Свет и тьма. Неразлучные

      Закончился день, который совсем не отличался от других. Как всегда с раннего утра Орион преподавал студентам историю, принимал перездачи. Закончив чуть позже чем обычно, он шёл по привычной дороге, окунувшись в свои глубокие мысли. Раздумья ушли в сторону жизни, жизни на других планетах. Ведь просторы космоса огромны, и, кто знает, может где-то есть подобная им планета, на которой жили бы им подобные разумные существа. И где-нибудь, на той планете, жил бы такой-же историк, который шёл бы сейчас домой по тёмной улице и размышлял об инопланетной жизни…       Фигуры, внезапно появившиеся перед ним из темноты, вернули Пакса в реальный мир. Он хотел было их обойти, но не тут то было — они загородили ему дорогу. Чувство самосохранения подсказывало ему «БЕГИ!» Он решил развернуться обратно, да не получилось — ещё три фигуры встали на его пути. Они окружили историка, всё ближе подходя к нему. Дикий страх охватил Пакса. Он находился в самом глухом районе Иакона, звать на помощь не кого. Что делать? Он обречён… — Давайте быстро покончим с ним, — сказал один из них и со всей силы двинул Ориону в брюшную пластину. Тот же, отхаркнув энергон, согнулся от резкой боли, пронзившей весь его корпус. За первым ударом посыпалось множество других. Удар за ударом, историк становился всё слабее. Пытаясь хоть как-то защищаться, он всё равно не мог противостоять им. Пакс — всего лишь юный историк, не боец. Он уже не мог стоять на ногах, упал на колени. Боль… впервые он познал её. Она резкими импульсами распространялась по всему корпусу, не давая Ориону пошевелиться. — Всё, хватит! А то товар испортите, — снова скомандовал главарь, — Разбирайте его.       В глазах Пакса мутнело, он практически ничего не видел. Их слова, шум пилы насторожили его, но сопротивляться он больше не мог. — Аргх! — резкая боль, послышался скрежет металла. Его рука… он… он её не чувствует… Из неё медленно сочился энергон. Пакс еле соображал, что происходит. И он не знал, что делать дальше. Оружия у него с собой не было, никакого, абсолютно. В голове крутились картинки из прошлого, не давая ему покоя. «Не делай этого, просто не надо, хватит, остановись…» — думал историк.