Стратегическая победа

                    Да, Сакура действительно не собиралась заглядывать в гости. Хотя в упор не могла найти причин, почему бы это не сделать. Не то чтобы она часто бывала у Какаши, скорее, почти никогда не бывала. Но они ведь друзья, так почему нет? Последний час она занималась тем, что рассматривала своё отражение в зеркале, пытаясь выбрать наряд. Не слишком официально, в то же время не слишком игриво, найти баланс между повседневностью и ощущением праздника, которое отчего-то поселилось в грудной клетке и упорно не желало оттуда уходить. Раздражённо пригладив волосы, она вздохнула — платье с длинным рукавом всё же больше подходило для похода к родителям, а никак не для… Для чего? Тёплая улыбка в серых глазах так и вставала перед внутренним взором, но, даже учитывая, что она предназначалась ей, Сакура не могла поверить в реальность происходящего. Это ведь было даже не свидание, простое приглашение заглянуть, если будет время. И сказал его Какаши, скорее всего, из чистой вежливости, наверняка не надеясь, что она придёт. Столько раз сама звала зайти, теперь он наверняка ожидает ответного «нет». Но ведь Сакура и не собиралась приходить на ночь глядя! Просто заглянет, подарит подарок, который купила рано утром, едва открылись магазины. Всю ночь над ним думала, купив, хихикала, представляя реакцию. К тому времени, как пришла пора выходить, ругала себя за легкомысленность. Но всё равно крепко сжимала в кармане небольшую коробочку, упрямо стискивая губы. Чего бояться, в самом деле? Он просто Какаши, она — просто Сакура, они знакомы столько лет, что приглашение на чай — это просто приглашение на чай.       И всё же, чем ближе Сакура подходила к кварталу, где стоял дом Какаши, тем больше её охватывало волнение. Завидев крышу, видневшуюся сквозь деревья, пришлось остановиться: настолько сильно колотилось сердце. Щёки покраснели, она несколько раз воровато оглянулась и даже сделала несколько шагов обратно, но пальцы нащупали подарок, и Сакура резко остановилась. Нахмурилась — что за бред? Развернулась и зашагала к дому, решительно прошла под деревянной аркой с именем «Хатаке» и затопала к двери. Две ступеньки, дверь задрожала под крепкими ударами кулака. Сакура стиснула зубы, сверкнула глазами и вытащила коробочку, сжав в ладонях.       — Сакура? — Какаши открыл почти сразу. Посторонился, приглашая зайти.       — Не помешала? — боясь растерять решительность, выпалила Сакура.       — Нет, я только пришёл, — улыбнулся он. — Можно поинтересоваться, что случилось, или лучше не рисковать? У тебя очень грозный вид, — добавил, заметив растерянность на её лице.       — Простите. — Сакура нервно рассмеялась. — Это вам.       Бровь Какаши приподнялась. Он с интересом посмотрел на смятую коробочку в стиснутом кулаке.       — Хм. Спасибо, наверное?       — Простите. — Сакура окончательно смутилась и попыталась расправить картонные края. Обречённо вздохнула и хлопнула глазами. — Это подарок. На день рождения.       Какаши издал странный нечленораздельный звук и осторожно забрал коробочку. Покосился на Сакуру.       — Я могу открыть?       — Да, конечно, — тут же откликнулась она, вытирая влажные ладони о платье и тревожно наблюдая за его реакцией.       — Часы, — хмыкнул Какаши, доставая нелепый ярко-розовый будильник со смешной рожицей.       — Чтобы вы никогда не опаздывали, — улыбнулась ободрённая Сакура.       — Или чтобы знал, на сколько опаздываю, — фыркнул он. Окинул внимательным взглядом сжавшуюся в дверях девушку. — Я могу предложить тебе чай? Или ты спешишь?       — Чай… Да, конечно, почему нет?       — На кухне или…       — Лучше на кухне! — Сакура наконец осмотрелась, отмечая просторную, пустую комнату. Здесь стоял только низкий стол, окружённый дзабутонами. И всё. Неуютно, хоть и чисто. Видимо, Какаши считал так же, поэтому, не останавливаясь, прошёл дальше, и Сакура тихо пошла следом, оглядываясь. Да, дом был большим, сдержанным, богатым, не той кричащей роскошью, а чем-то незаметным — порода дерева в отделке, редкие гравюры на стенах, слабый запах сандала и мяты. Сакура попыталась представить, каково это — жить в таком доме одному. Но на вопрос почти сразу ответил Паккун, важно вышедший из коридора.       — О, Харуно, — бросил он, скосив на неё глаза. — Как дела?       — Привет, Паккун! — Сакура набрала воздуха, чтобы ответить, но пёс уже отвернулся к Какаши.       — Решил последовать моему совету? — спросил ехидно.       — Паккун! — грозно одёрнул Какаши, доставая бумажный пакет с чаем.       — А что за совет? — тут же поинтересовалась Сакура, чтобы хоть как-то развеять тишину и неловкость.       — Паккун сказал, что у нас не бывает гостей, — лаконично ответил Какаши, включая газ над плитой. Но от Сакуры не укрылся острый предупреждающий взгляд, брошенный на пса.       — Никого у нас не бывает, — вздохнул пёс, напрочь игнорируя Какаши. — Сидим вдвоём, мхом обрастаем.       — Говори за себя, — хмыкнул Какаши и наконец повернулся к Сакуре. — Присаживайся. У меня, правда, к чаю ничего нет.       — Нет у него ничего, — проворчал Паккун и ехидно добавил: — А как же булочки?       — Исчезни, — измученно ответил Какаши и прикрыл глаза.       — Булочки? — Сакура начала нервно хихикать. — Вы что, печёте? — Она попыталась представить его в белом фартуке и больших рукавицах-прихватках. Смех стал громче.       — Я надеюсь, эта тайна умрёт вместе с тобой, — серьёзно ответил Какаши.       — Ну, не такая уж это и тайна, — протянул Паккун, устраиваясь под ногами Сакуры. — Гай, вон, знает.       — И молчит, — с нажимом сказал Какаши.       — И Ирука знает, — безжалостно продолжил Паккун.       Какаши раздражённо уставился на него, но пёс, меланхолично вздохнув, почесал ухо, всем своим видом давая понять, что никакие взгляды на него не действуют.       — Хотя я всё равно знаю больше всех.       — Сколько там у нас живут собаки? — протянул Какаши, сделав вид, что собирается достать кунай.       — Ладно-ладно, так бы сразу и сказал, что я вам мешаю. — Паккун встал, бросил на него укоризненный взгляд и вздохнул. — Заходи чаще, Сакура. Видишь, у него от одиночества чувство юмора совершенно ни к чёрту.       Сакура с любопытством посмотрела на Какаши. Он выглядел… смущённым? Будильник стоял перед ней на столе, громко тикая, но сердце стучало быстрее, навязчиво гудело током крови в ушах.       — Так Паккун не врал? — хитро улыбнулась Сакура. — У вас есть булочки?       — Запомнила, — обречённо вздохнул Какаши и достал из верхнего шкафа плетёную корзинку, накрытую салфеткой.       — Жаль, нельзя никому рассказать, — улыбка стала ещё шире, когда он снял салфетку, открывая полтора десятка румяных хоккайдо.       — Моя репутация в твоих руках, — хмыкнул Какаши и почесал затылок. — Вообще-то тебе повезло, обычно они черствеют до того, как я их съем.       — Но всё равно печёте?       — Но всё равно пеку. — Он улыбнулся, отвернулся к чайнику, а Сакура невольно повела носом, вдыхая лёгкий аромат молочной выпечки и корицы. Мама редко пекла хоккайдо, говорила — мороки много, а тесто не всегда подходит. Взгляд скользнул по спине Какаши. Нет, Сакура совершенно не могла представить его орудующим венчиком и сверяющимся с рецептом.       — У вас большой дом, — заметила она, когда на стол опустились две чашки с чаем. Принюхалась — из её пахло жасмином.       — Это дом отца, — нехотя сказал Какаши. — Когда принял пост Хокаге, оказалось, что жить в прежней квартире несолидно. Пришлось согласиться и переехать сюда.       — Вам здесь не нравится.       — Нет, почему. — В глазах отразилась улыбка, но отчего-то сейчас Сакура была уверена, что губы даже не дрогнули. — Есть комнаты, в которые я предпочитаю не заходить. А так… Нам с Паккуном достаточно кухни и спальни.       — Оно и видно. — Сакура укоризненно покачала головой. — Думаю, когда вам говорили о том, что несолидно, имели в виду, что Хокаге должен чаще приглашать лидеров других стран к себе в дом.       — И нанимать людей, чтобы они занимались приёмом? — саркастично заметил Какаши, склонив голову набок. — Сакура, перед кем мне пускать пыль в глаза? Все знают, кем я был, не думаю, что кому-то интересно, сильно ли изменился теперь.       — А сильно изменились? — поинтересовалась Сакура.       — А ты как думаешь?       Во взгляде мелькнуло что-то знакомое, тёплое, с искрой ожидания. Сакура смутилась, сжала кружку обеими руками, неопределённо пожала плечами. Чтобы избавить себя от необходимости отвечать, схватила булочку и откусила сразу половину. Замычала, давая понять, как вкусно, и даже закатила глаза. Какаши фыркнул и откинулся на стуле, сложив руки на груди. Дождался, когда прожуёт и снова спросил:       — Так что, Сакура, сильно ли я изменился за год?       Сакура задумалась. Искренне попыталась подобрать слова, чтобы не солгать и в то же время не сказать слишком много. О том, что для неё в последнее время он изменился кардинально, при этом не меняясь ни на секунду. Что она открывает для себя столько нового, о чём раньше и не подозревала, не замечала. Что Какаши вдруг стал в её глазах интересным мужчиной, а не просто верным плечом и спиной, за которой можно спрятаться. Не найдясь с ответом, она склонила голову набок.       — А я?       — Хм. — Какаши, видимо, ожидал именно этого, потому что легко пожал плечами и посмотрел с теплотой, от которой внутри загорелся знакомый, ровный свет. — Нет. Ты не изменилась, Сакура. Решительная, сильная и независимая, как и всегда.       — Независимая, — вырвалось невольно. Сакура поморщилась — уж этим качеством она точно никогда не обладала.       — Да, — спокойно ответил Какаши. — Ты просто сама только начала понимать, насколько самодостаточна.       — А вы это всегда видели? — ехидно спросила Сакура, в очередной раз борясь с неловкостью.       — Да, — всё так же спокойно, просто ответил Какаши. Поднял глаза к потолку, протянул: — Думаю, это многие видят.       — Ну да. — Сакура вздохнула и принялась отщипывать от оставшейся половинки крохотные кусочки, машинально отправляя в рот. — Должность главы больницы не то, о чём мечтаешь в двадцать лет.       — А о чём мечтают в двадцать лет?       — Вы не помните? — прищурилась Сакура и потянулась за второй булочкой. — Хотя о чём я спрашиваю, конечно, уже забыли.       — Почему. Помню. — Какаши смотрел куда-то сквозь неё, заметно помрачнев. Сакура прикусила язык и мысленно дала себе затрещину. — Ни о чём не мечтал. Как-то времени не было.       — А сейчас есть? — вырвалось невольно.       — Сейчас… — Его взгляд сместился с пустоты над её плечом прямо в глаза, пристально, цепко. Секунда, другая — отчаянно захотелось прямо сейчас провалиться под землю — не может быть серый цвет таким тёплым. Но вот Какаши улыбнулся, скорее, своим мыслям, чем ей самой, и ответил: — Сейчас времени по-прежнему нет. — Заметив, как она помрачнела, продолжил: — Но я учусь мечтать. Надеюсь, что ещё не поздно.       — Для мечты никогда не бывает поздно! — с жаром ответила Сакура, не замечая, что, нервничая, уничтожает уже четвёртую булочку.       — Если только твоя мечта не сбылась у другого. — Какаши отставил нетронутую чашку и поднялся, отходя к окну. Обернулся — чёткий силуэт на фоне светлой рамы. — Но ведь на то они и мечты, правда? — сказал неожиданно тихо. — Им не обязательно сбываться, чтобы делать нас счастливыми.       Сакура не нашлась, что ответить. Молчание затягивалось, пряча по углам что-то большее, таящееся в словах, требующее и не находящее выхода. Большая кухня вдруг стала слишком маленькой, а стол, разделяющий их — слишком узким. В горле пересохло, но Сакура не могла заставить себя пошевелиться, сердце так грохотало, что кружилась голова. Позволив себе найти в его словах скрытый смысл, Сакура наслаждалась чувством полёта, зная, что всё вот-вот закончится, и перед ней снова будет стоять Какаши, а не смущающий незнакомец с низким, волнующим голосом.       — Я надеюсь, — наконец заговорила она, — что мои мечты когда-нибудь сбудутся.       — Ты это заслужила, — с улыбкой в голосе ответил Какаши, с лёгкостью развеивая таинственность момента.       — Вы тоже! — горячо возразила Сакура. Поднялась, отставила чашку. — Мне пора. Хотите, перед уходом помою посуду?       — Я пока ещё в силах помыть две чашки, — усмехнулся Какаши. Сакура не стала спорить, позволила проводить себя до дверей и, обувшись, робко спросила: — А завтра вы тоже дома?       — Решила уничтожить запас булочек?       — Вам что, жалко? Всё равно зачерствеют, сами же говорили.       — Нет, мне не жалко. — Какаши как-то протяжно, тоскливо вздохнул и вдруг взъерошил её волосы. — Заходи, мы будем рады.       — Говори за себя, — послышался голос Паккуна, развалившегося на дзабутоне. — Хотя я тоже не против, Сакура. Приходи.       — Спасибо, что позволил, — саркастично ответил Какаши, смерив пса очередным обжигающим взглядом.       — Тогда я забегу, — невольно улыбнулась Сакура. — Где-то в час будет удобно?       — Да ему всегда удобно, когда дело касается тебя, — флегматично откликнулся Паккун, не открывая глаза.       — До свидания, — только и смогла выдавить из себя Сакура, юркнув в открытую дверь.       — Ещё одна такая выходка, и я отправлю тебя обратно без разговоров, — зловеще протянул Какаши, шагнув к Паккуну.       — Ещё пару раз попьёте чай вместе, и я сам уйду, — тут же ответил пёс.       Какаши не стал спорить. Вернулся на кухню и некоторое время просто смотрел на её пустую кружку. Медленно протянул руку, обвёл фарфоровые края и задумчиво улыбнулся. На следующий день Сакура появилась на пороге с большим горшком, в котором сплеталась стволами шеффлера.       — У вас слишком пусто, — заявила с порога. — Не против?       — Нет. — Несмотря на все попытки Какаши не смог скрыть широкую улыбку, радуясь, что на спине у Сакуры нет глаз.