По цене лома

Два мальчика, два тихих обормотика, ни свитера, ни плащика, ни зонтика, под дождичком на досточке качаются, а песенки у них уже кончаются. Что завтра? Понедельник или пятница? Им кажется, что долго детство тянется. Поднимется один, другой опустится. К плечу прибилась бабочка- капустница. Качаются весь день с утра и до ночи. Ни горя, ни любви, ни мелкой сволочи. Все в будущем, за морем одуванчиков. Мне кажется, что я — один из мальчиков. Александр Кушнер

— Слушай, ну ты же мог хотя бы возмутиться! — Маришка уж точно была возмущена моим бездействием и вялым отбрыкиванием. — Можно подумать, что дни рождения у тебя случаются каждый месяц! — Мариш, — в очередной раз я попытался купировать бурю эмоций моей подруги. — Ну вот скажи, какая разница? Все равно, где праздновать, а на работе еще и веселее, и пользы больше! — Кому, кому пользы? Сам уже с ног падаешь, на уме одна работа, так еще и в свой день рождения в клинику явился, и дежурство взял, внеплановое! Ну кто так делает? Маришка была права, на все сто процентов права. День рождения для меня давно уже не был чем-то из ряда вон выдающимся, а праздновать в одиночку, в своей холостяцкой квартире, даже если она, квартира эта и прилично убрана, а в холодильнике полно вкусной еды, — на одного! — не хотелось. Поэтому я и вызвался подменить на дежурстве Кольку Лапшина и ни чуточку об этом не жалел. Жалела Маришка, на правах моей давней подруги, добровольно взявшей на себя если не материнские, то сестринские обязанности уж точно. С Маришкой мы дружили с первого курса мединститута. Точнее, заприметила она меня еще на подготовительных курсах, потому что, как она потом выразилась «такой худенький испуганный малыш, тебя непременно хотелось опекать». До сих пор я спорил с ней на эту тему, так как сам себе я никогда не казался ни худеньким, ни испуганным, но, опять же, исходя из народной мудрости, женщинам такие вещи виднее. Пока мы учились, у нас обоих определились специализация, и, это больше относилось ко мне, разумеется, и ориентация. Маришка, узнав, всплеснула руками, всхлипнула и обняла меня со словами, как же это, честно говоря, жалко, но я всегда могу на нее рассчитывать, мы же друзья, друзей не бросают. Со временем, Мариша привыкла разбирать мою личную жизнь с видом крутого психоаналитика, и, если честно, мне частенько ее разборы бывали полезными. Все-таки, у каждого гея должна быть личная гейская подруга, а то когда поговорить не с кем, это очень плохо, не дело. После всех непременных ординатур мы оказались в одной клинике, я хирург-акушер и Мариша анестезиолог. Шло время, а мы все дружили, и я все так и был под надежной маришкиной опекой. Вот и сейчас, она возмущалась моим пренебрежительным отношением к самому замечательному, по ее мнению, празднику в году. — И я тебе в сотый раз повторю, — Мариша деловито забивала данные личных дел пациентов в рабочий компьютер. — Не хорошо, что ты один и один. Почему ты расстался с Данилой? Вы так замечательно смотрелись вместе! — Угомонись, Мариш. — Мне вовсе не хотелось вспоминать бывшего, тем более, прошло порядочно времени, чтобы улеглась обида на него, Данилу, такого крутого, уверенного, непоколебимого, но ужасно вспыльчивого, который требовал к себе круглосуточного внимания и бесконечных многолюдных тусовок, клубешек и пикников. — Я от него устал первым, если хочешь знать. Он бы и не бросил меня. — Тебе следовало быть к нему снисходительным. Потерпеть его маленькие слабости и недостатки. — Может, и ему тоже? — Ладно, — Мариша быстро остывала, если я убеждал ее, что все хорошо, волноваться не о чем. — Ты все равно все сделаешь по-своему. Она вышла из-за стола и вытащила из-под него же объемистый бумажный пакет. — Принимай подарки, милый мой Лев. Вот, другое дело! Наконец и подарочки! — Хотела тебе подарочных сертификатов накупить, так ты ведь еще год будешь до магазина ехать, поэтому сразу все. Я с любопытством сунул нос в пакет. Книги, ура! Мои ненаглядные детективчики и самые что ни на есть свеженькие. — Спасибо, Мариш! — Там еще вино, приличное, тебе полезно для разгона мрачных мыслей, если нападут. Фрукты, не забудь переложить в холодильник, сыр, нарезка всякая. Перекусишь, как с дежурства домой приедешь. И еще… — она подмигнула. — Один сертификат я тебе все же купила. Она протянула мне блестящий пластиковый прямоугольник. — В бассейн абонемент? — В любое время! — зачастила подруга. — В любое время, у тебя отпуск скоро, вот и поплаваешь, тебе полезно, может, познакомишься с кем приличным, ну кто знает, не ухмыляйся, кому сказано! Тут, к счастью, брякнул внутренний телефон. — Лев Алексеевич, — главный явно был в приподнятом настроении. — Вас сердечно с днем рождения! Не юбилей, не юбилей, — он отечески похлопал меня по плечу. — Так что, вот грамота, с моими наилучшими пожеланиями, премия в подсчет… И… — он вместе с грамотой протянул мне небольшой сверток с бантиком на упаковке. — От меня лично. То, что не отказался от дежурства — ценю. Я улыбался, вернувшись в ординаторскую. Наши уже собрались, пошли поздравительные речи, снова похлопывания по плечам, на сей раз дружеские, потом все одновременно заговорили, кто о чем, а я аккуратно развязал бантик на врученном мне подарке. — О, Григорич подарил? — Маришка глянула мне через плечо. — Юмор у него специфичный, на то он и главврач наш… давай скорее, посмотрим! Специфичность юмора нашего главного давно уже стала предметом наших шуток. Марише, например, на ее день рождения подарил голого пластмассового пупса, который пил и писал. С пожеланиями такого же живого в этом году. — Нда, — протянул я. — В Григориче никогда не ошибешься, стабилен, как швейцарский банк. Главный презентовал мне гравюру с картины Писающий мальчик, все бы ничего, только пенис у мальчика был чуть ли не с него размером. Маришка заржала так, что я чуть было не выронил эту красотищу из рук. Праздничный кофе-брейк закончился, все разошлись по своим делам, Мариша вернулась за компьютер, я сел за стол у окна заполнять бумажные истории болезней. Потом была плановая операция, кесарево, потом осмотр, рабочий день шел своим чередом, ни шатко, ни валко, незаметно прошел вечер, и мы уже начали надеяться, что и ночь пройдет спокойно и ровно, без сложных внезапных скорых. Только рано мы успокоились. Ближе к полуночи, в самое такое неподходящее время, хотя когда оно бывало подходящим, одновременно загудели наши личные телефоны. — Лев Алексеевич! — наша операционная сестра Наташа уже бежала по коридору. — Экстренно из обсервации требуют на осмотр. В обсервации на кушетке испуганная женщина, рядом ее за руку держал совсем молодой человек, неужели, мельком подумал я, муж? — Доктор, — женщина умоляюще всматривалась в мое лицо, пока я ее обследовал. — Ребенок, малыш, он очень странно шевелится, как будто толчками, это ненормально, скажите. — Поднимайте ее на КТГ, — командовал я. — Сердцебиение ухом нормальное, но, исходя из анамнеза. Анамнез мне читала Наташа, он был не очень хорош, лучше подстраховаться, интуиция меня никогда не подводила. — Вы кто, муж? — я обратился к юноше. Присмотревшись, я заметил, что он весь в слезах, а пациентка уговаривала его успокоиться и не переживать, все хорошо будет. — Я ее брат. Доктор, вы обещаете, что все хорошо будет? — Я не Господь всемогущий, — нахмурился я. — Давайте каталку. Молодой человек одним движением поднял сестру на руки и переложил на каталку, причем было видно, что это не стоило ему ровно никакого физического напряжения. На этаже пациентку подключили к аппарату, акушерка устроилась у кровати, я уселся рядом. Через двадцать минут аппарат выдал, что исследование окончено, никаких патологий не выявлено. — Продлим до часа, — решил я. — Что-то не то. Что было не то, я не смог бы объяснить, сердцебиение плода было ровным. Вот это меня и насторожило, догадался я. Учащений нет. Не мог же малыш так уснуть? Акушерка оглянулась. — Вам тоже кажется, что реже становится? Я проверил датчики. — Смотри, двадцать минут назад этого не было, а сейчас сердце замедляется, да? И в эту минуту аппарат издал противный режущий уши писк. — Состояние плода резко ухудшилось! Проверьте состояние плода! Я уже звонил по телефону. — Операционная? Срочно, разворачивайтесь. Острая гипоксия. Мы едем! Через четверть часа мне на руки выплескиваются зеленые воды, сердце замирает в испуге, вдруг не успели, но акушерка обтирает младенца сухой пеленкой, и я слышу его судорожный вздох. Через минуту он кричит во всю мощь своих новорожденных легких. Маришка улыбается из-под маски. — Чистая работа, господа акушеры, только бантика на пуповине не хватает. На счастье! Через четыре часа, под утро, пришел проверить пациентку. Я все уже выяснил про нее, даже успел заполнить историю родов. — Что же вы не сказали, что у вас такой тяжелый случай, — подозрение на тромбоз из-за хронического течения синдрома невынашивания, еще пять минут и малыш бы не справился! — Простите меня, — оправдывается женщина. — Я честно думала, что мой гинеколог в консультации мне все рассказал, но у меня еще были не готовы результаты последнего обследования, я думала, что доношу до срока… а сын сам поторопился, вот так и вышло… Она помолчала секунду и продолжила. — Там брат у меня, внизу. Всю ночь просидел, переживал. У нас больше никого нет, только мы и вот сын теперь еще. Я вам там благодарна, доктор! Сдав дежурство, собрав все подарки и поздравления от приехавших на свою смену коллег, я спустился в вестибюль к выходу. — Спасибо вам, доктор! Ко мне подбежал тот самый брат. На этот раз я рассмотрел его повнимательнее: теперь он казался не таким уж и юным, но все равно, молоденький, симпатичный, и как некстати я еще вспомнил, как легко он перенес сестру на каталку, спортсмен, что ли? — Все хорошо теперь будет! Я так и знал, я читал в Интернете, пока сидел тут, про вас только самые лучшие отзывы как о враче, я вам так благодарен, вы не можете себе представить! Я попытался остановить поток благодарностей, до сих пор не привык к ним и чувствую себя неловко. — Вашей сестре очень повезло, что вы вовремя к нам приехали, — аккуратно обошел его я. — Теперь точно все хорошо. — Знаете, — вдогонку доносится его голос. — Вы если, вдруг, на всякий случай, любите поплавать, приходите к нам в бассейн, в любое время, когда вам только захочется! Я тренер по плаванию, а вода — лучший способ борьбы с усталостью! Я замедлил шаг, вот так совпадение! — Бассейн? — Да, — с готовностью продолжил молодой человек. — В «Юбилейный». Вам и от работы недалеко. И… — смущенно добавил он. — И я был бы рад быть вам полезен… Приходите! Что же, приглашение от него, подарок от Маришки, почему нет?!