Апельсин

      С усмешкой наблюдая, как Алиса замерла на пороге, Александр ждал её реакции. Она вела себя так, словно попала в Страну Чудес. Тут и правда было чем восхищаться — он заплатил и за саму квартиру, и за дизайн-проект, и за ремонт столько, что ей и не снилось. Зато получилась конфетка.       Скинув босоножки, Алиса вышла из прихожей и остановилась. Такая квартира называлась студией — благодаря матери и залежам специализированных журналов в отчем доме она знала это. Хотя всегда представляла себе студии чуть меньше и скромнее. Эта же была просто огромной. Первой приковывала к себе внимание гигантская кровать, её изголовье от панорамных окон отделяла стеклянная перегородка с внутренним водопадом. Около окна, с обратной стороны перегородки, стоял рабочий стол, а в изножье кровати плоский телевизор — он поворачивался экраном либо к кровати, либо к дивану, за которым на невысоком подиуме в зоне кухни-столовой возвышался шикарный стеклянный обеденный стол с гнутыми металлическими ножками.       Когда Сергей Николаевич сказал, что Александр тоже живёт на Крестовском острове, прагматичная Карина заметила: «Так он не совсем плебей? Это хорошо». И если судить по «Рейндж Роверу», ужину в «Иль Лаго», часам «Зенит» на правой руке, китоновским джинсам с их легко узнаваемыми фирменными красными болтами, а теперь ещё и такой шикарной квартире в одном из самых элитных жилых комплексов города, то подруга оказалась права — Александр был не из простых.       — Как красиво! И очень стильно. — Алиса одобрительно улыбнулась.       — Благодарю, — с лёгкой иронией произнёс он.       Склонив голову набок, Александр ещё раз оценивающе оглядел Алису. Сколько ей всё же — восемнадцать, двадцать, двадцать пять? По большому счёту, ему было всё равно. Он захотел её почти сразу, как увидел первый раз танцующей в сквере. Сейчас сложно разобраться в этих трансформерах, стремящихся к вечной молодости. Губы, зад, грудь, ногти, волосы, ресницы — всё у них насквозь фальшивое, деланное — слишком большое, слишком упругое, длинное, блестящее. Мерзкое. Хотя Алиса выглядела естественной, свежей, несмотря на губки бантиком и шикарный бюст. И танцевала красиво, с душой. Её кучерявая подружка тоже двигалась неплохо, но Алиса отдавалась тому, что делала, всем существом — каждый шаг был пронизан чувством, в каждом повороте тела, наклоне головы, изгибе шеи сквозило не только мастерство, но и, в большей степени даже, с трудом сдерживаемая страсть, томление, легко угадываемое желание. Или это он себе навыдумывал, размечтался разбудить дремлющий вулкан? А ну как вулкан этот не тревожил до него никто?       Ещё со студенческих разгульных времён Александр не любил девственниц — никакого удовольствия, одно жеманство и претензии. За эту неделю он ни разу не вспомнил об Алисе, а сегодня ноги сами понесли его к собору. И теперь он надеялся, что привёл её сюда не зря.       Подойдя к бару, Александр откупорил одну из бутылок и налил в бокалы вино. Многие после хорошего ужина предпочитают пару глотков коньяка, он же в качестве дижестива больше любил что-нибудь сладкое: порто, сотерн или мускат.       Пока Александр мыл руки и возился с напитками, Алиса осматривала полки вдоль стены. Она не увидела ни одной фотографии, зато там было много книг — и художественные, и альбомы с репродукциями картин, но больше всего о вине, включая подарочное издание «Вина мира» Роберта Паркера. Но самыми неожиданными стали для неё книги по кулинарии.       — А это что? — спросила она, ткнув в красный корешок «Le Nez du Vin».       — «Нос вина». Это не книга. Это набор ароматов, которые присущи вину. Если тебе интересно, я расскажу подробнее, но попозже… — Включив с пульта музыку, Александр протянул бокал: — А сейчас держи. — Видимо, тоже не принял всерьёз давешний отказ.       Алиса покачала головой:       — Я не пью. Я же говорила.       Александр пожал плечами — мало ли кто что говорил. Он вот раньше говорил, что никогда не будет заниматься сексом с малолетками, что ему достаточно и ровесниц. Но сегодня будет. И, скорее всего, не один раз. Потому что она не против. Иначе не пришла бы сюда.       — Это южноафриканский мускат, оно очень ароматное. Вкус медовый, но не приторный, — сделал он ещё одну попытку.       Алиса снова помотала головой. Он отставил бокалы — прощай, «Кляйн Констанция», сегодня не твой день!       — Сколько всё же тебе лет, Алиса? — повторил вопрос, уже без всякой завуалированности. Выставить её за дверь никогда не поздно, проблемы с законом ему не нужны.       — Достаточно. Я же сказала, что не пью алкоголь не из-за возраста. — В её глазах была решимость — такая, с которой идут на эшафот.       Александр вновь пожал плечами — он не психолог и не нянька, а взрослый холостой мужчина, который сегодня не прочь покувыркаться с молоденькой козочкой. Правой рукой он притянул Алису к себе за талию, левой взял за ладонь, глянул мельком:       — У тебя очень красивый браслет… — После чего повернул её, прижался грудью к спине: — Потанцуем? — Коснулся губами надплечья: — И украшение на шее.       — Подруга дала поносить. Мне они тоже очень нравятся. — Голос Алисы дрогнул, по коже побежали мурашки — прикосновения Александра ей были приятны.       — Ты знаешь, что это?       — Конечно. Это серебро. — Она чуть склонила голову под его ласками и прикрыла глаза.       — Но это же не обычное серебро… — Он развернул Алису к себе лицом, усмехнулся её озадаченности: — Это «Калгаро». Их украшения не спутаешь ни с какими другими, достаточно один раз увидеть. Ты не знаешь, что на тебе надето? — Александр иронично поднял бровь. Алиса не ответила, потянулась к нему губами, но он не заметил робкого порыва, продолжая вести её в танце и говорить: — Это их собственная разработка, уникальная технология — смесь нитей шелка и серебра. Они делают украшения около четырёхсот оттенков…       Теперь Алиса удивилась искренне, а не потому, что планировала. Девушкам всё это было известно, но зачем об этом знать мужчине?       — Они делают вещи не только из серебряных нитей, но и из золотых тоже. И не только украшения, а ещё шейные платки, пояса и даже банданы. — Двигаясь в такт музыке, Александр с каждым словом сильнее прижимал Алису к себе. — Один арабский шейх заказал у них большое покрывало из золотых нитей для любимой невесты… Кто же твоя подруга?       Окончание лекции оказалось столь неожиданным, что Алиса вздрогнула.       — Эм-м… у неё дядя богатый в Америке живёт. — Она была рада, что вняла совету Карины и сняла часы. Положив ладонь на плечо Александра, Алиса следовала за ним мягко и непринуждённо, недоумевая, почему он продолжал просвещать её, но до сих пор так и не поцеловал в губы. Неужели Юрка прав и она на самом деле непривлекательна для взрослых мужчин?       — Ты красиво танцуешь, — сказал Александр, когда песня закончилась.       — Да, ты говорил.       Он усмехнулся — ах ты ж, маленькая зазнайка! Зазвучала следующая композиция, и Александр убрал правую руку с талии Алисы, отпустил немного от себя, крутанул, обратно привлёк спиной. Начнём?       Ему нравился этот танец — общеизвестный, доступный каждому. У него были десятки партнёрш разного возраста, характера и цвета кожи, и с каждой из них он исполнял свою вариацию — знойную румбу, томный вальс, безбашенный рок-н-ролл, страстное танго. И сегодня надеялся, что Алиса поймает ритм и ничего не испортит.       Она хотела повернуться, чтобы видеть его глаза, хотела, чтобы Александр наконец-то поцеловал её. Но не смогла. Продолжая покачиваться в такт мелодии, он левой рукой обхватил её под грудью стальным обручем, прижав к себе так плотно, что ей стало трудно дышать, правую положил на живот, нажал — сначала потихоньку, волнами, потом настойчивей. Дотронулся губами до шеи, спустился языком к оголённому плечу, не прекращая расчётливое массирование. Провёл ладонью по плоскому животу, нырнул под эластичный пояс юбки, другой аккуратно стиснул грудь. Не силиконовая, уж он-то разбирался! Алиса охнула, и Александр ощутил, как участилось биение её сердца. После чего просто засунул руку ей в трусы.       Спешить было некуда, но и затягивать смысла он не видел. Огладил волосы на лобке и сразу двинулся ниже и глубже, продолжая целовать в шею. Алиса бессознательно подалась назад и упёрлась ягодицами ему в пах. Почувствовав его готовность, тут же дёрнулась вперёд, насадилась на уже мокрые настырные пальцы, и пискнула испуганно. «А ты чего хотела, милая? Знала ведь, что не Ахматову мы здесь читать будем». Скользнул по влажным складкам, сдавил бережно. Алиса забилась, снова вжалась в него бёдрами, пытаясь избежать бесцеремонных ласк, заёрзала задом. «Хватит, пожалуй». Засунул под пояс и другую ладонь, провёл вкруг по бёдрам, массируя пальцами живот, не торопясь двинулся вниз, стягивая юбку и трусы заодно. Одежда упала к ногам, Алису же он подхватил под грудь и уложил животом на край кровати. Встал на колени рядом, задрал блузку вверх — снимать было лень — и, пока целовал спину, нашарил в тумбочке презерватив.       Алиса как-то вся застыла, съёжилась, в один момент ему показалось, что даже дышать перестала. «А вдруг она всё же девственница?» — мелькнула мысль. «Вряд ли», — сам же себе и ответил. Но если и так, то какая теперь разница?       Александр расстегнул джинсы, натянул резинку, вставил. Не девственница. И вроде всё здорово — тесно и жарко, и кончил с удовольствием, а что-то не то. Заправился, развернул Алису к себе лицом. Она отвела глаза — перепуганная, сжалась вся.       — Я домой пойду, — прошептала дрожащим голосом.       — Что случилось, Алиса? Я обидел тебя?       — Нет. Но… Ты даже не поцеловал меня. — В глазах поблёскивали слёзы.       «Чёрт, точно!»       — Я это сделал умышленно.       — Зачем?       — Чтобы не испортить эффект новизны. Я хочу поцеловать тебя. Очень. А ты? Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал? — Алиса нерешительно кивнула, и он приподнял её лицо пальцем за подбородок: — А сама?       — Не знаю. — Смутилась, отвела взгляд.       — Ничего страшного, по ходу узнаешь. — Вскинулась удивлённо. — Тебе понравится, — с непоколебимой уверенностью пообещал он.       Давно Александр не играл в эту игру, а ведь когда-то любил. Но если раньше действительно был эффект новизны, то с годами и опытом интерес падал, пока не исчез вовсе. А сегодня вон как у него всё удачно сложилось — он уже выяснил глубину и ширину девчонки, сбросил первое напряжение, а вкуса её губ ещё не знал.       — Я буду прикасаться к тебе. Руками, губами и языком. К твоей шее, к твоей груди, к твоему лицу. — Он дублировал пальцами то, что говорил. — Мы будем делать это по очереди — прикасаться и легко целовать везде, кроме губ. Кто первый не выдержит…       — Тот моет посуду?       А девчонка с юмором! И Александр рассмеялся от души, уже безо всякой иронии.       — Тот проиграл. Ну, и моет посуду, понятное дело.       Алиса улыбнулась, но потом снова посмурнела, скосив глаза на пол, где валялся использованный презерватив:       — А это?       — Это я схитрил. Иначе бы точно проиграл. В душ хочешь?       Задумавшись всего на мгновение, Алиса кивнула. И снова в её взгляде была решимость, словно у идущей на казнь. Он что, такой страшный? Синяя Борода, который ест молоденьких девушек? «Да плевать!» Подошёл к шкафу, достал банное полотенце, протянул Алисе. Пока она плескалась в ванной, Александр разобрал постель и разделся.       Как-то так вышло, что он проиграл. Несмотря на хитрость. Старел, наверное. Алиса трепетала от точно рассчитанных ласк — её шея вытягивалась под его губами, и голова запрокидывалась, руки комкали одеяло, когда он сжимал ладонями полные полушария грудей, теребил дерзко торчащие соски. Она отзывалась остро и чувственно, но держалась стойко. Сама же в ответ вроде и не делала ничего особенного, лишь соблюдала правила. Прикасалась невесомо, а ему хотелось большего — чтобы она стиснула его плечи пальцами до боли, провела по спине ногтями до царапин. Алиса задевала губами соски, мазала языком по груди еле-еле и тут же отстранялась, будто совершала что-то плохое, недозволенное. И смущалась безмерно. Это было так трогательно, что невероятно смешило Александра и немного умиляло. Может, на этом она его и подловила. Потому что, когда провела ладонью по ноге, снизу вверх, дотронулась пальцами до мошонки — робко и даже как-то целомудренно — и тут же испуганно отдёрнула руку, у него дыхалку спёрло от возбуждения. Аж затрясло всего. Впился в её губы, ворвался языком внутрь, словно пьяный матрос в припортовый кабак — грубо, обжигающе, круша всё на своём пути и подминая под себя. Накрыл телом тело, вжал в кровать до стона. Насиловал языком её рот, копируя фрикции, подражая им. Ноги Алисы раздвинулись шире, она потянулась навстречу, замычала.       — Я поцеловал тебя, Алиса. — Он с трудом оторвался от неё и прошептал, задыхаясь: — Достаточно? Идём дальше? Или ещё?       — Дальше…       «Как скажете, мадам!» Запас контрацептивов в его квартире никогда не иссякал, они были повсюду. Отработанным жестом выдвинул ящик, взял маленький шелестящий пакетик, закрыл.       Древний, вечный танец — изученный им досконально, но никогда не надоедающий. Незамысловатые, безыскусные движения. Туда-сюда, вперёд-назад. Потные тела, шлёпающие друг об друга. Сочные, чмокающие звуки. Переплетающиеся пальцы. Хриплое дыхание и испарина на лбу. И в самом конце крик и рык, дрожь и трепет — до судороги, до корчи — и, наконец, замирание. И почти остановка сердца. С сотворения мира ничего нового.       Алиса не успела ещё скрыться за дверью ванной, а он уже достал сигарету. Курить хотелось до одурения.       Утром Александр проснулся оттого, что затекла спина. И стояк был такой, что любо-дорого посмотреть — гудел, хоть на ВДНХ выставляйся на стенде арматуры. Вот тебе и «старею»! Алиса сопела где-то под мышкой, закинув на него ногу и обхватив рукой. Не просто по-хозяйски, а даже как-то по-супружески. Он хотел высвободиться, чуть двинулся, но Алиса протестующе забормотала во сне, прижалась крепче. Погладил по белокурой голове, откинул волосы с лица. Красивая… А что может быть лучше утреннего секса с красивой девчонкой? Только выкуренная после него сигарета и чашка кофе.       Потянувшись к тумбочке, Александр вытащил очередной пакетик. Кто-то вытворяет одной рукой всякие фокусы с карточной колодой, а он умеет одной рукой, не глядя, вскрыть упаковку и надеть презерватив. И ещё большой вопрос, чьё умение полезнее. Достал, раскатал, сдобрил всё это великолепие сверху лубрикантом для надёжности. Одним движением перевернул Алису на спину и лёг сверху. Пора просыпаться, соня. И он будил Алису — настойчиво и терпеливо. И когда её руки обняли его за плечи, а поясница прогнулась, прошептал в ухо:       — С добрым утром, красавица!       Александр уже докуривал, наполнив лёгкие терпким дымом, когда Алиса вернулась из душа — ясная, свежая, словно не стонала под ним полночи, а спала безмятежно сном невинности. Глянула на поднимающиеся к потолку сизые клубы, но ничего не сказала. Умная девочка! Он ведь и не женился, чтобы никто не указывал ему, как жить. Вентиляцию в квартире ремонтники сделали получше, чем в ночных клубах — шашлыки можно было жарить на открытом огне прямо посреди комнаты. И шумоизоляция такая, что гасила не только стоны и крики его темпераментных гостий, но и самые оглушительные звуковые эффекты, когда он включал домашний кинотеатр и сабвуфер рвал в клочья барабанные перепонки. Соседи ни разу не жаловались.       — Мне пора, — сказала Алиса.       Александр кивнул. Конечно, пора. Сейчас он попросит у неё номер телефона и, возможно, когда-нибудь позвонит. Но, скорее всего, нет. Ничего не умеющие в постели нимфетки его никогда не интересовали. Освежил в памяти — понял, что с последнего раза ничего не изменилось, — достаточно.       — Ты не похож на чудовище, — сказала Алиса. На его лице отразилось недоумение, и она пояснила: — Ты сказал, что я Красавица. А у неё было Чудовище, помнишь мультик? Так вот, ты на него не похож. — Оглядела его с головы до ног и добавила со знанием дела: — Ты красивый. — Безапелляционно так. Ему не раз подобное говорили женщины, но когда сороковник не за горами, слышать такое от юной девицы было невыразимо приятно.       — Ты уверена? Уверена, что я не чудовище? Иди-ка сюда, красавица, я покажу тебе… — Затушив окурок, Александр протянул руку. В этом не было никакой надобности, но он всё же слегка втянул живот и напряг грудные мышцы. Лишним не будет.       Алиса так и не дала ему свой номер. И отказалась, чтобы он её проводил, до дома подвёз. Сказала, что придёт в следующую субботу на обед. Интересничает? Плевать в который раз. Так даже лучше — не нужно звонить, проявлять энтузиазм, который не испытываешь, задавать дурацкие вопросы и слушать ненужные ответы. Встретились, перепихнулись, разбежались. Идиллия.