***
POV Автор – Доброе утро, – Мичиру открыла глаза и увидела Ханну, та лежала на боку, подложив руку под голову, одеяло прикрывало только бедра девушки, поэтому у скрипачки была прекрасная возможность полюбоваться грудью блондинки. – Доброе, – блондинка наклонилась и поцеловала обнаженное плечо скрипачки. – Как спалось? – Замечательно, – скрипачка, не в силах бороться с соблазном, потянулась к груди блондинки. – И, похоже, утро будет не менее замечательным. – Не сомневаюсь, – блондинка с улыбкой перевернулась на спину, предоставляя скрипачке больше места для маневров. Мичиру сначала нависла над блондинкой, а потом опустилась на нее всем телом, желая прижаться, как можно плотнее. – Почему мне так спокойно с тобой? – нарушила молчание Мичиру и требовательно заглянула в глаза блондинки, ожидая ответа, но та только улыбнулась. – Ну, же признайся – ты околдовала меня? – Палец скрипачки скрипачки медленно выводил круги вокруг соска блондинки. – Нет! – ответ был настолько очевиден, что Мичиру даже приподнялась, а ее палец оставил в покое грудь и коснулся кончика носа Ханны. – Ты опоила меня, поэтому у кофе был такой странный привкус. – На такие сложные вопросы невозможно ответить на пустой желудок. – Блондинка обняла девушку и прижала к себе, впрочем скрипачка и не думала сопротивляться, ей и самой это нравилось. – Позавтракаем? Или сначала в душ?***
Ханна задернула штору и включила воду. Холодный поток обрушился на Мичиру, вынуждая искать защиты у блондинки. Не выпуская скрипачку из объятий, блондинка отрегулировала температуру, и теперь вода на коже ощущалась как поцелуи теплого летнего дождя. – Я, наверное, смешно выгляжу, – Мичиру смущенно улыбнулась и откинула с глаз мокрую челку. Ханна отрицательно качнула головой и прижала палец к губам девушки, призывая к молчанию. Затем пальцы блондинки легли на веки скрипачки, и она послушно закрыла глаза. Скрипачка часто дышала, одновременно желая и боясь того неведомого, что готовила для нее блондинка. В воздухе резко запахло мятой, Мичиру глубоко вдохнула этот запах, чувствуя, как суматошно бьется ее сердце, как дрожат от нетерпения пальцы, готовая повиноваться первому же знаку. Кожи девушки коснулось что-то невыразимо нежное, таким могло бы быть прикосновение облака, судорожный вздох вырвался из ее груди. Она подалась вперед всем телом, желая полностью раствориться в этой нежности, но мягкое прикосновение остановило ее, от чего Мичиру разочарованно застонала. Сладкая пытка продолжалась – скрипачка чувствовала едва ощутимые прикосновения к своей коже и уже не могла понять, где ее касается вода, а где руки блондинки. Девушка растворялась в этих прикосновениях, словно ее тело было соткано из музыки света и тени, она больше не была прикована к земле, она свободна, свободна от обещаний и обязательств, от суеты и непонимания. Мягкое урчание котенка, с которым блондинка приникла к груди скрипачки, вернуло ее из мира грез. Мичиру обняла блондинку и тихонько подула ей на макушку. Ханна подняла лицо навстречу этой незамысловатой ласке и замерла. На ощупь, не открывая глаз, словно слепая, скрипачка исследовала кончиками пальцев лицо блондинки – брови, левая рассечена почти посередине, намечающаяся морщинка на лбу, нос с едва заметной горбинкой, мягкие губы. На мгновение блондинка прижалась губами к пальцам скрипачки, продолжившим свое путешествие по шее к трем счастливым родинкам. Дыхание у Мичиру перехватило, потому что губы, только что с благоговением почтительности целовавшие ее пальцы, коснулись живота. Скрипачка вздрогнула, чувствуя, как сладкие судороги внизу живота будят почти животное желание. Какая музыка сфер? Какая свобода? Она хотела лишь одного – принадлежать этой женщине полностью, здесь и сейчас. Девушка подалась вперед, требуя ласки, бросая вызов. И вызов был принят – блондинка сжала ягодицы скрипачки и опустилась ниже, покрывая поцелуями лобок. Мичиру застонала то ли прося, то ли требуя большего, желая раскрыться как можно сильнее она поставила ногу на бортик, одной рукой уперлась в стену, а другой почти вцепилась в блондинистую шевелюру Ханны. Блондинка не заставила себя долго ждать. Скрипачку била мелкая дрожь, каждое прикосновение языка блондинки рождало горячие волны, которые сливались, грозя унести последние остатки воли скрипачки. Когда к горячему языку добавились пальцы, Мичиру только коротко всхлипнула, выпустила волосы Ханны и прикусила костяшки пальцев, чтобы не застонать в полный голос. Но выдержала скрипачка не долго, уже через минуту она выгнулась дугой, жадно хватая воздух, и осела на мгновенно ослабших ногах. Только сильные руки блондинки удержали скрипачку от падения. Мичиру буквально повисла на блондинке, покрывая поцелуями ее лицо.***
POV Харука В очередной раз смотрю на часы. 7 утра. Ночь сдает свои права новому дню. И что он мне принесет? Потираю виски. Тело ломит, голова раскалывается. Не хочется думать о том, что будет. Придется полностью положиться на Штефана. Сейчас его помощь мне просто необходима. Дверь с грохотом открывается, и полицейский отнюдь не дружелюбного вида ставит на стол поднос с чем-то, отдаленно напоминающим еду. – Ешь, давай, – буркнул он. – Спасибо, не хочется, – отвечаю по-японски, затем говорю «нет» по-немецки. – Твое дело. – Он пожимает плечами и уходит. Грустно улыбаюсь. Ну и как все это случилось? Почему я оказался в такой ситуации? Прислоняюсь спиной к стене и с грустью смотрю на кольцо на левой руке. Обручальное кольцо. Вот только где та, что вручила мне его вместе со своим сердцем? Я ничего не знаю о Мичиру больше полутора суток. За то время, что мы с ней знакомы, я всегда знал, где она, что с ней. А сейчас… Ни звонка, ни смс. Она вернулась в Токио? Скорее всего. Что же ей делать в Берлине? Но что-то угнетало. Что-то рвало сердце. Что-то случилось. И это что-то плохое. Нет. С Мичиру ничего не произошло. Я чувствую это. И все же… Это изменит нашу жизнь. Кардинально изменит. Вот только я боюсь подумать о том, в какую сторону. Взгляд падает на оставленную еду, и перед глазами встают картинки одного из тех завтраков, что мы разделили вместе с Мичиру. Закрываю глаза, пытаясь хотя бы мысленно оказаться с ней. … Раннее утро. Просыпаюсь от нежного прикосновения к щеке. – Вставай, соня. На работу опоздаешь. – Голубые глаза ласково смотрят мне в сердце. Пряди волос едва касаются моей кожи, щекоча ее. Кончики пальцев поглаживают волосы. – Ты сегодня решил опоздать? – Почему бы нет? – Обнимаю любимую. – Ха-ару, что ты делаешь? Ты же знаешь, что еще немного, и я не выдержу. – Милая моя девочка целует меня. Чувствую, как огонь закипает в крови. Плевать на работу. Плевать на все. Я хочу только тебя, хочу быть с тобой, не отпускать ни на секунду. Вместо завтрака пытаюсь затащить тебя в постель, понимая, что иначе я не смогу. Ты делаешь вид, что сопротивляешься, но уже через пару минут оказываешься рядом, прижимаясь ко мне, лаская мое лицо руками. Нетерпеливо залезаю пальцами под твой халатик, с удовольствием отмечая, что под ним лишь бархатистая кожа… Когда мы все-таки оказываемся на кухне, завтрак давно уже остыл. Встав пораньше, ты приготовила мои любимые блинчики. Мотоки рассказывал мне, что ты доставала его до тех пор, пока он не научил тебя готовить. И теперь я могу сказать, что моя любимая готовит самые вкусные блинчики в мире. Ты делаешь вид, что сердишься. Но что я могу поделать с собой? Я слишком люблю тебя. Ты говоришь, что я – мартовский кот, вот только март у меня круглый год. Но я не могу иначе. Я хочу тебя постоянно. Чувствую себя озабоченным болваном. Прикосновение, взгляд, нежные слова… И все, я пропадаю. Мне хочется не выпускать тебя из постели сутками, занимаясь любовью, просто наслаждаясь твоими прикосновениями… – Харука, поешь что-нибудь. Я же тебя знаю. Ты весь день будешь голодным. Кофе. Такой, как я люблю. Без сахара и с лимоном. Ты ничего не забываешь, любимая. Мы едим, продолжая весело подшучивать друг над другом. То и дело ты утаскиваешь еду из моей тарелки, говоря, что у меня вкуснее. Я не остаюсь в долгу и утягиваю у тебя из-под носа абрикосовый джем. – Хару, Хару… – Поднимаю взгляд. Ты сидишь, поставив локти на стол и положив подбородок на скрещенные пальцы. В глазах я вижу любовь и нежность. За твоей спиной сквозь оконное стекло светит солнце, окружая тебя золотистым ореолом. Мое сердце переполняет счастье. – Я люблю тебя… …Снова резкий шум, издаваемый открывшейся дверью. Этот звук вырывает меня из грез, возвращая в суровую реальность…***
POV Автор – Чай? Кофе? – смысл слов с трудом доходил до Мичиру, которая все еще пребывала в состоянии легкой эйфории. Солнце ярко светило в окно небольшой уютной кухни, и скрипачка таяла в его лучах, рассеяно наблюдая за Ханной, чья застегнутая на две пуговицы рубашка, вкупе с отсутствием другой одежды, наводила на вполне определенные мысли, которые были равно далеки и от чая, и от кофе. Но оставался еще один вопрос, который не давал Мичиру покоя. – Ханна? – блондинка оторвалась от плиты и вопросительно подняла бровь. – Почему ты подошла ко мне в кафе? – Сложный вопрос. – Блондинка отставила турку в сторону, оперлась о столешницу и скрестила руки на груди. – У меня с утра было странное чувство, словно что-то должно случиться. – Движением руки Ханна прервала скрипачку, не давая словам сорваться с ее губ. – Да, я знаю, что звучит это в высшей мере нелепо, что я ничего не знаю о тебе, кроме твоего имени и того, что ты любишь море. Я просто заглянула в твои глаза и поняла, что эта женщина должна быть со мной, что она не нужна мне на ночь или неделю, она нужна во всей моей жизни. Скажешь – глупо? – Я не знаю... – взгляд скрипачки затравленно метался по комнате, пока не упал на висящее на стене фото. – У тебя, конечно же, нет сестры-близнеца? – Нет, – блондинка внимательно посмотрела на Мичиру. – Я единственный ребенок в семье. – Значит, ты работаешь в полиции? – голос скрипачки был полон горечи, когда она указала на фотографии, на которой была изображена улыбающаяся Ханна в форме. – Не совсем, я обер-прокурор земли Берлин. – Ханна подошла ближе, присела и сжала руку скрипачки. – Это имеет какое-то значение? – Жизнь – очень забавная вещица. – Мичиру смогла выдавить улыбку. – Понимаешь, я замужем, и... – Скрипачка с силой сжала ладонь блондинки. – Я так запуталась. Мы поженились несколько дней назад, здесь, в Берлине. И я думала, что люблю, что это тот человек, с которым мне суждено разделить жизнь и в горе, и в радости. Это был самый счастливый день в моей жизни, день, когда мы поженились. – Тогда почему ты здесь со мной? – блондинка грела своим дыханием пальцы Мичиру, даже не пытаясь посмотреть ей в глаза. – Если бы я только знала, – скрипачка закрыла глаза и на мгновение, словно от резкой боли, стиснула зубы. – Я не думала, что любви может быть слишком много, но я утонула в ней. Такая любовь, она обязывает, она лишает свободы. Ты словно птица в клетке, даже если и улетать не хочешь – клетка остается клеткой. И страх, постоянный выматывающий страх, что что-то случится, что опять полезет под пули. Просто в какой-то момент этот страх стал сильнее меня. Для меня словно построили дворец и воздвигли золотой трон, а я обычная женщина. Мне холодно и одиноко на этом троне, там нет простого человеческого тепла. – Скрипачка замолчала и с нежностью провела кончиками пальцев по щеке Ханны. – Я сидела в этом кафе и думала, что мне делать дальше – бросить все к чертям собачьим или сделать вид, что ничего и не было и просто жить дальше. А потом вошла ты, сначала мне показалось, что вы ужасно похожи. А вы такие разные. – Скрипачка приподняла голову блондинки и посмотрела в ее глаза. – Мне всегда казалось, что у меня очень маленькое сердце, которое может вместить только одного человека. И сейчас ему очень больно, потому что ты тоже заняла в нем место. Наверное, я просто самая обыкновенная шлюха. – Нет, – Ханна поднялась и потянула за руку Мичиру, вынуждая встать, потом села и усадила скрипачку к себе на колени, обняв, как маленького ребенка. – Однажды мне рассказали притчу про дверь и гвозди, она чертовски длинная и не самое подходящее время ее сейчас рассказывать. Но я запомнила самое главное – наши мысли, наши поступки, наши решения – это гвозди, которые мы забиваем, раня любимых, раня самих себя. Конечно, эти гвозди потом можно вытащить, как-то исправить и живое зарастет, но останутся следы и поврежденное уже никогда не станет целым. Но не нужно этого боятся, страшась причинить боль другому, ты калечишь и убиваешь себя. Разве кому-то станет легче, если ты себя изуродуешь? – Но это же эгоизм! – Скрипачка вздрогнула, как от удара, и зябко поежилась. – Думать только о себе, – девушка спряла лицо на груди Ханны. – Нет, милая, – Ханна с наслаждением вдохнула запах скрипачки. – Все должно быть в балансе. Не надо винить себя в ошибках других. За свои ошибки каждый рано или поздно ответит сам. Я тебя только об одном прошу – не уходи, вот такая на взводе, не принимай поспешных решений. Побудь со мной, хорошо? – У меня кончается виза, – голос скрипачки звучал глухо. – Я должна буду улететь завтра. – Это будет завтра, – Ханна задержала дыхание, чтобы не дать слезам прорваться в голос. – А сегодня ты будешь со мной? – Разве тебе не нужно на работу? – скрипачка почти успокоилась и теперь грела руки под рубашкой блондинки. – Если случится что-то срочное, меня вызовут, – блондинка тихонько баюкала скрипачку, чувствуя, как выравнивается ее дыхание, как она расслабляется. – Все хорошо, родная.За написание данной главы благодарите Бран