По цене лома

… звеня и подпрыгивая… Отчего-то именно эти слова из хрестоматии всплыли у меня в памяти, после того, как улыбчивая девушка-официантка, собиравшая со столиков подносы, положила передо мной узорчатый кругляшок, и уверенно произнесла: — Это же ваша монетка, вон, под оберткой лежала! Я было собрался отнекнуться, вернуть ее обратно, но невольно засмотрелся на невиданное раньше нумизматическое чудо, а когда очнулся, то девушки уже не было рядом. Монета действительно заслуживала моего пристального внимания. Из каких дальних стран она приехала в наш город, в чьих руках побывала? Мое воображение стремительно нарисовало заморские города, улицы, сплошь засыпанные опавшими лепестками отцветших апельсиновых деревьев, смуглые лица, на которых играл золотой отблеск тяжелых старинных монет, передаваемых над прилавком, покрытым расписным шелком. И вот эта — тяжелого неизвестного металла, медного оттенка, с замысловатыми символами и затейливой вязью, да еще и с профилем забытого правителя на аверсе, — волей случая выпавшая из пальцев и укатившаяся… покатившаяся далеко-далеко, звеня и подпрыгивая… Как я понял, никакой коллекционной ценности монета не представляла, а, скорее всего, какой-нибудь восточный гость, забыл ее на столе, обедая тут до меня. Повертев в пальцах, я сунул монетку в карман. Интересно, наличные деньги сейчас редко встретишь, а тут — монета, да еще и инвалюта. Ощущение какой-то нереальности кольнуло меня булавочным острием в области сердца. Кольнуло и исчезло. Лежащий на столе мой сотовый озарился своим собственным внутренним светом и загудел потревоженным шмелем. — Да, — номер был неизвестен мне, но я давно привык, — клиенты передавали меня из рук в руки, даже не было нужды заносить свое имя в базу. — Говорите, я слушаю! Но вызов прервался, а мой простенький айфон всхлипнул едва ли не по-человечески и разрядился. По-честному, не сильно он огорчил этим своего владельца. Я сам себе планировал рабочий день, поэтому после обеда мне не хотелось загружаться лишними трудами. Хотелось немного отдохнуть. Да к тому же, айфон я реанимирую, едва дойдя до машины, припаркованной за углом. Но прежде… Раз уж я оказался в этом районе по делам, то можно было позволить минутку хобби-развлечения. Этот магазинчик в подвальном помещении старинного особняка прошлого века позиционировал себя как «антикварный магазин, специализирующийся на необычных книгах и бумажных артефактах эры книгопечатания.» Раньше у меня получалось заруливать сюда чаще, но в последнее время навалились неотложные дела, наложилось одно на другое, смешалось черное с белым. И я с горечью вспоминал о магазинчике, о лавке чудес, как я называл ее про себя, вспоминал о радушном ее владельце Артуре, который был помешан на всяких разных библиофильских штуках, и с которым я непременно перешучивался, разыскивая на полках его лавки такие раритеты, за которые царь Давид, не глядя, отдал бы свой знаменитый перстень. Вот интересно, а не был ли жмотом этот самый Давид? Нет, не похоже… — Как думаешь, Артур? — пройти переулком и толкнуть дверь лавки чудес, приветливо откликнувшуюся медным колокольцем, пожать руку хозяину, было делом пяти минут, и Давид еще не успел отпустить мое воображение. — Как думаешь, царь Давид легко расставался со всякими своими волшебными артефактами? — Э, друг мой! — имитируя легкий восточный акцент, отозвался Артур, похлопав меня по плечу. — Что ему артефакт? Он сам себе — артефакт! Посмеявшись, я двинулся вдоль полок-стеллажей, плотно заставленных томиками книг, дошел до конца и тут увидел его. «Biblio-Mat» — первое, что бросилось мне в глаза. Это было… Не знаю, больше всего это напомнило мне допотопный холодильник, детище раннего «Дженерал Электрик» — в человеческий рост аппарат, зеленый, со скругленными углами, а прорезь для монет, это я уже сам догадался, что для монет, так вот, прорезь придавала ему сходство еще и с уличным аппаратом по продаже газировки. — Артур! — почти по-библейски воззвал я. — Что это за чудо? — Красавец, скажи! — горделиво, словно о сыне-первенце, откликнулся хозяин-букинист. — Я как увидел на фотке каталога, заказал сразу, даже на ценник не глянул! Сам знаешь, все эти торговые автоматы приелись давно, а у меня… удивительно! Удивительно, — это слово как нельзя лучше подходило к этому библио-черт-с-ним-как-удивительно-мату. — И вот, — не останавливаясь, рассыпал объяснения, мой библиофил Артур. — Я складываю сюда разные книги, недорогие бумажные корешки, солидные тома в кожаных обложках, всякие, на любой вкус. Любая книга за одну цену, за одну монету. — Он важно указал на прорезь. — Каждая книга — твой сюрприз! Они не повторяются, не найдешь двух одинаковых, это гораздо интереснее всяких гадалок и предсказаний! — разошелся Артур. — Выбери книгу, выбери судьбу! — выпалил он наконец и умолк, будто потрясенный собственными речами. — Ну ты даешь, Артур! — я сам едва обрел дар речи от такого продуманного спича опытного менеджера по продажам. — Я-то думал, ты скромный продавец книжного антиквариата, а ты такую рекламу задвинул! Артур смутился. — Сам не ожидал, — пролепетал он. — Так проникся библио-матом, вот и расписываю его, не жалея сил. Что, рискнешь? Это тебе не жвачку или сигареты в уличном автомате покупать, — это настоящая литература. — Он помедлил и закончил свою мысль едва ли не шепотом. — Или не литература. Слегка удившись спаду артурова настроения от пафосных нот до задумчивого бормотания, я пошарил в кармане, выудил монетку и, не глядя, словно по наитию, просунул ее в прорезь автомата. Плод новаторской мысли дизайнера-авангардиста завибрировал, зажужжал, в его недрах, словно в механизме старинных часов с маятником, что-то застучало, затикало, и, наконец, со звуком крутнувшегося диска телефона одна тысяча двадцать восьмого года выпуска, на полочку внизу выпала книга. Артур, переполненный любопытством, вытянул шею. — Муть какая-то, — разочарованно бросил я. — Что за дамские романы ты туда напихал? — Дамские? — картинно возмутился лавочник-библиоман. — Да у меня их в заводе отродясь… На обложке покетного издания красовались облака нереального, я бы даже сказал, вычурного цвета: темно-зеленые и синие, изнутри подсвеченные оранжевым, они беспокойно клубились, завивались, заполняя собой низкое вечернее небо. Все вместе это производило впечатление хорошо поставленного удара, после которого нет никаких ощущений во всем теле, только ватная мягкость и звенящая тишина. Еще там была дорога через бескрайние равнины, и двое людей возле автомобиля с распахнутой дверцей. «Я знал, что ты будешь ждать меня здесь, на этом пустынном шоссе, под этим горящим небом. Помнишь, когда мы впервые увидели эти небесные битвы оранжевых туч и серых летучих облаков? Ты сказала, это всего лишь сон, сейчас мы проснёмся и удивимся тому, что нам приснилось одно и то же небо. А оказалось… Оказалось, что мы вовсе не спим. Мы скитаемся. По разным дорогам, под разными небесами, в разных жизнях. И, все-таки, есть у нас шанс на встречу. Потому что, этот шанс — наша любовь». Я прочитал это вслух и посмотрел на Артура. — Это что за ванильный сироп крестницы Бертрис Смолл? Да еще и с претенциозным названием «К востоку от грозы»? Тот пожал плечами, я только было собрался посмотреть, что за великая жрица любовной интриги собрала все это под такой оригинальной, вроде бы и не вяжущейся с аннотацией, обложкой, как входная дверь вновь нежно отозвалась серебром колокольчика, впуская еще нескольких посетителей. Я сунул книжку в карман плаща и, мрачно кивнув своему незадачливому рекламному агенту и сбытчику топовых любовных историй, пошел на выход. В машине я первым делом воткнул в айфон зарядник. И тут же раздались мелодичные трели вызова. — Настоящий малиновый звон, — буркнул я самому себе, машинально отметив, что слишком много упоминаний названий цветов за сегодняшний день. И ответил на вызов. *** — Простите, ради бога, — мой незапланированный клиент встретил меня в дверях «вкусной» квартиры. — Но, понимаете, инструмент мне необходим постоянно, я, конечно, не музыкант, но играю для вдохновения, а тут такая неприятность!.. В его сопровождении я прошел в просторную гостиную, которую ненавязчиво хотелось назвать залой, такая она была обставленная с тонким вкусом, как изящная шкатулочка — портьера к портьере, паркетинка к паркетинке, канделябр к канделябру. Рояль здесь занимал почетное место, как и полагается — у окна. — Какой у вас редкий экземпляр, — устроился на табурете и нежно коснулся клавиш. — Фазиоли у нас не часто встретишь, а жаль, такие данные… — Вы правы, — поспешил ответить мой заказчик. — Я дорожу им, очень. Но, видите ли… — Да, — согласился я с ним. — Слышу. Конечно, я слышал. Но мне хотелось рассматривать, не слушать, пока лишь рассматривать владельца рояля. Он был примерно одного со мной возраста, с зачесанными назад густыми светлыми волосами, приятным лицом, выражающем беспокойство за своего концертного питомца. И он был похож на свой рояль. Такой же открытый и редкий. Настройщики фортепиано — люди с чутким слухом и врожденным камертоном внутри. Мне этот клиент определенно понравился, так что я постарался произвести впечатление. — Что же расстроило моего Фазиоли? — Скорее всего, изначальная перетяжка струн при цвиковке, — я вздохнул, заказ трудный, но зато и рояль и немузыкант — прекрасны! — Несчастный случай, — я начал говорить, попутно приступая к своим непосредственным обязанностям фортепианного мастера-настройщика. — Это бывает в виде квадратных порожков, грани которых перетирают струны, слишком большие переломы на каподастрах или между колком и аграфом, перепутанных деревянных молотков, неверно по диаметру поставленных струн, ну, и вы сами знаете, — авантюризма производителей. И я наиграл Листа, легко, Фазиоли откликнулся на мои пальцы, словно знал меня не один десяток лет. — Это же великолепно! — мой блондинистый заказчик заволновался, подыскивая слова. — Вы так сыграли эту Кампанеллу, будто это какой-то Танец маленьких утят, а не сложнейшая фортепианная пьеса! Виртуозно! Через мгновение он подал мне руку и улыбнулся — открыто и искренне. — Еще раз извините, я не представился сразу. Меня зовут Даниил, и без кофе я вас никуда не отпущу. Он убежал, еще раз улыбнувшись, а я заново принялся рассматривать гостиную. Внимание мое привлекла картина на стене, слева от окна. — Вот, пожалуйста. — Даниил вернулся с подносом, ловко и аккуратно, расставив все на столике, приглашающе дернув подбородком. — Я очень часто играю, ловлю вдохновение, а сегодня сел играть, и все, я решил — как же писать, я часто работаю по ночам… — Какой интересный пейзаж, — указал я глазами на картину. — Представляете, а я ее сегодня как раз и видел. — Это невозможно, — небрежно отмахнулся мой заказчик, отбросив движением головы упавшую на глаза светлую прядь волос. — Картина существует в единственном экземпляре, она и не покидала этой комнаты. Ее написала моя матушка, немного не успев закончить. — На этой фразе он словно споткнулся и посмотрел на меня смущенно. — Разве что… — Ну да, — я поднялся и, дойдя до холла, вынул из кармана висевшего там плаща книгу из библио-мата. — Вот, на обложке. «К востоку от грозы». — Я знал, что ты будешь ждать меня здесь, на этом пустынном шоссе, под этим горящим небом. Помнишь, когда мы впервые увидели эти небесные битвы оранжевых туч и серых летучих облаков? Ты сказала, это всего лишь сон, сейчас мы проснёмся и удивимся тому, что нам приснилось одно и то же небо. А оказалось… Я прочитал это с первой страницы и вопросительно глянул на Даниила. Мочки изящных ушек молодого человека запунцовели от смущения. — Оказалось, что мы вовсе не спим. Мы скитаемся. По разным дорогам, под разными небесами, в разных жизнях. И, все-таки, есть у нас шанс на встречу. Потому что, этот шанс — наша любовь. Это уже договорил он сам, наизусть, четко произнося каждое слово. — «К востоку от грозы» — так называла свою картину моя мама, а я поместил ее на обложку. Приятно, однако, встретить свое произведение, вот так, в кармане плаща, можно сказать, чуть ли не у сердца восторженного читателя. — Я не совсем читатель и вовсе не восторженный, — начал я, и тут до меня дошел смысл сказанного. — Так это, — я глянул на обложку. — Алена Ланская?.. — Ну, так получилось, модно издаваться под женским псевдонимом, романы же и есть — дамские. — Даниил подошел ко мне ближе. — Как же моя книжка оказалась у тебя, если ты даже не читатель, не буду повторять, восторженный? *** — … а теперь перейдем к обзору книжных новинок! — я сделал радио погромче, сворачивая к дому. — Очередной роман известной писательницы Алены Ланской снова привлек к себе внимание лихо закрученным сюжетом, приправленным яркими страстями и увлекательной интригой… — Даня, — я ткнул пальцем в кнопку вызова на айфоне. — Гроза собирается, и ветер с востока гонит, не забудь закрыть двери на балкон. Над городом собирались тучи: темно-зеленые и синие, изнутри подсвеченные оранжевым, они беспокойно клубились, завивались, заполняя собой низкое вечернее небо. Я остановил машину возле дома и двинулся к подъезду, нашаривая в кармане связку ключей. Вместе с ключами из кармана вывернулась монетка, упала и поскакала по ступеням крыльца, звеня и подпрыгивая…