Стоячая вода

      Юнги, прикрыв глаза, устало откинулся на спинку стула, напрасно пытаясь абстрагироваться от раздражающего его слух шума. С того времени, как его привезли в Сеул, прошло уже около трех часов. И на протяжении всего этого времени настырные детективы вновь и вновь задавали ему одни и те же вопросы.       — Мин, зачем ты похитил ребёнка? — в сотый раз спросил детектив.       — Я был не согласен с методами воспитания его сестры, — заученно ответил Юнги, душу готовый продать за чашку кофе.       — Ты принуждал мальчика к сексуальному контакту?       — Нет.       — Кто помогал тебе в Японии?       — Никто.       — Что вас связывает с Савадой?       — Рабочие моменты.       — Ты хоть понимаешь, насколько серьёзно попал? — не без язвительности в голосе, осведомился детектив. — Мальчишка — родственник бывшего мэра. Тебя накажут по всей строгости закона.       — Сомневаюсь. Я, в каком-то роде, тоже его родственник, — оскалился Юнги. И правду ведь сказал. — Когда я смогу поговорить с Чимином?       — Если его опекун позволит, вам дадут встретиться.       — Юми ещё не приехала? — хмуро поинтересовался Юнги, не имея ни малейшего желания говорить с женой.       — Она скоро будет здесь, а Ваш адвокат уже прибыл, — проговорил детектив, не сводя с Юнги взгляда. — Когда это Вы успели его вызвать?       — Сам не знаю, — нервно прыснул Юнги, попутно пытаясь понять, кто же ему так оперативно организовал защиту. Неужели его женушка по-прежнему так добра? Бывает же.       Мысли дружным хороводом гулко звенели в голове Юнги. Он впервые за очень долгое время не мог сообразить, как ему стоит поступить. Молчать как партизан? Не вариант. Ему же будет только хуже. Детективы припишут к основному делу ещё несколько статей, и прощай свобода на очень долгое время. Откровенно отвечать на все вопросы? Тоже нет. Слишком много голов полетит при таком раскладе.       Как ни крути, а вырисовывается лишь замкнутый круг. Единственное, что сейчас оставалось Юнги, так это дождаться своего защитника и придумать с ним стратегию для того, чтобы максимально скостить срок. Примерный план обрывками всплывал в его голове, подсказывая самые первые шаги. Но сосредоточиться на своих мыслях Юнги никак не мог. Слишком уж волновала его участь Чимина. Как тот сейчас? Волнуется? Голоден ли? Чёрт…       Когда тяжелые двери, наконец, отворились, и в комнату для допросов вошел высокий, статный мужчина в неприлично дорогом костюме, лицо Юнги невольно вытянулось. Весь внешний вид незнакомца так и кричал: «Да, мои услуги стоят очень много». Ему вдруг повезло? Ого.       — Добрый день, я Ким Намджун, Ваш адвокат, — присев напротив изумленного Юнги, представился мужчина. — Дело у Вас непростое и довольно хлопотное.       — Но Вы справитесь? — с недоверием в голосе поинтересовался Юнги.       — Конечно! Будем откровенны: если бы мальчик не был родственником Мэра Ли, спустя восемь лет, никто бы не стал искать его с таким рвением. А тут детективы показали очень быструю и слаженную работу. Их наверняка наградят. Даже японцы Вас сдали, едва узнав, кто находится на их территории.       — А Вы много знаете, — невольно присвистнул Юнги. Вот это осведомлённость. Ещё и в столь короткие сроки!       — Да, Савада мне поведал всю ситуацию.       — Кто объявился! Не поздно ли? — разочарованно хмыкнул Юнги. — Совесть что ли замечала?       — Поздно или нет — не мне решать, — пожал плечами Намджун. — Заказ поступил, и я Вам помогу.       — Какие прогнозы?       — Если нам удастся уговорить опекуна и ребёнка не свидетельствовать против Вас, то смеем надеяться на срок в два года, — внимательно просматривая полученные на руки документы, серьёзно проговорил Намджун. — А если нет, восемь лет — это минимум, который Вы получите.       — Сложная ситуация.       — Я попробую уговорить Вашу супругу дать Вам возможность все лично рассказать ребёнку, и тогда-то попросите мальчика не свидетельствовать. А вот что делать конкретно с ней…       — Её уговорить будет несложно, — скривился Юнги, прекрасно помня все слабости Юми.       — Хорошо, тогда пойду работать. Больше ничего не говорите детективам. Будем разбираться во всем в процессе следствия.       — Я понял, — кивнул Юнги, провожая адвоката взглядом.       Жизнь — сплошное страдание, но, даже несмотря на это, у человека все равно найдется причина для того, чтобы жить. У Юнги этой причиной был Чимин. С самой первой их встречи и до последнего дня, проведенного вместе, он отдавал тому всего себя. В некотором смысле, Юнги посвятил ему свою жизнь.       Но нужна ли была такая жертва самому Чимину?       Конечно, Юнги бы хотелось стукнуть кулаком по столу и с уверенностью заявить о том, что малыш его поймет и простит. Но факты и осознание ситуации слишком уж противоречили этому самому прощению. Юнги всегда считал, что важнее всего безошибочно осознавать свои собственные силы. Разобравшись в себе, оппонента понять совсем несложно. Но на Чимина это правило почему-то не распространялось. Слишком уж своенравным человеком тот был.       Так что, когда двери вновь пронзительно скрипнули, и в комнату вошел все такой же испуганный Чимин, у Юнги от волнения аж перехватило дыхание. Наблюдая за тем, как его малыш неуверенно садится напротив и побитым зверьком смотрит в глаза, Юнги, не выдержав тишины и напряжения, недовольно фыркнул:       — Не смотри на меня так.       — Как так, Юнги? — едва слышно промолвил Чимин, растерянно посмотрев на того. — Что происходит?       — Что тебе уже рассказали? — понимая, что времени у них мало, сразу перешел к главному Юнги.       — Ничего, все молчат.       — Чимин, послушай меня внимательно и не перебивай. Хорошо?       — Да, — неуверенно кивнул Чимин.       — Когда мы впервые встретились, тебе было семь лет. Я только вышел из тюрьмы и всеми силами старался завоевать внимание твоей старшей сестры. Мне было негде жить, и богатая, привлекательная Юми могла стать прекрасным мостиком в новую счастливую жизнь. Я собирался пожить с ней какое-то время, а затем развестись и забрать половину её состояния.       — Юнги… о чем ты говоришь? — прошептал обескураженный Чимин, до конца не осознавая услышанное. Юнги собирался, что сделать?       — Так бы и случилась, если бы не ты… — проигнорировав вопрос Чимина, продолжил свой рассказ Юнги. — С первого дня я проникся к тебе симпатией. Ты был таким милым, озорным и открытым ребёнком, что мне все время хотелось находиться рядом с тобой. Но Юми это не нравилось. После очередной ссоры она решила сдать тебя в интернат. Разумеется, я был против. Но она была непреклонна. Мне пришлось тебя украсть и переехать на Ганкаджиму. Понимаешь?       — Юнги, не шути так, — закусив губу, прошептал Чимин. Так Юнги действительно украл его? Украл, чтобы его не отдали в интернат?       — Я и не шучу. Это правда, меня арестовали как раз за твоё похищение. Но знаешь, я не жалею об этом, — с улыбкой посмотрев на Чимина, ласково проговорил Юнги. — Нас разлучат максимум на два года. Когда я выйду, ты уедешь со мной?       — Ничего не понимаю… почему я не помню всего этого?       — Из-за шока, который ты испытал на острове.       — Я не верю.       — Придется поверить.       — Я пойду, хочу побыть один, — резко поднявшись со стула, пролепетал Чимин, не в состоянии сейчас мыслить здраво. Юнги его похитил… Похитил и ничего не рассказал. Всё время лишь лгал…       — Куда ты пойдешь? — стараясь не давить на Чимина, осведомился Юнги. — Ты тут никого не знаешь.       — Туда пойду, — махнув рукой куда-то в сторону двери, выпалил Чимин, чувствуя, что окончательно теряет связь с реальностью.       Быстро выбежав из комнаты, Чимин, не замечая ничего вокруг, мрачной тенью самого себя угрюмо шел вдоль холодной стены. Шёл, совершенно не обращая внимания на детективов, идущих следом. Как сквозь целлофановый пакет его взору виднелись размытые силуэты незнакомых людей, игнорируя их заинтересованные взгляды, Чимин напрасно пытался отыскать место, в котором он сможет побыть один.       В этот самый момент Чимин мог бы сравнить себя с пером. Он так же падал и поднимался, совершенно невзирая на собственные желания и стремления. Казалось, будто его подхватил сильный ветер и унес куда-то далеко-далеко за горизонт. Примерно так все и было: детективы, подобно тому самому ветру, схватили его и увезли из привычной среды обитания в новый, неизвестный ему мир. Его спасли? Вырвали из рук похитителя? Он не просил об этом! Зачем…       — Парень, ты как? — осторожно спросил один из детективов, подхватив Чимина под руку.       Чимин не ответил. Он не мог ответить. Слишком горькое послевкусие осталось после разговора с Юнги. И что ему делать дальше? Как жить?       — Госпожа Пак, вот Ваш брат, — где-то отдалённо донеслось до слуха Чимина. Госпожа Пак? Это его сестра?       Обернувшись и посмотрев на привлекательную женщину средних лет, которая, презрительно скривившись, обошла его, Чимин окончательно почувствовал себя совершенно никому не нужным. Его мир начал постепенно осыпаться, уводя разум куда-то за грань бытия. Юнги… зря он пошёл тогда с Чонгуком. Зря ничего не рассказал Юнги. Сделай он тогда всё правильно, ничего из этого с ним бы не произошло.       — Мне нет до него дела. Я могу увидеть мужа? — холодно поинтересовалась женщина, глядя исключительно на детектива.       — Как нет? Что нам с ним делать? — растерялся детектив.       — Это уже Ваши проблемы, он мне никто.       Каждое слово, словно сильный удар плетью, ранил сердце и душу Чимина. Его воспалённый сомнениями разум, как будто издеваясь, спроецировал из глубин памяти слова Юнги о том, что он никому не нужен. Да, это так, друг не врал. Хотя бы в этом…       Набравшись смелости, Чимин окликнул женщину и тихим голосом спросил:       — Вы меня ненавидите?       — Ты слишком жалок, чтобы тебя ненавидеть, — хмыкнула женщина и, развернувшись, ушла прочь.       Не видя ничего перед собой, Чимин, подобно новорожденному котёнку, шел следом за детективом. Ноги дрожали, сердце сжимало в тисках, но мысли почему-то резко испарились. Так, будто из черепной коробки их вымыли сильным напором воды. Оказавшись в небольшой комнатке, полностью заставленной ящиками, Чимин осторожно присел на один из них и, прикрыв глаза, попытался понять, что же с ним будет дальше. Как теперь ему жить без Юнги?       Два года? Или всегда?       Савада как-то сказал ему, что сердце человека — это источник света. Оно может осветить даже самый мрачный путь. Сейчас же Чимину начало казаться, что его собственное сердце неисправно. От него не исходило даже самого тусклого света. Быть может — перегорела лампочка? Или же он сам? Сложно сказать, сколько прошло времени с того момента, как он вошел в эту комнату. Сложно сказать, какие именно чувства завладели им. Сложно сказать, кто одержал победу в неравном бою. Обида или же здравый смысл. Для Чимина сейчас все сложно.       То, что в помещении он больше не один, Чимин заметил не сразу. Невысокий пожилой мужчина осторожно, словно боясь напугать, подошел к нему и положил свою руку на плечо. Только когда Чимин, наконец, отреагировал на него, тот заговорил:       — Я Ли МинХо, твой дядя. Пойдем домой.       Чимин лишь склонил голову и позволил мужчине поднять себя на ноги и увести из участка. То, что будет с ним дальше, сейчас волновало его меньше всего.       Первое осознание пришло к Чимину лишь поутру. Проснувшись в большой и мягкой постели, он неуверенно встал с кровати и несмело отправился на поиски мужчины, что приютил его. Тот нашелся в просторной гостиной. Попивая ароматный чай, он с интересом смотрел выпуск новостей, в котором, что-то говорилось о нем и самом Чимине.       — Добрый день, — осторожно промолвил Чимин, проходя в гостиную.       — Привет. Выспался? — добродушно улыбнулся мужчина.       — Да, спасибо, — вежливо поклонился Чимин.       — Это хорошо. Силы тебе теперь понадобятся.       — А что с Юнги? — осторожно поинтересовался Чимин, пробежавшись по мужчине взглядом. Обида обидой, а тревога за Юнги все же уверенно побеждала все остальные чувства. И здравый смысл тоже.       — Он пока в участке, суд будет через неделю, — помрачнев ответил мужчина. — Тебе придется свидетельствовать там. Справишься?       — Я не хочу, чтобы его посадили в тюрьму, — честно ответил Чимин, потупив взгляд. Он сейчас так уязвим.       — Чимин, он совершил преступление. Тюрьмы ему не избежать.       — А что будет со мной? — тихонько спросил Чимин. Наверное, это должно было бы интересовать его в первую очередь, но… Юнги правда посадят?       — Ты останешься тут. Мы с женой не бросим тебя. Как придешь в себя и немного приспособишься к современному образу жизни, займёмся твоим образованием. У тебя впереди ещё очень много счастливых лет. Не переживай из-за сестры, такой уж она человек.       — Вы очень добры.       — Мы — семья, все будет хорошо. Кстати, детектив дал мне номер парня, который помог в твоих поисках, — благоразумно перевёл мужчина разговор в более безопасное русло. — Чон Чонгук, знаешь его?       — Да, знаю, — кивнул Чимин. Знает… но сейчас отчего-то видеть категорически не хочет.       — Я дам тебе номер, позвонишь, как будешь готов.       — Спасибо, господин.       — Не называй меня так, — в шутку обиделся мужчина. — Я же твой дядя.       — Извините.       — Чимин, завтра нам нужно будет съездить в больницу. Я хочу полностью проверить твоё здоровье, и беседа с психологом лишней не будет. Ты не против? — ласковым голосом спросил МинХо.       — Нет, я сделаю, как Вы скажете.       — Хорошо, отдыхай пока.       Молча вернувшись в комнату, Чимин присел на краешек постели и, повертев в руках листок с номером Чонгука, попытался совладать с волнением. Ему одновременно и хотелось позвонить Гуку, чтобы спросить, зачем тот пошёл в полицию, а не просто приехал к нему и в тоже время нет. Какая уже разница? Всё потом. Не сейчас. Отложив листочек на прикроватную тумбочку, Чимин свернувшись клубочком, вновь попытаться уснуть.

***

      Следующая неделя стала сплошным адом для Чимина. Нескончаемые походы по врачам и полицейским участкам выматывали его куда сильнее, чем ежедневные заботы в Ганкаджиме. Уколы, капельницы, нескончаемые расспросы и огромный незнакомый и все ещё чужой мир не раз зарождали в голове Чимина мысли о том, а не сбежать ли ему опять на риф? Идея, конечно, заманчивая, но как же он будет там жить один без своего Юнги?       Чимин наотрез отказывался говорить о друге с МинХо. Хоть мужчина и был очень добрым и, по возможности, всегда выполнял все его просьбы, но он слишком остро и негативно реагировал на все, что касалось Юнги. Чимина это ранило. Ведь тот по сей день оставался для него особым человеком. Да, он его похитил и, по сути, лишил детства, спрятав в Богом забытом месте, но где гарантия того, что, останься он в Сеуле, его судьба сложилась бы лучше? Кто с уверенностью может сказать, что жизнь с сестрой была бы легче и беззаботнее, чем с Юнги? Даже МинХо не сразу задумался о том, чтобы забрать его к себе.       «Ты слишком добрый», — повторял ему мужчина каждый раз, когда Чимин пытался как-то выгородить Юнги. Слишком добрый? Он не был согласен с этим утверждением. Скорее, он просто благодарный. Да, он больше не сможет жить рядом с Юнги и безоговорочно доверять всему, что тот говорит. Рана слишком глубокая, и она ещё не скоро затянется. Ко всему, рубец от неё станет неким клеймом, которое на протяжении всей жизни будет напоминать ему о моментах (счастливой, да) жизни на Ганкаджиме.       День суда стал для Чимина чем-то вроде точки невозврата. Сидя на скамейке в судебном зале и неотрывно глядя в глаза Юнги, Чимин прекрасно осознавал, что не может возненавидеть того. Он правда глуп и наивен. Савада не зря называл его недалеким дурачком.       Когда прокурор и адвокат задавали ему свои вопросы разной степени важности, он отвечал на них честно и откровенно. Чимин, правда, не желал Юнги зла. Даже после того, что тот сделал.       Срок в два года стал ожидаемым для всех. Юми постаралась на славу, изображая своё раскаянье перед мужем. Опытный и суровый судья поверил ей.       Когда заседание закончилось, и Юнги попытался поговорить с Чимином, тот, лишь на миг обернувшись, промолвил:       — Я приду к тебе, когда буду готов поговорить.       Глядя вслед машине, на которой увезли Юнги, Чимин почувствовал, как часть его души умирает. Слишком велика была для него потеря.       Наблюдая за мрачным Чимином, МинХо, немного подумав, решился на рискованный шаг. Усадив Чимина в машину, он плотно закрыл дверь и позвонил тому, кто, по его мнению, мог помочь тому прийти в себя.       Вот только будет ли Чимин рад столь неожиданной встрече с тем, кто, сам того же желая, нанёс ему почти смертельный удар?