Без вести пропавшие

      «А что между нами?» — Дима замирает на секунду. Если уж быть откровенным, то он и сам не раз задавался этим вопросом за прошедшие сутки. Да, началось это все между ними уже давно, и отрицать что-либо будет глупо. Просто так далеко они не заходили еще ни разу и Диму это, если честно, пугает. Будь на месте Эмиля девушка, он бы уже давно завёл с ней отношения, не раздумывая. Сколько раз он делал предложение? Раза три. А сколько раз он в целом готов был жениться? Больше трёх точно. И тогда ему казалось, что его чувства были самыми искренними и неподдельными, но в этот раз все иначе. Теперь он действительно понимает, что такое настоящие чувства. И если себе он признался в этом, то озвучить этот факт он вероятнее всего ещё не готов. — Ты мне нравишься, — Масленников говорит тихо, но даже так его слова кажутся оглушающе громкими.       Прожигает спину Эмиля взглядом и содрогается от этой непозволительной правды, которую, кажется, так боится озвучить. — Я знаю, — соглашается с ним Иманов, — иначе ты бы не стал со мной спать.       Дима ошарашен. Естественно, он знал, что рано или поздно им придется поговорить на эту тему. В идеале до возвращения в Москву. Он подготовил себя насколько смог, но можно ли быть вообще идеально готовым к разговору, который так хочешь избежать. — Дим, я люблю тебя, — говорит твердо, будто уверен в своих словах на несколько жизней вперед.       И даже сейчас, Эмиль смотрит на него через плечо глазами своими, темными, но такими глубокими и прекрасными. В уголках влага предательски собралась, готов вот-вот заплакать. Неужто боится, что Масленников его оттолкнет. Дима никогда бы так не поступил с человеком, с которым еще несколько часов назад занимался сексом. Кто-кто, а Эмиль точно должен об этом знать.       На самом же деле Дима в панике. Он ожидал чего угодно, но только не признания в любви. Конечно, он не сомневался в искренности чувств Иманова, но чтобы вот так «с места в карьер». Он точно не был к этому готов. — Прости, я не могу тебе сейчас ответить тем же, — Масленников чувствует себя самой последней сволочью на планете, но продолжает, — мне так часто не везло, что я этим словам придал более глубокий смысл. Ты мне очень дорог, Эмиль, ты это прекрасно знаешь, но пока я не могу сказать, что люблю тебя.       Кажется, в груди Эмиля что-то обрывается, где-то в районе сердца становится нестерпимо больно. И Дима является невольным свидетелем, и просто не может с этим ничего сделать. Уж лучше так, лучше быть честным, чем питать другого человека ложными надеждами. Дима как никто знает об этом. Он не хочет обрекать Иманова на долгие страдания, когда все вскроется. А оно вскроется, иначе и не бывает. Рано или поздно все становится известно, как ни старайся. Масленникову даже кажется, что будет правильнее, если Эмиль прямо сейчас пошлет его на все четыре стороны.       По правде говоря, Масленников просто не понимает, как Эмиль мог в него влюбиться. Со стороны может показаться, что у этого человека есть, если не все, то гораздо больше, чем он мог себе представить. Канал миллионник, огромная фанбаза и любовь зрителей, неплохой доход, а самое главное, любимая девушка. По крайней мере, Диме всегда так казалось. — Если ты ничего не хочешь, — дрожащим голосом отвечает Эмиль, спустя минуты молчания, — я пойму. Только скажи мне об этом, честно. И я не стану больше лезть, мы просто постараемся, чтобы все было как раньше. Ну, или как ты захочешь.       Масленников слышит эти слова и начинает осознавать, насколько чисты и искренни намерения Иманова в его сторону. Кажется, что этот человек и в самом деле его боготворит, ни как наставника или учителя, а просто, как человека, вот так вот без повода. — Эмиль, — Дима в ту же секунду оказывается рядом с ним, сжимая в объятиях, — я не хочу от тебя отказываться, слышишь? Ты мне нужен, и я хочу, чтобы ты это знал. Я готов попробовать снова. Просто мне нужно время.       Пальцами в волосы зарывается и в висок целует, вдыхая запах шампуня. Чувствует, как Эмиль к нему жмется, за шею обнимает, и отпускать его совершенно не хочется. В груди теплеет от осознания того, насколько этот парень в нем нуждается. — Я понимаю, — кивает Иманов с грустной полуулыбкой, — я все прекрасно понимаю.       Губы Эмиля такие красивые, искусанные, и смотрит он на них слишком долго. И Эмиль это, кажется, замечает, выпутывается из крепкой хватки старшего, и целует его. Языком скользит, проникая в чужой рот и тихонько стонет, когда Дима отвечает, усаживая к себе на колени. Целуются они слишком рвано, прерываясь на тихие вздохи и долгие взгляды, глаза в глаза. — А Алия? — Спрашивает Масленников. — Что? — Эмиль сейчас точно не способен соображать. — У тебя девушка есть, — задыхаясь, шепчет Дима, продолжая держать парня в руках.       Иманов просто игнорирует его слова, Масленникова в грудь толкает, опрокидывая на кровать, и смотрит глазами своими, в которых черти пляшут. А сам сползает куда-то вниз. Спортивные штаны с Димы осторожно стягивает и одной рукой достает уже полу-вставший член. Удобнее между разведенных бедер устраивается, и поднимает на старшего глаза. Дима внимательно за ним наблюдает, с особым интересом следит за каждым его действием. Самое главное, любуется тем, какой Эмиль сейчас.       Припухлые губы, раскрасневшиеся щеки и волосы растрепанные. Не такой уж он и невинный мальчик, раз сидит в ногах у Масленникова, готовый отсосать ему. Подавшись вперед, Эмиль на пробу касается головки кончиком языка, ему нравится, во вкус даже входит, всей поверхностью языка облизывает. А Дима стонет, от каждого прикосновения, руками покрывало сжимает, так, что костяшки белеют. Иманов немного медлит, морально готовится, но вот уже уверенно берет головку в рот и ловит невероятный кайф от приятной тяжести на языке.       Слюну во рту собирает, потираясь небом о головку, а затем скользит вниз, когда жидкости достаточно. Щеки втягивает и зубами старается не цеплять, опыта у него никакого нет, разве что в порно видел, как это делается. Только вот одно дело видео, и совсем другое практика. Но он старается, хочется стараться, когда Дима под его ртом безбожно стонет. А он ритмично скользит вверх-вниз и наслаждается процессом. Выпускает член изо рта почти полностью и замирает, когда головка начинает упираться в глотку. И вроде хочет попробовать расслабиться, пустить ее глубже, доставить Диме максимум наслаждения, но боится.       Но окончательно ему сносит крышу, когда Масленников устраивает ладонь на его затылке, пальцами в волосы зарываясь. И самое главное, что он не давит, не пытается перехватить инициативу и начать управлять процессом, нет. Он просто ласково гладит его по голове, словно хвалит, что он все правильно делает. Эмиль, кажется, и сам готов кончить от одного этого простого жеста. И так хорошо ему сейчас, и так он по-блядски стонет, вбирая член по максимуму.       Еще немного и Дима за волосы его тянет, пытаясь отстранить. Иманов понимает, что вот он, момент настал, ему удалось довести Диму до пика наслаждения. И вроде не хочется отстраняться, хочется попробовать все проглотить, показать, насколько он Диму любит, но боится, что не получиться и он попросту опозорится. Поэтому Эмиль отстраняется, перехватывая налитый член ладонью, и немного грубовато начинает дрочить. Дима изливается сразу, пачкая собственный живот, а Иманов довольно улыбается. Очевидно, что его собственный интерес побеждает, и он тянется вперед, слизывая сперму.       Когда Масленников чувствует язык Эмиля на собственном животе он, кажется, готов кончить еще раз, была бы возможность. Так соблазнительно пошло это выглядит с его ракурса. Можно было сойти с ума, когда кудрявая макушка дергалась в области паха, а теперь же зрелище просто невообразимое. — Эмиль, — стонет Масленников и тянет состоявшегося любовника к себе, — это что сейчас было? — Просто захотел тебе напомнить, что у меня теперь, кажется, парень, — в глазах искра, на губах улыбка.       …       Утром их будит непрекращающаяся трель мобильного. Звонит кто-то настойчиво и если быть честными, то сейчас уже далеко не утро, время неумолимо движется к двенадцати. Эмиль лишь хмурится и теснее жмется к Диме, закидывая на него ногу. А вот Масленников не выдерживает и, сдавшись, отвечает на звонок. Не проходит и пары секунд, как он мгновенно просыпается и, потирая лицо, вскакивает на постели. — Да, да, — монотонно отвечает он, стараясь придать голосу бодрость, — да, хорошо. Конечно, я вас понял.       Из этого искрящего подробностями одностороннего диалога Эмиль не понимает ничего и поэтому требует объяснений, как только Масленников кладет трубку. Оказывается, что пока они сладко спали, МЧС Абхазии прочесали не один километр склона, по которому они предположительно летели, и обнаружили тот самый треклятый самолет. По логике вещей в кабине обнаружили погибшего пилота и почти установили, что это и есть тот самый Руслан. От ребят же теперь требовалось только посетить отделение полиции, съездить на опознание и подписать несколько бумажек. Собственно это и становится их основными планами на день.       В морге достаточно мрачно, даже в кабинете патологоанатома в противоположном крыле. А еще пахнет просто отвратительно, в первые минуты Иманову даже показалось, что его вырвет, задержись он здесь хоть немногим дольше. А полицейского это видимо ни капли не смущает, Николай с радостью угощается печеньем, радушно предложенным патологоанатомом. — Ну, смотрите, — обращается Николай к Диме, Эмилю и бледнеющему Егору, — все бумаги вы подписали. Вы нам здесь больше не нужны, поэтому не вижу смысла вас задерживать. Уголовное дело заведено, от вас потребуется только личное присутствие в случае необходимости. Надеюсь, проблем у нас в этом плане не возникнет? — То есть мы можем ехать домой, — воодушевленно интересуется Иманов.       Собираются они быстро, отчего-то хочется свалить отсюда как можно скорее. Особенно после того, когда все формальности соблюдены и их здесь больше ничего и не держит. А вот найти трансфер, который согласится этим же днем отвезти их в Сочи, немногим труднее, чем просто упаковать вещи. Но и с этим они чудесным образом справляются. Кажется, что судьба сама благословит им все это время.       В это раз дорога в Москву кажется в разы более изматывающей. Возможно это из-за того, что в Сочи они едут на катастрофически неудобной машине, в аэропорту проводят около трех часов, ожидая рейс на Москву, а затем его еще и задерживают на сорок минут.       Самолет садится около десяти утра по московскому времени и встречать их приезжают, по всей видимости, все, кому удалось проснуться и добраться в Домодедово в такую рань. Естественно в глаза сразу бросается Стас, его просто невозможно не заметить и Сударь рядом с ним, как обычно мельтешащий перед глазами и радостный. Никита сразу же срывается с места, обнимать ребят, едва не снося их с места. За ним следует громогласный Чернец, и так приятно от этого становится. Остальные же ведут себя в разы скромнее, даже Даник.       Только потом Эмиль замечает тихо стоящую Алю, сжимающую кофту в руках. Она смотрит на него глазами полными слез и не выдерживает, срывается с места, кидаясь ему на шею. Он буквально ловит ее в полете и прижимает хрупкое девичье тело к себе. Алия почти плачет, заглядывает своему парню в глаза и целует, сминает его губы и понимает, что отдачи не чувствует. Он, как и прежде ее обнимает, но на поцелуй не отвечает. — Аль, нам поговорить надо, — говорит негромко, чтобы их не услышали, — поехали домой?       Эмиль уходит из аэропорта самым первым под руку с Алией. У самого выхода оборачивается, глазами Диму находит, убеждается, что тот на него смотрит и руку к уху прикладывает. Тот ему понимающе кивает и снова к ребятам возвращается. Такси находят быстро, домой едут в тишине, только Аля иногда вопросы задает, с поездкой связанные. Только вот Иманов отвечать на них совершенно не хочет, точнее не знает, что отвечать. В голове только одно, как рассказать обо всем Але и расстаться с ней по возможности без скандала.       Разговор выходит емким и лаконичным, без лишних деталей и ненужных подробностей. Просто все по существу. Аля даже истерику не устраивает, просто молча выносит Эмилю чемодан и просит съехать. А он и не возражает, понимает, что другого выхода у них нет. Только просит быть девушку благоразумной никому ничего не рассказывать, не хочет он, чтобы все про них с Димой знали. — Я никому ничего не скажу, — обещает она, обнимая Иманова в дверях, — просто скажем, что расстались. Такое бывает. — Аль, — шепчет он, утыкаясь ей в макушку, — ты чудесная, ты знаешь? — Конечно, я это знаю. И если честно, я очень рада, что вы живы.       Думал ли Эмиль, что он будет делать дальше? Конечно, нет. В его голове не было ни одного пункта из плана «разорвать старые отношения, чтобы начать новые». И сейчас, сидя в собственной машине на парковке Макдональдса, поедая бургер, он звонит Масленникову, даже не зная, какой реакции от него ждать. — Дим, я поговорил с ней, — тихо сообщает Иманов, — я выбрал тебя. — Ну что, с возвращением на студию, малыш, — смеется на том конце провода Масленников, — твоя комната без тебя заскучала.