Сезон гроз

      Не было ни одного заказа, после которого Шерлок бы не чувствовал себя уставшим и потерянным в той или иной степени. Когда приходилось много общаться, смиряясь с данностью человеческого дебилизма, он старался поскорее приступить к делу, чтобы как можно оперативнее оказаться за дверью. Иногда ему попадались любители позадавать вопросы и направить на «путь истинный», а порой были и те, кто предпочитал диалогу и бокалу хмельного сиюминутный переход в горизонтальную плоскость. Некоторые клиенты склоняли понюхать, чтобы «быть на одной волне», другие даже не пытались скрыть наличие семьи — иногда на Шерлока, будто осуждая, смотрели дети клиентов с расставленных на полках снимков, а порой можно было отыскать кого-то действительно интересного.       На такой работе, когда понимание здоровых взаимоотношений безвозвратно рушится, когда человеческая сущность открывается с новых, неприглядных, порой отвратительных сторон, найти того, кто совершенно не впишется в привычное уравнение, — это всё равно, что глоток воды в летний зной. И всё же к своей работе Шерлок привык достаточно быстро. Он, что называется, умел «отключаться» и обычно не впитывал в себя происходящее с эмоциональной точки зрения. Вот только это не означало, что он не уставал.       И это уж точно не означало, что ему нравилось.       Сказки о вульгарных парнях, решившихся податься в проституцию из-за жажды секса, — это зачастую только сказки. Холмс лично был знаком только с одним человеком, пришедшим в сферу по собственной глупости, — Карлайл был окрылён в каком-то смысле лёгкими деньгами, развратом, наркотиками и вниманием. Больше он таких не встречал. И всё же для клиентов работники подобных услуг должны были желать этого — для кого-то Шерлок мог быть вульгарным и готовым на всё, а с кем-то делал вид, словно это едва ли не его первый заказ.       Делал вид, будто он не испорченный.       Сегодняшнее утро было сонным и полным потребности как можно скорее оказаться дома. Безусловно, было бы намного проще принимать клиентов у себя, ведь тогда бы Шерлоку не пришлось мотаться на заказы чуть ли не по разным концам Лондона, но он тщательно отделял свою личную жизнь от рабочей. Ему не хотелось, чтобы эта деятельность касалась и каким-либо образом затрагивала сокровенное — то, где он был настоящим. Чтобы никакой мужчина, которого он на самом деле не желал, не ступал ногой в его обитель и не знал, где он жил.       Он хотел оставить небольшую химическую лабораторию на кухне скрытой от любопытных глаз. Хотел, чтобы книги и журналы продолжали лежать на полках и полу в хаотичном порядке, хотел продолжать кидать в стенку дротики от скуки и иметь возможность игнорировать приветствия соседей с гордо поднятой головой. Он хотел немного нормальности. Собственно, именно такой квартира Шерлока и была — в каком-то смысле она была даже слишком нормальной. Здесь не было ничего, что могло бы указать на сферу его деятельности, только то, что Холмс сам желал показать.       В какой-то момент он с особым трепетом полюбил водные процедуры. Если раньше Холмс относился к этому лишь как к необходимому каждодневному ритуалу, благодаря которому он следил за гигиеной, сейчас ему нравилось долго лежать в ванной, смывая с себя чужие прикосновения и запахи. Вода будто действительно очищала и тело, и разум. Размышляя об этом, чувствуя подкравшуюся сонливость из-за бессонной ночи, Шерлок резко распахнул глаза, услышав короткий дверной звонок.       С такой продолжительностью мог звонить только один человек — Андерсон.       Холмс тут же вскочил, словно это не он засыпал прямо в ванной несколько мгновений назад, вдруг охваченный бушующей энергией. Схватив халат, завязывая его на ходу, Шерлок стремительно направился к двери, ведь прекрасно понимал, что приход Андерсона означал только одно.       Дело.       Андерсон был тем ещё тупицей, как и все, кто работал или стажировался в Скотланд-Ярде. Вот только ещё он был падок на лесть и мечтал продвинуться по карьерной лестнице. Порой он приносил Шерлоку копии дел, чтобы после почить на его гениальности и приписать себе его заслуги. Эта часть их соглашения не очень-то и волновала Холмса, ведь главным для него была возможность каким-либо образом заняться детективной деятельностью. Конечно, на места преступлений Шерлока не пускали, но порой, чтобы воссоздать произошедшее в собственном разуме, копии дела вполне достаточно.       Это была взаимовыгодная сделка — каждый получал то, что ему было нужно.       — Сегодня праздник? — открыв дверь, бодро проговорил Шерлок, резким движением забирая у Андерсона папку. — Можешь сесть на диван. О, убийство! С самого утра такой подарок, — Холмс довольно ухмыльнулся, открывая её.       Для Андерсона такой помощник как Шерлок был драгоценной находкой. Он не просил ни денег, ни почестей, ни известности. За изучением очередного дела напоминал наркомана, дорвавшегося до дозы, — его тут же охватывала нездоровая эйфория, словно маньяка. Его глаза горели при виде папки очередного нераскрытого дела, а сам Шерлок уходил куда-то глубоко в себя, иногда говоря вслух, а иногда и вовсе замолкая.       Андерсон был младшим помощником инспектора, и для того, чтобы подняться выше, ему нужно было зарекомендовать себя. К сожалению для Шерлока, по-настоящему сложные дела к нему пока что не попадали, потому что теми руководил лично инспектор, но, к счастью для Андерсона, Холмс не рвался к славе и даже был согласен не присутствовать на месте преступления. Как и любой детектив, он, очевидно, этого хотел, но больше всего младший помощник инспектора боялся быть уличённым во лжи. И Шерлок, и Андерсон оба безмолвно понимали, что последний приписывал себе все заслуги и не собирался представлять молодого консультирующего детектива Скотланд-Ярду.       — Там… В общем, у главного подозреваемого железное алиби. Я зашёл в тупик, — пояснил Андерсон и тут же для ясности добавил: — Все зашли.       — Это очевидно.       Шерлок едва ли не рухнул в кресло и, закинув ногу на ногу, принялся быстро переворачивать страницы, едва ли не с маниакальным блеском в глазах вчитываясь в напечатанный текст. Если сначала он чувствовал воодушевление от прихода Андерсона, в каком-то смысле даже эйфорию, с каждым новым прочитанным предложением на лице Холмса начинало явственно проскальзывать разочарование. Он давно мечтал заняться каким-нибудь по-настоящему сложным делом, собственного, именно поэтому Шерлок и возился с Андерсоном, ожидая, когда же его повысят и доверят хоть что-нибудь стоящее.       Вот только этого что-то не происходило.       — Скука, — Холмс закрыл папку, закатил глаза и встал с кресла. — Бумеранг, сломанная машина, выхлоп из карбюратора и турист, смотрящий в небо, — даже ты бы догадался, если бы хоть немного попытался раскинуть мозгами. Общение со мной не идёт тебе на пользу, Андерсон, теперь ты отказываешься даже попытаться подумать! — Шерлок ухмыльнулся и отдал папку. — Он испугался выхлопа и обернулся в неподходящий момент. Это что, шутка? Более нелепого дела ты ещё не приносил.       Он заставил подняться Андерсона с дивана и повёл его к выходу.       — И так восемь месяцев… — Холмс вздохнул. — Мне надоело с тобой возиться.       Мысль о том, что Шерлок откажется помогать, не на шутку пугала Андерсона. Он был уже близок к повышению и очень боялся сойти с дистанции в самый ответственный момент, когда цель уже, казалось бы, была так близко.       Андерсон неловко переступил с ноги на ногу, мысленно оправдываясь перед Шерлоком за собственную узколобость. Так было всегда — Холмс всё объяснял, раскладывал по полочкам, а когда он делал это, всё казалось таким элементарным!       Когда видишь правильный ответ в решебнике, всё кажется максимально понятным.       — Инспектор Лестрейд сказал, что меня скоро повысят! — важно заявил Андерсен.       Или правильней было сказать: повысят Шерлока?       — Я буду приносить более интересные дела. Намного интересней этих! — с уверенностью пояснил он.       Шерлок вздохнул и цокнул языком, так и не открыв дверь, чтобы выгнать Андерсона. Возиться с ним хотелось всё меньше, однако возможности найти кого-то более высокопоставленного, кто пускал бы Холмса на места преступлений, в данный момент не было. Он вновь взял папку и раскрыл её, чтобы подробно объяснить картину произошедшего.       — Действующие лица — турист и водитель машины. Первый смотрит вверх. На птиц, рассматривает природу, любуется горами? Это возможно, — быстро заговорил Шерлок, переворачивая страницу, чтобы взглянуть на травму затылка на фотографии. — Выхлоп из карбюратора отвлекает внимание, мужчина оборачивается и уже в следующее мгновение оказывается мёртвым. Наверняка ты заподозрил водителя, но посмотри на него, — Холмс ухмыльнулся. — Типичный офисный планктон, любитель мучного и пива по пятницам. Он не смог справиться с машиной, какое тут убийство! И взгляни на затылок!       Несмотря на то, что Андерсону приходилось всё разжёвывать, чтобы дать ему конкретную логическую цепочку, в каком-то смысле Шерлоку это нравилось. Он любил рисоваться, любил находиться в центре внимания и хотел, чтобы едва ли не весь мир знал о его гениальности.       — Хочешь спросить, как я догадался, что это бумеранг? Во-первых, он попал на фотографию, уж это ты мог и сам заметить, — Шерлок указал на самый край снимка, где можно было увидеть древесную текстуру предмета. — Это не убийство, а случайность. И да, попроси какое-нибудь сложное дело сам, прояви инициативу!       Слушая подробное изложение Шерлока о нераскрытом деле, Андерсон сосредоточенно кивал, хмурясь и вслушиваясь так, словно Холмс перечислял какие-то сложные тайные формулы и ведал секреты алхимии.       — Бумеранг? — удивлённо спросил Андерсон. — Уж об этом я бы точно не догадался, — он взял в руки фотографию и присмотрелся к ней.       Заметив кусочек на берегу, растерянно хлопнул глазами. Казалось, он сейчас же ринется доказывать, что рассматривал фото сотню раз и никакого бумеранга там не было.       — Я думаю, инспектор Лестрейд будет доволен, а то у нас все в ступоре, — пожал плечами Андерсон. — Попрошу на следующий раз что-нибудь посложнее и запутанней, — неловко улыбнулся младший помощник инспектора. — Может, из каких старых и нераскрытых… Ладно. Спасибо, что помог, — Андерсон выпрямился и кисло улыбнулся. — Я пойду тогда.       Шерлок закатил глаза — театр одного актёра. На самом деле Андерсона не так уж смущала перспектива сделать себе имя на чужих заслугах, как он настойчиво пытался это продемонстрировать, ведь иначе бы этих тайных встреч никогда не было. Холмс давно понял, с каким именно человеком связался, и не собирался внимать этой малоубедительной игре. Максимум Андерсона приводило в смятение то, с какой лёгкостью Шерлок всегда находил ответ на любое дело. Больше всего Холмса раздражало лицемерие — он был уверен, что втайне, внутри себя, Андерсон, ведомый собственным пониманием правильности, считал его ненормальным. Наверняка он бы звал его фриком, познакомься они в иных условиях.       Шерлок живо представил, как он, детектив-консультант, помогает Скотланд-Ярду, осматривая место преступления. Он будто видел в своём воображении Андерсона, стоящего где-то вдалеке, пассивно-агрессивно посматривающего в его сторону. Наверняка однажды Андерсон бы решил, что он шарлатан, ведь никто не может быть таким умным, верно? Шерлок встречал людей, не раз сомневающихся в его способностях. Им было просто удобно верить в то, что он готовился ко встречам с ними заранее, ведь таким образом их обычно огромное эго не было задето. Такой образ мысли — лишь оправдание для тех, кто не развивается и не работает над собой, вот только Холмс имел полностью противоположное мнение.       Прерванные водные процедуры были продолжены, а после них Шерлока ждал крепкий долгожданный сон и сборы к клиенту. Холмс всегда готовился, узнавал, были ли у клиента какие-либо предпочтения касательно его вида, чтобы быть заранее уверенным в исходе вечера. И всё же встреча в больнице была для него чем-то новым. Квартиры, отели, тематические вечеринки и сопровождение — всё это было привычным и нормальным, но больница…       Вероятно, его клиент смертельно болен.       — Здравствуйте, — дружелюбно улыбнулась Шерлоку девушка-администратор.       Обычное время для посещений было уже давно позади, и чтобы провести ночью в палату пациента постороннего, нужно было обладать определённым положением для столь особенных привилегий.       — Мистер Смит ждёт вас, — администратор проводила Шерлока на четвёртый этаж по длинному коридору с палатами.       Судя по всему, в больнице именно на этом этаже было пусто, либо почти пусто. Даже несмотря на закрытые двери в палаты, всё вокруг так и кричало какой-то отчуждённостью. И пускай даже больница выглядела очень прилично, пару раз мигнувший свет иронично окрашивал происходящее в оттенки непонятной зловещности.       Шерлок вдруг почувствовал некоторую тревогу, настойчиво охватившую всё его тело. Внутри будто нечто задрожало и осело в желудке неприятным холодом, и Холмс, замедлив шаг, лихорадочно размышлял о том, следовало ли ему убираться отсюда. В его деятельности нужно было прислушиваться к собственным ощущениям каждый раз, чтобы одна из встреч не стала последней. Интуиция занимала едва ли не первое место во всём, как и умение быть тонким психологом, готовым в критический момент найти нужные слова или совершить правильные действия.       Обычно Шерлок всегда разворачивался, если ему становилось немного не по себе, но мисс Адлер уверила его в том, что сегодняшний клиент был постоянным и щедрым на чаевые. Холмс особо не бегал за деньгами, потому что знал, что на него в любом случае будет спрос, однако он ценил потраченное время на подготовку ко встречи, на дорогу и на собственные переживания. Именно поэтому Шерлок зашёл в одну из палат, когда администратор довела его, закрывая за собой дверь.       Человек, оказавшийся внутри, был ему знаком.       Его звали Калвертон Смит. Он был известным бизнесменом, а также мелькал в популярной рекламе по центральным каналам. Отчего именно его взяли в ролик о хлопьях на завтрак, для любого здравомыслящего человека оставалось загадкой. Всегда можно было выбрать слащавую модель, известного актёра или певицу, но Калвертон всем видом воплощал противоположность такому понятию, как эстетика. В нём не было ни стати, ни высокого роста, ни благородных черт лица. Обычно люди компенсировали природную неказистость уникальным собственным стилем или харизмой, но в Смите этого не было.       Дорогой костюм, сшитый явно на заказ, не делал Калвертона приятным, а в его широкой добродушной улыбке на круглом лупоглазом лице с поплывшими вниз чертами и коротким маленьким носом читались хитрость и тщательно скрытое безумие.       — Добрый вечер, Уильям! — широко и добродушно улыбнулся Калвертон, жестом пригласив Шерлока в современную палату. — Проходи, пожалуйста. Позволь слегка поухаживать за тобой, — он протянул руки, чтобы принять пальто.       Шерлок бегло осмотрел довольно скупую на детали палату, быстрым взглядом схватившись за бокалы и закрытое вино у койки. В помещении даже не было стола, из-за чего дорогая бутылка рядом с больничной кроватью и ощутимым запахом, характерным для всех поликлиник и медицинских центров, смотрелась неправильно. Холмс в целом вряд ли способен понять, чем конкретно был обусловлен столь необычный выбор места для встречи, учитывая не просто удовлетворительное, а вполне себе прекрасное состояние клиента.       За год в сфере Шерлок встречался с разными довольно важными и известными людьми. Порой с бандитами, с теми, кто находится по ту сторону закона, — с теми, с кем лучше не связываться. Вот только не преступники вызывали внутренний конфликт и желание оказаться где-нибудь очень-очень далеко, а Калвертон Смит.       Известный человек, уважаемый обществом. Настоящая знаменитость и своего рода звезда.       — Добрый. Благодарю, — улыбнулся Шерлок, отклоняясь назад, чтобы помочь Смиту снять с себя пальто. — Здесь есть ещё какое-нибудь помещение или я могу выйти в коридор? Мне нужно позвонить, сообщить, что всё нормально, — спокойно проговорил Холмс, поправляя пиджак.       Звонить Ирэн было привычной и нормальной процедурой, ведь именно таким образом — отсутствием или присутствием звонка, тем, как и что ты говорил, а ведь для разных ситуаций были заготовлены разные фразы, — можно было лучше обезопасить себя. Обычно Шерлок совершал звонок в ванной, когда приезжал к клиенту, чтобы не смущать никого напоминаниями о том, что он здесь не по своей воли.       — Никаких звонков, — с лёгким нажимом произнёс Калвертон, при этом улыбаясь контрастно дружелюбно.       Несмотря на улыбку, глаза Смита отдавали гнетущим холодом. Он любил ощущение власти и, казалось, питался нарастающим в Шерлоке беспокойством.       — Я позвоню сам, — обозначился Калвертон, забирая у Холмса всю власть над ситуацией. — Ах, да! Чуть не забыл, — протянул он Шерлоку конверт с деньгами.       Смит указал в сторону больничной койки и на бутылку красного сухого вина, красующуюся рядом с двумя лаконичными бокалами. Калвертон взял в руки свой телефон и, набрав Ирэн, продемонстрировал Шерлоку экран, мол, нечего пугаться, ведь он действительно звонит.       Прошло всего несколько минут с начала знакомства, но Смит уже успел погрузить Холмса в пучину самых разных эмоций.       Он был несколько жутковатым — от улыбки, контрастирующей с холодным взглядом и мрачными интонациями, становилось не по себе. Смита нельзя было назвать даже близко приятным человеком ни эмоционально, ни тем более физически. От него исходило нечто пугающее, такое, что Холмс не встречал никогда прежде во время своей работы и чему пока что не мог найти объяснения. Спать с непривлекательным человеком было вовсе не ново, но эта больница, это настойчивое ощущение опасности внутри…       Шерлок сел на кровать и внимательно взглянул на экран смартфона, по которому Калвертон совершал звонок. Внутри него зажглось любопытство, нужда узнать, что именно с этим человеком было не так. Понять, почему собственный организм реагировал столь непредсказуемо и почему от происходящего спина покрывалась мурашками.       — Ладно, — Холмс не отводил от клиента взгляда, бездумно забрав конверт и даже не став проверять сумму. Он хотел как можно скорее приступить к делу, чтобы оказаться за дверью или вообще отказаться от заказа. Вот только вряд ли плохой отзыв от постоянного клиента хорошо отразился бы на его работе.       Ему в любом случае нужно потерпеть всего час.       Калвертон довольно улыбнулся покорности Шерлока. Он набрал Ирэн, сказал, что Уильям пришёл и забрал сумму наличными, и попрощался с ней. По телефону голос Смита выглядел дружелюбно, чего не скажешь о его облике в целом.       — Я не кусаюсь, не переживай! — весело заверил Калвертон. — Давай лучше выпьем вина. Надеюсь, ты не против красного сухого? Выбирала моя помощница, заверила, что оно отличное, — сказал Смит, начав открывать бутылку. — Что ж, если это не так, придётся её наказать! — рассмеялся Калвертон.       Он наполнил бокалы благородным напитком и протянул один из них Шерлоку.       — За знакомство!       Холмс попытался улыбнуться, скрывая собственную нервозность, которая постепенно начала проходить после звонка и услышанного через динамик мягкого голоса Адлер. Он взял бокал и сделал несколько глотков: обычно Шерлок выпивал максимум два, чтобы держать всё под контролем, хотя порой, как это случилось с клиентом от Чарльза, — Джимом Мориарти — происходила совершенно иная история. В тот раз он вернулся домой действительно пьяным, в каком-то смысле отдохнувшим и более богатым, чем планировал изначально.       — За знакомство, — кивнул Холмс, делая ещё глоток и чувствуя, как с каждым глотком и новой концентрацией алкоголя в организме нервозность отходила на второй план окончательно. Он поставил бокал на стол и посмотрел на Калвертона. — Почему больница? Мы не будем никому мешать?       На самом деле Шерлоку показалось, что этот этаж был пуст. Он хотел было встать, чтобы снять пиджак, потому что в помещении вдруг стало невыносимо жарко, будто включили печь или обогреватель. Холмс пошатнулся, схватился за тумбочку у койки и приложил ладонь ко лбу.       Реальность рассыпалась на сотни мельчайших частиц и смазывалась. В голове раздавался тяжёлый стук кувалды, сердце отбивало барабанную дробь, а капля пота стремительно стекала по виску. Мысли запутывались друг в друге, перед глазами продолжало плыть — Шерлок посмотрел на Смита, лицо которого вдруг скривилось, образуя вместо человека нечто демоническое и пугающее.       — Кажется, у меня что-то с давлением. Переволновался, — заплетающимся языком проговорил Шерлок, лихорадочно воссоздавая в своей памяти всё происходящее. Его не слушалось не только собственное тело, но и разум, в здравой части которого Холмс совершенно точно не был уверен. Он прижимал ладонь к лицу, словно пытаясь вырвать из тела собственный мозг и заставить его работать.       Вот он вошёл в комнату, увидел закрытую бутылку вина, которую Смит открывал при нём, а вот…       Неужели он действительно впервые переволновался? Но почему с ним?       Шерлок взял бокал и понюхал его — в рецепторы ударило амбре из алкоголя. Холмс резко поднял голову, тяжело дыша и хватаясь за остатки здравомыслия. Он знал несколько способов, как можно было подсыпать что-нибудь даже с закрытой бутылкой, и однозначно мог отличить скачок давления от наркотиков.       — Ты меня накачал, — медленно, тихо проговорил он, посмотрев в сторону двери.       Поднявшись с места, Шерлок качнулся и упал в кровать, сев на её край. Калвертон ощутимо сжал пальцами плечо Холмса, надавливая и приказывая этим жестом сидеть ровно, не смея никуда подрываться.       — Ты переволновался, — возразил Смит, гаденько рассмеявшись.       Он блестящими от возбуждения из-за чужой беспомощности и страха глазами свысока смотрел на Шерлока, наслаждаясь тем, каким тот сейчас был беззащитным. Смит подошёл поближе к больничной койке и мягко, медленно огладил подушечкой большого пальца нижнюю губу Холмса, протолкнувшись пальцем в его рот.       — Глубже.       Упивающийся властью над почти ватным из-за слабости мальчиком по вызову, Смит наблюдал за тем, как Шерлок покорно сосёт большой палец, подняв вверх затуманенный взгляд.       — Умница, — спустя полминуты отозвался Калвертон. — Ты далеко отсюда живёшь? Один снимаешь?       На мгновение зажмурившись, настойчиво пытаясь прийти в себя, отгоняя предательскую сонливость и стараясь избавиться от заторможенности в теле, Холмс лихорадочно искал пути к отступлению. Вот только разум был аналогично ватным — мысли запутывались друг в друге вновь и вновь, не давая никакого результата. Шерлок знал только одно — человек перед ним был опасен. Он почувствовал это ещё до их встречи.       — С другом, — заплетающимся языком проговорил Холмс, подняв взгляд. Его сердце тяжело стучало в груди, а во рту пересохло то ли от наркотика, то ли от волнения. Никогда прежде Шерлок не чувствовал себя столь беспомощным и никогда ранее не находился в настолько утопическом положении.       Беспомощный, не владеющий даже своим разумом, не то что телом, смотрящий на реальность сквозь призму, смазанность наркотика, не понимающий, что происходит, и оставшийся наедине с каким-то маньяком.       Шерлок чувствовал это всем своим естеством — Калвертон Смит был убийцей.       — Ты смазал им бокал, — с трудом проговорил он. — Похоже на опиат… Метадон? Вряд ли, — Шерлок посмотрел на дверь и вновь перевёл взгляд на Смита. — Я… — зажмурившись, Холмс прерывисто выдохнул, когда его накрыло окончательно, сметая все отчаянные попытки вернуться к ясности ума.       — Я такой плохой, — хмыкнул Калвертон. Он ощутимо сжал подбородок Шерлока и мрачно приказал: — Не придуривайся, не так уж тебе и плохо! — он вдруг дал Шерлоку громкую пощёчину, затем, снова повернув к себе, ещё одну.       Холмс не успел двинуться, как Смит легко и уверенно закинул его ноги на койку, заставив лечь, вытянувшись во весь рост. Будь у Шерлока чуть больше сил, он бы непременно вырывался изо всех сил. Кричать было бессмысленно, а даже, делай он это, Смит бы только сильней возбудился. Он с ненормальной одержимостью смотрел на перепуганного Холмса, хватавшегося взглядом за каждый предмет в и без того достаточно пустой палате, чтобы уцепиться хоть за какое-то спасение.       Чтобы удержаться в реальности.       — Просто смотри мне в глаза. Смотри в глаза! Давай же, — елейным голоском повторял Калвертон, внезапно вцепившись Шерлоку в глотку, перекрывая доступ к кислороду. Он крепко сжимал горло в руках, возбуждённо задышав, когда Холмс издал судорожный хриплый звук. Казалось, здравомыслие или способность притворяться нормальным человеком покинули Смита. — Да, вот так…       Калвертон не отрывал взгляда, жадно всматриваясь в распахнутые глаза Шерлока, пока тот, вцепившись в руки Смита, пытался отодрать его от себя. Холмс мычал, трясся, будто в припадке, чувствуя, как реальность постепенно меркла перед глазами.       — Скажи-ка мне, Уильям, ты боишься смерти? — вдавливая Шерлока в подушку с новой силой, спрашивал Калвертон. — Ах да, ты же не можешь ответить. Это потому что я душу тебя? — он хищно ухмыльнулся.       В это мгновение Шерлок, закрыв глаза, отпустил ватные, будто не свои, совершенно не готовые слушаться, руки, проваливаясь во тьму.