Маггловский аврор

      Ночью Драко смог выйти из своего корпуса подальше от любопытных глаз, потому что теперь за ним следил всякий, кто видел его выступление на экзамене. На палочке была также записка со знакомым почерком, говорящая о том, что их встреча состоится ровно в 2 ночи на границе маггловского и волшебного леса.       Не прошло и пяти минут, как уже Малфой почувствовал резкие изменения в воздухе: уже не так ярко чувствовался еловый запах, совсем по-другому шелестела трава под ногами, совиные звуки слышались как-то не так. С виду все было также, как и пять минут назад, но нет. Где-то вдалеке слышалось фырканье единорогов, писклявый смех пикси, а по телу бежала мелкая дрожь от резкой волны магии, нахлынувшей на его тело.       — Малфой, — также тихо позвала его Грейнджер как и подошла к нему. Он немного вздрогнул во время оборота, а когда услышал знакомый запах геля для душа, то с облегчением выдохнул. Глаза уставились на такое одновременно похожее и чужое лицо. Единственное, что давало понять Драко, что это его Гермиона — два горящих янтарных камешка, зажигать которые умел только он.       — Грейнджер, — единственное, что смог сказать Драко, после чего они оба сорвались. Пальцы вцепились в лица друг друга, а губы так отчаянно искали тепла в темноте. По щекам обоих текли слезы, а губы жадно касались друг друга, не в силах хоть как-то отдохнуть. Их поцелуй не был заполнен страстью, желанием, похотью — нет. Этот поцелуй был наполнен горечью о столь резкой разлуке, отчаянием из-за недосказанности, пониманием, что все позади.       Когда воздуха уже не стало хватать от таких безумных поцелуев, когда губы опухли от небольших укусов, когда в глазах отражалось лишь наслаждение от всего происходящего, они оторвались друг от друга и просто соприкоснулись лбами, наблюдая за счастливыми глазами.       Пальцы Драко машинально скользнули по волосам Грейнджер, надеясь привычным движением пройтись по длинным кучерявым волосам, надеясь снова пошутить про невообразимую схожесть ее волос с гривой льва, а затем поцеловать в ее вздернутый носик, потому что та точно насупится от такого «комплимента». Но его пальцы быстро и болезненно прошлись между прямыми и короткими прядями Грейнджер. Улыбка резко спала с лица Драко, а их лица уже были на приличном расстоянии.       Когда Гермиона поняла причину смены настроения Малфоя, то виновато заглянула ему в глаза, но ничего не сказала. Ей было легче отвечать на вопросы, чем пытаться рассказать все самой.       — Зачем? — единственное, что мог выговорить Малфой.       — Чтобы узнать как ты, я... — но Гермиона тут же замолкла, понимая, что слезы вот-вот подступят к горлу.       — Ты отдала волосы тем ведьмам, чтобы просто узнать как я?! Грейнджер, ты понимаешь, что подвергла себя такому риску, что я удивляюсь, как ты тут стоишь! — до него быстро дошло осознание того, с чем связаны ее волосы и информация об его самочувствии.       Теперь слезы точно полились градом из ее глаз. А он просто не мог видеть Грейнджер и слезы. Поэтому ее лицо тут же было прижато к широкой груди Малфоя. Всхлипы этой ведьмы были слышны еще около пяти минут, но когда сил уже не было на плачь, она аккуратно обвила его тело своими руками и тихо сопела, пока его пальцы пробегали по прямым и короткими волосам, привыкая к новыми ощущениям.

***

      На утро Малфоя вызвали к начальству. Но каково было его удивление, когда за столов он увидел не привычные ро... лица тех магглов, которые его уже знатно задолбали, а увидел Поттера и Уизли. Оба сидели с прямой спиной — были напряжены — и оба нервно постукивали пальцами по столу.       — Мистер Поттер, мистер Уизли, вы меня вызвали? — стальным голосом спросил Малфой, отчего оба вздрогнули и повернули головы в его сторону.       — Малфой, как ты их терпишь?! — чуть ли ни воя спросил Рон, забыв про всю официальность. После него Гарри и Драко выдохнули. Малфой сел на свободный стул и окинул их взглядом, который никто не ожидал увидеть — он скучал.       Малфой скучал по этим вечно бесящим лицам, которые видел 7 лет в школе, скучал по их характерам и вечным перепалкам, но больше всего он скучал по третьей составляющей их золотого трио, которой тут не оказалось.       — О чем ты, Уизли? — ненавязчиво спросил Драко, прекрасно понимая, о чем идёт речь. Но прежде чем услышать ответ Рона, свое слово вставил Поттер:       — Ты обязан вернуться в наш Лондон, — не спеша проговорил он, выделив одно слово, от которого в голове все мысли падали, а зрачки вдвое увеличивали свой размер.       — Зачем? — уже без капли насмешки спросил он. Хотя, если здесь сидит Рон, то Малфой мог догадаться «зачем». Если с Поттером у него криво-косо, но все же складывались приятельские отношения, то с Уизли никакого общения у них не складывалось. И это можно считать прогрессом для Гермионы, которая так долго старалась примирить троих самых важных мужчин в жизни.       — Ты сам знаешь зачем. Ее поступки зашли слишком далеко, а твой патронус чуть не довёл ее до сумасшествия! — к концу предложения голос Гарри повысился от напряжения и отчаяния. Он понимал, что Драко не хотел сделать ничего плохого, отправляя патронус с известием о его полном благополучии. Но он и думать не мог, что Гермионе покажется это ложью, что у неё начнётся истерика, а потом — втайне от всех — она найдёт ведьму, которая за счёт ее волос скажет ей, как он. Он не мог подумать, что каким-то чудом Поттер с Уизли узнали об этом и вовремя ее спасли от этой ведьмы, которая после отрезанных волос, хотела отрезать и голову...       В его взгляде читался ужас, после сбивчивого рассказа Поттера и Уизли, они оба пережили все эти ужасные моменты заново, из-за чего часто друг друга перебивали и нервничали как малые дети. Драко конечно мог пошутить над ними, если бы в его голове не крутилась одна мысли: «Я мог бы ее больше никогда не увидеть, если бы не они».