Апельсин

      Они ехали на чёрном «Рейндж Ровере» по вечернему Санкт-Петербургу и разговаривали. Хотя говорил в основном Александр, а Алиса внимательно слушала. Неладное она почувствовала, когда «Рейндж Ровер» выехал на Морской проспект. И спросила, стараясь скрыть беспокойство:       — Куда мы?       — В мой любимый ресторан. Это лучшее заведение в Петербурге с домашней итальянской кухней. Как ты относишься к итальянской кухне? Любишь?       — Не очень, — соврала Алиса. В этом районе только один ресторан итальянской кухни мог стать чьим-то любимым.       — Не переживай. Если не любишь пиццу и пасту, у них есть мясо, рыба, морепродукты… И вегетарианские блюда тоже есть.       Её хитрость не удалась, и когда машина свернула с Северной дороги, Алиса вжалась в сиденье, жалея, что не надела соломенную шляпу с огромными полями и большие солнцезащитные очки. А лучше даже паранджу.       Ресторан «Иль Лаго» был излюбленным местом их семьи, Алиса с родителями часто заходила туда, когда они приезжали в Санкт-Петербург. В конце обеда к ним всегда выходил шеф-повар Винченцо, гордый обладатель мишленовской звезды, чтобы поздороваться с Юрием Александровичем. Поэтому Алиса не удивилась, когда Оксана, дежурный метрдотель, бросилась к ним с радушной улыбкой. В отличие от европейских ресторанов, здесь гостей встречали не чопорно кланяющиеся дяденьки в солидных костюмах, а симпатичные девушки в красивых длинных платьях. Алиса уже ничего не могла изменить, поэтому просто трусливо отвела взгляд, а после и вовсе отвернулась.       — Здравствуйте, Александр! Как приятно видеть вас вновь. Ваш обычный столик?       — Да, спасибо.       Алиса испуганно глянула на Оксану, которая ответила ей дежурной улыбкой:       — Здравствуйте. Добро пожаловать.       — Здравствуйте, — пробормотала Алиса. — Спасибо.       Их проводили на второй этаж, на летнюю террасу с панорамным видом на парк и Лебяжий пруд с чёрными и белыми лебедями.       — А у вас есть гранатовый сок? — спросила Алиса, чтобы у Оксаны не осталось ни малейшего сомнения, что она здесь впервые.       — У них есть всё, Алиса. Всё, что ты пожелаешь, — сказал Александр.       — Скорее всего, да, но я уточню. — Оксана поспешно ушла, подгоняемая умоляющим взглядом Алисы, которая уже видела, как к столику направляется Максим, один из официантов, с меню в одной руке и стаканом сока в другой — привычки семьи Голденберг здесь знали хорошо. Перехватив его на полпути, Оксана отобрала стакан и что-то сказала. Официант кивнул и, подойдя к столику, протянул Алисе меню:       — Здравствуйте, меня зовут Максим, и сегодня я буду вас обслуживать.       — Привет, — сказал Александр. — Будь добр, гранатовый сок для дамы и «Перье» для меня.       — Конечно. — Тот поклонился и ушёл.       — Можешь не смотреть меню, я тебе и так всё расскажу, — сказал Александр. — На старт рекомендую салат из помидоров. Он здесь особенный. Помидоры самаркандские — настоящие, сладкие, и сладкий ялтинский лук. Заправлено всё душистым зелёным базиликом, оливковым маслом и соусом бальзамик. Такого вкусного салата нет нигде.       Это был любимый салат её отца, но из-за огромных размеров блюда Алиса никогда его себе не заказывала. Ей хватало одного утащенного кусочка с отцовской тарелки.       — Ещё у них здесь потрясающее ризотто. Ты любишь ризотто? Ела когда-нибудь? — И так как она продолжала молча таращиться, Александр доходчиво пояснил: — Это такая рисовая каша, достаточно неприглядная на вид. Но очень вкусная. Готовится только из трёх сортов риса — арборио, виалоне нано и карнароли — в хорошем, вкусном курином бульоне, с белым вином, заправляется сливочным маслом и пармезаном. Из-за чего у него нежная кремовая структура и потрясающий сливочный вкус. Здесь оно с грибами, но если ты не любишь грибы, для тебя сделают с артишоками или спаржей.       Самое вкусное ризотто Алиса ела в Белладжио, в маленьком семейном ресторанчике в Италии, и в итальянском ресторане на Майами-Бич. В «Иль Лаго» ризотто оставляло желать лучшего, поэтому она помотала головой:       — С детства не люблю кашу…       — Если ты любишь морепродукты, то здесь готовят на открытом огне щупальца осьминогов, креветки карабинеры и омаров. Из мяса есть стейк вагю и очень неплохое каре ягненка на кости. — Алиса молчала, и Александр продолжал: — Можешь всё же попробовать пасту с пармезаном или пекорино. Вдруг они смогут изменить твоё отношение к итальянским блюдам? Здесь её готовят необычным способом — прямо перед клиентом. Прикатывают столик с пудовой головкой сыра, выдолбленной внутри. Со стенок соскребают ножом немного сыра, а потом кладут внутрь приготовленные спагетти… или что ты выберешь… и крутят их там, обваливая в сырных опилках, пока они ими не пропитаются. И потом ещё сверху посыпают чёрным трюфелем. Очень вкусно, рекомендую!       — Хорошо, я хочу это попробовать. Ну, и посмотреть. Ты так вкусно и интересно рассказываешь!       — А из напитков что предпочитаешь? Позволишь мне заказать для нас вино?       — Я не пью алкоголь…       — Тебе нет восемнадцати, Алиса? Не переживай, я никому не скажу. — Александр улыбался. — Или это по соображениям веры? Здоровья?       — Нет, это принципиальная позиция. Я не осуждаю людей, которые пьют спиртное, не пытаюсь переубедить их, но и в ответ ожидаю того же…       Это был единственный момент, по поводу которого Алиса не собиралась отмалчиваться и глупо улыбаться. Все знакомые знали о её отношении к алкоголю, но каждый раз находился какой-нибудь особо усердный, кто начинал уговаривать выпить «хотя бы капельку», «да ладно, никто не узнает», «с половины бокала ничего не случится». Почему-то большинство не воспринимало всерьёз её решение, что очень раздражало Алису. И она была благодарна Александру, когда тот не стал настаивать.       — Разумно, — согласился он. — Окей, не буду надоедать.       Когда они определились с едой, Александр заказал себе салат из тех чудо-помидоров и голубя, запечённого с фуа-гра, а Алисе паппарделле с пармезаном.       — И бутылочку «Палео», пожалуйста.       — Как всегда, отличный выбор, Александр. Но у нас ещё есть потрясающее Бароло…       — Я знаю, что у вас есть. И даже знаю, какое именно Бароло ты хочешь мне предложить. Но сегодня мне хочется каберне фран.       Когда официант ушёл, Алиса сказала:       — У меня сейчас было ощущение, что вы с ним разговаривали на другом языке. Что такое Палео?       — Название вина.       — А каберне фран?       — Сорт винограда, из которого делают это вино.       — А Бароло?       — Это регион в Италии.       — То есть ты сравнил регион и сорт винограда?       — Да.       — А разве так можно?       Александр рассмеялся. Он вообще очень часто смеялся, и Алиса пока не могла понять, нравится ли ей это. Его глаза лучились весельем, и ей всё казалось, что он над ней насмехается.       — Да, так можно. Когда грамотный человек заказывает вино, обычно он называет сорт винограда. «Мне бокальчик совиньон блан», — говорит он. И официант понимает, что тому хочется чего-то прохладного, но нежного, с немного цветочным или фруктовым запахом, свежим и лёгким вкусом. В летнюю жару самое оно. Если же он говорит: «Мне бокал каберне совиньон», — то официант понимает, что гость настроен серьёзно, ему хочется насыщенного, полнотелого вина, с высоким содержанием танинов.       Алиса постаралась запомнить новое слово, чтобы позже посмотреть, что оно означает.       — Из-за того, что в разных частях света вина из одного и того же сорта винограда по вкусу очень различаются, то следующая характеристика, которую стоит назвать, — вино какой страны ты бы хотела, — тем временем продолжал Александр увлечённо. — Например, пино нуар калифорнийское или же Бургундия?       — По-моему, у меня уже голова закружилась, — призналась Алиса честно. — Хоть я не выпила ни капли. Погоди… Но ведь ты не назвал виноград и страну…       Александр одобрительно кивнул:       — Замечание зачётное, молодец! В некоторых винодельческих странах есть культовые регионы, по которым называют произведённые там вина. Не нужно называть сорт винограда, не нужно называть страну. Все знают вина Риохи, Бароло, Бордо…       — Да, Бордо я знаю! Это такой город во Франции, — обрадовалась Алиса — хоть что-то она знала!       — Верно. И вина в этом регионе делают из смеси винограда разных сортов… её называют бордосский бленд. А вот Бароло только из одного сорта — неббиоло. В девяностых годах некоторые местные виноделы пытались узаконить включение других сортов винограда в Бароло, но, слава создателю, безуспешно. Бароло считают королём итальянских вин. Оно как сливки на молоке — возвышается над другими…       С усмешкой глядя, как Алиса пытается не потерять нить рассказа, больше похожего на лекцию, Александр откинулся на спинку. Он удивлялся, с чего вдруг стал расшаркиваться перед абсолютным дилетантом, но интерес Алисы, её заворожённо-восхищённый взгляд, эмоциональные возгласы побуждали его рассказывать дальше.       — И самыми последними идут названия вин. Это уникальные вина, единственные в своём роде. Это как… — он остановился, задумался, щёлкая пальцами, — как «Ролекс» или «Мерседес»! Даже если ты не можешь позволить себе их вещи, ты всё равно знаешь, что первые производят часы, а вторые автомобили… И никак не наоборот. Так же дело обстоит и, например, с «Кристалл» — никому и в голову не придёт спрашивать, что это. Или «Опус Уан», «Рубикон». «Палео» тоже известное вино, хоть на фоне них оно достаточно недорогое… Если я тебя утомляю, Алиса, останови меня. Про вина я могу говорить бесконечно.       — Нет, не утомляешь… мне очень нравится! Я узнала много нового. То есть ты назвал одно уникальное вино, а другое из культового региона?       — Верно! И когда сравнивал «Палео» и Бароло, на самом деле сравнивал каберне фран и неббиоло.       — Для меня всё равно немного сложно.       — На самом деле ничего сложного здесь нет. Было бы желание разобраться.       — И ты так хорошо разбираешься, что даже официанты с тобой не спорят!       — Когда-то я окончил курсы сомелье.       — Это те, которых называют алкоголики с дипломом?       — Они самые. — Александр расхохотался.       Им принесли еду, они ели и пили: Александр — своё уникальное вино, а Алиса — любимый гранатовый сок. Александр знал столько много интересных вещей из самых разных областей, что ей не приходилось заставлять себя удивлённо распахивать глаза, это выходило само собой. Охотнее всего он рассказывал о винах.       Алиса узнала, какое именно красное вино полезно для здоровья, как изобрели шампанское и что брют придумала женщина. А винные дегустации, которыми так славятся шато Франции, — идея другой талантливой женщины. Той самой вдовы Клико, чьё вино сейчас известно во всём мире.       — Ты знаешь, в какой стране самые большие винные погреба? — спросил Александр, когда они уже доедали десерт.       — Во Франции, конечно.       — Холодно, Алиса.       — Тогда в Италии…       — Решила меня заморозить? Третья попытка.       — Неужели в Америке?       — Температура опустилась до абсолютного нуля. — Он снова смеялся.       — Минус двести семьдесят три градуса?! Как я далека от истины!       — Ну вот, а говорят, поколение ЕГЭ безнадёжно.       — Так где? — Она не уследила за собой и немного поумничала, но очень уж её разбирало любопытство.       — Молдавия. Подвалы Крикова. В две тысячи пятом году этот погреб попал в Книгу рекордов Гиннеса как крупнейший винный погреб по количеству бутылок. Почти два миллиона бутылок урожая разных лет лежат в подвалах длиной в сто двадцать километров. Сто двадцать километров, Алиса! Можешь себе представить?       — Не могу, — честно призналась она. — И я даже не слышала ни разу об этом месте…       Алиса слушала и смотрела, смотрела и слушала. Слушала, открыв рот. Смотрела, не отводя глаз. Ей нравилось, как увлечённо Александр рассказывал очередную историю из мира, который её никогда не интересовал, — его воодушевление околдовывало. Нравилось, как он пил вино, как держал столовые приборы и как ловко расправлялся со своим голубем. Нравилось, как во время разговора двигались его губы, как за ними влажно блестели белые зубы. Но больше всего её притягивали его глаза — такого цвета Алиса не видела никогда. Наверное, она отвлеклась, потому что Александр вдруг сказал:       — Мне кажется, ты хочешь что-то спросить, но не решаешься.       — Нет, спросить не хочу. Просто смотрю на твои глаза, у них очень необычный цвет.       — И ты хочешь знать, не линзы ли это? Нет, это наследственное. У всех мужчин нашего рода такие.       «А у женщин нашего рода большая грудь», — чуть не ляпнула Алиса, но вовремя опомнилась. У её мамы был всего-навсего пятый размер, но вот у бабушки Нины девятый, у бабушкиной младшей сестры Любы седьмой, а у старшей Раисы двенадцатый. А может, и больше. Бабушка Нина рассказывала Алисе страшные истории про то, как бабушке Рае шили на заказ бюстгальтеры с очень широкими лямками, но это не помогало — на плечах у той всё равно были пролежни. Карина говорила подруге, что завидует её четвёртому размеру, а Алиса панически боялась этих самых пролежней, боялась, что её грудь вырастет до размеров астраханских арбузов, и на плечах будут вмятины от бретелек. Мама успокаивала её — ведь то, что раньше было сплошным мучением, сейчас легко решалось пластической операцией. Юлия Владимировна и сама бы её сделала, но муж воспротивился. Алиса не стала всего этого рассказывать Александру.       Был уже глубокий вечер, лебеди давно уплыли спать в свои домики. На террасе стало прохладно. Максим принёс пледы, и Александр укутал Алису. Аккуратно вытаскивая её волосы из флисового кокона, он задевал шею и обнажённые плечи пальцами, задерживая их на коже чуть дольше, чем было нужно.       — Ты не против, если я закурю? — спросил он, когда сел обратно в своё кресло. — Ты ведь сама, скорее всего, не куришь?       — Не курю. Это очень вредно для здоровья, но я не против, когда курят другие.       — Это и правда не очень полезно, но наслаждение от дорогой сигареты позволяет забыть о вреде курения. — Александр достал портсигар с надписью Black&Gold и открыл его.       — Какие красивые, — не удержалась Алиса. Из-за чёрного низа и золотистой окантовки сигареты были похожи на карандаши для глаз.       — Мне тоже нравятся. У них фильтр из древесного угля, который очищает табак от примесей. Так что они почти полезные. — Он снова смеялся. — Делают их в Штатах, поставки в Россию всего два раза в год, поэтому я балую ими себя нечасто. Только в какой-нибудь уж очень хороший вечер.       Ей было приятно слышать, что сегодняшний вечер Александр считал хорошим. Теперь она внимательно наблюдала, как он курит. Затягивался он глубоко, с наслаждением, на мгновение прикрывая глаза, а потом медленно выпускал голубоватый дым через округлённые губы. Когда его телефон пискнул и Александр стал набирать ответное сообщение, то не положил сигарету на пепельницу, а просто зажал в зубах. Губы при этом изогнулись, одним глазом он смотрел в экран, а другой сощурил, потому что дым так и норовил туда попасть, — и это делало Александра похожим на какого-то барыгу. Алисе снова захотелось укусить его за нижнюю губу.       Когда уже почти ночью он помогал Алисе садиться в машину, то взял её за руку, поцеловал в запястье и спросил:       — Тебя отвезти домой? Или поедем ко мне?       — К тебе. — Её решимость выиграть спор не ослабла. А ещё ей очень хотелось рассмотреть поближе его татуировку на спине.       Александр снова прикоснулся губами к руке, хотя Алиса бы предпочла, чтобы он поцеловал её в губы. И в ответ легко пожала его ладонь. Пусть она и не опытная гейша, но и не совсем дремучая неумёха, что бы там Юрка ни думал.       Они сели на заднее сиденье, а место водителя занял молодой парень из службы сопровождения — такую услугу ресторан предоставлял своим подвыпившим гостям. Доехали они быстро. Выйдя из машины, Алиса увидела на стоянке чёрный тонированный «Мерседес» Сергея Николаевича.