be my freedom

      - Простите, сэр, - он услышал голос Найла позади и медленно повернулся, встречаясь с извиняющимися глазами блондина, - Вам нужно пройти в дом… Там, эм… В общем, Вы сами все увидите, - Луи едва заметно качнул головой и неохотно встал с большого камня, ступая на ровную тропинку, ведущую к задней двери дома.              Первым, что он увидел, был Гарри. Они не виделись с прошлого вечера, потому что младший пропустил завтрак, после которого Луи сбежал в сад, и сейчас Гарри казался совсем другим: его зеленые глаза больше не излучали света, лицо казалось неестественно бледным, и даже кудряшки словно осели.              Он выглядел потерянным.              Таким же, каким Луи встретил себя самого в отражении зеркала этим утром.              При этом на младшем был надет свадебный костюм, который так идеально сидел на его одновременно хрупком и сильном теле, напоминая Луи о бесконечно коротком моменте, когда он почувствовал что-то, о чем совершенно не хотел думать.              - Подарок от бабушки, - тихо пояснил Гарри болезненным голосом, и только в этот момент Луи заметил пожилого мужчину, который сидел перед большим мольбертом и возился с красками и кистями, расставляя их в нужном порядке на столике рядом с собой, - Тебе тоже нужно переодеться, - Гарри звучал извиняющеся, и перед глазами шатена тут же всплыло выражение лица кудрявого, когда он просил Луи простить его.              Он не мог.              Почему он не сказал ему? Изменило бы это что-то? Тихий голос в его голове твердил, что нет. Он все равно вышел бы замуж за Гарри. Но это было бы честно, а теперь их брак начался со лжи, с тайн, с единоличного решения. Луи не хотел этого, и, хотя он и понимал, что не сможет вечно держать такую дистанцию с младшим, сейчас у него просто не было сил, чтобы поговорить. Может быть, даже чтобы простить.              Нет, он не мог.              Когда Луи полностью переоделся и встал перед большим зеркалом в пустом зале, он изучающе осмотрел себя. Все выглядело так же, как и в день венчания, только теперь на его безымянном пальце было два кольца. Когда он спросил Гарри, снимать ли ему помолвочное кольцо, тот оставил это решение за Луи. И он решил оставить его. Потому что тот месяц, во время которого он носил его, как-то особенно крепко ухватился за нити его памяти, не желая уходить. Возможно, он и не хотел, чтобы это время покидало его воспоминания.              - По всей видимости, мы можем начинать, - художник быстро поднял на них серые глаза, над которыми возвышались густые седые брови, снова возвращаясь к краскам, - Вставайте вот здесь, - он не глядя указал пока что сухой кистью на стену, специально завешанную темной тканью, и Луи, предварительно бросив неуверенный взгляд на Гарри, подошел ближе к кудрявому, переминаясь с ноги на ногу, - Гарри, встань справа, приобними его рукой за талию, а второй возьми его руки.              Он по-хозяйски отдавал приказания, что немного удивило их обоих, но, когда они все еще выглядели неуклюже, потому что оба чувствовали неприятное напряжение из-за недосказанности и вчерашней ссоры, художник недовольно выдохнул, подходя к ним. Он резким движением сдвинул их ближе, соединяя их руки на уровне солнечного сплетения Луи и обворачивая его длинной рукой Гарри. Сделав шаг назад, он внимательно посмотрел на их руки и, поразмышляв пару мгновений, поменял их местами так, чтобы левая рука Луи лежала сверху, поблескивая кольцами в свете люстр, а рука Гарри была посередине, словно в нежном одеяле из ладоней старшего.              - Да, так гораздо лучше, - довольно улыбнулся он, после чего, кажется, впервые поднял взгляд на их лица, отчего выражение его собственного лица тут же сменилось на удивленное и будто задумчивое, а голос стал гораздо тише и медленнее, - Она была права, вы очень похожи на них. Скажи мне кто-нибудь тогда… - потом он лишь хмыкнул и вернулся на свое место, бросая на них еще один изучающий взгляд, вызывая у Луи ощущение, что все вокруг него знают о его жизни намного больше, чем он сам.              То, что происходило на протяжении нескольких последующих часов, Луи вряд ли мог бы описать. С одной стороны, ему хотелось сбежать как можно дальше, спрятаться от Гарри, не видеть его. Гарри предал его. Гарри разбил его доверие. Гарри разрушил все те мысли, что были у Луи о нем. И он не мог позволить себе стоять вот так рядом с кудрявым, чувствуя его теплую руку на своей талии, чувствуя его слегка подрагивающую руку, лежащую в его собственных, чувствуя его ласковое дыхание на своей щеке. И вот тут и появляется «другая сторона»: ему хотелось прижаться к Гарри, укутаться в его руках, уткнуться носом в его шею, раствориться в нем и остаться так навсегда, словно это единственное, что было правильным. И это пугало его.              - Мы закончили, - шершавый голос художника вырвал его из непрекращающегося потока мыслей, и он сморгнул туман перед глазами.              Больше он ничего не слышал, потому что сразу поднялся в свою комнату, закрывая за собой дверь и падая на мягкую кровать. Ему нужно было спрятаться от всего этого: от чужих людей, от взглядов, от Гарри.              Но как он мог спрятаться от себя? Своих мыслей? Своих чувств?              Почему Гарри просто не мог сделать что-нибудь еще, чтобы окончательно разрушить свой прекрасный образ в голове Луи?       

Л***Г

      Он не видел Луи уже несколько часов, в течение которых Найл каждые полчаса приходил к нему с отчетом, что шатен все еще сидит в своей комнате и не открывает дверь. И, конечно же, Луи ни разу не ответил ему, когда он подходил к его двери, умоляя поговорить. Чего он ожидал? Он ведь предал Луи.              Но не может же он вечно прятаться!– стукнув по столу, где все еще стояли нетронутые тарелки, он резко встал, направляясь в свою комнату, надеясь, что упертость старшего окажется слабее, чем его собственная.              - Луи? – да, он хотел поговорить, но совсем не ожидал увидеть шатена в своей комнате, - Что ты здесь делаешь? – его волосы были растрепаны, а из одежды на нем были только тонкие штаны и светлая спальная рубашка.              Вместо ответа Луи за два шага преодолел расстояние от окна до Гарри, вцепляясь руками в воротник его блузы, а губами – в его губы. Несмотря на свое желание ответить на поцелуй, Гарри оттолкнул шатена, потому что в его действиях было что-то неправильное, что-то ненастоящее.              - Какого черта ты творишь? - он смотрел на тяжело дышащего Луи, глаза которого были неестественно стеклянными.              - Ну же, - тяжело дыша, Луи снова подошел к нему, запуская одну руку в кудрявые волосы, а второй медленно спускаясь от живота Гарри до паха, заставляя все внутри младшего напрячься, - Чего ты ждешь, Гарри? Ты же уже давно хотел этого, – его голос был похож на шипение, и у кудрявого пошли мурашки испуга по всему телу, потому что это был не Луи, - Сделай это, - он резко сжал руку на его паху, отчего Гарри вновь оттолкнул его, делая большой шаг назад.              - Зачем ты делаешь это? – он хрипел, сбитый с толку таким поведением старшего, который опять подошел к нему, кладя его руки на свою талию.              - Почему ты не можешь просто сделать это? – Луи звучал и выглядел разбито, а в его голубых глазах начали скапливаться предательские слезы, но он продолжал двигать руками Гарри по всему своему телу, - Просто возьми меня. Сделай все, что хочешь. Разрушь меня. Разрушь нас, - последнее слово шатен сказал особенно яростно, закрывая глаза и подставляя шею, словно для смертельного укуса хищника.              - Пожалуйста, Лу, иди к себе, - тихо, но твердо сказал он, медленно отходя от старшего и давая ему проход к двери, - Тебе нужно поспать.              Луи распахнул глаза, смотря на него сквозь стену слез, а затем резко опустил голову вниз и, прикусив губу, быстро вышел из комнаты.               - Что же ты наделал, Гарри? – негромко сказал он, смотря на свое отражение в небольшом овальном зеркале, - Как ты мог сотворить такое с ним? Ты монстр, - он видел дорожки слез на своих щеках, но был слишком зол, чтобы вытереть их, - Монстр, очерняющий жизнь всех вокруг себя.