***
Реин сидела за столом среди Пожирателей Смерти, которые в этот день собрались в родовом поместье Розье, и мечтала, чтобы этот ужас поскорее закончился. Она витала где-то далеко в собственных мыслях, представляя, как её жизнь могла сложиться, не будь в ней человека, сидящего рядом. Она бы с радостью променяла свою семью на какую-нибудь самую обычную, где не имела бы значения чистота крови и не устраивались такие жуткие представления. Она старалась забыться, погрузиться внутрь своего разума, лишь бы не видеть того, как они мучают старого волшебника. В чём его вина и за что что он понёс столь жесткое наказание, хуже которого мог быть только поцелуй дементора? Если магическая война закончится не в пользу Волан-де-Морта, всех сидящих в зале будет ожидать крайне неприятная встреча в Азкабане, которую многие сочтут страшнее смерти. А если что-то пойдёт не так, то и Реин ждёт та же участь. Жуткое развлечение придумала Алекто, которая вместе с братом поймала какого-то старика-магглолюбца. За свои взгляды он поплатился сполна. Алекто и Амикус с детства любили жестокость: Реин не раз замечала, как они мучали волшебных существ и издевались над младшекурсниками. Похоже, за год с момента их выпуска со школы почти ничего не изменилось, они лишь улучшили свои умения в использовании непростительных заклинаний. Алекто успешно применила к старику заклятие империуса и наблюдала, как он выполнял всё, чего ей и её брату только хотелось. Поначалу волшебник ещё сопротивлялся, но продолжительная пытка сломили его волю, и он, как марионетка в её руках, выполнял унизительные приказы, которые, по мнению сидящих за столом, были весьма весёлым зрелищем. У Реин же бегали мурашки по коже от ужаса: она не понимала, как им всем могло нравится смотреть за страданиями такого же человека, как и они сами. Конечно, они бы не согласилась с этой её мыслью. Они ставили себя гораздо выше какого-то магглолюбца, оскверняющего волшебников и не заслуживающего права на жизнь. Самым страшным Реин казалось потерять себя, привыкнуть к происходящему и принять его за норму — стать такими же, как они. Но что, если когда-нибудь на месте этого человека окажется близкий друг Реин? Будет ли она так же сидеть, стараясь отвести взгляд и сделать вид, что ничего не происходит? Её не покидали мысли о жутком сне, в котором она встала на защиту Лили, но допустила смерть Джеймса. Во сне она спасла её, но примет ли она смерть за друга, возможно, мучительно долгую смерть в реальной жизни? Этого она не могла знать. Вдруг краем глаза она заметила, как старик взмыл под потолком и завис над обеденным столом. Бедный волшебник потерял сознание, как только заклинание прекратило действовать, и висел, уронив голову вниз. Волан-де-Морт держал его в воздухе и осматривал помещение, выбирая из своих слуг того, кому достанется удовольствие покончить с висящим над потолком стариком. Его взгляд остановился на Реин, из-за чего к её горлу подступила волна паники. Сейчас она была не способна выполнить его приказ, особенно, если придётся опять убить ни в чём невиновного человека. Девушка сделала вид, что задумалась и отвлечённо рассматривала картины на стене так, будто никогда до этого их не видела. Похоже, что не одна она заметила пытливый взгляд Тёмного Лорда — Регулус тоже его видел. Но он обратил внимание не только на это. Глядя на девушку, он почувствовал, что она готова расплакаться от того, что происходило в её доме, поэтому поступил так, как ему казалось нужным: — Позволите, мой лорд? — вежливо поинтересовался он, отвлекая Волан-де-Морта на себя и не давая ему увидеть то, что сам заметил в зелёных глазах Реин. Увидев неохотный кивок, он достал из внутреннего кармана мантии свою палочку и, указав на волшебника, произнёс одного из непростительных заклинаний. Он не колебался, не оттягивал жуткий момент, просто сделал то, что могло спасти жизнь Реин, пока не одумался. Он никогда никогда не убивал до этого — его вступительными испытанием было использование заклятия Круциатус. Это было его осознанное решение, хотя на обдумывание и была лишь какая-то минуту. Регулус внимательно проследил за действием заклятия: сначала зелёный луч, затем короткий свист проносящейся смерти и грохот от удара тела об стол. Так значит вот, какая смерть. Регулус аккуратно толкнул ногой Реин, которая после падения тела громко втянула в себя воздух и крепко сжала мантию на свои коленках. Девушка подняла на него непонимающий взгляд, чуть не плача от ненависти к собравшимся, но через долю секунды осознала, что чуть не выдала себя. Она сделала над собой усердие, закрыла глаза и открыла их вновь. В них больше не стояли слёзы, а на губах заиграла жутковатая усмешка, которая делала её красивое лицо пугающим и отталкивающим. На самом деле, это была гримаса отвращения: в этот момент она надеялась, что их и вправду будут ждать дементоры. Когда первая волна этого резкого чувства спала, ей стало страшно от столь сильной ненависти в своём разуме — ещё никогда она не желала ничего подобного другим людям, даже своему отцу. Она смотрела на труп на столе и представляла, как через несколько часов она вместе с родителями будет ужинать в этой комнате, за этим столом. К тому моменту тело, конечно, уже уберут домовики, но вряд ли воспоминания исчезнут, оставив её в покое. Если так будет и дальше продолжаться, она сойдёт с ума, не в силах вытерпеть того, во что превращается её жизнь. За столом что-то обсуждали, Реин прислушалась. Как бы плохо ей не было, она должна запомнить каждое слово, которое прозвучало в гостиной, иначе она напрасно убила человека на своём вступительном испытании. Говорили о великанах, которых Волан-де-Морт собирался привлечь на свою сторону. Реин оглянулась вокруг себя, рассматривая тех, кто находился за длинным столом. В прошлый раз она многих из тех, с кем когда-то училась в школе, не заметила — слишком взволнована была, а про большинство никогда даже не слышала. Сейчас она узнавала их имена, чтобы потом в школе рассказать про каждого Дамблдору. За столом сидели Эйвери, Гойл, Крэбб, Мальсибер, Снегг — Реин знала их ещё со школы, хотя ни с кем близко не общалась. Последний сидел совсем близко к лорду. Северус всегда увлекался темной магией, для многих это не было секретом, так что Реин не удивилась, увидев его за этим столом. Когда-то он был близким другом Лили, но на седьмом курсе они сильно поссорились, причиной чему, конечно, послужил Джеймс. Тогда они только начали встречаться, и Снегг не смог простить этого Лили. Возможно, у Северуса и правда были поводы ненавидеть Поттера, особенно после слишком жестоких шуток того и его друга Сириуса Блэка. Хоть Реин и никогда не одобряла их издевательства над слизеринцем, она, в отличие от Лили, никогда их и не останавливала. Да и особого сочувствия к Северусу девушка не испытывала. Сейчас он оживлённо переговаривался с Лордом, подавая ему всё новые и новые идеи. Про себя девушка отметила, что он мало изменился после выпуска из школы. Всё те же сальные волосы, нездоровый цвет лица, как будто он несколько лет провёл в подземельях, не видя солнечного света, крючковатый нос — Реин догадывалась, что причиной горбинки мог быть перелом в подростком возрасте, который не был должным образом вылечен, а виной травмы вполне могли быть её друзья, однако она никогда об этом с ними не говорила. Сполна налюбовавшись Северусом, Реин перевела взгляд и заметила Регулуса, который выглядел мрачным и непривычно поникшим. Он смотрел в окно, откинувшись на спинку стула, но, заметив обращённое на него внимание со стороны Реин, строго посмотрел на девушку, а ей на какую-то секунду померещилось осуждение в его взгляде. Она отвернулась от него, раздумывая, что с ним случилось. Ей вдруг стало интересно, почему он ей помогает. Ведь если Регулус такой же, как они все, то зачем он толкнул её, когда она была готова расплакаться, зачем напомнил, что нельзя выражать ничего, кроме любви к Лорду и жестокости в присутствии Пожирателей? Может, Дамблдор и был прав на его счёт. Она продолжила рассматривать знакомых, подмечая, с кем они говорят, как выглядят и всё, что могло оказаться впоследствии полезным. Через какое-то время собрание наконец закончилось, и один за другим пожиратели трансгрессировали, пока не остался один Регулус. Бенджамин Розье отправился выполнять какой-то приказ, а его жена в дни, когда Пожиратели смерти собирались в поместье Розье, старалась не появляться в доме до вечера. Как только молодые люди остались наедине, Регулус заговорил. Он мог не опасаться, что их кто-то подслушает: в доме остались лишь домовые эльфы, которые ни за что не выдадут секреты своего хозяина. Его рассерженный тон резко контрастировал с обычной игривой манерой. — О чем ты думала? — прошипел он, чуть ли не сгорая от ярости, наверное, в этот момент его могла понять и любая змея. Реин ещё никогда не видела его таким. — Захотелось оказаться на его месте? Если бы я не вызвался, он бы приказал тебе сделать это, а ты бы просто расплакалась! Неужели ты не понимаешь, Реин? В их мире нет сочувствия! Для них это просто развлечение, и таким же развлечением для них будет твоё убийство. Нельзя показывать, что ты чувствуешь им. Тут каждый готов предать даже лучшего друга ради милости Тёмного Лорда, а ты ведёшь себя так безрассудно. Реин молча слушала его тираду, осознавая правильность всего им сказанного. — Я задумалась, прости, — начала она, но запнулась, не зная, что дальше сказать. — Когда они рядом, думать становится опасно, если ты забываешь отгораживать свой разум, — уже гораздо спокойнее произнёс молодой человек. Девушка стояла в раздумьях, не зная, задать волнующий вопрос или нет, но в конце концов решилась: — Почему ты просто не позволил этому случиться? — Ей не хотелось признавать, что сегодня её эмоции чуть не выдали её, и она могла умереть из-за своей глупости, поэтому Реин заменила всё, что могло произойти, на простое «это». Она заметила нерешительность на его лице, будто он перебирал в голове, какой ответ лучше подойдёт. — Не хотел, чтобы на столе лежало два трупа — всё-таки это уже многовато для одного дня, — он попытался свести всё к шутке, но Реин поняла, что причина была, как минимум не совсем в этом — главное он утаил от неё. — И да, будь осторожнее, когда навещаешь Дамблдора по ночам. У многих могут возникнуть вопросы, а я уверен, что ещё не один выпускник присоединится к Волан-де-Морту. Поверь, многие из них не почувствуют укора стыда, шпионя за тобой, чтобы потом рассказать твой секрет ему. Вряд ли Лорду понравится, что ты водишь дружбу с Дамблдором. — Не понимаю, о чём ты говоришь, — попыталась выкрутиться Реин. Её немало обеспокоило то, что сказал ей Регулус. Кто ещё мог заметить, как она выходит ночью из подземелья? — Тогда будь осторожнее, и ещё, не рассматривай всех так внимательно. Сегодня это приняли за простое любопытство, но он и так проявляет к тебе повышенное внимание. В ответ девушка лишь кивнула, не найдя, что ответить. Регулус постоял с минуту, а затем подошёл к ней ближе и обнял. Она уткнулась ему в плечо, приобнимая в ответ. — Я не хотел тебя пугать, но тебе правда стоит быть осторожнее, — прошептал парень, — каждое твоё необдуманное действие, может навести их на мысли, из-за которых тебя могут убить. — Я знаю, — тихо ответила Реин. Они говорили шепотом, хотя никто и не мог их подслушать, наверное, потому что это придавало их беседе особенной чувственности, — просто мне трудно наблюдать за тем, что они творят. Реин стояла, закрыв глаза, где-то позади лежал труп волшебника, замученного до смерти. Она должна будет приказать домовикам вынести его из столовой и дождаться, когда отец вернётся домой, чтобы он решил, что делать с телом. — Я знаю, но у тебя нет другого выхода, если ты пока не хочешь умирать, — нарушил тишину голос Регулуса. Он отодвинулся от девушки и попросил: — позови эльфа, боюсь, нам надо убрать этого несчастного со стола. Он не первый, кто был убит. Их всех закапывают в одном лесу, скоро там будет настоящее кладбище. Реин щёлкнула пальцами, и в столовой появился домовик. Она была рада, что ей не придётся решать, куда положить тело, пока отец не вернётся. Регулус склонился над эльфом и что-то прошептал. Тот подошёл к телу и внезапно исчез вместе с ним. — Ну вот и всё. Боюсь, теперь мне пора домой, но мы скоро встретимся. — Он ободряющее улыбнулся, отчего Реин сразу стало немного легче. — Каникулы подходят к концу, и я надеюсь тебя увидеть в Хогвартс-экспрессе. Я поищу дома магические игры, которые остались от Сириуса, чтобы нам было чем заняться в дороге. Напоследок он ещё раз обнял девушку и трансгрессировал, а она осталась в мрачном доме совсем одна, не считая домовиков, которые обычно не показывались, пока их не звали.***
— Как ты смеешь так со мной говорить? — визжала Вальбурга, она была вне себя от гнева. — Я твоя мать! — Я не прекращу с тобой так говорить, пока ты не изменишься! Почему ты лезешь в мою жизнь и как ты смеешь такое говорить о моих друзьях? — Сириус кричал. Яростно размахивая руками, он зацепил стоящую на столе вазу пятнадцатого века. Она упала и разбилась, но, похоже, находящимся в комнате было абсолютно всё равно, иначе бы кто-то заметил бы то, что случилось с семейной реликвией. — Почему у меня нет права общаться с теми, с кем я хочу?! У вас есть один идеальный сын, а на меня можете не обращать внимания! Просто дайте мне жить так, как я хочу! — Пока ты живёшь в моём доме, будешь делать то, что я велю, — прорычала Вальбурга. Её трясло от гнева. Сириусу почти удалось довести её до точки кипения. Крылышки ноздрей расширились, губы поджались в тонкую линию. — И я не хочу, чтобы у меня был даже один сын, позорящий род Блэков! — Чем я позорю род Блэков? Неужели своими друзьями? — выкрикнул Сириус. — Именно ими! Одни полукровки и грязнокровки, и, конечно, твой лучший друг Поттер со своими родителями-защитниками магглорождённых! Неужели они важнее тебе твоей семьи? Регулус спустился вниз, услышав крики на первом этаже, и остановился на лестнице. Его никто не замечал, и он стоял, прислушиваясь, чтобы, если ссора примет угрожающие обороты, прийти на помощь. Он видел, как мать схватила со стола бокал из хрусталя и запустила им в своего старшего сына. Сириусу повезло, и бокал пролетел мимо него, не задев. — Любые друзья будут важнее такой семьи! — Если тебе так противна твоя семья, уходи! Никто не станет тебя держать! — Вот и хорошо! — Сириус вбежал по лестнице, на замечая ничего и случайно оттолкнув Регулуса, который погнался за ним. Он зашёл в свою комнату, достал большую дорожную сумку и стал скидывать туда свои вещи из шкафа. Его младший брат тихо зашёл за ним. — Не уходи, Сириус, пожалуйста, — прошептал он, кладя руку на плечо брату. — Я не могу, Реджи, прости. — Сириусу было жалко брата. Он боялся оставлять его наедине с их родителями. — Я постараюсь забрать тебя, как смогу, а пока буду писать тебе. Хорошо? Сможешь передать мне вещи, если я что-нибудь забуду? Регулус кивнул. Сириус обнял его и взял сумку. Они вместе спустились вниз, где за столом сидела мать. Как только они появились в столовой, Вальбурга встала и подошла к ним. — Брось эту дурость, — строго сказала она, — если ты сейчас уйдёшь, я не позволю тебе вернуться. — Я и не собирался возвращаться, — гордо ответил её старший сын, за что получил звучную пощёчину от матери. — Уходи и чтобы больше ноги твоей не было в этом доме. — Все спокойствие Вальбурги мигом улетучилось после слов Сириуса, который поднял сумку и вышел из комнаты. Скоро послышался звук захлопывающейся двери. Их мать была в ярости: она била бокалы, ревела, кричала, потом взяла свою волшебную палочку и направилась в комнату, где висел гобелен с фамильным древом Блэков. Регулус почти сразу догадался, что она собиралась сделать, и попытался её отговорить: — Не надо, мама, он ещё одумается, попросит прощения и вернётся, — успокаивающее произнёс он, надеясь, что сможет её убедить оставить портрет Сириуса на гобелене в сохранности. — Нет, ему не место среди нас. Я не уследила за ним и вот, кем он стал, — прошипела Вальбурга, развернувшись к своему сыну, — для него больше нет места ни в этом доме, ни на этом гобелене. Регулус больше не пытался её остановить, это было бы бесполезно. Он просто смотрел за тем, как она выжгла портрет его брата с семейного гобелена. — Регулус, я не хочу, чтобы ты общался с ним. Пообещай, что больше даже словом с ним на обмолвишься. — Эта просьба прозвучала скорее как приказ. — Хорошо, мама, — тихо ответил Регулус, проклиная себя за эту ложь. Это было единственной обещание, данное матери, которое он не сдержал. Он любил брата и всегда хотел быть на него похож, хоть и не одобрял его излишнее бунтарство. Он не понимал, почему Сириус просто не может слушать родителей, ведь раз они просят их о чём-то, значит лучше знают, что для них будет правильнее. Сириус всегда делал назло противоположное тому, о чём просили его родители, и вот к чему это привело. Он изгнан из их дома. Регулус сильно переживал: он не знал ни где брат находится, ни как у него дела и даже ни как ему написать. Лишь в Хогвартсе он смог убедиться, что Сириус вполне доволен своей жизнью отдельно от родителей. — Не волнуйся за меня, Реджи, все ещё наладится, — при каждой встречи говорил Сириус брату, и тот ему безоговорочно верил.