Искушение мёртвых

Предусмотрительно дав знать Джо, что со мной всё в порядке, я достаточно быстро отбилась от её вопросов и улизнула к себе, ведомая достаточно явным намёком Маркуса о том, что мне не следует рассказывать слишком много своим друзьям, в первую очередь для того, чтобы не подвергнуть их напрасному риску. Осознание произошедшего накатывает на меня, как только я остаюсь наедине с собой. Тело безвольно падает на кровать, а взгляд впивается в потолок. Подумать только, я ждала наказания за то, что полезла не в своё дело, сунув нос в книгу, а на деле приобрела… обязанности? Это звучало настолько смешно и глупо, что я даже не смогла сдержать смешка. Шок понемногу спадает и я наконец понимаю, что чёрт его знает сколько существующему вампиру, одному из главных здесь, понадобилась моя помощь. Я пытаюсь разобраться, как же вообще могло произойти такое, что Маркус имел такие сложности с расшифровкой написанного, как этот язык мог пройти мимо него. Мысли переплетаются с колоссальной скоростью, сменяя и замещая друг друга, отчего уже через несколько минут начинает болеть голова. Нужно было как-то разбираться с возвращением домой, не подвести Маркуса, выполнив то, что он от меня ждёт, и каким-то образом избежать обещания Деметрия о повторном объяснении правил, которое по его словам мне не особо то и понравится, и с которым он по всей видимости решил повременить. Как говорится, худшее в казни — это её ожидание, и похоже, Деметрий об этом был как никто другой в курсе. Всё это давило на плечи неподъемным грузом и сейчас казалось, что всё это мне точно не по силам. Хотелось спрятаться от всего мира, поэтому вскоре я накрылась одеялом с головой, поджимая колени. Ночь без сна и желание хотя бы ненадолго забыть обо всём быстро затянули меня в спасительную темноту. Я не знала куда мне следует повернуть, чтобы наконец найти выход из запутанных тёмных коридоров. Лестницы сменялись одна за одной, коридоры и проходы были так похожи между собой, что мне казалось, будто я хожу по кругу. Я будто бродила по нескончаемому лабиринту. В босые ступни редко, но неприятно впивались маленькие камушки, но как странно кроме этого отсутствие обуви не приносило мне никакого дискомфорта. Ужасное чувство потерянности начало резко разбавлятся другим, более пугающим, что вновь и вновь заставляло меня оборачиваться. Почти все свечи лежали сломанными на полу, а те, что каким-то образом уцелели, очень слабо освещали пространство и помогали бросать пугающие тени. Я вновь резко обернулась назад, не прекращая идти вперёд и надеясь, что скоро смогу выбраться из этого страшного места. Оно не походило на тот замок, который мне уже доводилось видеть. Сейчас всё было в десятки раз мрачнее и страшнее. Стены были абсолютно голыми, лишь паутины трещин украшали их под самым потолком. Здесь не было мебели или дверей, лишь пустые и уходящие в даль коридоры. И я была здесь не одна. Кожей чувствовала невидимый взгляд, что скользит по оголённым участкам тела, а благодаря моему летнему платью их было предостаточно. Кто-то следовал за мной по пятам, не приближаясь и не показывая себя, но неумолимо обозначая своё присутствие. На очередном повороте, немного замешкавшись, я вновь оглянулась назад. И в этот раз фантомный преследователь, в реальности которого я понемногу начала сомневаться, наконец-то предстал собственной персоной. Высокая мужская фигура в чёрном плаще, который изнутри был из красной ткани, стояла в самом начале коридора, достаточно далеко от меня. Она не двигалась, будто вовсе не являлась чем-то живым, пока я случайно не выпустила из груди слишком шумный выдох, который отразился от стен и в звенящей тишине прозвучал оглушающе громко. Транс, в который я впала, неотрывно вглядываясь в фигуру, прошёл почти сразу же, стоило мужчине поднять руку. Через секунду я буквально услышала, как скрипит воск между чужих пальцев. Вольтури, а в том, что это был именно вампир, я не сомневалась ни секунды, тушил и так немногочисленные свечи, медленно передвигаясь вперёд и оставляя за своей спиной сплошнейший мрак. В предсмертных бликах огня ярко блестел кулон, который я не раз замечала на них. От страха тело перестало подчиняться и навязчивое желание бежать изнутри скребло по грудной клетке, не имея возможности выхода. Я чувствовала ужасную беспомощность и с каждой секундой она нарастала по мере того, как приближался вампир. И сейчас нас разделяло не больше пяти метров, однако он до сих пор скрывал лицо под накинутым на голову капюшоном. Я чувствую исходящий от него холод, который пускает неприятные мурашки по мне и колет кончики пальцев иглами. Парализованное тело раз за разом выдерживает волны замогильного мороза, что обволакивает меня, покрывает словно коконом, облепляя каждую открытую часть тела. А после, так же ярко и неожиданно меня кидает в жар. Огонь поднимается из глубин тела, откуда-то из груди, опаляя разом все внутренности. Это не согревающее тепло, это сжигающее всё на своём пути пламя, пугающее и вовсе не приятное, которое находит отражение в глазах снявшего капюшон Деметрия. Вольтури медленно наклоняет голову, предвкушающе растягивая губы в ухмылке. Его лицо становится уже, колыхающий огонь свечей отбрасывает причудливые тени на вампира, делая его профиль ещё более выразительным и пугающим. Я ощущаю первобытный страх, словно перед самым настоящим хищником на охоте, коим вампир и являлся, и благодаря этому я наконец-то чувствую власть над собственным телом. И возможно, я совершаю ошибку, бросаясь бежать, ведь тем самым не оставляю ему ничего другого, кроме как последовать за мной, но ни на что другое в тот момент я не была способна. Остаться там, значит лишить себя шанса. Но возникает вопрос, а есть ли он у меня вообще перед таким противником? От быстрого бега меня не остановило ни отсутствие обуви, ни платье и тем более не хлеставшие мне по лицу и закрывающие порой обзор собственные волосы. Я бежала, прикладывая все усилия, задыхаясь и больно врезаясь в резкие повороты, но не могла оторваться от чувства, будто мне почти наступают на пятки и лишь играючи позволяют продолжить эти догонялки. «Всё. Добегалась.» — мелькает в голове, когда очередной коридор, который освещается лишь одной свечкой и почти тонет во мраке, заканчивается тупиком. Я порывисто оборачиваюсь именно в тот момент, когда огонь исчезает под пальцами Деметрия. Рваный выдох, на языке чувствуется горечь обречённости, пара мелких шагов назад к стене в попытке слиться с ней и стать её частью. От бега и ужаса сердце болезненно бьётся, я слышу противный писк и собственный пульс, и замерев пытаюсь хоть что-то разглядеть впереди. Напрасно, непроглядная темнота. И ничего не слышно, кроме моего шумного дыхания. Поэтому я почти вскрикиваю, сжимаясь, когда оголенных плеч касаются ледяные руки. Чувствую, как пальцы вампира врезаются в кожу, а после давят, вжимая меня в стену ещё сильнее. И этому никак нельзя сопротивляться. Просто не хватает сил и даже рефлекторно выставленные вперёд руки, которыми я упёрлась в грубую ткань его одежды на груди, совершенно не помогают. Меня одолевает такой ужас, что тело почти сразу начинает трясти и только тихий голос Деметрия заставляет застыть. — Тише, девочка. И я действительно перестаю двигаться, позволяя себе только почти незаметно дышать. Ладони с силой сжимают в кулаки ткань на груди вампира, пока тот сам не разжимает судорожно сжавшиеся пальцы, наконец-то освобождая мои плечи от своего захвата. Руки, запястья которых обхватывают чужие пальцы, опускают по швам, и сил чтобы поднять их обратно у меня нет. Я ничего не вижу, а оттого в разы сильнее осязаю. Холодный камень за моей спиной, твёрдое и такое же холодное тело вампира, который уничтожает всё расстояние между нами, вырывая из меня жалкий всхлип, что так не свойственно мне. Мне становится труднее дышать, когда Деметрий вжимает меня собственным телом в стену позади. Грудь упирается в чужую, а по плечам вниз и обратно скользят посторонние руки. Понимаю, как начинает въедаться под кожу и пожирать там всё подступающая паника. Она съедает все мысли, оставляя внутри лишь желание отдалиться и при лучшем раскладе остаться в живых. Однако дыхание склонившегося вампира прямо в шею мягко, но без сомнений намекает о обратном. Попытка сжаться еще больше не приносит никакого результата, наоборот только усугубляет моё и без того безвыходное положение. Подбородок обхватывают и поднимают вверх, открывая совершенно беззащитную шею. Собственная беспомощность тихонько шепчет о том, что всё сопротивление напрасно, что человеку против вампира ничего не сделать. Что единственное, что я могу сделать — просто сдаться ему в руки. Но губы выдают совершенно другое, прося не трогать, отпустить. Почти с боязливым придыханием напоминают, что я нужна владыкам, что моя смерть принесёт ему проблем. — Я и не собирался тебя убивать, — в тон слышится мне, а пальцы, лежащие на подбородке, властно поворачивают лицо набок для своего удобства. — Я только попробую. Из груди рвётся возмущённый и удивлённый выдох, когда шеи касаются холодные, но мягкие губы. Я зажмуриваюсь, сглатывая и словно перестаю подавать признаки жизни. Сердце внутри на секунду болезненно колет. Деметрий медлит, лишь слегка прикасаясь к коже. Обманчиво нежно. Слишком по-человечески. Пара ненужных и неуместных поцелуев, пускающих по телу непонятные импульсы, и я наконец чувствую то, что мне пообещали пару мгновений назад. Зубы сжимают кожу, не прокусывая, но позволяя ощутить их силу и остроту, и я чувствую себя на грани смерти. Вновь следует лёгкий, поверхностный поцелуй, после которого от меня ненадолго отрываются. — Неужели так страшно? Притихла настолько, что я почти не слышу твоего дыхания, — Деметрий выпрямляется, нависая надо мной, а вторая его рука ложится на талию, постукивая пальцами и перебирая ими лёгкую ткань платья. И я понимаю, что сейчас самое время начать умолять вампира о том, чтобы он отпустил меня, но где-то внутри чётко осознаю, что все мои слова не будут услышаны. До меня доносится до боли знакомый смешок. — Или ты замерла от того, что тебе понравилось? Меня выдёргивает из сна настолько резко, что ещё несколько секунд я не могу до конца понять, как из тёмного коридора я вдруг оказалась в постели и куда делся вампир. Сбитое одеяло комком лежит в ногах, а подушка и вовсе обнаруживается на полу. Дыхание оказывается сбитым и я порывисто прикасаюсь трясущимися пальцами к собственной шее, где не нахожу ничего необычного. — Господи… — я прикрываю глаза руками, пытаясь придти в себя. Привкус кошмара вязко оседает внутри, не отпуская сознание из мрака и холода, раз за разом возвращая меня в то маленькое пространство между стеной и Деметрием. За окном близится время заката и до меня доходит, что сегодняшняя ночь скорее всего тоже будет без сна. Возвращаться в то состояние, которое вновь может подкинуть мне подобную ситуацию и ощущения, которые фантомными ожогами горели в тех местах, где меня касались, совсем не хочется. Да и думать об этом тоже не особо приятно. Попытавшись сбежать от насущных проблем, я вляпалась в то, что смогло напугать меня до трясущихся рук после сна. Через минуту, на ватных ногах, я уже стояла в ванне, скидывая вещи в желании поскорее смыть с себя прошедший кошмар. В голове против воли крутились последние реплики вампира, которые отчего то запомнились слишком ярко и отмахнуться от них было также тяжело, как и оттолкнуть их хозяина во сне.