Иногда холодными дождливыми вечерами, которыми была насквозь пропитана Ганкаджима, Савада-сан приходил в их подвал и, сидя у теплого камина, частенько повторял свою пламенную речь о том, что люди — незавершенные существа и не могут нормально жить в одиночестве. Юнги никогда не соглашался с этим его утверждением. Тут же начиная бурно доказывать другу то, что толпа нужна лишь слабым духом.
Их споры зачастую были довольно эмоциональными и долгими. Но вот ни один из них ни разу не поинтересовался, что об этом думает Чимин. Он крайне долго предпочитал не обращать внимания на подобные моменты, убеждая себя в том, что он ещё слишком юн. Как он может судить об одиночестве, не познав его? Сейчас же, пожив немного в другой среде, Чимин вдруг осознал то, что его мнения никто не спрашивал не потому, что он был мал, а потому, что оно никого не интересовало.
Он был марионеткой Юнги. Делал и говорил лишь то, что ему позволяли. За восемнадцать лет жизни он всего раз поступил так, как велело ему сердце. Познакомившись с Чонгуком, он непроизвольно запустил механизм уничтожения привычных устоев. Даже сейчас, вдали от Юнги, Чимин не переставал чувствовать то, как тот ловко дергает за ниточки, из тени управляя его судьбой. С недавних пор, Юнги начал казаться ему своеобразным литературным негром*. Тот так же мастерски писал роман его жизни и, смело подписываясь именем Чимина, снимал с себя всю ответственность.
Ковыряясь палочками в порции горячего риса, Чимин привычно уже не знал, куда себя деть. Досада и обида c головой захлестнули его, не давая и малейшего шанса выбраться из бушующего моря собственных эмоций. Прямо перед ним сидел растерянный МинХо, то и дело кидающий в его сторону вопросительные взгляды. Рядом с ним восседала Юми, всем своим видом демонстрируя своё недовольство сложившейся ситуацией.
— Чимин попросил меня подать в банк прошение не размораживать его счет до того момента, пока он не закончит институт. Я исполнила эту просьбу, — холодно поведала Юми, протягивая брату копию прошения. — Доволен?
— Да, спасибо, — отстраненно кивнул Чимин, стараясь не смотреть на дядю.
Закусив губу, Чимин стойко прикладывал все силы, для того чтобы не взорваться и матерно не выругаться. Неужели Юнги настолько в него не верит, что лично решает все вопросы? Даже будучи в тюрьме, он не даёт ему даже призрачного шанса на самореализацию. Чимин же решил уже, что со всеми вопросами, касающимися его активов, он разберется лично. Это должно было стать его первой большой победой в новой жизни. Зачем Юнги опять влез? Зачем сам попросил Юми? Хотел показать Чимину, где его место?
Смерив брата презрительным взглядом, Юми быстро попрощалась с МинХо и тут же поспешила покинуть их дом. Впервые в жизни Чимин испытал такое отвращение к другому человеку. Сестра так открыто демонстрировала своё негативное отношение к нему, что юноше невольно становилось её жаль. Она считала его жалким и ничтожным, недостойным своего внимания. Хотя, если немного подумать, то она уже давно немолодая женщина, увивающаяся за мужчиной, которому и даром не нужна, выглядит куда более жалко, чем молодой парень, пугающийся автобуса.
Когда, проводив Юми, МинХо вернулся в гостиную, Чимин тут же понял, что неприятного разговора им не избежать. Приготовившись слушать упрёки, он отодвинул от себя миску с рисом и внимательно посмотрел на дядю.
— Почему не докушал? — устало спросил МинХо, рассматривая нетронутый рис. — Ты заметно похудел за последнее время.
— Я не голоден.
— Чимин, я думаю, нам нужно поговорить, — нахмурившись, проговорил МинХо, переводя взгляд на поникшего племянника. — Тебе кто-то сказал что-то плохое? Говори откровенно и ничего не скрывай.
— Нет, все хорошо, — опустив голову, промолвил Чимин, стараясь дышать через раз. Ну, вот… он совершенно не знает, что говорить МинХо. И как быть? Просто молчать? А так разве можно?
МинХо видел, что визит Юми шокировал Чимина не меньше, чем его самого. Племянник явно не ждал её и ни о чем лично не просил. Но тогда кто послал её? Мин? Вполне возможно. Неужели тот так сильно хочет настроить ребёнка против него? Опять что ли удумал увезти его куда-то после освобождения? Вот же неугомонный урод…
— Ты ходил к Юнги? — осторожно спросил МинХо. — Это он тебе что-то сказал?
— Да, я навещал его, — неуверенно кивнул Чимин, намеренно игнорируя второй вопрос.
— Чимин, давай не будем мучить друг друга и нормально поговорим. Если решение о заморозке активов на более долгий срок — это твоя идея, то ты поступил мудро. В юном возрасте приличная сумма денег может стать большим соблазном. Просадить её довольно просто. Есть ещё что-то, волнующее тебя?
— То, что вы меня приютили, правда поможет вашей карьере? — неожиданно даже для себя спросил Чимин.
— Да, поможет, — не стал врать МинХо. Да и зачем? Это же очевидно. — Но забрал тебя к себе я не поэтому.
— Правда, что ли? — усмехнулся Чимин. Юнги опять оказался прав. Кто-то удивлён этому? Он нет.
— Вот в чем вся проблема, — выдохнул МинХо. — Кто тебе сказал такую глупость? Юнги?
— Какая разница, кто это был? — нахмурился Чимин. — Важна лишь суть.
— Подписывая документы на опеку, я и не думал привлекать тебя к избирательной компании. Я руководствовался лишь чувствами. Ты сын моей сестры, пусть в последние годы её жизни мы и не были дружны, это ничего не меняет. Когда журналисты узнали об опеке, мой рейтинг резко вырос. Тогда-то мои советники и предложили использовать тебя. Не стану врать, я согласился. В политике любые методы хороши.
— Вы даже это не скрываете, — опешил Чимин. Как всё просто. А он опять ничего не понял. Дурак.
— Ты меня не слышал, что ли? — невольно повысил голос МинХо, тут же себя осаждая. — Если бы я приютил тебя только из-за кресла мэра, то ты был бы все это время на виду у журналистов. Хоть один подошел к тебе, пока ты тут?
— Нет, — отрицательно покачал головой Чимин.
— Чимин, ты мой племянник, а не цирковой зверек для привлечения избирателей. Запомни это, хорошо?
— Да, — неуверенно кивнул Чимин, ещё до конца, не понимая своих эмоций. Он же не верит МинХо, почему тогда соглашается? Чтобы не выгнали?
— Чимин, мне бы очень хотелось, чтобы ты перестал слушать других и начал думать лишь своей головой. Ты неглупый парень, ты все сможешь. Примеры у тебя и так перед глазами. Просто попытайся понять, кто желает тебе добра, а кто тебя использует.
— Примеры? — не понял Чимин.
— Чонгук когда-нибудь пытался командовать тобой? — осторожно проговорил МинХо, тщательно подбирая слова.
— Нет.
— Я навязывал тебе своё мнение?
— Нет.
— А Юнги?
— Почему вы все упрекаете его? — прекрасно понимая к чему клонит дядя, прохрипел Чимин. Ну вот опять… все кругом рыцари, и лишь один Юнги — зло во плоти. И не надоело же им ещё?
— Потому что мы видим мир в других красках.
— Дядя, я могу задать личный вопрос? — неожиданно для себя поинтересовался Чимин.
— Конечно, — кивнул МинХо, без тени сомнения.
— Почему вы не ладили с моей мамой?
— Я был против её союза с твоим отцом. Она была так молода, а ему было уже за сорок. Мелкий предприниматель был не самой завидной партией. Тем более, что у него уже была дочь. Юми тоже не была в восторге от их брака. На этой почве мы и поссорились.
— Теперь понятно, почему она так меня не любит… — хмыкнул Чимин. А он-то думал, что всё дело только из-за ревности к Юнги. А тут вон сколько всего.
— Знаешь, я могу её понять. Всю жизнь она пыталась доказать отцу, что достойна его внимания и похвалы. Но он не желал видеть её успехи, полностью отдаваясь новой семье. Долгожданный сын стал его главной радостью, даже на смертном одре он беспокоился за тебя. Та же ситуация и с Мином. Он видел лишь тебя и совершенно не обращал внимания на Юми. Женская обида страшнее любой катастрофы.
— Грустно это все. Даже жаль её немного.
— Да, но обида сделала её сильнее и жестче. Она заметно расширила влияние компании и увеличила доходы. Быть может, когда женское счастье, наконец, улыбнется ей, она переосмыслит своё отношение к тебе.
— Мне нет до неё дела.
— Твоё право. Но давай больше не будем о грустном. В понедельник придет репетитор, он оценит уровень твоих знаний, — мягко проговорил МинХо, намеренно сворачивая их разговор. Хватит на сегодня. Чимин и так на пределе.
— Он будет удивлен! Я очень умный! — гордо промолвил Чимин, невольно высоко задрав голову.
— Хвастун, — искренне засмеялся мужчина. — Проверим это завтра.
— Договорились.
***
Позже прокручивая в голове разговор с МинХо, Чимин всё же был вынужден признать, что доля правды в словах дяди все же была. Он слишком долго плясал под чужую дудку. Пора было начать жизнь сначала. Так сказать: с чистого листа. Репетитор был прекрасной возможностью показать дяде и себе, в первую очередь все то, на что он был способен.
Строя в голове планы на ближайшее будущее, Чимин неожиданно почувствовал себя чуточку счастливее. Горевать и жаловаться на жизнь теперь у него не будет времени. Учёба отнимает слишком много сил. Ему-то этого не знать? Но он обязательно справится. Куда денется? Сначала он получит аттестат об окончании старшей школы. А для этого придется написать не один тест и сдать несколько экзаменов. Затем поступит в институт, и вот она — долгожданная новая жизнь во всей красе. Именно этого он же и хотел. Хорошо бы ещё разобраться с чувствами к Чонгуку…
Чувства. В последнее время, этот вопрос мучал его всё больше. Чимину было очень приятно получать от Чонгука ласковые СМС и наслаждаться прогулками по людным паркам и кафе. Но долго ли тот ещё будет ждать от него взаимности или же какой-то конкретики? Может, стоит пустить всё на самотёк? Забыть о том, что было на острове и попытаться вновь заинтересоваться Чонгуком? Кто знает, вдруг именно так он сможет влюбиться в того по самые уши?
Влюбиться в Чонгука. И не думать больше о Юнги…
***
Немного разобравшись в себе и мысленно составив новый список своих ближайших целей, Чимин вновь решился навестить своего Юнги. Ему, наконец, было что сказать другу, и он очень надеялся на то, что тот его поймёт и поддержит.
Сидеть напротив когда-то такого близкого человека было невыносимо больно. Слишком быстро повзрослев и переоценив свои приоритеты, Чимин чувствовал себя предателем. Хотя, по сути, предавали изо дня в день как раз его.
— Как жизнь? — улыбнувшись, спросил Юнги, внимательно рассматривая своего малыша. Как же сильно он скучал! — Поставил дядю на место?
— Зачем спрашиваешь о том, что и так знаешь? — нахмурился Чимин, исподлобья посмотрев на Юнги.
— Юми все сделала за тебя, чем ты не доволен? — приподнял бровь Юнги. Это что такое? Малыш скалиться на него начал? Вот это новость, конечно!
— Именно этим, — раздражённо проговорил Чимин. — Я сам хотел разобраться в этой ситуации. А ты вмешался!
— Чимин, не глупи, ты ещё слишком наивен. Перед тем, как стать хищником, тебе придется изрядно попотеть.
— Я не хочу становиться хищником, я хочу быть человеком, — невольно повысил голос Чимин. — Хочу иметь право выбора, хочу сам распоряжаться своей жизнью.
— Какие пламенные речи, — искренне рассмеялся Юнги. Сегодня прямо-таки день открытий новых сторон малыша. Что дальше? Тот перестанет его слушаться? — Кто тебе уже мозг промыл?
— Почему ты даже мысли не допускаешь о том, что я сам пришел к этому? — не скрывая своей обиды, хрипло проговорил Чимин.
— Я слишком хорошо тебя знаю, — почесав переносицу, проговорил Юнги. — Турист постарался или дядя?
— Юнги, ты, правда, считаешь меня таким недалеким?
— Я считаю тебя несамостоятельным, — не стал юлить Юнги. — Ты не в состоянии принимать решения.
— Спасибо на добром слове.
— Не устраивай сцен, — раздражённо отмахнулся Юнги. — Когда вернёмся в Японию, все наладится. Вот увидишь.
— Я не хочу в Японию, — уверенно озвучил Чимин то, за чем, собственно, и пришёл. — Знаешь, я определился с будущей профессией. Хочу быть учителем. Поступать буду в следующем году. МинХо говорит, что у меня всё обязательно получится. А ты как думаешь?
— Малыш, ты, кажется, не догоняешь: если я уеду без тебя, ты останешься совсем один, — не без ноток гнева в голосе промолвил Юнги, начиная уже не на шутку раздражаться от непокорности Чимина. Взял тот моду перечить ему! — Кому ты здесь нужен?
— Не говори так, — устало прошептал Чимин. Ну вот… не на такую реакцию он надеялся. Ой, не на такую. — Я не хочу тебя терять.
— Значит, ты уедешь со мной?
— Нет, я останусь в Корее, — сдержанно повторил Чимин. — Япония не то место, где бы мне хотелось жить.
— Тогда свидание окончено, — резко поднявшись на ноги, гневно произнес Юнги. Совсем уже распустился засранец. Ну ничего, пусть он только выйдет от сюда. И тогда Чимину не сдобровать.
— Юнги, стой, — громко взмолился Чимин. — Не уходи так.
— Не приходи больше, если всерьез решил остаться здесь.
— Юнги…
Принципиально не слушая, что кричит ему вслед Чимин, Юнги уверенным шагом покинул комнату для встреч. Оказавшись в длинном тюремном коридоре и под конвоем шагая по направлению к своей камере, он, крепко сжав кулаки, всеми фибрами своей гнилой души надеялся на то, что такой поступок отрезвит и, наконец, вразумит его малыша. А если нет… то так тому и быть. Шкодливых щенков частенько возвращают в питомник. Очень жаль, что Чимин об этом забыл.
