Замок Тиргартен и его обитатели

      — Хватит, Рой. Ты пьёшь уже четвёртый день. Хватит, пора вспомнить о своём долге.       — Мой… долг… дать… наследника… как? Как я его дам, если мои женщины умирают?! Как?! Скажи мне, Витарр, скажи… как я дам княжеству наследника, если мои женщины умирают? Ингрид… Игна… Брун…гильда… они все умерли. Все… умерли… Что мне делать, Витарр? Что… мне… делать…       — Спать. Иди спать, Рой, иди… ты проспишься, и мы вместе подумаем, что тебе делать.       Витарр поднял тяжёлое тело друга и потащил к постели, свалил прямо поверх покрывала, стянул сапоги и закинул ноги на кровать. Подождал, пока тот не захрапит, и вышел. У дверей подпирал стену стражник, и Витарр велел не пускать никого к князю. И не давать ему больше пить.       — Я приду завтра поутру, проверю, понял?       — Сделаю, господин.       Витарр похлопал по плечу парня и медленно, загребая ногами, побрёл в свои покои. Князь начал пить сразу после похорон жены, и советнику стоило большого труда уберечь от гнева сигнальщика, почему-то Ройгрек обвинил в смерти княгини старика, а не Витарра, хотя он сам считал иначе и готов был ко всему. И не мог позволить княжескому гневу обрушиться на невиновного. Уберёг… а кто сбережет теперь княжество? Ройгрек тысячу раз прав — народ не примет ещё одного чужака. Ладно, один раз, и то Сигурду пришлось долго убеждать лордов, чтобы зятя признали наследником. Ещё раз уже не получится — все поднимутся, и настанет смута. Витарр не хотел, чтобы Тиргартен разорвали жадные владетели ради своих желаний натянуть на голову княжескую корону. Если только кто-то из местных не убьёт Ройгрека уже сейчас, не дожидаясь, пока он состарится, и не возьмёт женой маленькую Кэриту.       Что же делать? Витарр подозревал, что ведьма действительно прокляла князя, и все его женщины будут умирать. Попытаться ещё раз? Он был уверен, что Ройгрек не станет больше рисковать. Откуда же взять наследника? Советник повернулся на другой бок — сон не шёл, мысли скакали вспугнутыми зайцами, не давая сосредоточиться, а ведь что-то он помнил… странное… про не-женщин и не-мужчин… надо вспомнить… надо! Он снова повернулся, взбивая меховое покрывало, в памяти всплыло… двор герцога… Дюнрека, странная пара, мощный мужчина с широкими, странно широкими плечами, пышной гривой волос, мясистым носом, нависающим над длинными обвислыми усами. Рука сжата в кулак, и чужак машет ею перед лицом герцога, говорит что-то резко, отрывисто, гневно. А позади него тонкая фигура, закутанная в покрывало, лица не видно под капюшоном, голова опущена. Супруга? Да, кажется… только что-то непонятное в фигуре, чего-то словно не хватает. И слово чужака… странное слово «омега»…       — Омега! Верно, он так и сказал… и эти омега рожают. И они не женщины!       Витарр закрыл глаза, расслабился, снова и снова вызывая в памяти ту странную пару. И не заметил, как уснул.       — Что? Друг, ты в своём уме? Какие ещё омеги? Мне наследник нужен, понимаешь?       — Понимаю, Рой. Ведьма сказала, что ни одна женщина не родит тебе сына. Омега не женщина. Он не она. Тьфу… как объяснить-то? Помнишь легенду о звёздных детях?       — Это детские сказки, — обрубил князь.       — Да, но там говорится, что когда со звёзд в наш мир пришли другие, у них не было женщин. И тогда они сделали себе омег, чтобы их род не прервался.       — Ну, конечно, а потом откуда-то появились женщины, — насмешливо проговорил Ройгрек. — Это чушь. И я не верю в неё. Дай мне выпить, голова болит…       За окном, открытым, чтобы немного проветрить в комнате, звенели полуденные мобили, и князь стиснул виски. Да сколько же он выпил вчера. И не только вчера… два дня? Три? Ох, как плохо-то!       — Нет, больше ни глотка. Подумай, — горячо заговорил Витарр, закрывая окно. — Ты обманешь проклятие, понимаешь? Сына тебе родит не женщина, а омега.       — И что? Что это такое за существо?       — Это… ну… я не знаю… говорят, — советник понизил голос и оглянулся по сторонам, — говорят, что их сделали звездные дети из мужчин. На вид это совсем как мужчина, а внутри — женщина.       — Да? А дитя как зачинать? Через какое место? Чрез член, что ли? — вспылил Ройгрек.       — Послушай, давай рискнём? Мы найдём тебе омегу, а там ты уже разберёшься, что, куда и как.       Ройгрек представил, что в его постели лежит огромный волосатый мужик, до самых глаз заросший бородой, и с этим нужно целоваться, а потом и… это самое, зачинание… зачатие… супружеские отношения. Стало противно до дрожи…       — Не хочу… с волосатым не хочу… мерзко это.       — А сына хочешь? А мира в Тиргартене? Как только до наших ярлов дойдёт, что наследника не будет, как с тобой случится несчастье. На охоте стрела случайная прилетит, или с лестницы свалишься после пира, или просто тихо зарежут ночью. Что тогда будет с Кэритой? Кто станет её мужем?       — Кэри? — вскочил Ройгрек и медленно опустился на скамью. — Ты прав… я не проживу долго. И тогда начнётся…       — Смута, — припечатал Витарр.       — Значит… омега, — с отвращением проговорил князь. — Теперь в моей постели будет лежать волосатый мужик.       — Да почему волосатый-то? — взвыл советник. — Может, он вполне симпатичный.       — А ты видел? — подозрительно уточнил Ройгрек. — Сам же сказал, что этот омега был под покрывалом. Может, он такой страшный, что показать стыдно.       — Нет… не знаю… но не обязательно же волосатый. Фигура у него была… ну… вполне…       — Так, ладно. Допустим, я согласился. И где мы возьмём этого омегу? Что-то я не вижу вокруг никаких омег!       — Мы сделаем так, — начал довольный Витарр, — поедем к твоему тестю, повинишься, что не уберёг жену, а сам познакомишься с послом Таврии, поговоришь, а там… видно будет.       — И когда предлагаешь ехать?       — Чем скорее, тем лучше. Вот завтра и поезжай. А я тут останусь, присмотрю, чтобы никому в голову не пришло бунт поднимать.       Ройгрек не стал тянуть с поездкой, простился с дочерью и уже на утро выехал. Надежда? Погоня за призраком? Попытка обмануть проклятие? Всё сразу, просто есть твои желания, а есть долг. Князь обязан дать стране наследника, а с кем и как он это будет делать… никого не интересует. Просто сын или будет, или не останется ни Ройгрека, ни Витарра, ни, возможно, Тиргартена. И если для того, чтобы это сохранить, нужно уложить в постель мужчину… что ж, значит, так рассудили Духи.       Разговор с тестем оказался одновременно тяжёлым и лёгким. Брунгильда не самая любимая дочь, а приданое за ней Ройгрек не потребовал, ограничившись лишь тем, что привезла с собой невеста. И герцог удовольствовался извинениями за смерть дочери и заверениями, что князь ни на что не претендует. А ведь за невестой обещали дать не только золото, но и землю. Что ж, обошлось так и ладно. А что там бывший зять просит? Встречи с послом Таврии? Герцог пожал плечами — эти чужаки не слишком его интересовали, страна была далеко, границ общих нет, да и сам посол здесь только проездом. Правда, вот уже третий год, как проездом, так это их дело, почему так, может, у них дома неприятности.       Дом, где временно проживал господин посол, стоял в глубине парка, огороженного высоким глухим забором. Ройгрек подъехал к воротам один, в знак уважения и, заодно, демонстрируя доверие и миролюбие. Отряд вместе с очень недовольным командиром остался в трактире, но князь заявил, что в столице тестя ему ничего не угрожает. Стражник уточнил имя князя и распахнул ворота, обе створки — встречное уважение хозяина дома, это показалось Ройгреку добрым знаком. Сам хозяин встречал, стоя на нижней ступени лестницы, поприветствовал по всем законам этикета. В их княжестве не слишком его придерживаются, но спасибо Ингрид, Ройгрек был знаком с основами, и потому ответил тоже со всем показным уважением.       — Что привело вас, светлейший князь, в мой скромный дом?       — Нужда, светлейший лорд.       — О!       — Прошу извинить меня за прямоту, но я не стану кружить подобно охотничьей собаке, а выскажусь прямо.       — Почту за честь, светлейший князь.       Ройгрек несколько мгновения молчал, собираясь с мыслями, а потом рассказал всё, начиная с поимки ведьмы и произнесённого ею проклятия. И о том, что уже три его женщины погибли раньше срока, напрочь игнорируя тот факт, что Ингрид умерла задолго до казни колдуньи. Посол внимательно слушал князя, бросая на него время от времени странные взгляды — будто сомневался или испытывал недоумение. И после окончания рассказа задумался, не говоря ни слова. Ройгрек терпеливо ждал, рассматривая старинные гобелены на стенах.       — Значит, вам нужен омега, — наконец, проговорил посол.       — Для меня это единственный шанс получить сына.       — Омеги у нас слишком ценятся, чтобы отдавать их на сторону…       — И нет никакой возможности?       — Есть… — помолчав еще немного, ответил мужчина. — Никто не отдаст невинного омегу, но иногда родственники покойного мужа готовы расстаться с вдовцом. За… соответствующую плату.       — Я готов платить за шанс.       — И… часто бывает так, что вместе с омегой приедет его ребенок от первого мужа. Но… — посол развернул ладони, останавливая Ройгрека, — я ничего не обещаю. Мне нужно связаться с… друзьями и узнать, нет ли желающих… э…       — Я понял, — склонил голову Ройгрек. — Когда я могу узнать о… результате?       — Дайте мне три дня, — поднялся мужчина.       — Благодарю вас и прошу извинить за беспокойство.       Вместо ответа посол тоже склонил голову… он будто хотел что-то сказать, но передумал и просто вызывал лакея, проводить незваного и странного гостя.       Остаток дня Ройгрек то метался по комнате, то порывался куда-то бежать. Он уже не знал, хорошо ли поступил, что решился на этого омегу, или лучше рискнуть ещё раз взять не жену, так хотя бы наложницу. Купить… говорят, что это возможно, для избранных. Есть же сироты, которым некуда идти, согласные на всё. Но… страшно… ему никогда ещё не было так страшно! Ройгрек любил Ингрид и искренне горевал, когда та умерла. Ему даже пеняли за столь долгий срок траура, и князь долго не мог решиться привести в дом новую жену. И, в результате, заработал проклятие старой ведьмы и… смерть ещё двух своих женщин. Так… спокойно… посол же живет с омегой и выглядит вполне довольным, так может, не всё так ужасно, как кажется? Может, вместо огромного волосатого мужика приедет кто-нибудь вполне привлекательный. Ройгрек представил, что целует и обнимает Витарра и сплюнул... такого отвращения нет, но и желания тоже.       — Княже… ужин сюда подавать? Или в общий зал спуститесь?       — Спущусь, — решил Ройгрек: сидеть в комнате было уже невыносимо.       Трактир считался дорогим и престижным, для благородной публики, здесь даже свой менестрель был, играл себе тихонько на лютне в углу, напевал что-то лирическое. Ройгрек не стал прислушиваться, просто уселся рядом со своими воинами — он никогда не важничал, не требовал особого к себе отношения и в пути садился в общий круг.       — Домой завтра, княже?       — Нет, дня на три задержимся. Перец подай, пресное совсем мясо.       — Сколько нам с тобой теперь осталось, Лишь малость. И живет со мной слепая жалость, Моя усталость.       Менестрель снова перебрал струны, выдавая затейливую трель. И снова начал выводить: «Расстояние жизнь, это так много. Долго…»       — Да, жизнь… она долгая.       — Княже, невесту-то нашли?       — Жениха… может быть.       — Жениха? — ахнули вокруг.       — Омегу. Слышали о таких?       — Сказки всё это.       — Не сказки. Жду ответа, дай Духи всё сладится.       — И то сказать, княже. Тут неважно, кто родит, лишь бы наследника дал. Верно, ребята?       Воины нестройными голосами поддержали командира. И Ройгрек кивнул, принимая одобрение своих людей.