Без вести пропавшие

      Просыпается Эмиль к обеду. Удивительно, но ему удалось проспать даже петухов, коих в деревне, как ему кажется, тьма тьмущая. Но оно и не удивительно, после такого приключения отсыпаться разве что ни неделю придется. А у них всего-навсего пара тройка дней, пока дорога не просохнет.       Сладко потягиваясь в постели, Иманов вдыхает полной грудью и наконец, ощущает спокойствие, какое он не ощущал с самого начала их поездки. Пальцами отодвигает шторку и выглядывает на улицу, откуда доносятся голоса. Смотрит на открывающуюся перед ним картину и не может сдержать улыбки. Сам Дима Масленников стоит на огороде в какой-то видавшей виды панамке и поливает из шланга грядки. Эмиль понимает, что вероятнее всего такую картину он больше никогда не увидит, поэтому быстро находит телефон и принимается снимать на видео, не забывая при этом комментировать. Благо, электричество в деревне есть, а зарядка всегда с собой в рюкзаке. Ну и пусть, что связи нет, камера то работает.       3аправив постель, Иманов пытается хоть немного привести себя в порядок и выходит на улицу. У забора Эсма возится с цветами, рядом кучка сорняков и какие- то тяпки. Как только Эмиль спускается с крыльца, старушка сразу обращает на него внимание. — Молодчик, проснулся? — Весело щебечет старушка. — А друг твой помогать уж мне взялся, пока тебя ждал. — Да, Дима может, — улыбается Иманов, — а он где? — Я его к Зауру отправила, вещи кой-какие забрать, — Эсма наконец разгибается, отвлекаясь от клумбы, — все, хватит, обедать щас будем. Ты как раз вовремя.       Ha стол накрывают быстро, и Дима и Эмиль помогают, расставляют приборы, салат стругают. Иманов на огород за луком с укропом бежит. Все такое вкусное и ароматное выходит. За обедом разговаривают, Эсма рассказывает, что они тут с мужем уйму лет прожили. Она как замуж за него вышла в восемнадцать, так сюда к нему и переехала. Да и сын с ними рос, а к тридцати решил в город перебраться, теперь в Сухуме живет. Он и ей предлагал уехать отсюда, но она отказалась.       И все это так интересно слушать, узнавать о реальных человеческих судьбах. Ведь таких людей много и у каждого из них своя судьба, свои истории. Дима даже подумывает вернуться сюда еще раз, естественно, после того, как все эти их приключения закончатся, поснимать людей, расспросить их, помочь. — Все, ребятки, пойду я, у меня дел невпроворот, — причитает Эсма, — а вы отдыхайте, поди, завтра и уедете. — Да, солнце хорошо печет, — соглашается Дима, — а у вас покрывала никакого не найдется? Мы бы в лесок отошли поваляться.       …       B тени под деревом хорошо, солнышко греет, но не обжигает. А в воздухе пахнет чем-то сладким. Деревня осталась где-то за спинами, так что их, уединившихся один на один не видно. А если кто пойдет, уж точно услышат. Дима сидит на краю покрывала, вгрызаясь в сочное яблоко. Вид открывается перед ними, конечно, шикарный. Небольшой обрыв, а внизу река течет, потоки холодной горной воды, прозрачной, как слеза. Значит где-то там выше водопад. — Дим, знаешь, — с улыбкой говорит Эмиль, — это даже похоже на какой-то небольшой отпуск. Когда бы мы еще в такой глухомани потусили.       Эмиль двигается ближе к старшему, обнимает и тычется куда-то в шею. Кротко целует чувствительную кожу и чувствует, как Дима вздрагивает в его руках. Масленников замирает на мгновение, задумавшись, а затем подается навстречу, накрывая губы Иманова своими. Поцелуй неглубокий, почти целомудренный, но Дима не заставляет себя долго ждать. Отстраняется, стягивает с парня футболку и опрокидывает на покрывало, нависая сверху. Смотрит пристально, изучает эти карие глаза, подрагивающие ресницы, обкусанные губы. И именно сейчас, когда солнце играет с волосами Эмиля, касается теплыми лучами его лица, Дима в очередной раз замечает, какой же он красивый.       Дима дышит глубоко, в попытке совсем не свихнуться от вида, распластанного под ним парня, такого открытого и доверчивого. Кажется, сейчас Эмиль готов позволить ему все что угодно. Но Дима лишь целует, осторожно прикусывая нижнюю губу, изучая языком чужой рот. Иманов же протяжно стонет, запуская пальцы в спутанные волосы. Ему сейчас хорошо, сознание плывёт от одной мысли, что все это делает Масленников.        И тишина не кажется такой отталкивающей, вот так вот молча, под тихие шорохи одежды и сдавленные стоны обоим комфортно. Диме нравится целовать его, нравится вкус его губ, но хочется попробовать на вкус и тело. Отчего-то Масленникову кажется, что он как мед, орехи и совсем немного корицы. Облизывает губы и спускается по шее к ключицам, оставляя за собой влажную дорожку из поцелуев. Руки скользят по бокам, по животу. — Разденься, — шепчет Иманов.       Скинув футболку, Масленников возвращается к начатому. Снова целует, глубоко и настойчиво, а рука тянется к резинке штанов. Опускает ладонь к поджатому животу Эмиля и скользит вниз. Чувствует, как тот сжимается в его руках, но на поцелуй отвечать не перестает. Белья под мягкими спортивками нет, поэтому наливающийся член тут же оказывается в теплой руке. Масленников слегка сжимает плоть, большим пальцем оглаживает головку. Из горла Иманова рвется стон, а пальцы сильнее впиваются в плечи.       Дима ловко размазывает естественную смазку по длине всего члена, от чего движения кисти становятся чуть более плавными. Хочется доставить этому парню максимум удовольствия, чтобы он полностью растворился в собственных эмоциях. Хочется ласкать его бесконечно долго. Слушать его стоны, что он пытается сдерживать, чувствовать его руки на своих плечах. Но собственное возбуждение дает о себе знать, отзываясь приятной тяжестью в штанах. Поэтому Масленников ловко сдергивает спортивки с себя, приспускает их и с Иманова, для общего удобства.       И вот два члена плотно прилегают друг к другу, а руку Димы, сжимающую возбужденные органы, накрывает теплая ладонь Эмиля. Оба протяжно стонут, когда Масленников делает первое движение. Эмиль, кажется, даже забывает, как дышать, так хорошо ему. И целуются они, как-то остервенело, точно дикие звери, сталкиваясь зубами. Но обоим сейчас невероятно хорошо, как не было ни с кем до этого.       Еще несколько движений рукой и Эмиль со всхлипом кончает. Но Дима не останавливается, он и сам на пределе. Сперма служит дополнительной смазкой и вот он делает финальный рывок, изливаясь вслед за младшим. Глухо стонет тому в шею, стискивая зубы. Масленников отстраняется и валится на спину, рядом с парнем. В голове пустота, а в мышцах приятная усталость. Не хочется ни о чем думать, все, на что он сейчас способен, это трепетно прижать подрагивающего парня к себе.       Эмиль приходит в себя, когда Масленников тянется за футболкой, чтобы вытереть руки и тело, иначе все это так и высохнет. Он делает то же самое. Движения точно механические, шевелиться совсем не хочется. Дима справляется быстрее, отбрасывает испачканные вещи в сторону и валится на спину, закидывая руки под голову. Дыхание толком не восстановилось, поэтому обнаженная грудь тяжело вздымается от каждого вздоха. — Эмиль, — Дима смотрит на спину парня, что сейчас сидит перед ним, — спасибо, что возишься со мной во всем этом дерьме. — О чем речь, — Иманов садится в пол оборота и смотрит на старшего так пристально, — я бы никогда тебя не бросил, ты же знаешь. И ты меня не бросишь. — И я тебя не брошу, — улыбается Масленников.       Несколько минут проходит в молчании, пока Дима не обнимает Эмиля поперек груди, шепча на ухо: — А я же хотел сюда один поехать, думал локация не сложная, сам справлюсь. — Почему же меня с собой позвал? — Эмиль хмурит брови в непонимании. — Подумал, что нам будет полезно побыть вдвоем после того поцелуя в Москве. — Дима шумно выдыхает, нервничает, но продолжает. — Если честно, то я испугался. Я просто не знал, как реагировать. Нет, я и так прекрасно понимал, что рано или поздно кто-то из нас сорвется, но когда это вот так вот, прямо перед тобой, и требует какого-то решения, я так пересрал. — Я тоже, — говорит едва слышно, — думал, что ты грохнешь меня прямо там, в тачке, a если не там, то на следующий день уж точно. Даже думал, какие вещи со студии забирать, когда ты меня из команды выгонишь. — Дурак, — улыбается Масленников и мягко целует того в губы.       Сейчас это кажется таким смешным, таким глупым, когда сидишь в неимоверной глуши, сжимая в объятиях родного для тебя человека. — Ай, щекотно, — возмущается Иманов. — Что? — Дима не понимает, что не так, он вроде ничего не делал. — Блин, это кот.       Эмиль смотрит на рыжего кота, который трется об него, в поиске ласки. Глаза круглые, такие большие. Смотрит на них и, кажется, все понимает. И Эмиль, которого эмоции сейчас просто переполняют, берет его на руки. Отчего-то хочется тискать его и обнимать. А коту даже нравится, когда парни начинают чесать за ушком. Довольно урчит и подставляется под ласковые руки.       …       Ближе к вечеру приходит Заур. Уморенный за день солнцем и делами, мужчина, тяжело вздыхая, садится на крыльце. Эсма замечает его сразу и уже идет на встречу. — Ты к ребяткам? — Спрашивает она. — Сейчас позову, они за домом. — Да не надо, я сам до них дойду.       Вышагивающего по тропинке Заура ребята замечают сразу, идет он уверенно. Скорее всего, с новостями. — Поговорил я с Мишаней, — устало выдыхает Заур, — сказал, завтра можно ехать. Так что мы утром с ним за вами заедем и в Псху. А там уж будем решать, сообщать о вас.