Свиток Времени

      Этой ночью гораздо теплее, чем в прошлой; лето совсем близко. Под шумок Учиха вышел из бара, решил немного прогуляться, освежиться, просто прийти в себя, дать возможность алкоголю покинуть свое тело. Саске был рад вернуться, тем более, он был счастлив утолить жажду своих глаз; ловить ее мимолётные взгляды на себе было действительно приятно. Шел по пустынной дороге и смотрел только себе под ноги; шел и прислушивался к другим шагам, женским. Преследовательница прекрасно знала, что скрывать свое присутствие бесполезно, хоть Саске и пьян, поэтому она просто шла, как приведение, как тень.       Резко Учиха остановился, а Сакура вместе с ним; в миг сжалась, когда парень повернул голову в ее сторону, насколько это было возможно, осмотрел и двинулся дальше. Вздохнув, она также последовала за ним; Харуно не видела его немалое количество времени, она не могла на него насмотреться.       Еще через несколько поворотов, они оказались в небольшом парке: дорога была гладко выложенной камнем, а по бокам стояли однотипные, серые скамейки, одну из которых занял Учиха. Он сел четко по середине, развалился. Подоспевшая Харуно присела рядом, неловко чувствую себя; рука Саске, лежащая на спинке скамьи, касалась ее плеча, поглаживала; мурашки пробежались по женскому телу. Жест был лишь на первый взгляд невинным, на самом деле, он был довольно интимным; Харуно придвинулась ближе, повернула к нему лицо.       После небольшой прогулки сознание на половину «очистилось»; алкоголь почти «выветрился», но оставил после себя горьковатый прикус на языках, губах и терпкий запах.       Саске чуть склонил голову; Сакура сама обхватила его шею и притянула к себе так, что Учиха пришлось сменить позу; руки, что лежали на спинке скамейке теперь были на талии, бедрах, поглаживали женское тело.       — Саске-кун, — прошептала, отрываясь от губ, когда парень пересадил ее к себе на бедра, раздвинул женские коленки.       Ее пальцы потянулись к пуговицам рубашки, в то время, как платье уже было наполовину снято.       Никто из них не думал о возможных последствиях, они были не настолько трезвы.       Сакура грустно улыбнулась своим воспоминаниям, погладила живот, последствие, которое еще не скоро появится на свет. Прошла ночь после того момента, как Сакура объявила о своем состоянии; Саске обещал все обдумать, что в ближайшие дни они обсудят ее положение и решат, что делать, как поступить дальше, но сегодня утром, когда Сакуре захотелось пройтись по городу в компании Учиха, вместо парня дверь ей открыла Карин, смело заявив, что Саске покинул не только гостиницу, но и город еще вчера вечером. Поникшая, она вернулась в номер, усмехаясь, легла на кровать, притворилась спящей.       С минуты на минуту в комнате должна появиться Ино; по плану, сегодня девушки должны были отправиться в Коноху. Должны были…       Яманака как раз вернулась к тому моменту, когда Сакура, наконец, встала со спального места.       Сакура сидела на кровати, рассеяно наблюдая за тем, как блондинка упаковывает свои последние вещи в походную сумку.       — А ты чего сидишь? — нахмурившись, обернулась девушка. Хоть голос и звучал спокойно, но в нем чувствовалось раздражение.       — Я останусь здесь, — расслабленно, с улыбкой на лице заявила куноичи, вызвав череду эмоций на лице подруги: удивление и злость — казалось бы, сочетаемое с не сочетаемым. — Не смотри так меня, — улыбка превратилась в легкую ухмылку.       — Ты серьезно? Я не ослышалась? — Яманака растягивала слова, медленно подходя к соседней кровати; Харуно немного напряглась и хотела что-либо ответить, но ее прервали. — Ты серьезно? И куда ты пойдешь? Сакура, у тебя будет ребенок, ты не можешь оставаться здесь, — на повышенных тонах, излагала свою точку зрения Ино, заглядывая в зеленые глаза.       — Мы разговаривали с Саске вечера. Он обещал, что мы все с ним обсудим и… — Сакура сделала паузу, стараясь подобрать слова.       — И где он?       — Ну, наверное, скоро должен вернуться, — девушка не знала наверняка, но ей хотелось в это верить.       — Лобастая, — в ярости, Ино отошла на пару шагов назад, схватившись за лицо; чуть усмехнулась. — Ты не меняешься, — тут же послышался смешок. — Знаешь, делай что хочешь. Мне просто жаль его, — Яманака кивнула на живот. Усмехнувшись, блондинка собрала последние вещи и вышла из комнаты, громко хлопнув двери.       — Ничего страшного. Все будет хорошо, правда, — убеждала себя и будущего малыша.       Сарада была безумно рада его приходу. Соскучившись, целый вечер она крутилась возле Учиха; они вместе ужинали, рассматривали рисунок девочки, а после ее наставлений легли вместе спать. Саске окончательно понял, что перебраться в город будет более удачным решением; Сарада — ребенок, а значит прогулки на детской площадке, общение со сверстниками явно не пойдет ей во вред.       Маленькая Учиха уже давно мирно сопела, свернувшись калачиком; Саске лег на бок, осторожно заправил прядку темных волос за ушко.       Уснуть было тяжело, так как его голова была забита мыслями о беременности Харуно; парень был уверен, что в утробе находится именно Сарада, но не до конца. Разглядывая детское лицо, он старался найти определённые сходства с внешностью. Коснулся детской щёки, и тут же его рука ударом была скинута; Сарада перевернулась на другой бок.       Саске лег на спину, подложил руки под голову для удобства, сон соблазнительно подкрадывался, но тут же отступал. В очередной раз, Учиха не выдержал, встал и поплелся на кухню, чтобы смочить пересохшее горло. Быстро надев футболку, еле поднимая ноги, он ступал на холодный пол босиком.       На кухонном столе лежали собранные рюкзаки — выдвигаться они планировали рано утром, чтобы засветло прийти в город. Взяв бутылку с водой, стоявшую на одной из обшарпанных тумб, он сделал несколько глотков, затем прочистил горло. Сумка Сарады так же была на кухне; она выделялась среди остальных своим ярким цветом и маленьким размером. Сделав еще один глоток, парень покатал жидкость во рту, отставил емкость в сторону, а руки сами потянулись к предмету — фотографии покоились на том же месте; Саске снова позабыл обо всех правилах приличия.       В голове возник новый поток мыслей, проносился ураганом, штормом; новые догадки и теории — Саске прикрыл глаза, а после принялся ко второму снимку.       «Сакура, Сарада» — женские имена, которые не покидали мужскую голову.       Учиха чувствовал легкую вину перед Харуно; сейчас он понимал, что стоило ее предупредить об уходе, но ничего уже не вернуть, остается лишь добраться до города как можно скорее, что с ребёнком, как он уже понял из личного опыта, сделать будет не так уж и просто.       Как только Учиха почувствовал новый прилив сонности — сразу же положил фотографии на место. Когда он уже хотел было закрыть рюкзак, его глаза нашли листок бумаги, сложенный пополам; с приподнятой бровью он вытащил его, развернул, хмыкнул — детский рисунок, в котором явно не хватало красок, как и на том, что Сарада подарила ему. Не став зацикливаться на «черно-белую семью», Саске сложил все обратно, постарался это сделать так, как была раньше, и вернулся в комнату к спящей дочери.       Но пока Учиха дошел до нужной комнаты, сон снова как рукой сняло. Перед тем, как закрыть за собой дверь, он обернулся, заметив странную линию на противоположной стене. Оставив «дерево» открытым, он подошел к бледной полосе, ощупал ее, а в голову стали забираться новые, пугающие мысли.       «Неужели здесь кто-то был, кроме нас?» — нахмурился, а после помотал головой.       Злясь на себя за бредовые мысли, он захлопнул дверь громче, чем следовало — стук, практически, разбудил ребёнка. Выругавшись, он, как можно тише, прошел к кровати, стряхнул соринки со стоп.       Под утро Учиха был в ярости — уснуть так и не удалось.       Улыбка на лице дочери действительно радовала Учиха. Проснувшись, Сарада потянулась, протерла тыльными сторонами ладоней глаза и принялась разглядывать лицо Саске, а тот, в ответ, ее. Осторожно дотронувшись пальчиком до мужской щеки, девочка тут же спрятала руку; парень снова повторил за ней, но вместо того, чтобы быстро убрать руку, он стал мять детскую часть лица; на ощупь щека была мягкая, воздушная — Сарада сама смахнула его ладонь, а после, в шутку рассердившись, подвинулась ближе, будто собиралась поцеловать, но вовремя опомнилась, отодвинулась и укрылась одеялом.              На сборы ушло больше часа времени. Саске был рассеянным от недосыпа, как никогда, он и был виновником «опозданий», зато Сарада могла похвастаться бодрым, энергичным состоянием, собственно, Джуго так же хорошо провел ночь.       Покинули убежище они к полудню. Слякоть, влажность, духота после дождя действовали на состояние Саске негативно; парень плелся в конце, замыкал шествие, огибая лужи, но не все, некоторые он пропустил, поэтому нижняя часть штанов и сандали были в грязи.       Из-за недосыпа, Учиха гораздо быстрее настигла усталость, хотя, она его даже и не покидала, но он держался, не хотел показывать слабость, поэтому остановились для отдыха они только тогда, когда это захотела девочка. Наспех выбрав «чистое» место, они расположились на земле.       — Не спалось? — завёл разговор Джуго, когда они остались наедине; в ответ получил кивок. — Знаешь, мне кажется, что вы с Сарадой что-то скрываете от нас всех, — оба посмотрели на девочку, что собирала букет из различных лесных цветов.       — Например? — раздражённо ответил, скрестив руки на груди.       — Это лишь предположение. Пойду пройдусь, — встал с плаща, расстелянного на земле, оставляя Учих.       Саске смотрел ему вслед, пока тот не скрылся среди деревьев, а после громко зевнул, изо всех сил противился сну.              Сарада сорвала очередной яркий цветок, который хорошо подходил к ее букету, отлично гармонировал с другими, более тусклого цвета, растениями. Закончив с икебаной, маленькая Учиха вернулась обратно на поляну, где застала спящего Саске.       — А где Джуго? — сказала в пустоту, дотронувшись до папы, потрепала его по волосам, а после присела рядом, облокотившись на мускулистую руку, отложила букет в сторону.       Немного позже достала из рюкзака уже и не такую любимую книжку — Сарада пересматривала ее столько раз, что она успела порядком надоесть, но у нее не было другой. Рассматривая очередную картинку, маленькая Учиха услышала шуршания, а после мяуканье; быстро отложив книжку, девочка поднялась с места, стала прислушиваться. И не зря, жалобные звуки повторились; недолго думая, Сарада последовала в сторону шума, но в последний момент обернулась, будто передумала, чего-то испугалась.       — Я не надолго, — уверенно сжала кулачки, когда мяуканье повторилось, и умчалась вперед.       Выступающие корни деревьев и густые ветви, мешали передвижению, но Сарада не останавливалась, к тому же, звуки были все громче и ближе. Детские старания дали плоды: на небольшой полянке сидел маленький, дымчатый котенок, весь в грязи и до жути голодный.       — Какой маленький, — медленно она стала подходить к животному, но тот испуганно отходил назад, а когда Сарада ускорила шаг, и вовсе начал шипеть. — Не бойся, — Учиха вытянула руку; котенок задумался, но все же вытянул мордочку, чтобы обнюхать кончики пальцев, затем все ладонь. Сарада подошла еще ближе; котенок, почувствовав, что ему не грозит опасность, позволил себя погладить, а после взять на руки; он больно укусил детскую руку и тут же зализал ранку.       Добившийся своей цели, Сарада хотела пойти обратно к папе, но услышала треск сучьев — испуганно отошла назад, резко остановилась, когда в рядом стоявшее дерево прилетел кунай. В панике, еле сдерживая крик и слезы, она побежала в сторону поляны, крепко прижав к груди котенка, который громко мяукал и больно впился коготками в ладонь, заставив девочку выпустить пару слезинок. Будучи совсем рядом с нужным место, девочка споткнулась, упала прямо в грязь: часть лица, руки, лапы котенка и его мордочка были черными, а пугающие звуки ближались; не выдержав такого давления Сарада всё-таки заплакала навзрыд, пыталась подняться. Еще один кунай полетел в ее сторону — девочке чудом удалось увернуться. Среди веток деревьев она смогла увидеть, остановившихся в десятки метров от нее, двое вооруженных мужчин. Сразу несколько метательных оружий полетели четко на нее; Сарада крепко зажмурила глаза, а котенка прижала еще ближе. Вдруг она почувствовала на себе чужие руки; маленькая Учиха открыла глаза и увидела Саске, который полностью загородил ее собой. Парень приоткрыл рот, из которого показалась тонкая красная линия.       — Черт, — выругался, едва сдерживая болезненный вопль — кунай и пара сюрикенов вонзились ему в спину.