Стоячая вода

      Всему в нашем мире есть логическое объяснение, но мало кто это осознает. То, что на первый взгляд кажется простой случайностью, вполне может оказаться продуманной до мелочей диверсией. Собственно, как и чей-то заговор — лишь игрой воспалённого воображения. Хосок не имел привычки подолгу искать скрытый смысл в любом событии, но сейчас, глядя на то, с каким тотальным обожанием Юнги смотрел на своего малыша, он был готов душу Дьяволу продать за то, чтобы узнать, как так получилось, и кто в этом виноват. Почему именно сегодня Юнги отправился за рыбой? Почему именно сегодня чёртов малыш приехал на Ганкаджиму? Почему, спустя столько лет, они вновь встретились? Почему у него на глазах? Но было бы ему спокойнее, если они увиделись бы наедине?       Множество вопросов, словно собирающийся на горизонте шторм, атаковало голову Хосока, заставляя невольно напрячься и в панике начать гадать, как ему быть дальше. То, что Юнги нельзя было оставлять рядом с малышом, было понятно сразу. Одна его реакция на появление семейства Ли на экране телевизора говорила о многом. Но как увести того от многолетнего наваждения, а заодно вдребезги разрушить его? Особенно сейчас, когда тот зачарован малышом, словно песней сирены? Как бы Хосок ни старался, он так и не мог найти решения для этой задачи. Юнги ни за что не внемлет его просьбам, он скорее послушает тьму вокруг себя, чем поинтересуется его желаниями.       Юнги — словно странник во мраке, он живёт там, где нет ни искорки света: тьма всецело овладела его сердцем, и от неё давно уже нужно было избавиться. Но как это сделать, когда тот никого к себе не подпускает? Хосоку надоело смотреть на то, как тот кружится в танце со своими демонами — одного из них он был готов сразить прямо сейчас. Это зов. Это стена. Это его шанс на победу. Придуманный идеал вполне может оказаться жалкой фальшивкой. Осталось лишь донести это до Юнги.       — Не ожидал тебя здесь увидеть, — хрипло проговорил Чимин, жадно вглядываясь в малейшие изменения во внешности Юнги. Несколько седых волосинок на висках, маленькие морщинки в уголках глаз. Всего этого не было шесть лет назад, но почему-то сейчас это казалось ему таким родным и привычным, что помимо воли становилось страшно.       — Как и я тебя, — тихо ответил Юнги, откровенно любуясь Чимином. Его малыш вырос, возмужал, стал похожим на сильного и уверенного в себе мужчину. В образе Чимина не было никаких вызывающих или кричащих деталей —дикий цветочек, даже спустя года разлуки, остался самим собой. Социум не смог испортить его. И это не могло не радовать Мина. — Что привело тебя сюда?       — Ностальгия? — опустив голову, не то спросил, не то ответил Чимин. — Я скучал по этому месту.       — А здесь есть по чему скучать? — хмыкнул Юнги.       — Мне есть: и не только по месту, — признался Чимин, резко посмотрев Юнги в глаза.       — Отсюда нет выхода: из этой проклятой земли, где дьявол и его дети ходят по дорогам! — чуть повысив голос и склонив голову на бок, промолвил Юнги.       — Стокер?       — Да, ты прав.       — Мы вместе читали этот роман.       — Помню, ты, как и все подростки, любил истории про вампиров, — тепло улыбнулся Юнги, вспоминая, как холодной зимней ночью, закутавшись в плед, прижимал к своей груди хрупкое тело Чимина и вслух читал «Дракулу».       — А я вот не люблю — в вампирах нет ничего интересного, — неожиданно влез в разговор Хосок, метая гром и молнии в ничего не понимающего Чимина. — Юнги, поехали домой. Нам ещё рыбу посреднику нужно передать.       — Прости, Чимин, зверёк ещё не до конца эволюционировал, — смерив Хосока испепеляющим взглядом, проговорил Юнги.       — Все нормально, — сражённый такой открытой агрессией в свой адрес, прошептал Чимин. — Я никуда не спешу. Можем через пару часов встретиться на берегу.       — Я… — запнулся Юнги, не зная, как словами объяснить тот панический страх больше никогда не увидеть Чимина, что сковал его изнутри. — Поехали с нами?       — А это удобно? Не хочу мешать, — осторожно осведомился Чимин, поглядывая на Хосока.       — Более чем, — уверенно кивнул Юнги. — Я договорюсь с экскурсоводом. Дай мне минуту.       Кивнув, соглашаясь со словами Юнги, Чимин, отдав тому свой билет, отошел немного в сторону и, встав напротив насупившегося Хосока, как можно более ласково проговорил:       — Привет, я Чимин. А тебя как зовут?       — Хосок, — выплюнул тот, не скрывая своей неприязни.       — Я тебе не нравлюсь?       — Ты очень догадлив.       Как-то слишком неоднозначно пожав плечами, Чимин, не видя смысла дальше продолжать разговор, поднял голову вверх и, поёжившись от холодного северного ветра, что так и норовил забраться под его лёгкую куртку, заметил, что небо плотно затянуло тяжёлыми грозовыми тучами. А ведь когда он плыл на риф, светило яркое солнце. Было тепло и ясно. Ничего не предвещало столь резкой смены погоды. Быть может, это знак? Послание, что пора бежать отсюда и никогда не возвращаться…       Ганкаджима вновь готовилась к смертельной схватке с морем. Весь риф привычно покрыл густой туман, даруя немногочисленным жителям ощущение всемирной пустоты, которое было словно предвестие смерти и разрушения. Тени играют со светом. Так было всегда. Почему же сейчас Чимину так страшно? Почему это место вдруг начало его пугать?       Чувствуя на своей коже первые капельки дождя, Чимин, закрыв глаза, с мазохистским удовольствием вспомнил те вечера, когда ливень безжалостно затоплял риф, заставляя его искалеченную душу отражаться в потускневшем стекле маленького окна их подвала. Призрачные силуэты никогда не пугали его. Они казались ему чем-то родным. Ведь он тоже в каком-то смысле призрак. Брошенный и позабытый. Да, сейчас он знает, что все не так, поэтому и его восприятие мира радикально изменилось. Всего один маленький мазок в корне изменил холст его жизни. Но готов ли он пустить по ветру всё, что имел и чего добился?       В самом темном уголке его разума раздавался несмолкающий надрывный вопль отчаяния. Он нашел своего Юнги, но облегчение, увы, не пришло. Неужели он ошибся? Или поспешил с выводами? Они ведь даже толком не поговорили… Тьма и холод всегда все видят, они бесстрашно принимают то, что сбивает многих людей с правильного пути. Может, стоит примерить на себя их роль? Какая ему больше подойдёт? На миг задумавшись, Чимин осознал, что он — тень, которая тянется к людскому свету, но приговорена к скитанию в вечной темноте. Он сам себя приговорил. Ну не дурак ли?       — Все готово, можем ехать, — весело проговорил Юнги.       — Наконец, — буркнул Хосок. — Если не поторопимся, то опоздаем. Посредники ждать не будут.       — Иди вперед, — рыкнул Юнги, подталкивая Хосока в сторону лестницы, а затем, посмотрев на задумчивого Чимина, шёпотом спросил, — с тобой все в порядке?       — Да, — кивнул Чимин. — Ощущения совсем другие.       — Такое бывает. Ты изменился. Как и твоё восприятие рифа.       — Даже не знаю, хорошо ли это?       — Кто его знает?       Пожав плечами, Юнги достал из кармана джинсов мобильный телефон и, включив на нём фонарик, посветил им под ноги. Прищурившись и не увидев впереди даже очертания силуэта Хосока, Юнги, мысленно отругав себя за несдержанность, неохотно признал, что погорячился. Он не должен был никуда отправлять Хосока — риф таит в себе множество опасностей: поддавшись обиде, тот вполне мог не только споткнуться и пораниться, но и провалиться в канализацию. Такой аттракцион может стоить ему жизни. Не важно, чем руководствовался Юнги, беря над Хосоком опеку, не важно, что Чимин сейчас рядом, и сердце готово выпрыгнуть из груди — пока Хосок не достигнет совершеннолетия, Мин отвечает за него головой.       — Давай поспешим, а то Хосок ушел вперед, вдруг заблудится. Искать ещё придётся. Сам знаешь, как опасно это место ночью.       — Конечно, пошли.       Относительно быстро добравшись до лодки и заметив возле неё Хосока, лениво перебирающего сети, Юнги, внимательно оглядев его, обеспокоенно спросил:       — Дорогу легко нашел? Ни за что не зацепился?       — Все нормально, у меня отличная зрительная память, — гордо выдал Хосок, стараясь не показывать Юнги, насколько сильно он обижен.       — Ясно. Залазь в лодку.       Отплыв от рифа, Юнги, стараясь не смотреть на Чимина, взял курс на берег и немного увеличил скорость лодки. Ещё немного, и он сможет всецело насладиться обществом своего малыша. Только они вдвоём. Больше никого. Как же долго он хронически болел этим моментом. Неужели, наконец, появился шанс побороть свой душевный недуг? Истинное терпение — это такое терпение, когда терпеть не под силу. И, похоже, Юнги виртуозно овладел этим качеством.       Призрачный силуэт Ганкаджимы сквозь туманную вуаль казался Чимину замком, парящим над морской гладью. При взгляде на риф у него складывалось впечатление, будто тот пытается выбраться из ловушки своей аморфной формы. Прямо как он из своего почти что каменного панциря. Всё, что цветёт, неизбежно увянет. Интересно, а увядшее имеет шанс ещё хоть раз зацвести? Чимин хочет зацвести. Пустить корни рядом с Чонгуком и просто жить не обременённым никакими душевными терзаниями. Имя Юнги слишком долго являлось подписью на его боли. Нужно найти в себе силы стереть его.        — Как поживает Савада-сан? — устав от тишины, спросил Чимин.       — Лучше всех. Правда, давление скачет. Хотя это и не удивительно — кое-кто вечно заставляет его нервничать, — не отрываясь от дороги, ответил Юнги.       — Ты это на себя намекаешь? — фыркнул Хосок.       — А разве это я регулярно приношу домой одни неуды? — приподнял бровь Юнги.       — Ты опять начинаешь? — надулся Хосок.       — Вы отлично ладите, — добродушно улыбнулся Чимин, радуясь тому, что у Юнги появился ещё кто-то кроме него.       — Тебе просто кажется, — отмахнулся Юнги. — А как твои дела с МинХо?       — Хорошо, я часто ему помогаю. Хоть и не люблю политику, — шёпотом признался Чимин. — Преподавать мне нравится больше.       — Так ты все же стал учителем? — оживился Юнги. — Какой предмет? Где-то работаешь по специальности?       — История и литература. Да, я недавно устроился в Т-университет.       — Престижное место, — восхитился Юнги. — Мой малыш такой умный!       — Мои знания — твоя заслуга. Ты был очень терпеливым учителем.       — Терпеливым? — прыснул Хосок. — Мы точно одного и того же Юнги знаем?       — Кто-то явно хочет остаться без карманных денег, — въезжая на территорию рыбного кооператива, прошипел Юнги.       — Молчу! Я нем, как рыба, — выставив ладони перед собой, промурчал Хосок.       — Надевай перчатки, сейчас выгружаться будем.       — Мне помочь? — оглядывая бочки с рыбой, осведомился Чимин.       — Нет, спасибо. Запачкаешься. Мы сами справимся.       Выйдя из лодки и, чтобы не мешаться под ногами, усевшись под окнами офиса, Чимин достал из заднего кармана брюк телефон и, включив его, принялся просматривать пришедшие сообщения. Быстро отзвонившись МинХо и предупредив того, что переночует у друга, Чимин набрал номер Чонгука и, нажав кнопку вызова, на миг задумался, а стоит ли рассказывать ему о встрече с Юнги? Может, есть смысл промолчать? Меньше знает — крепче спит…       — Алло, Чимин, где-ты был, я весь день дозвониться до тебя не мог, — бодро раздалось на том конце провода.       — Я…