бумажные газеты. Но выглядел он неплохо. Большой повязки больше не было, а швы были почти незаметными. Тони уселся рядом с отцом, и тот бросил на него любопытный взгляд поверх газеты, хоть Мария и должна была предупредить его о том, что он придёт. — Тебе стоило взять маму в бизнес-партнёры, — проговорил Тони, когда мама поставила перед ним чашку кофе. — Я пока не собирался захватывать мир, но вообще буду иметь в виду, — отозвался он, глядя на сына. Тони немного загорел; он выглядел усталым, но всё же более счастливым и умиротворённым, чем перед отъездом. Ни следа не осталось от того задыхающегося человека, с которым Говарду пришлось поговорить по телефону несколько дней назад. — Как Мумбаи? Было что-нибудь интересное? — Не считая того, что вы себя чуть не угробили? — попытался пошутить Тони. — Это само собой, — ответил Говард и отложил газету. — У меня ПТСР. Это один из моих невидимых шрамов, — выпалил Тони. Он сам не знал, почему ему было так важно сказать это. Но в тот день ему пришлось бросить телефон, совершенно ничего не объяснив, и он не хотел, чтобы отец сам начал спрашивать об этом. Его мать наблюдала за ними неподалёку, и Тони понял, что Говард ей рассказал, что произошло. Отец кашлянул, дёрнул плечом и сделал глоток из чашки. — Что ж, добро пожаловать в клуб. Найдём третьего и можно будет заказывать фирменные футболки. Напряжение в комнате рассеялось, и Тони был рад, что это не стало очередным испытанием. Он никогда не задумывался, что у его отца тоже может быть ПТСР, но вообще это логично. Эта болезнь принимает разные формы, и, как бы Тони ни относился к Говарду, он точно прошёл через многое, видел самые ужасные вещи. Он каждый день нёс бремя Манхэттенского проекта где-то в уголке сознания. С каждым днём, что Тони проводил с отцом, он всё больше осознавал, насколько они похожи. — По-моему, папа хотел спросить, не стоит ли нам ожидать, что у твоей чудесной Пеппер появилось какое-нибудь новое украшение? — встряла Мария, пока они не ушли слишком далеко от темы Мумбаи. Он понял, о чём она спрашивает и на что надеется. То, каким беспечным пытается выглядеть отец, потягивая кофе из кружки, это лишь подтверждало. Тони действительно хотел бы, чтобы у него был ответ получше. — Да, только вот всё не колечки, — проговорил он в тон вопросу. — Меня... эм… прервали. Тони вновь задумался о Питере. Ему надо поехать и всё-таки встретиться с мальчиком, лично убедиться, что с ним всё в порядке. Поскольку в последнее время они слишком мало общались, а Питер едва не утонул, гоняясь за человеком, которого Тони упустил из виду, навестить своего подопечного он был буквально обязан. Насколько было бы легче, если бы Росс не висел над душой! Но всё равно, им нужно увидеться. Возможно даже прямо сегодня. — Всё произойдёт ровно тогда, когда и должно произойти, — задумчиво ответила Мария, замешивая тесто для блинов. Они были её любимым лакомством, хоть и не являлись блюдом итальянской кухни. — А что произойдёт? — очень вовремя поинтересовалась Пеппер, появляясь на кухне в футболке Тони с Брюсом Ли и в спортивных штанах. Она называла это воскресным стилем. Её волосы были немного мокрыми после душа. — Янкиз вернутся в высшую лигу, — моментально отреагировал Говард, указывая на спортивный раздел газеты, в котором рассказывалось, что Бостон Ред Сокс обыграли Янкиз со счётом 6-5, и поэтому их шансы хорошо закончить сезон значительно уменьшились. — Это всё ты виноват, сынок, — добавил он, легонько хлопнув Тони по затылку газетой. — Да-да, — рассмеялся Тони и поцеловал Пеппер в щёку, когда она уютно устроилась рядом с ним. Отец продолжил что-то вещать про бейсбол, мама покачала головой, хмыкнула и продолжила готовить, напевая свою любимую песню. Рядом сидела Пеппер, и Тони не мог вспомнить, когда он чувствовал себя настолько счастливым, настолько по-домашнему. Наконец-то дела пошли на лад. *** Чуть позже Мария получила свои подарки. Браслет она тут же надела, а весь остаток дня не переставала восхищаться шарфом. Духи тоже были приняты с восторгом, причём не пришлось даже подстраховывать Говарда, так как он заранее вполне успешно освоил простые радости онлайн-шоппинга. Он подарил ей кулон в форме сердца. Пеппер умилилась этому моменту, но Тони чувствовал себя страшно неловко, когда видел, насколько сильно родители друг друга любят. Их поцелуй длился несколько дольше, чем он мог бы спокойно вынести. В итоге он решил, что это расплата за все те моменты, когда один из них натыкался на него и Пеппер на кухне и видел, как они увлечённо целуются, прижавшись к холодильнику, стене или чему угодно, что попадётся под руку. Тони одобрил поход родителей в один из ресторанов, что они с Пеппер больше всего любили. Он был маленьким, уютным, в нём царила романтическая атмосфера, и, что самое замечательное, к нему не могли подобраться никакие папарацци, чтобы сделать нежелательные кадры. Тем не менее, Хэппи всё равно должен был их сопровождать, причём даже внутри. Тони был непреклонен по этому поводу, и его матери пришлось согласиться. Пеппер помогла ей выбрать наряд, подходящий к обоим новым аксессуарам. Это было красивое бордовое платье А-силуэта с завышенной талией и кружевными вставками. Девушка пообещала, что Говард с ума сойдёт от такого образа, раз даже Тони потерял дар речи. — Когда они уедут, я сгоняю проведать Питера, ты ведь дома будешь? — шепнул Тони Пеппер, пока они ждали появления Марии в гостиной родителей. Говард сидел поблизости в новом костюме-тройке. — Ага, — зевнула Пеппер. — Я буквально с ног валюсь. Передавай ему привет, ладно? — спросила она, прислонившись к нему. Он поиграл с её волосами, собирая их так, чтобы они свисали с одной стороны шеи. — Обязательно, — отозвался он и нежно поцеловал её в висок, вдыхая умиротворяющий запах. Как и было предсказано, Говард буквально остолбенел, когда Мария вошла в комнату. Примерно как Тони, когда он увидел Пеппер в том платье без спины. Его мать была словно королева. — Я могу проводить вас? — спросил Тони, театрально кланяясь и предлагая свою руку. — Вы оба можете, — дипломатично улыбнулась она, протягивая руки обоим своим мужчинам. Так они зашли в лифт и направились к парковке. — Если без шуток, — проговорил Тони, когда они прибыли. — Ты выглядишь сногсшибательно. Пожалуйста, будьте осторожны. Держитесь рядом с Хэппи. И никаких глупостей, — последнюю фразу он адресовал отцу. Говард на это лишь закатил глаза и отмахнулся от Хэппи, который хотел открыть им двери автомобиля. — Веселитесь, но только не слишком. Вы ведь понимаете? Не будьте как я в 1995-м, — пошутил Тони. Он не помнил половину 1995-го, потому что слишком много веселился. Хэппи поймал взгляд Тони и кивнул. Он знал свою работу и умел делать её лучше, чем кто-либо другой. Тони ему очень доверял, его родители были в хороших руках. Точнее, в лучших. Он очень старался напоминать себе об этом, когда садился в свою собственную машину и покидал парковку. *** — Есть что-нибудь новенькое? — спросил Джаспер, развалившись на сидении и перебирая в руках антистрессовый мячик. — Ничего с тех пор, как они приехали из аэропорта, — ответил его партнёр Хортон. Секретарь Росс приставил их к Старку и Башне Старка с того дня, как состоялся переезд в Нью-Йорк. Он был уверен, что Железный Человек поддерживает контакт с карателем из Квинса, и что они, скорее всего, что-то замышляют против правительства и скрывают какие-то секреты. Джаспер в этом сомневался, но его работа требовала выполнять приказы, а не обсуждать их. Тем более, им за всё очень хорошо платили. — Эй, ой, смотри: в их гараже какое-то движение. Выезжают два автомобиля. — В одном из них Поттс? — подобрался Джаспер, внимательно глядя в окно. — Нет. Она водит синюю Ауди. А у нас красная Ауди и серый БМВ. За кем поедем? — спросил Хортон, заводя машину. Конечно же, когда автомобили выехали на улицу, они быстро разделились и направились по разным маршрутам. — Можем выяснить, какой машиной управляет телохранитель? — Нет, стёкла тонированы. — Чёрт, — прошипел он, мотая головой. У них не было времени на раздумье. Оба автомобиля принадлежали Старку, но красная совершенно точно больше соответствовала его стилю. Наконец он принял решение. — Едем за Ауди. В этом городе больше никто не подбирает супергеройский костюм под цвет тачки. И они направились вслед за Ауди, держась в двух машинах позади. *** Он доехал до Квинса на удивление быстро. Боги автомобильного движения с чего-то вдруг были к нему сегодня благосклонны, он даже нашёл место для парковки в соседнем дворе. Тони вздохнул и откинулся в кресле, пытаясь решить, что именно он скажет мальчику. Извини, что игнорировал тебя, потом вытащил на вечеринку, словно игрушку, а потом вновь изолировался от тебя? Извини, что не пришёл лично спасти тебя, когда ты чуть не утонул? Похоже, он был самым ужасным наставником и супергероем на свете. Стив Роджерс так бы точно не налажал. Поймав себя на такой мысли, Тони закатил глаза. Ему приходилось постоянно напоминать себе, что Стив ошибается, как и все люди. Взять хотя бы его отказ от Договора, который привёл ко всей этой неразберихе с Россом. Но об этом он сейчас не мог думать. Надо просто это сделать, наконец решился Тони. Как-нибудь, наверное, удастся отболтаться. Он распахнул дверь машины и тут же захлопнул её, потому что слишком близко от него пролетел тёмный кроссовер. — Грёбанный идиот, — прошипел он. За всю жизнь он так и не смог привыкнуть, сколько на дороге попадается ужасных водителей. *** — Мы видим Старка? — прозвучал в динамике голос генерала Росса, когда Хортон припарковал их кроссовер на позиции. — Пока нет, сэр, — отозвался Джаспер, настраивая камеру. — По возможности фиксируйте каждое движение. Если он с кем-то заговорит, я хочу об этом знать. Даже если он куда-то странно посмотрит — всё фиксировать и докладывать! — Да, сэр, — покорно отозвались оба, хотя Джаспер не удержался и закатил глаза. Дверь Ауди открылась, и они сделали серию снимков. — Да, похоже, мы его видим, — улыбнулся Хортон. Они понаблюдали, как мужчина захлопнул водительскую дверь и прошёлся по тротуару, нервно озираясь по сторонам. — Чёрт, он что, нас видит? — тихо прошептал Хортон. — Неа, этот крендель просто стал параноиком после всего, что с ним произошло. В каком-то смысле я его понимаю. *** Тони вздохнул и оглядел тихую улицу, чувствуя, как у него буквально шевелятся волосы на затылке. Словно за ним кто-то наблюдал. Это неуютное ощущение поразило его, хоть вокруг не было ничего необычного. Спокойно, сказал он сам себе, в который раз жалея, что не взял свои очки, которые могут подключиться к Пятнице. Он обошёл машину и открыл заднюю дверь, вынимая тщательно упакованные подарки для Мэй и Питера, которые Пеппер раздобыла во время их поездки. *** — Так, он обходит машину и открывает заднюю дверь… — Что за… — прошептал Джаспер, крепче вцепляясь в камеру и продолжая делать снимки. Все кадры моментально загружались в базу данных, и Росс тут же мог их видеть. — Продолжайте фотографировать, — подбадривал секретарь в динамике. *** За триста километров от этого места Росс сидел у себя за столом и курил сигару, наблюдая, как работает система распознавания лиц. Его губы изогнулись в кривой усмешке. — Чтоб меня… Вы, ребятки, сами пришли ко мне в руки. Я впечатлён. Он отключил звук и посмотрел на имя, мерцающее на экране. — Да я тебя держу за яйца, Старк. Росс откинулся на кресле, отпивая из стакана виски. Потом по комнате эхом разнёсся его смех. *** — Чёрт, чуть не забыл, — пробормотал Тони, уже заходя в жилой комплекс Питера. Он вытащил ключи от машины и нажал на кнопку, закрывая двери и выставляя сигнализацию. Он подумал, что вряд ли найдутся глупцы, способные влезть в автомобиль с его именем на номерном знаке, но, с другой стороны, глупость редко дружила с логикой. Когда серый БМВ мигнул фарами и просигналил в ответ, Тони вошёл в здание. *** В Вашингтоне перед глазами Росса всё ещё продолжало мерцать красным имя. Это оно. Он наконец прищучил гада. Он победил, а Старк об этом даже не знал. Надпись на экране гласила: Говард Энтони Уолтер Старк. Статус: мёртв. Росс придвинулся к столу и нажал на кнопку «редактировать». Говард Энтони Уолтер Старк. Статус: жив.