Мой полицейский - 2. Зазеркалье.

POV Харука – Харука, Харука! – Мичиру бьет меня по щекам. Открываю глаза и вижу испуганное лицо Мичиру. – Слава Богу…       Понимаю, что лежу на земле. Рядом с Мичиру маячит какой-то силуэт, но я не могу понять, кто это. – Что случилось? – Пытаюсь сесть, но меня ведет в сторону. Мичиру подхватывает меня под руку, удерживая. – Тебя ударили по голове бутылкой. – Мичиру внимательно смотрит мне в глаза. – Что ты чувствуешь?       Усмехаюсь: – Дикую головную боль. – Рядом с Мичиру на корточки опускается какой-то человек. Напрягаю зрение. Коллега из Франции. Мичиру о чем-то беседует с ним на французском. В отличие от меня она знает этот язык. Они оба смотрят на меня, а потом о чем-то спорят. – Мич, что происходит?       Девушка успокаивающе поглаживает меня по руке: – Все хорошо. Я объясняю, что тебе не надо в больницу. Ведь так? – Конечно! – Восклицаю с жаром и делаю попытку поднять на ноги. С сомнением посмотрев на меня, полицейский помогает встать. – Спасибо.       Мичиру обнимает меня за талию: – Он предлагает тебе обработать рану в машине «Скорой», раз ты так упрямишься. Я сказала, что ты согласен. – Твердым голосом добавляет Кайо.       Она помогает мне дойти до машины, и я сажусь на подножку, пока медик осматривает голову. Перед глазами плывут круги, и почему-то всплывает образ меня самого, но в кожаной куртке, очках и с дипломатом. Бред какой-то. – С тобой все хорошо? – Слегка сжимаю пальцы любимой. Они кажутся ледяными, и я беру ее руки в свои, стараясь согреть. – Прости.       Мичиру грустно улыбается: – Ты ни в чем не виноват. – Она о чем-то говорит с медиком, который осторожно бинтовал мою голову, а затем проверил реакцию зрачков с помощью фонарика. – Тебе повезло, голова цела, но доктор говорит, что у тебя сотрясение. – Не новость. Башка у меня крепкая. – Тут же замолкаю под строгим взглядом девушки.       После оказания первой помощи полиция подвозит нас до дома.       Всю дорогу мне не дает покоя мысль о том, что я видел до того, как потерял сознание. А видел ли? Как я мог видеть самого себя?       Похоже, приложили меня сильнее, чем я думал.       Оказавшись в квартире, прохожу в комнату и, не зажигая свет, сажусь в кресло. Голова болит, не переставая, мир уходит из-под ног, да еще и эта мысль странная. – Мичи, ты не заметила ничего необычного перед тем, как меня ударили? – Ты о чем? – Она присаживается на корточки, заглядывая мне в лицо. – Да так… Не бери в голову. – Стараюсь говорить убедительно. Не выходит. Я даже в темноте вижу, как Мичиру с тревогой смотрит на меня.       Она поднимается на ноги: – Ложись. Тебе сейчас нужен хороший сон. – И пара таблеток аспирина.       Через пару минут лежу в постели, в объятиях любимой. Закрываю глаза и перед тем, как заснуть, снова вижу себя с дипломатом.

***

POV Мичиру       Входим в квартиру и Харука, слегка пошатываясь, сразу уходит в комнату. Может, стоило отвести его в больницу?       Прекрасно знаю ответ. Никто не должен знать пол Харуки.       Меня мало волнует, что подумают обо мне, ведь мы открыто встречаемся, для большинства мы фактически женатая пара. Но это конец его карьеры, как гонщика, так и полицейского. Да и дяде навредит очень сильно.       Харука сидит в темной комнате. Свет мешает ему. Он и так всю дорогу домой старался не открывать глаз и болезненно жмурился, когда свет фонарей попадал в глаза. – Мичи, ты не заметила ничего необычного перед тем, как меня ударили? – Ты о чем? – Опускаюсь на корточки, стараюсь разглядеть выражение его лица. – Да так… Не бери в голову.       Встаю и осторожно касаюсь его руки: – Ложись. Тебе сейчас нужен хороший сон. – И пара таблеток аспирина.       Харука засыпает, а я думаю о том, что произошло сегодня.       Все произошло так стремительно, что я даже не успела ничего понять.       Жизнь слишком сложная и непредсказуемая. С того момента, как мы познакомились, я счастлива. Но временами одна и та же мысль преследует меня. Нельзя быть такой счастливой. Бог накажет…       Верю ли я в Бога?       Не могу дать однозначный ответ.       И да, и нет. Я верю, что есть высшие силы, что есть многое, чего мы не можем понять. Люди в большинстве своем материалисты и не верят в то, что не могут потрогать или увидеть.       Но я верю в Судьбу.       Иначе мы с Харукой не встретились бы. Но мы не можем знать, что ждет нас через минуту…       Как показывает жизнь, мы может что-то планировать, о чем-то мечтать, но жизнь все делает по-своему.       Только утром ты был счастлив, обнимал любимого, вы мечтали о том, как вместе проведете выходные, решали, куда поехать в отпуск…       Потом проводишь любимого на работу, ожидая вечером, как всегда.       Но этого «как всегда» вечером не будет.       «Как всегда» не будет уже никогда.       Что угодно может случиться: автомобильная авария, кирпич с крыши, молния, бандиты, авария на транспорте. Не важно, живешь ли ты в мегаполисе или в глухой провинции.       Нелепость. Случайность.       И его больше нет.       Ты остаешься один.       Один на свете. И не важно, что есть друзья, родители.       Нет его. Единственного. Самого важного человека в жизни.       Того, ради кого ты жил, кто был твоим сердцем, душой. Того, кто был рядом, когда тебе плохо, был рядом, когда ты была счастлива. Того, кто занимал все твои мысли, ради кого хотелось совершать подвиги и просто дарить уют.       Весь мир рухнул…       Когда это случается не с тобой, ты пытаешь говорить какие-то слова, успокаивать, твердить, что все будет хорошо, что время лечит.       Но это не так. Ничего оно не лечит, лишь притупляет боль. И только в твоих силах собраться и жить дальше. Жить ради того, кого ты любил и все еще продолжаешь любить, пусть его больше нет рядом.       Человек не умер, пока он жив в нашем сердце, пока его помнят, любят.       Смогла бы я жить, если бы Харуки не было со мной?       За то время, что мы вместе, он столько раз мог погибнуть. И лишь Судьба спасает его. Для меня. Но сколько это может продолжаться?       Приподнимаюсь на локте и целую Харуку в забинтованный лоб. Господи, храни его!

P.S. Заключительную часть этой главы посвящаю трагически погибшей несколько дней назад девушке и той, для кого она была смыслом жизни