Мои квадратные сны

Кобольд уже знает о моём намерении принести его в жертву. И это его даже не пугает, хотя его особенность называется бунтарь. Или же он просто храбрится. Дракон перед нами способен напугать кого угодно, даже мне не по себе рядом с ним. А если учесть, что он сделает с кобольдом и со мной — причин для страха более чем достаточно. Хотя, может всё дело в моём присутствии. Пусть последователь и сомневается, он уверен в моей поддержке до самого конца. И я не собираюсь его подвести. Дракон приказывает кобольду лечь на большой гладкий камень, и я помогаю ему это сделать. Дракон встаёт над камнем, и я вижу как раздвигаются чешуйки и выдвигается массивный и длинный член ящера. Похоже, он не огненный или лавовый, как тело дракона под чешуёй. Да и вообще, огонь в драконе не всё время пылает на полную, а значит плоть дракона должна быть лишь тёплой. Кобольд лежит на животе, и я держу его за руки. Я прекрасно понимаю, какую форму имел бы орган дракона без своей угловатой пиксельной формы. Все его выступы, изгибы, рёбра и мягкие борозды выглядят по своему приятно даже. Хотя, лично мне не хочется ощутить такое внутри себя, даже при более подходящем размере. Затем его кончик раскрывается довольно большим отверстием и обхватывает сразу и ноги кобольда, и его хвост с кисточкой. Кобольд вздрагивает и пытается посмотреть на дракона. Но снизу видно лишь нависающую над нами массивную грудь ящера с крупными красными чешуями и золотистыми светящимися жаром промежутками между ними. Дракон рычит, и на ноги кобольда льётся оранжевая густая жидкость. Она напоминает лаву своим свечением и переливами. Но это лишь горячая слизь, а не расплавленный камень или металл. Я начинаю проговаривать ритуальный текст о приношении этого последователя в жертву высшей силе через поглощение драконом. Пусть живой огонь древнего ящера превратит кобольда в топливо для новой жизни, дарованной высшей силой. Затем я говорю, что смотрящая на всё это лисичка станет сосудом этой новой жизни, приняв в себя дракона и его жертв. Завораживающе плавно и гладко орган дракона втягивает в себя моего миниатюрного чешуйчатого спутника. При этом немного хлюпает слизистая жидкость, продолжающая сочиться наружу. Как и всегда, наблюдать за движением кубических капель очень интересно. От дракона пахнет горячим камнем и углями. А теперь пахнет и вовсе мокрыми углями. А ещё, забродившими фруктами. Постепенно всё больше тела кобольда скрывается под тонким слоем красной плоти. И орган дракона меняет форму довольно неравномерно. Кобольд остаётся с его нижней стороны, растягивая более гладкую и ровную полосу гладкой кожи. При этом пиксельные квадратики не столько раздвигаются, сколько растягиваются и разделяются на копии. Это значит, что плоть дракона эластичная, а не просто сморщенная. Лисичка не может сдержать любопытство, она гладит гладкую плоть и улыбается приятному ощущению. Ей и моя кожа тоже нравится, больше чем скрытый под формой кубиков мех. Приходится предупреждать её, чтобы она не сунула руки внутрь. Ей надо будет донести кобольда до выхода, как и меня. Последние слова заставляют кобольда напрячься. Он понимает, что я этим жертвоприношением избавляюсь от инакомыслящего последователя. Но он не готов к тому, что я ради него готов принести в жертву и себя. Этого просто не прописано в игре, и нужно постараться, чтобы такое вообще сработало. Но у меня получается. Даже странно, что он не догадался об этом плане, когда я оставил одежду и пояс с инвентарём лисичке, оставив только бутылочку с зельем превращения. Голова кобольда скрывается внутри органа, и дракон готовится подняться. Но я не отпускаю руки кобольда, и сначала повисаю под телом ящера. А затем, превозмогая тянущий кобольда наружу мой вес, дракон рывками втягивает и меня. Я вижу, как кобольд вяло трепыхается внутри, ему нечем дышать. Но я лишь крепче сжимаю его руки в своих. Гладкая горячая плоть квадратными стенками сжимает мою голову. Если тело кобольда можно было плотно обхватить, то мои круглые формы ломают эту идеальность. По коже скользят мягкие кусочки — капли жидкости, и лёгкий ветерок дует из стороны в сторону. Это дыхание друга проходит вокруг меня. Я улыбаюсь, и дракон удивлённо рычит. Он не был готов к тому, что и меня захватит его хищный член. Но затем удовольствие перевешивает, ящер продолжает. И через пару минут горячая гладкость и липкая густота обволакивают уже почти всё моё тело. Бутылочка зелья ломается, и ещё одна порция жидкости уже по собственной воле пытается окружить моё тело. Но кубики зелья не могут легко впитаться в кожу. Моя плоть отказывается превращаться в пиксельный латекс. Я лишь чувствую покалывание и странные ощущения от касающихся меня стенок дракона. Не везде, а лишь в области квадратных пятен, куда впиталось зелье. Там контакт с драконом и его жидкостями становится практически идеальным. Внутри дракона всё светится, и от его возбуждения плоть разогревается сильнее. Увы, дальше своих локтей я не могу заглянуть, слишком плотно смыкается плоть. Но и видимая часть внутри дракона смотрится по своему приятно. Хотя это лишь простой квадратный тоннель, да ещё и сужающийся, его оранжевое свечение радует глаз. Стенки вокруг пульсируют и мягко сжимаются. А красно оранжевая жидкость тянется забавными пиксельными ниточками и прилипает к коже. Я могу рассмотреть квадратные пятна от зелья на руках. И, кажется, эти пятна впитывают эту жидкость. Меня довольно сильно раскачивает вверх и вниз. Наверно, это дракон пытается справиться с поглощением двойного веса жертв. Иногда его член даже ударяется об живот, мягко сотрясая меня внутри. А вот кобольда не столько качает, сколько стискивает. Мои руки также ощущают этот переход в более давящее место внутри. Даже интересно, куда именно в тело дракона нас затянет, и каким образом. А ещё мне интересно, как это всё выглядит снаружи. Мои ноги пока ещё торчат снаружи, их обдувает прохладой подземелья и окатывает жаром от тела дракона. Сквозь окружающую плоть больше не чувствуются руки лисички, видимо она отошла в сторону или не может дотянуться. Но я могу представить, как наши с кобольдом скруглённые плотью формы погружаются внутрь тела ящера, проскальзывая по нижней стороне его члена большими выпуклостями и скрываясь внутри. Мне даже интересно, лисичке нравится это зрелище, желает ли она принять внутрь себя столь сильного хищника? Надеюсь, что да. И что это будет ей приятно. Кобольд впереди тихо поскуливает и дрожит от ужаса. Всё же он не готов стать жертвой. Он идеально вжился в новую роль. Его руки немного сдвигаются, затем я ощущаю более свободное пространство. Меня вталкивает в тесную камеру, до половины наполненную густой жидкостью. При этом меня вжимает лицом в живот сидящего там кобольда. После этого я начинаю сворачиваться в такой же клубок, как и моего соседа. Его мордочка проходит вдоль моей спины и останавливается между ног. Да и моя голова оказывается между них же. Точнее, между колен. С оглушительным рычанием дракон заканчивает свою странную трапезу, и внутри него всё сжимается. Я сгибаюсь сильнее, а голова кобольда протискивается у меня между бёдер так, что его нос касается моих губ. Под спиной немного двигаются лапы кобольда, а его хвост обвивает меня сбоку. И хотя поза не слишком удобная, особенно когда жидкость поднимается до наших ртов, мне почему то очень комфортно. Жертва принята, но мы оба ещё живы. И пока нам ничего не угрожает, я могу приободрить своего друга. Это помогает, кобольд перестаёт дрожать, в его глазах появляется надежда и немного уверенности. И он пытается убедить меня в том, что огню поклоняться не правильно, надо служить драконице края. От этого мне даже становится смешно. В игре предусмотрены причины и формы инакомыслия среди последователей, хотя результат общий. Одни разочарованы в действиях лидера, а другие изначально верят не только в покровителя деревни. И кобольд оказался из вторых. Его поставило в тупик моё напоминание о том, что и его покровительница может получить свою долю поклонения от деревни, если предложит свои дары через алтарь. Я не запрещаю верить даже в тех, кто в данный момент против деревни. Ещё больше его запутало то, что жертвоприношение вообще предназначено уже совсем другой силе. Поэтому дракон нас не испепелил, а вот так пошло поглотил, чтобы нами сотворить новую жизнь. Огню будут преданы преследующие нас фанатики в балахонах. Разговор был прерван начавшимся для нас превращением. Семя дракона начало впитываться в кобольда, перекрашивая его в свои цвета и доставляя жгучее наслаждение. Я тоже ощущаю это там, где в меня впиталось зелье превращения. Только ещё вокруг этих квадратов кожи начало сладко зудеть и гореть. Это сквозь кожу стала прорастать чешуя огненного дракона. И не пиксельная, а реальная. Кобольд начал таять, из его тела стала выделяться та же жидкость, что окружает нас. Он начал сам превращаться в семя дракона. Но как только это свежее семя коснулось моих изменённых частей, его стало втягивать в меня. В тесноте этой липкой камеры кобольд пытается толкнуть дракона, но это только доставляет ящеру больше удовольствия. Я не толкаюсь, а ласково глажу губчатые стенки вокруг себя. Как и всё в этом мире, полость стремится быть прямоугольной. При этом плоть дракона вокруг нас словно состоит из отдельных кубиков, каждый из которых можно вдавить в поверхность. При этом остальные немного выдвинутся в другую сторону. Это ещё один вариант того, как в этом мире может реализоваться что-то мягкое. Я глажу и кобольда, успокаивая его панику и наслаждаясь мягкими чешуйками его шкуры. Он размягчается иначе, отдельные блоки его тела начинают гнуться и ломаться пополам, позволяя мне нажимать глубже. Выступающие углы при этом наоборот погружаются, чтобы под пальцами были уже не вершины, а грани форм. Кобольд паникует от того, что его тело превращается в жидкость и впитывается в меня, смешиваясь ещё и с семенем дракона. Вот только я при этом чувствую у себя под кожей бугорки и кубики. На самом деле это не я поглощаю кобольда, это он захватывает вещество моего тела и превращает его в живую жидкость. Кобольд слабеет, но при этом он больше двигается и толкает окружающие стенки. Всё чаще он при этом окунает меня в слизь, желая подняться повыше. Всё выглядит так, словно он плавится в расплавленной лаве и при этом пытается выбраться. Дракон рычит, всё вокруг сжимается плотнее, я буквально тону в его семени. По крайней мере запах и вкус не слишком ужасные. Чувствуется ритмичное покачивание, а затем жидкость утекает с вязким бульканьем. Мне кажется, что нас двоих сейчас раздавит и в виде фарша выдавит в тело лисички. Если моя догадка верна, то семя дракона сейчас в её пушистом животике. Зато вокруг нас становится больше места. Кобольд тает, из его посветлевшего тела тянутся капли слизи. И эта слизь тянется ко мне также, как капли свежего семени из стенок вокруг тянутся к кобольду. Сквозь стенку чувствуются толчки, лисичка чувствует нас внутри дракона и пытается нащупать. А я чувствую, как зелье превращает меня в смесь кобольда и огненного дракона. Мой сосед тоже чувствует, как его расплавленные частицы пожирают меня, хотя это я на себя применил зелье. Но он чувствует, что моё тело поглощает не совсем он сам, это новый кобольд желает появиться на свет. Тело дракона снова стискивает нас, нагреваясь и заливая свежим семенем. Кобольд плавится и всё больше обволакивает меня своим телом. Его поглощает семя дракона почти также, как новый кобольд поглощает меня. И с этого начинается настоящая война за меня. Расплавившись достаточно сильно, мой сосед начинает пытаться или слиться с другим жидким существом, или же пытается его поглотить. При этом меня самого ещё активнее превращает в едва склеенные между собой слизистые кубики. Кажется, что дракон теперь плавит уже двух жидких кобольдов, слившихся в один тающий комок. И благодаря чёрному кобольду, огненному не удаётся поглотить и стереть мою личность. Но при этом я оказываюсь растворён в его веществе, не способный пошевелить хоть каплей. Сам кобольд также лишается сил шевелиться, так как его окончательно расплавляет семя дракона. Оно уже так нагрелось, что готово закипеть. Огненный кобольд при этом плавится, тает и растворяется в густой жидкости полностью. А затем нас обоих стремительным булькающим потоком выжимает по длинному гладкому каналу в тесное мягкое пространство меньших размеров. И на этом ничего не закончилось для нас двоих.дракон по прежнему внутри лисы, и его член плотно обхватывает её плотью. Дракон продолжает нагреваться, едва не сжигая девушку снаружи и изнутри. Вот только урона это ей не наносит, а лишь добавляет остроты удовольствию. Даже когда свежее семя уже не просто горячее до кипения, а по настоящему огненное, это лишь заставляет девушку страстно извиваться и кричать от нестерпимого наслаждения. И мы с кобольдом всё больше разделяем это всё с ней. Это работает механика слияния превращённых зельем и слияния во время превращения. Мы становимся частью лисички. И при этом сохраняемся без изменений. Удивительное состояние позволяет мне погладить пушистое брюшко лисы призрачными руками, собственным телом ощутить внутри раскалённый орган древнего дракона и кипящее вокруг него семя с застывшим куском лавы, в который превратилась последняя порция. Кобольд более ограничен, он только внутри лисички. И он в ужасе пытается толкать нежные тёплые стенки. Но у него лишь получается немного булькать и помешивать слизистую жижу. Странно, но я не против продолжить. Вот только дракон снимает с себя счастливую лисичку с немного округлившимся животиком, поднимает её к выходу и благодарит за чудесный вечер. Злодейскую душу дракона согревает и то, что у лисички так то есть муж. И в случае необходимости повторно выполнить этот квест, уже он будет булькать в лоне своей жены в виде драконьего семени. Вместе со мной. Рейд завершается, из добычи у меня только опыт и яйцо дракона. Не огненного, не любого другого, а классическое. Ценный сувенир и компонент для нескольких рецептов. Лисичка вернулась в свой дом, но утро ещё не настало, так как я лично из рейда не вернулся. Кобольд также застрял до утра в тёплом животике лисы в виде густой жидкости. Забавно, яйцо также там. Лисичка его чувствует, и забота о потомстве делает её голодной. Кролик это чувствует, но жене он готов отдаться с радостью. Впервые я могу ощутить себя настоящим хищником, разделяя все ощущения с лисичкой. Кролик на вкус лисы просто изумительный, и он очень тесно сворачивается в её животике после того, как обычный смертельный укус сам по себе превращается в поглощение целиком. Как и в первый раз, желудок лисы быстро наполняется соком, и кролик яростно пинается прежде чем утонуть. При этом происходит вовсе странная вещь. Укус создаёт мясо кролика и кроличью лапку, которые падают в биореактор и превращаются в опять живого кролика уже в животе лисы. А когда он тонет, срабатывает сначала жертвоприношение, а затем возрождение через ритуал на алтаре. После чего счастливый кролик появляется на своей кровати и обнимает сытую жену лисицу. После этого кусок лавы в лоне лисы превращается в яйцо, впитывая в себя драконье семя, ранее бывшее кобольдом и мной. Или тем огненным кобольдом, жизнь которого прервало растворение в семени древнего дракона. Появилось уведомление о завершении задания с алтаря. Наградой стал опыт и возможность привлечь любого дракона для повторения ритуала поклонения Эросу. Того, что завершился только что. Я пронаблюдал, как лисичка откладывает яйцо, из которого появляется маленький кобольд с чешуёй как у древнего огненного дракона и пушистым лисьим хвостом. Милота полнейшая. Затем на алтаре деревни возрождается кобольд. Метка инакомыслящего с него не пропала, но уровень доверия при этом поднялся до максимума. Это бонус за прохождение рейда. Я приготовился уже к принудительной телепортации на алтарь деревни через сцену со встречей с покровителем и его просьбой не держаться за приносимого в жертву последователя. Телепортация произошла, но просмотр сцены отменился из-за нападения на деревню. Это из соседнего разлома вылетел на охоту тот самый древний дракон. Мне пришлось через интерфейс на браслете вызвать повтор ритуала жертвоприношения и привлечь атакующего дракона в качестве жреца. Дракон разразился смехом, когда это действительно сработало. Из-за этого божественного вмешательства деревня победила дракона ещё до его первой атаки, буквально откупившись. Вот только цена взятки оказалась не столь маленькой. Кроме повторения ритуала теперь надо ещё и накормить дракона живой добычей. И не простой, а жителями деревни. Я задумался, как именно сделать это всё, чтобы не потерять последователей. Конечно, так как съедение теперь считается жертвоприношением, а избыток получаемой от ритуалов веры тратится на проведение ритуала воскрешения, потери легче уменьшить. Но последователя нельзя воскрешать часто, иначе он получит кучу проклятий. И я вспомнил, что в последователя можно превратить любое домашнее животное с помощью зелья превращения. А у меня в запасе по прежнему лежат живые мешки со скотом для развития деревни. Дракон согласился принять такую хитрую жертву, но попросил чтобы я сам больше не сопровождал жертв. Его вместо меня перенесло к Эросу, а рядовым мобам с высшими силами не положено общаться так, как это должны персонажи игроков. Дракон просто перепугался от такого. Я успокоил ящера, ведь это повториться только если он нападёт на деревню в тот момент, когда я должен буду общаться с высшими после очередного жертвоприношения самого себя. Потом я и вовсе пошутил, что когда деревня вырастет, дракона можно будет считать её полноправным жителем. Хорошо хоть ему не нужно объяснять, зачем я хочу сопровождать жертв внутри его тела. Нужно чтобы зелье превращения сработало в нужный мне момент. Тогда новые жители навсегда приобретут статус воскрешаемых. А заодно они получат и частичку самого дракона. Он сам не против, что несколько жителей деревни будут немного драконами. Первым блюдом для дракона стал альпин, курица и пара свиней. А вот способ поглощения дракон выбрал не самый обычный. Он захотел пропустить эту еду через себя в неправильном направлении, при этом изжарив мясо в своём животе. И для пробы он попросил начать с одной свинки. Я выпустил животное из живого мешка на камень и сразу же привязал его на поводок к стоящему рядом столбу от забора. И сразу же массивное тело дракона накрыло свинью полностью. Отчаянный поросячий визг, сопровождающийся гулом пламени и свечением драконьего брюха наглядно показал, что ждёт альпина, животных и меня. Жуткие звуки продлились на удивление долго, так как дракон поджёг свинью всего один раз, сразу её потушив внутри себя. А потом повторяя это снова и снова, он постепенно убил животное и поглотил его останки. По сути дракон лишь схватил свинью и поджёг слабой аурой воспламенения, удерживая до её смерти. Но всё равно получилось жутко. А затем я подготовил альпина, установив в седло четырёхместную лодку и посадив в неё свиней и птицу. С помощью ковра эта лодка на кузнечном столе превратилась в большое седло на спине пернатого дракончика. А следом дракон сел на альпина так, что тот вместе с пассажирами провалился внутрь дракона. Со всех сторон меня окружили истекающие лавоподобной слизью красные стены крошечной комнаты. Голова альпина скрылась в ещё более узком проходе. И прежде чем тело дракона сжалось вокруг, я полил всех животных зельем превращения. Кроме альпина, у которого бессмертие в виде чар призыва прописано на именной бирке. Вот только на него всё равно тоже попало. По сути всё работает как любой дюп. Только тут это происходит из-за соединения конструктора существ с настройкой облика нового последователя. При открытии этого меню сохраняются исходные звери и создаются новые жители. И если в это время что то случится с животными, последователи останутся. И при сотворении последователей из животных сразу происходит переход к управлению ими, а значит, они готовы к ритуалу. И если при открытом меню управления последователь погибнет, его можно сразу воскресить. При этом редактор существ сохранит статус воскрешаемый как базовое свойство, а не как бонус от ритуала. Это связано с тем, что все ритуалы занимают время, и в это время участники должны отличаться от незанятых последователей. По сути именно на этом костыле или баге работает автоматическое воскрешение и возможность неограниченно приносить в жертву одного и того же последователя. Но за копанием в менюшках интерфейса игры игрок не видит то, как работает зелье превращения. А я это вижу. И это же позволяет прожить то, что игрой не предусмотрено. Например, такое вот поглощение драконом через зад. Когда я вылил зелье, разогревшиеся внутренности дракона подожгли перья альпина. Но пар от вскипевшей слизи потушил огонь. Зелье в виде живого латекса начало обволакивать истошно вопящих свиней и альпина. Причём, в момент поджигания сработала другая механика. Многоместные сёдла имеют своё здоровье и ломаются от всего. А бессмертные ездовые альпины при атаке сбрасывают наездника, заменяясь на обычных диких. Как результат, зелье попало уже на дикого альпина. Свиньи начали проваливаться в тело альпина, дополнительно обжигаясь и расплавляясь от жара драконьего тела. Курица и вовсе полностью утонула в пернатой спине. Затем латекс словно вскипел, разделяясь на трёх существ. Получился альпин с поросячьим пятачком и розовой кожей, а также пара антропоморфных крылатых свиней. Но при этом на удивление приятных на вид. Я начал торжественно принимать всех троих в свой культ, одновременно с этим объявляя всех троих жертвами для съедения. Последователи из питомцев всегда верные, но туповатые. Их характеристики жителей, последователей и колонистов всегда самые низкие. Но при этом они сохраняют все взаимодействия первоначальных животных. Точнее, тот набор, что выходит при редактировании. Я взял именно свиней ради того, чтобы при принесении их в жертву получать обычный дроп со свиней. И чтобы их можно было давать любителям полакомиться свининой. Розовый свинальпин это уже просто декоративный ездовой питомец, а не житель для жертвоприношений. Так получается, что в первый час после превращения в жителей новые последователи имеют наибольшее ко мне доверие. А значит, и я могу сопровождать их в жертвоприношении. И вот я уже в компании трёх новых последователей, считающихся жертвами дракона и находящимися в процессе их принесения в жертву. А значит, со мной дракон может делать всё, что и с ними. Кишечник дракона сжимается так, что нас буквально выдавливает дальше, нагревающиеся стенки при этом буквально обжаривают нас всех. Вот только из-за того, что это жертвоприношение, мы не горим по настоящему и не получаем урон от огня или поджигания. Нас всего лишь обжаривает заживо, превращая в живое жареное мясо. Кишки дракона не только мягкие и скользкие от слизи, они ещё и сжимают нас с сокрушительной силой. И если для остальных квадратная форма кишки и её повороты под прямым углом это лишь неудобство, то мне протискиваться реально тяжело. И не в силах протиснуться через первый же разворот, я позволяю кишкам дракона вдавить меня лицом в пушистое брюшко альпина, уже похрустывающее корочкой и пахнущее шашлыком. В итоге я задыхаюсь насмерть и предстаю перед высшим. Судя по скучающему виду это божество просто устало раз за разом просить игроков не жертвовать собой в обрядах жертвоприношения очередного последователя. А потом я и вовсе понимаю, что эта сцена является записанной давным давно, и высший вовсе отсутствует. Судя по характерным звукам откуда то из-за стены тумана, высший занят своими прямыми обязанностями. После появления перед алтарём деревни я могу пронаблюдать за финалом жертвоприношения. Дракон зажигает свой живот на полную, и внутри него затихает поросячий визг. На землю падает солидная кучка жареной свинины, а в круге перед алтарём из кровавого портала выходят три моих новых последователя. А с неба спускается в своё гнездо первоначальный альпин. Дракон просит больше не давать ему этих пернатых с седоками, а то альпин вылетел прямо сквозь него ранее. А я стал готовиться ко второму жертвоприношению и кормлению дракона. На этот раз будет просто пара коров и лиса у меня на руках. Обычная ручная лиса, а не девушка. План у меня простой, в желудке дракона превратить двух коров и лису в кентавров. Чтобы они были и мясными, и молочными, и пушными зверями. Да ещё и сочетая в себе хищников, травоядных, охотников и жертв сразу. Дракон попросил четыре коровы, чтобы насытить своё вместительное брюхо полностью, и я согласился. Но чтобы всё прошло хорошо, коров пришлось перед началом облить зельем огнестойкости. И регенерации. Я буквально завёл упирающихся и мокрых после живого мешка коров в пасть дракона, перетаскивая их через зубы и едва не спрыгивая в глотку ящера. А потом мне пришлось толкать каждое животное в зад, помогая дракону проглотить. От рассинхрона между игрой и моим восприятием разболелась голова, ведь в жертву принесены два тавра, а не четыре коровы и лиса, из которых безумная наука слепила этих тавров.да и дракон съел всех разом, а не по одной животине. В конце я взял лису на руки и сам шагнул в глотку ящера, чтобы скатиться по водяной горке его пищевода и плюхнуться в желудок в груду мяса между мычащими от страха животными. Их слияние прошло точно также, как и при создании крылатых свинов. Только слились лишь две коровы, а не все четыре. Тавры получились вдвойне необычными, ведь их хищная природа реализовалась с помощью сумки между передними ногами, когда как в остальном они остались травоядными коровами. Лиса при этом исчезла, наделив тавров роскошными хвостами и густым мехом. После объявления новых последователей жертвами дракона я наконец смог получше рассмотреть желудок ящера. Он на удивление розовый и органический. Нет никакого свечения лавы, да и внутри пахнет жареным мясом и немного кислотой, а не серой и огнём. Форма желудка более желудочная, и складки на стенках теперь являются отдельными кубиками, а не просто текстурой и тактильной особенностью поверхности. Благодаря размеру, слизь на стенках может тянуться большими пузырями и нитками, а жидкая каша из еды и слизи на дне может колыхаться и перекатываться волнами. Два кентавра и две коровы едва могут стоять в желудке, их стискивает со всех сторон, а тавры ещё и упираются в стенки своими верхними половинами. Одна из коров и вовсе лежит на спине, дико молотя копытами в воздухе. Начинается пищеварение, и сок на стенках буквально шипит при контакте с мясом. Затем стенки начинают светиться на манер лавы, воздух наполняется паром и жарой. Это напоминает мне кастрюлю, из которой я вчера любовался танцем лисички на сковородке с отбивными. Смешно, тогда она просто чудесно отбила мясо своими лапками. А сейчас мне предстоит превратиться в питательную кашицу вместе с кучей мяса. Коровы мычат и получают урон, их шкуры воспламеняются от мощной кислоты. Желудок сжимается и буквально перемешивает содержимое. Я оказываюсь под чьим то брюхом, вокруг стремительно поднимается уровень еды и соков. Меня охватывает жар пламени из-за воспламеняющей ауры дракона. Это уже болезненно, и я спешно пью молоко прямо из висящего над головой вымени. На самом деле у меня в инвентаре ведро, но в такой обстановке доить корову в ведро явно не так реалистично, как пить её молоко прямо из соска. Статус пропадает, но теперь я рискую утонуть. Ноги коров со всех сторон, упругие стенки желудка и массивные тела не позволяют выбраться наверх. Я в панике ищу хоть какой то проход, и случайно проваливаюсь через короткий пищевод в желудок меньших размеров. Судя по вибрации от мычания, я влез в сумку одного из тавров. Это интересно, внутри вполне удобно и приятно, не так жарко, как внутри дракона. Но после ещё одного переворота я силой выскальзываю обратно в почти кипящий от жары желудок дракона. Коровы булькают и мычат сквозь сок, а затем они буквально на глазах распадаются на отдельные куски мяса, как при разделке на крюке. Желудок дракона сжимается, становится глубже, но стискивает уже меньше. Волна густого мясного рагу смывает меня с брюха одного тавра и затягивает под второго. Я опять рискую утонуть, и в поисках выхода невольно узнаю, что это самец. Содержимое драконьего желудка обжигающе кислое, но на вкус всё же вкусное. Я глотаю кубическую жидкость не жуя, пытаясь её не вдохнуть. Увы, это лишь отсрочка, после которой меня скручивает от кашля и боли в сжигаемых внутренностях. Кажется, таврам тоже приходится тяжело, так как они очень сильно бьют копытами. Я пытаюсь сдержать кашель и увернуться от ног двух животин, но очередная волна сокращений желудка дракона переворачивает всё. Под спиной я чувствую движения мягких кубиков плоти дракона и зажаривающий кожу жар, а с другой стороны зад тавра всем весом его коровьего тела нажимает мне на грудь. Хруст ломаемых рёбер со вспышкой боли отправляет меня на встречу с покровителем. Теперь это огонь, предстающий в виде висящего в белой пустоте костра. Это тоже запись, ведь я пока не открывал истории пантеона и бестиария. А потому я не могу додумывать детали там, где они от меня скрыты незнанием, а не отсутствием описаний в игре. Два кентавра вместе со мной застают сытую отрыжку дракона. Он более чем наелся. Осталось только третье блюдо, и я решил сделать кентавров лошадей с чертами драконов. Для этого мне нужно использовать дракончика и пару лошадок. Подготовка стандартная, разве что я на одну лошадь посадил дракончика с зельем в лапке, а на вторую забрался сам. И так как теперь это ещё и квестовый ритуал жертвоприношения, лошадей стали держать все мои последователи. Лошадь дракончика стала первой, и я смог во всех деталях пронаблюдать за тем, как член дракона обхватывает голову лошади, как он всасывает её шею, как поднимает и отрывает от земли передние копыта, как втягивает туловище лошади и раскачивается под животом ящера в конце, когда от земли отрываются и задние копыта. Лошадь крупнее кобольда и меня, потому форма члена меняется намного сильнее. А из-под брюха лошади выливается настоящая река драконьего семени. Глядя на этот беспорядок, на соблазнительную фигурку лисички и даже на зад коровы, я очень остро чувствую свою холостяцкую неудовлетворённость. Не удивительно, что мои фантазии направляют дописывание этого мира в таких направлениях. И прежде чем первая лошадь исчезнет внутри дракона, я глажу его горячий упругий член. Думаю, этот тест пройден, я по прежнему не хочу иметь с ним дело как мужчина с чужим мужским инструментом. Да и из всех особей женского пола вокруг только лисичка меня привлекает. Её тело почти человеческое и максимально привлекательное. Лисьи черты лишь добавляют ей очков. От пошлых мыслей отвлекает необходимость ещё более пошлых действий. Дракон справился с первым подношением и готов ко второму. О пропавшей в его члене лошадке напоминает только небольшой выступ под чешуёй. Да и то, это может быть лишь неровно лежащая чешуя. Дракон просто огромен, и целые лошади с наездниками помещаются в его брюхе. Самое неудобное в моём положении это необходимость лечь на шею лошадки и приложиться своей головой к её. Это не проблема на самом деле, просто в реальности для лошади это не слишком удобно. Всадник должен сидеть прямо, а не опираться половиной своего веса на шею животного. Другая проблема это моя форма. Голова лошади легко входит внутрь дракона, что наглядно показала первая. А вот моя голова поверх её уже неудобно выпирает и торчит. Может получиться так, что я останусь снаружи, когда член дракона будет втягивать вторую лошадь. Хорошо, что этого не происходит, и дракон снова поглощает меня своим членом. Гладкая плоть растягивается вокруг, раскладываясь на всё большее число кубиков. При этом кончик члена должен сохранить свою кубическую форму в целом, поэтому вокруг моей головы получается довольно широкий проход. Не, сначала меня прижимает к гриве лошади упругим давлением на затылок. Но когда очередь доходит до моих плеч, давление почти исчезает. Когда я один входил внутрь, дракон мог свободнее менять свою форму, перенимая гибкость от меня. Но теперь его ограничивает лошадь, и ему приходится оставаться в рамках кубического мира. Зато, теперь я могу больше потрогать орган ящера изнутри, поглаживая пружинистую горячую плоть и играя с каплями жидкости. На этот раз семени много, и очередная волна накрывает меня с головой. Я готовлюсь к любому вкусу этой массы упругих кубиков белого геля. Но драконье семя на вкус оказалось даже немного приятным. Оно напоминает пригоревшую картошку, приготовленную в золе от костра. Тот же вкус угля и аромат печёного. Только в основе вкус не картофеля, а мяса. А ещё, семя дракона в моём животе дарит ощущение жара. Наверно, это потому что эта жидкость должна быть раскалённой лавой, а не чем то съедобным. Постепенно плоть дракона накрывает всю мою спину. Ящер затягивает нестолько меня, сколько лошадь. А я уже втягиваюсь внутрь вместе с ней. Плоть дракона не может обхватить меня как следует, и я могу почти свободно скользить. Особенно если я смещаюсь в уголок между лошадиным телом и драконом. С этой позиции пульсации и движения плоти вокруг ощущаются и выглядят по особенному. Забавно, но животное на всё это реагирует спокойно. Лошадь лишь дрожит от близости враждебного сильного моба. Её можно понять, для неё атаки ещё не произошло. А ещё, животное мне доверяет, так как я всех лошадей приручил при покупке. Мне даже стыдно, что я обрекаю красивых зверей на столь жуткий конец. Ведь лошадей дракон одновременно и съест, и растворит в своём семени. И в нём же они растворятся как мои ставшие жертвами последователи. Кубический мир дарит мне много невозможных в таких ситуациях ощущений. Но я прекрасно представляю, как бы повела себя плоть реального дракона в такой ситуации. И образ того, как меня обволакивает эластичная гладкая плоть огромного хищника заставляет трепетать. Всякие мысли даже отвлекают от собственного поглощения. Да и я сам так увлечённо поглаживаю дракона и заставляю его вылить на нас больше семени, что прибытие на место становится небольшим сюрпризом. Первая лошадь очень неудобно свёрнута внутри тесной камеры. Лишь ограниченность её модели не позволила дракону сложить её тело пополам. Но ей всё равно пришлось втиснуть голову между ног. Вторая лошадь начала вжиматься в живот первой, раздвигая стенки камеры. Забавно, для лошадей это место стремится оставаться в форме куба или прямоугольной коробки. А для меня форма этого места начинает превращаться в множество склеенных между собой небольших кубиков. Аналогично и с жидкостями. Для лошадей семя это лишь уровень белой жижи, а для меня это уже масса отдельных кубических капелек, да ещё и липких. Дракончик и вовсе теряется под слоем семени, придавленный спиной лошади. Я выливаю зелье превращения и наблюдаю как две лошадки сливаются и разделяются, превращаясь в пару кентавров. Только ещё и с драконьей чешуёй, рожками на конских головах и драконьими же хвостами. Кентавры разных размеров, так как размеры достались одной особи. Я не просто наблюдаю за превращением, я оказываюсь внутри сливающихся животных. Меня при этом едва не расплющивает стягивающейся резиноподобной массой. При этом я на секунду чувствую, как эта масса растворяет моё тело и поглощает разум. Видимо так ощущается превращение для разумного существа. Зелье пожирает старое тело, чтобы из него вылепить новое. Для лошадок всё закончилось, а вот кентаврам это место совсем не нравится. Им не нравится и принесение в жертву. Для них дракону отдали три жизни. И дракончик для них пока является настоящей потерей. Совершенно случайно я уронил их доверие к себе. Оба кентавра обвинили меня во всём, заставив страдать от мук совести. А ещё, только теснота не дала им меня разорвать на части или утопить в плещущемся вокруг семени. Кентавры получились неожиданно вспыльчивыми по нраву, свободолюбивыми и благородными. К счастью, на них по прежнему действуют бонусы культа и мои действия. Я убеждаю их в необходимости жертвоприношений, рассказываю о том, что жертвоприношение у меня это не смерть, а лишь символ готовности отдать жизнь ради остальных. Кажется, это первый раз, когда в игре понадобилась проверка моих навыков убеждения, а ведь такой параметр прописан, и есть шанс неудачной проповеди или подбадривания последователей. Да что там, предусмотрен такой вариант, что сам персонаж игрока может стать жертвой чужого убеждения, если у него культ служит не одному покровителю, или если игрок пренебрегает заботой о своих последователях. Мои соседи по дракону раз за разом начинают плакать, им страшно и противно находиться в этом склизком мешке из плоти. И я снова убеждаю их, что это благородная жертва ради деревни, что превращение в часть могучего дракона это прекрасное событие. И что переплавление в его семя ничуть не хуже расплавления в желудке. Даже лучше, так как потом нам предстоит подарить новую жизнь ещё кому то. Поддерживать хорошее настроение двух жертв очень утомительно, ивнутри дракона воцаряется липкая атмосфера отчаяния. Свободолюбивые кентавры очень остро чувствуют безвыходность их положения, и мне от этого становится также тяжело. И пусть прикосновения к дракону по прежнему своеобразно приятные, он всё же медленно убивает. И что особенно тяжело принять, так это то, что он наслаждается. И не только движениями внутри, но и мучениями жертв. И если я перестаю делать массаж, дракон разогревает тело и превращает приятную слизистую ванну в кипящий котёл. Тела кентавров плавятся быстрее моего, они становятся мягче, шкура начинает тянуться и отслаиваться, мышцы в квадратных телах слабеют. Чтобы это произошло со мной, каплям дракона нужно прососиться сквозь кожу и сначала раствориться во мне. А пока проникшие под кожу кубики растворяются, они покалывают, горят и от них расходится странное удовольствие. Кентаврам тоже приятно ощущать всё это, но им не нравится теснота. Да и умирать они отказываются. Я невольно представляю желудок дракона, где другие жертвы тают уже не так приятно. И превращаются в конце не в столь приятную жидкость, как семя. Кишечник ящера булькает и чавкает буквально за стенкой, и почему то я представляю застывшие в слизистой массе скелеты. Среди них и мой собственный. Там я не могу пошевелиться, но при этом по прежнему всё чувствую. Внутренности дракона вполне могут заменить сковородки и котлы в преисподней. И когда кентавры в очередной раз плачут, потому что их словно отправили в ад ещё живыми, я рассказываю о том, какие ужасные места есть совсем рядом с этим. Красочно и в подробностях. Тавры обвиняют меня в том, что я отправил в то место нескольких невинных жертв, и в ответ я напоминаю им, что среди разрозненных пиксельных костей сейчас должен быть и один скелет человека. Я лично буду отводить каждую жертву не только на заклание, но и дальше. По крайней мере, в первый раз. Дальше жертва может и сама по знакомой тропинке пройти. После этого кентавры сообразили, что я сам плавлюсь вместе с ними. Они рассмотрели и квадратные отметины на коже с расходящимися ветвящимися трещинками вокруг, увидели что я тоже слабею вместе с ними. Они поняли, что я тоже стал жертвой для дракона. И на этот раз всё происходит немного иначе, чем в первый раз. Тогда я превратился в семя дракона при этом не потеряв сознание. А теперь в сознании остаются сами кентавры, а я всё больше начинаю его терять. Увы, в таком состоянии я уже не могу поддерживать саоих соседей. А они меня поддержать тоже не могут, это не в их природе. В итоге мы все перестаём шевелиться и просто ждём, чтобы всё закончилось. А дракон словно этого и ждёт, ему особенно нравится подобное состояние обречённого ожидания у жертв. Хорошо, что этого не произошло в его желудке, где от кислотного сока горит кожа, а запах едва не душит. Тут есть другая проблема. Семени много, приходится прилагать немного усилий, чтобы не утонуть в нём. Плоть вокруг мягко колышется и лениво стискивает нас со всех сторон, заливая семенем ещё больше. И готовность встретить свой конец у нас троих явно уступает желанию дышать. Но я понимаю дракона, так он реализует ещё одну свою жестокую страсть. Дракону нравится заставлять жертв бороться за свои жизни до самого конца, и это особенно тонкий и сложный вариант, ведь сейчас жизни жертв слишком легко оборвать… Всё заканчивается неожиданно. Я даже не замечаю момент своего перехода из тесной камеры с закипающим от жары семенем в бесконечное пространство, где происходят встречи с высшими. На этот раз в пустоте двое. Эрос, воплощающий в себе одновременно и мужскую, и женскую красоту. И драконица края, неожиданно грозная и сердитая на вид. Но её вид обманчив, грозной и страшной ей положено быть из-за роли страшной владычицы своего измерения. В начале лишь проигрывается уже виденная мной запись. Эрос просит не держаться за приносимых в жертву последователей. Они лишь инструмент и ресурс, не стоящий таких усилий. Манера общения этого высшего игривая и соблазнительная, что полностью соответствует его специализации. А вот драконица начинает диалог, соответствующий основному квесту. Она вызывает меня на бой, по итогу которого победитель получит всё причитающееся. Вот только из-за тёплых и дружелюбных ноток в голосе драконицы этот вызов звучит слегка двусмысленно. Тем более, я не знаю варианты завершения этого квеста и награды за каждый. Это не очень приятный сюрприз. Свободное прохождение означает, что каждый высший станет возможным финальным боссом, а не только покровителем. Но раз драконица первой вызвала меня на бой, значит я не смогу получить дары от неё до тех пор, пока я не получу основное задание от того из высщих, что позволит обратиться к ней за помощью. На этом жертвоприношение закончилось, и я вернулся в обычный мир для своих обычных забот.