***
POV Харука Квартира, казавшаяся мне всегда теплой и гостеприимной, сейчас пуста и холодна. Мне страшно. Господи, как же мне страшно. Никогда я не испытывал такого страха, что поселился в душе. Я много лет жил в мире моего одиночества, доверяя лишь себе, а потом в моей жизни появилась Мичиру. И она стала светочем, озарившим мою жизнь. Как-то вышло так, что без нее я не могу чувствовать себя целым, я не могу ничего сделать, не посоветовавшись с ней. Я утратил себя. Я стал зависим от ее улыбки, слова, жеста. Я не мог представить и дня без Мичиру. Двое суток, что прошли с момента ее исчезновения, стали самыми страшными в моей жизни. Ни нелепое обвинение, ни побои, ни заключение в одиночку, не пугали так, как отсутствие вестей от Кайо. Я чувствовал, как горло сжимает спазм, мне не хватало воздуха, не хватало света и тепла. Мне казалось, что я замерзаю. Ноги и руки словно сковал холод. Я замерзал, хотя моя кожа горела, как при высокой температуре. Это страшно. Очень страшно. Но мне было хорошо, и я не хотел ничего менять. Хотел просто жить рядом с ней, знать, что Мичиру поддержит в любую секунду. А теперь? Что теперь? Кое-как сдираю с себя рубашку и бросаю на пол, падаю на кровать, закрываю глаза. Мне хочется заснуть и больше никогда не просыпаться. Но сон не шел, словно издеваясь над измученным разумом и изувеченным телом. Картины дней и ночей, проведенных с Мичиру, вновь и вновь вставали перед глазами. Улыбка, мягкая кожа, нежные, едва уловимые прикосновения. Там, где ее пальцы касались меня, становилось тепло, которое, проникая под кожу, согревало. Она могла одним словом, одним взглядом успокоить меня, понять, дать поддержку, указать правильный путь. Где она сейчас? Что делает? Сердце рвет боль… С кем она? Мысль о том, что Мичиру может быть сейчас с кем-то еще, выворачивает, бьет по голове. Нет, этого просто не может быть. Чувствую, как на глазах наворачиваются слезы бессилия и отчаяния, которых не было со дня смерти родителей. Нет. Нет. Нет… Утыкаюсь лицом в подушку, сжимаю зубами наволочку и едва сдерживаю крик отчаяния, рвущийся наружу. Мичиру, вернись…***
Настойчивый звонок над ухом, и я непонимающе открываю глаза. Тело болит, голова раскалывается, а левую руку я вообще не чувствую. С трудом понимаю, что звонит мобильный, и резко хватаю его с тайной надеждой, что это Мичиру, но… – Харука, это Штефан. – Да, – с трудом выдавливаю из себя. – Я нашел твою жену. – Резко сажусь и замираю, забывая дышать. – Аэропорт Берлин Тегель, 8 километров северо-западнее Берлина. Она приобрела билет на самолет до Токио, самолет вылетает через два часа. Поторопись. – Спасибо, – бросаю в трубку и вскакиваю с постели. Тело протестует, но мне сейчас все равно. Чистая рубашка и брюки. Пиджак. Кредитка, наличные… Права и удостоверение японского полицейского. Других документов у меня нет, но меня сейчас это не волнует. Выскакиваю из дома и ловлю такси. Сваливаясь на место пассажира, прошу гнать в аэропорт. Сердце готово вырваться из груди, кровь стучит в ушах, по телу пробегает дрожь. Успеть, Господи, только бы успеть.***
POV Автор Дорогой к аэропорту Ханна молчала, время от времени отрывая взгляд от дороги и с улыбкой посматривая на Мичиру. От этих взглядов сердце девушки срывалось на бешеный ритм, а внизу живота разливалось пульсирующее тепло. Мичиру мучительно краснела, с трудом подавляя желание положить руку на колено Ханны. Скрипачка более чем была уверена, что Ханна не будет возражать, но вот сможет ли она сама после этого подняться по трапу самолета? Ответить на этот вопрос Мичиру, как ни старалась, так и не смогла. Аэропорт встретил девушек деловитой суетой. Несмотря на ранний час, пассажиров было много, и напряжение, не отпускавшее Мичиру с вечера, немного отступило. До вылета оставалось совсем немного времени, и регистрация на рейс уже заканчивалась, поэтому Мичиру сразу направилась к стойке регистрации. Девушка не любила сидеть в самолете у окна, впрочем, такие места занимаются быстро, но сегодня ей не повезло, и особо выбирать не пришлось. Взяв талон на посадку, Мичиру повернулась к Ханне, терпеливо ожидавшей ее. – Пришло время прощаться? – забыв о любых приличиях, Мичиру обняла Ханну и замерла, не решаясь поцеловать ее. – Я не прощаюсь, – Ханна прильнула к губам Мичиру, и та со всей страстью ответила на ее поцелуй. До невозможности острое желание охватило Мичиру, словно и не было этих нескольких дней с Ханной, почти истощивших ее. И в зеленых глазах напротив Мичиру видела отражение своих мыслей. Деликатное покашливание за спиной вернуло Мичиру из мира грез на грешную землю. – Посадка скоро начнется, мэм, – регистратор смущенно улыбнулась и указала на посадочное табло, – У вас есть несколько минут. – Да, спасибо, – Мичиру прикладывала поистине титанические усилия, чтобы просто оставаться на месте, а не послать все к чертям и покинуть аэропорт вместе с Ханной. – Я должна идти. – Конечно, – согласно кивнула Ханна, не отпуская Мичиру из объятий, – Иди. – Иду, – стиснув зубы, чтобы сдержать стон от почти физической боли расставания, Мичиру с трудом оторвалась от Ханны и направилась ко входу в зал отлета.***
POV Харука Всего 8 километров, а кажется, что для того, чтобы их преодолеть, потребуется целая вечность. Пробки на дорогах. Раннее утро. Воскресенье. Куда едут все эти люди? Впереди показались здания аэропорта, но машина наглухо застряла. Расплачиваюсь и покидаю машину. Пара километров для меня никогда не была проблемой. Но только не сейчас. После ранения нога все еще дает о себе знать, да еще и левая рука… Сжав зубы, бегу, что есть силы, стараясь успеть. Отчетливо понимаю, что не успею, но… Вдруг рейс задержат? Вдруг Мичиру сама оказалась в пробке? Вдруг она передумает улетать? Боже, почему она делает это, не сказав мне? Или хотя бы отправив смс? Здание аэропорта приближается так медленно, словно я не бегу, а едва ползу. Нет, не сдамся! Ногу рвет боль, но мне сейчас все равно, что будет потом. Добежать, успеть, увидеть, сказать, остановить… Врываюсь в здание аэропорта, едва не сбив женщину, и замираю, оглядываясь в поисках табло. Берлин-Токио… Вылет через три минуты. Закрываю глаза и стискиваю зубы от бессилия. Не успел. Мичиру уже в самолете. Сейчас огромный Аэробус взмоет ввысь, унося мое сердце, мою душу. Чувствую себя опустошенным. Делаю пару шагов и практически падаю на пластиковый стул, который недовольно скрипит подо мной. Хочется кричать от бессилия. На меня наваливается апатия, и я безучастно смотрю в большое окно аэропорта. По взлетной полосе едет самолет, начиная разбег. Быть может, именно в нем сейчас Мичиру. О чем она думает? Почему улетает? Почему два дня не давала о себе знать? Как мне вернуть мою любимую? Она… думает обо мне?***
POV Автора «Главное, не оглядываться», – твердила про себя скрипачка, зная, что идет по такой тонкой грани, что и волос рядом с ней покажется широкой дорогой. С каждым шагом, ей становилось легче идти, словно отступало какое-то наваждение, распускались незримые путы. Мичиру уже не шла, она почти бежала, но вот от чего она бежала? Девушка остановилась и обернулась, встретилась взглядом с Ханной и невольно шагнула навстречу ей. Столько тоски и нежности было во взгляде Ханны, что дыхание Мичиру перехватило, она не могла уйти, просто оставив за спиной эти несколько дней. Заметив движение Мичиру, Ханна подобралась, нерешительно шагнула вперед, но приняв какое-то решение, отрицательно качнула головой и отступила, словно отпуская Мичиру, даря ей бесценную возможность сделать выбор самой. Мичиру кивнула, принимая этот дар, и уже не оглядывалась до тех пор, пока не опустилась в кресло. Устроившись поудобнее в кресле, она защелкнула ремень, вставила в уши капельки наушников, не желая слушать давно выученную наизусть инструкцию безопасности, и прикрыла глаза. Океан ревел в наушниках, приближался шторм, и чайки рыдали над волнами, оплакивая души тех, кому не суждено вернуться в порт. – Шторм, – думала Мичиру, – шторм. Если войти в шторм, можно попасть в око и тогда... – мысли девушки окончательно спутались, и она задремала. И океан стих, грозный рев сменился нежным шепотом и пахнуло пряным ароматом трав, таким невозможным в сердце океана. Девушка открыла глаза, перед ней расстилалось зеленое море под чистейшим голубым небом. Легкий ветерок нежно коснулся ее щеки – так целует только ветер. Ветерок гнал травянистые волны, взбивая самую нежнейшую перину на свете, и девушка, не сопротивляясь, опустилась на нее, а ветер игривым котенком приник к ее груди. Мичиру смотрела на солнце – огромный раскаленный глаз, наливающийся краснотой. Жадное солнце выпило росу с травы, иссушило нежнейшие листья. И травянистое море пожелтело. Некогда нежнейшее ложе теперь приносило только боль от сотен уколов высохших стеблей трав. Девушка села, и к ее ногам приник красноглазый зверек, он то прижимался к ее телу, то красноперой птицей взмывал в небо. Огонь танцевал перед девушкой тысячелетний танец страсти, смерти и обновления. Как зачарованная, смотрела Мичиру на этот танец, протягивала руки, чтобы приласкать огненного зверя и тот целовал ее ладони, и от его поцелуев горела кожа и закипала кровь. Убаюканный теплом Мичиру, ветер проснулся и бросился на соперника. Два зверя сошлись в битве – среброшкурый и рубиновый, их силы были равны, но чем сильнее ярился ветер, тем выше поднималась стена огня. Мичиру прикрыла глаза, она не хотела видеть победы одного и поражения другого. С молитвой она обратила лицо к небу, и небо ответило ей. Прокатился раскат грома, и первые тяжелые капли упали на иссушенную землю. Ветер исступленно взревел, приветствуя вечного врага своего противника, и с новыми силами бросился на огонь. Но и огонь не мог покорно принять участь побежденного, взметнулись новые языки пламени и капли дождя испарялись в воздухе, не касаясь земли. Дождь усилился, и уже плети ливня хлестали по истерзанной и обожженной земле. Огонь обессилено прижался к земле, но и ветер не мог спорить со стихией воды. По мановению руки Мичиру ливень иссяк, солнце согрело измученную землю и молодая травка, поднялась над покрытой пеплом равниной. Ветер ликовал и не видел, как у ног девушки под слоем пепла сверкнули рубиновые глаза огня.