Октябрь 2023
Алиса откинулась на спинку сиденья, освобождая обзор. — Хочешь полюбоваться? Игорь улыбнулся. Она проспала почти весь полёт, но ничего интересного не пропустила. На протяжении всего часа пейзаж за окном не менялся — африканский буш простирался до самого горизонта, и сейчас, в конце октября, выглядел удручающе: пожухлую траву, камни и сухую пыльную землю лишь изредка оживляли зонты акаций и островки начинающих зеленеть кустарников. Смотреть на затылок Алисы, на маленькую розовую мочку и чуть влажные после сна завитки на шее ему было гораздо приятнее. — Я прекрасно вижу всё, что хочу. — Он взял её за руку. Алиса зевнула, положила голову на его плечо и обняла. Самолёт пошёл на снижение. Неделя в Южной Африке пролетела незаметно: они катались на лодке на остров морских котиков, побывали в Кейптаунском музее алмазов, на Столовой горе и мысе Доброй Надежды: гуляли по пляжу, заваленному водорослями толщиной с руку, поднялись на смотровую площадку у старого маяка, ходили на Кейп-Пойнт — самую юго-западную точку Африки, где встречаются Атлантический и Индийский океаны. А потом обедали в рыбном ресторане, в окна которого бьются гигантские волны. Их путешествие из Кейптауна в Йоханнесбург в фешенебельном — словно из фильмов о Пуаро — ретро-поезде закончилось на грязном, шумном, полном подозрительных личностей вокзале Претории. А ранним утром следующего дня они вылетели в Парк Крюгера, в который Игорь много раз грозился свозить Алису. Для сторонних посетителей парк открывали в шесть утра и в шесть вечера ворота закрывались, передвижение на машине после заката категорически запрещалось. Поэтому лодж они выбрали непосредственно на территории одного из частных заповедников, чтобы иметь возможность побывать ещё и на ночном сафари. Границы заповедников существовали здесь лишь на карте — список обитающих животных везде был одинаковым: зебры, жирафы, разные антилопы и вся большая пятёрка. Лодж Алисе понравился. Расположенный вдали от цивилизации — за десятки километров даже от самого маленького городка, — он предлагал им всё, что они обычно имели в лучших столичных гостиницах Старого и Нового Света. В роскошных бунгало с деревянными скульптурами и шкурами на полу, с высоченными потолками, огромной кроватью с пологом и отделанной мрамором ванной комнатой с двумя ваннами исправно работал водопровод и канализация, интернет и спутниковое телевидение; мини-бар ломился от всевозможных напитков, а лёд приносили по первому требованию. Посреди дикой саванны можно было плавать в бассейне и в прохладе кондиционера заниматься в тренажёрном зале. При этом их сразу предупредили, что после семи вечера выходить из номера без сопровождения вооружённого рейнджера не разрешается — по территории лоджа свободно гуляли дикие животные, иногда забредали и хищники. Игорь доставал вещи из чемоданов и бродил по номеру, пытаясь пристроить их куда-нибудь, и недоумевал, как в поездках Алисе всегда удавалось разложить всё быстро и аккуратно, ведь дома за неё это делала прислуга. Алиса разговаривала по ватсапу с родителями, когда на экране вдруг возникла синеглазая мордашка и комнату огласил звонкий голос: — Мамочка, а папа не хочет привезти мне из Африки бегемотика. Игорь обречённо вздохнул: «Ах ты ж, ябеда малолетняя!» Вчера он полчаса объяснял Забаве, насколько бережно тут относятся к животным, охраняют от гадких браконьеров, даже хорошим и добрым людям не разрешают их трогать и гладить, а за кормление или нарушение покоя могут забрать в полицию. С территории ничего нельзя выносить — не только живое, но даже камни и рога, которыми парк усеян, как любая городская улица фантиками. Теперь ему стало любопытно, как с малолетней вымогательницей справится Алиса. — Милая моя, ну как же папа тебе привезёт бегемотика? Он ведь хоть и малыш, но всё равно очень большой. — А ты попроси у дедушки его самолёт. Если бегемотик полетит один, то он поместится. Игорь восхищённо покачал головой — это не ребёнок, а настоящий гений. У Алисы не было ни единого шанса! — Ну, представь, солнышко, — не сдавалась та, — что тебя заберут от нас и увезут далеко-далеко… в далёкую Африку. Неужели ты не будешь по нам скучать? — Она сделала паузу, чтобы дочь осознала весь масштаб трагедии, и нанесла решающий удар: — Вот и бегемотику тоже будет очень грустно без его папы и мамы, бабушки и дедушки. И очень страшно, потому что вокруг будут только люди и ни одного знакомого бегемота. Игорь одобрительно хмыкнул, но с той стороны экрана послышалось лишь недовольное сопение. И тут Алиса допустила стратегическую ошибку. — Представь, что ты будешь жить не среди знакомых тебе людей, а совсем с чужими существами… со всякими слонами, бегемотами и жирафами… — Она подбавила в голос драматизма, не осознавая, что только что наступила на грабли. И бунгало огласил радостный вопль: — Да, да! Хочу, хочу! Хочу жить с бегемотиками! Игорь засмеялся и пошёл на террасу курить, малодушно бросив Алису бороться в одиночку. В исходе битвы он не сомневался ни секунды: в свои неполные четыре года Забава была очень серьёзным противником — смышлёным и находчивым, который порой укладывал на обе лопатки даже многоумного деда. На сафари они ездили дважды в день — рано утром, ещё до завтрака, и в четыре пополудни, когда солнце уже не так припекало. После обеда купались в бассейне, смотрели отснятые за день кадры, иногда лежали на террасе около ресторана, откуда виднелось небольшое озерцо, и наблюдали за приходящими на водопой животными. По вечерам было весело. Огромные столы — на восемь-двенадцать человек — ломились от экзотических блюд: тушёный бородавочник, зебра на гриле, куду, спрингбок, крокодил, страус. Туристы ужинали вместе с гидами, обменивались впечатлениями, хвастались успехами. Когда какой-то группе удавалось увидеть что-то редкое — гепарда, леопардовую черепаху, новорождённого слонёнка, — остальные дружно завидовали. В последний перед отъездом из лоджа день Алиса стояла у кресла и смотрела отснятое накануне видео — стая гиеновидных собак охотились на самца импалы, а вооружённые камерами туристы на огромных открытых «Ленд Крузерах» сопровождали их на протяжении всего маршрута. — Тебе понравилось? — Игорь подошёл сзади, прижался к спине. — Очень! Спасибо тебе большое. Это и правда совсем не похоже на зоопарк. А какая шикарная была охота! Какая красивая в своей жестокости! Как это разумно и рационально, когда равные существа соревнуются в скорости, в ловкости, в хитрости и силе… — Алиса повернула экран: — Глянь. — Импала, вытянувшись почти в горизонтальную линию, перемахнула через рытвину. — Наверное, я никогда не смогу понять людей, которые охотятся, — продолжила Алиса с жаром. — Как же можно убивать такую красоту? Разве же это охота, из укрытия стрелять в беззащитное создание? — Конечно, это не охота. — Игорь поцеловал её в шею. Взбудораженная, раскрасневшаяся, Алиса выглядела крайне обольстительно. — Это варварство. Дикость и насилие. — Да, ты прав. Именно варварство. Настоящую охоту мы видели вчера. И это было прекрасно, потому что честно и естественно. Игорь улыбнулся. Но так, чтобы Алиса не видела. Она всегда обижалась, когда ей казалось, что он смеялся над ней. Но сейчас он не смеялся. Целовал, оглаживая грудь, всё плотнее прижимаясь к спине. И ничего смешного не видел. — Знаешь, мой отважный защитник животных, что такое настоящая охота, м? — прошептал ей в ухо. — Это когда ему охота, и ей охота… Алиса передёрнула плечами, вырываясь из объятий. — Вы пошляк, мистер Бестужев, — сказала она, повернулась и повторила: — Пошляк и аморальный тип! Видя, как она хмурится, он с трудом сдержал смех. — Когда вы рядом, мадам Бестужева, у меня мысли только об охоте… Особенно когда вы так грозно набасурманились. — Я сейчас говорю с тобой о серьёзных вещах. — А я, думаешь, шучу? Мне охота, а тебе? — Он обнял её за талию и потянул к кровати. — Давай, я буду лев, а ты дукер… маленький, аппетитный голубой дукер. Или я буду бегемот, а ты леопард… леопардиха… Ай! Не кусайся, Алиса, мы ведь ещё не договорились, кто будет охотник, а кто… м-м-м… а можно, я буду уже раненый бегемот? Знаешь, я совсем не способен сопротивляться… о, чёрт… кажется, я уже умираю…***
Александр заглушил мотор, взял с пассажирского сиденья пакет и вышел из машины. В свои столичные магазины он не наведывался уже пару месяцев и в этот раз приурочил инспекцию к отъезду Игоря и Алисы в Африку, чтобы не искать причину для отказа, когда мать предложит собраться всем вместе на обед. Квартиру для неё в элитном жилом комплексе на Большой Филёвской они купили с Игорем вскладчину лет пять назад, с трудом уговорив переехать в Москву после смерти отца. Закончив дела, перед возвращением домой в Санкт-Петербург Александр решил завезти матери пару бутылок Шато д’Икем, которое она очень любила. Однако первым, кто его встретил на пороге квартиры, стала Забава. — Алекс! Привет! Почему ты так долго не приезжал? — Она кинулась к нему, обняла за ногу, и он был вынужден наклониться, чтобы погладить её по голове. — Привет. Ты что тут делаешь? С той прогулки в парке они больше не виделись, и думал о Забаве Александр нечасто и как-то отстранённо, словно случившееся его не касалось вовсе. Игорь с разговорами к нему не лез, сам он ничего не спрашивал и в обозримом будущем встречаться с ней не планировал. — Я сегодня захотела ночевать у бабы Вали. Моя nourrice… э… няня отпросилась, а мы с бабулей не захотели ночевать в нашем доме с кошкой, поэтому дядя Серёжа привёз нас сюда. А завтра мы поедем обратно. Поедешь с нами? Я покажу тебе нашу Маргошу. — Завтра я поеду домой. Мне нужно на работу. Валентина Михайловна стояла рядом и умильно смотрела на внучку: — Давай, приглашай дядю в гости. — Пошли тогда смотреть со мной мультики! — пригласила та. — Я зашёл по делу, только чтобы отдать твоей бабушке пакет. Я тороплюсь. — Куда? На ночь-то глядя… — удивилась Валентина Михайловна. — Раздевайся, хоть чаю попей. Я тесто на оладушки завела, сейчас мигом нажарю. — Спасибо, ма, но я правда спешу. Синева дрогнула, и слёзы покатились внезапно и так обильно, словно кто-то отвернул кран. При этом плакала Забава совершенно беззвучно, даже не всхлипывала, только смотрела с обидой. — Ты чего? — опешил он. — Меня никто не любит. Все хотят, чтобы я умерла. — Ну что ты, моя звёздочка. — Валентина Михайловна присела перед внучкой на корточки: — А как же я? Бабуля тебя очень любит. — Только ты у меня и осталась. — Забава обняла её за шею, прижалась крепче. — А вот бабуля сейчас как пойдёт и как нажарит тебе оладушков! Хочешь, моя сладенькая? — Да. И Алексу тоже нажарь. Два. — Я не могу остаться, я же сказал… Слёзы полились с новой силой. — Алекс тоже хочет, чтобы я умерла. — Забава расцепила объятия и, рыдая уже в голос, убежала в комнату. — Ты! Бездушный чурбан… — Валентина Михайловна поднялась и замахнулась на сына кулаком: — Лучше б не приходил! Расстроил мне ребёнка… Она только-только успокоилась. Второй раз за вечер он растерялся — мать никогда не разговаривала с ним в таком тоне. — Да что у вас тут случилось? — Забавушка с родителями разговаривала, — охотно стала рассказывать Валентина Михайловна, — по ватсапу. Вчера с папой, а сегодня с Алисой. И вот два дня плачет. Они не хотят ей что-то из Африки привозить. Бегемота вроде… — Вот же изверги. — Александр скривился. — Их надо родительских прав лишить. — Тебе смешно, а у дитя трагедия. Иди и объясни ей, что ну его, этого бегемота. А я пока оладушков наделаю… Мать смотрела так просяще, что он вздохнул и снял ботинки. Когда зашёл в гостиную, Забава лежала на животе на полу и собирала паззлы. — Рассказывай. Что стряслось? — Он сел на диван подальше, но Забава подскочила мигом, подбежала к нему и примостилась рядом. — Папочка… папочка не хочет привозить мне из Африки бегемотика, — пожаловалась она. — Чем мотивирует? — Чего? — Синие глаза распахнулись в удивлении. — Я говорю, как он объясняет этот свой странный поступок? — Он объясняет… объясняет… — Забава посмотрела сначала в потолок, потом на стену, а затем на Александра: — Он сказал, что его посадят в тюрьму. Если он заберёт из Африки бегемотика. Сказал, что оттуда ничего нельзя забирать, даже рога. — Зачем ему рога? — Разговор начал его забавлять. — Я не знаю. Но их нельзя брать, хотя они везде валяются. И камни тоже нельзя. И бегемотиков… — Ну, мне кажется, причина уважительная. Ты же не хочешь, чтобы папу посадили в тюрьму? — Не хочу… А что такое тюрьма? — Это… — Александр задумался. — Это очень плохое место. Сидишь в своей комнате, и никуда нельзя выходить. — И гулять нельзя? — Нет. Нельзя играть, только сидеть на кровати можно. — C'est très ennuyeux… э… это очень скучно, — вновь продублировала она по-русски и пояснила: — Няня меня ругает, если я говорю по-французски, но я всё время забываю. — Ничего страшного… — Я не хочу, чтобы папочку посадили в тюрьму. Но если забрать бегемотика ночью, чтобы никто не видел, то тогда никто не узнает! И тогда в тюрьму никого не посадят… Александр подумал, кивнул одобрительно: — Мне кажется, это профессиональное решение проблемы. Ты папе сказала? — Ага. — А он? — А он позвал маму. — Двое на одного, значит? Хороши родители… Какие аргументы представила мама? — Чего? — Мама что сказала? — Мама сказала, что бегемотик будет скучать без своей мамы, потому что ему будет одиноко. А я сказала, что у него же буду я! Я буду с ним играть и буду его любить. Бегемотику не будет скучно со мной! — Против такого аргумента не попрёшь. И что мама? Согласилась? Или ещё что-то придумала? — Придумала. Она сказала, что бегемотик не влезет в самолёт. Что он хоть и малыш, но всё равно de taureau… очень большой. — Ты отбила удар? — Да! — Забава рассмеялась. Слёзы уже давно высохли, и она сидела, держа Александра за руку. Он не сопротивлялся. — Я сказала, что можно попросить самолёт у дедушки Юры. Что если бегемотик полетит один, то тогда он поместится. Александр расхохотался. — Лихо ты их уделала. Они сдались? — Нет… они всё равно не хотят привозить бегемотика… Он задумался. Запретить что-то детям — это так просто, так по-взрослому. — А зачем он вообще тебе нужен? Почему именно бегемот? — Он потому что красивый. — Забава вздохнула. — И ещё у нас в садике скоро будет день про домашних питомцев. Нужно придумать рассказ и принести селфи. Вот у Потапа есть perroquet… э-э-э… я забыла, как по-русски. — Попугай. — Да, точно! Спасибо, Алекс. Он корелла, и его зовут Джеронимо. Он умеет говорить слова. — Хорошие или плохие? — Я не знаю… А у Василисы есть троянский хомяк! — Какой?! — Троянский. — Это такая порода? — Я не знаю. Тётя Лена рассказывала маме, что Василисе на день рождения подарили хомяка… — Забава немного подумала, наморщив лоб, и поправилась: — Хомячиху. А утром у неё уже было девять крошечных хомячат. Во-о-от такусеньких, — показала она, почти соединив указательные пальцы вместе. — И тётя Лена сказала, что это была троянская хомячиха… Понимаешь? Александр снова рассмеялся. — Теперь да. — Ну вот… У Потапа есть попугай, у Василисы троянская хомячиха, у Ярославы чихуахуа… А у меня никого нет! — Ты сказала, у вас есть кошка. — Да, её зовут Марго. Но это мамина кошка. Папочка подарил её маме, когда я была у мамы в животике… И Маргоша никого не любит, только маму. Она только ей разрешает гладить себе спинку. А папе она поцарапала руку до крови, а меня укусила. Вот, Алекс, смотри. Видишь? — Забава сунула ему под нос палец. Он ничего не увидел, но кивнул с серьёзной миной: — Кишки торчат… Забава прыснула, но затем снова стала серьёзной: — Если папочка с мамочкой привезут мне бегемотика, то у меня будет самый лучший домашний питомец… даже лучше, чем у Василисы! — Ясно. А ты знаешь, где живут бегемоты? — В болоте, — кивнула Забава и, всплеснув руками, продекламировала: — Ох, нелёгкая это работа — из болота тащить бегемота! — Верно, — одобрил он. — А ты знаешь, что они сидят в этом своём болоте целыми днями… и что туда же какают и писают… и потом в этом во всём снова сидят? Представляешь, как от них воняет? Забава снова удивлённо распахнула глаза. Но, немного подумав, воскликнула: — Ну я же его могу помыть! У меня есть шампунь, который не щиплет глазки. Я помою бегемотика, и он будет вкусно пахнуть клубничкой. Понимаешь? — Да, — кивнул он, — теперь я понимаю, почему папа позвал на помощь маму. Мне бы тоже не помешала помощь зала или звонок другу. Окей. Последний аргумент. Ты знаешь, как бегемоты показывают, если им кто-то нравится? — Нет. Как? — Они подходят поближе, поворачиваются спиной и начинают какать, пукать и махать своим маленьким хвостиком. Они машут быстро-быстро, и какашки летят во все стороны. И на того, кто нравится бегемотику. Теперь он воняет так же, как бегемотик, и они теперь дружбаны. И представь, просыпаешься ты утром, бежишь поздороваться со своим бегемотом. Он весь такой чистый, пахнет клубничным шампунем. Ты говоришь: «Хей, гиппо!» Он весь такой радостный поворачивается к тебе попой и начинает на тебя радостно брызгать своим дерь… своими какашками. Представляешь? Забава представила. — Фе-е-е… — скривилась она. — И так каждое утро! — Фе-е-е… — Вот именно! Поэтому, может, лучше рыбок? Они всё время в воде, чистенькие… и от них никакого шума. — А как же с ними играть? — Ну да, с этим могут быть проблемы… — согласился он. — Хотя, уверен, ты что-нибудь придумаешь. За столом Забава самозабвенно поясняла бабушке, почему раздумала заводить бегемота. — Представляешь, бабуля, — говорила она, макая оладью в сгущённое молоко, — они какают, пукают и сразу машут своим хвостиком… быстро-быстро… и ты весь в какашках… — Валентина Михайловна улыбалась, кивала и время от времени поправляла лезшую внучке в глаза прядь волос. — А ты почему не кушаешь? — Да что-то мне не хочется. Когда они попили чай и наелись, и Забава убежала чистить зубы, Александр спросил у матери: — Как думаешь, если я подарю ей собаку, Алиса будет ругаться? Валентина Михайловна всплеснула руками, совсем как до этого Забава: — Ругаться? Алисочка? Ну ты придумаешь тоже, сына! Алисочка у нас святая, она не будет ругаться. Она любит Забавушку. По-настоящему любит. Я видела. Она любит её, несмотря на… — Валентина Михайловна глянула на сына испуганно, смутилась, отвернулась и закончила как-то скомкано: — Несмотря ни на что.