Амбивалентность

      Черный. Сегодня цвет настроения черный. Черная олимпийка, плотно сидящая на мышцах, черные сигареты в черном рюкзаке и глаза сегодня особенно черные, чернее бездны. Только небо серое, но тучи черные — опять холодные дожди в преддверии лета.       Ручка нервно стучала по парте, концентрации на голосе биологички о важной теме гельминтологии уже не было, настоящие гельминты за дверью — девочки в коротких юбочках с горящими, но пустыми глазами, одинаково одетые, одинаково тупые. Массовая штамповка. И каждая свято верила, что она особенная, что ее непременно заметят, влюбятся и что именно ее зажмут в туалете во время урока, трахая как в последний раз. Из всего — только последнее правда, бывало под настроение, а потом следующая. Выбор был большой, на каждый день, можно было даже к дрочке не прибегать. Но дрочка тем приятнее, что ты потом не был никому ничего должен, что никто потом за тобой не бегал, обливаясь слезами.       Тянь поглядывал на часы, висящие над доской, оставалось пару минут и снова придется строить из себя добренького и хорошенького, нельзя же никого обижать и настоящим быть нельзя. Или можно? Тяню порой казалось, что если он прямым текстом будет слать всех, они все равно будут ходить за ним, как заколдованные непонятно чем.       Звонок забил по ушам, последнее слово биологички о домашнем задании и все засобирались. Почти настал сладкий конец дня — еще один урок и домой. Единственное, нужно было сначала разгрести сопли, столпившиеся под дверью. Тянь накинул рюкзак на плечо и вышел, заранее натянув фальшивую улыбку. Уже ожидавшая его орава, встретила его положительным: «Тя-янь, а мы тебя заждались!». Они махали своими тонкими пальчиками с бесцветным маникюром [у особо дерзких был бежевый лак], и стреляли белоснежными улыбками, судорожно ожидая момента, когда Тянь подойдет к ним. — Всем привет, — подойдя, оглядел он их свысока. — Приве-е-ет, как ты? — с разных сторон посыпались голоса. — Куда сейчас, обедать? А? Тянь?       Каждая так и норовила вылезти вперед, уловить черный взгляд и задержать его на себе. Но даже так, Тяню было безразлично, только он был вправе выбирать и решать, только он мог подарить да или нет. Ни одна из них ничего не значила, ни одна из никогда не сносила ему башню настолько, чтобы Тянь за ней носился, а не наоборот. Честно говоря, он даже не запоминал их имен, не запоминал лиц тех, кого трахал в туалете или на вечеринках. Редко бывало, чтобы в память западало лицо, в основном из-за настойчивости какой-нибудь девки. Обычно каждая понимала, что секс на один раз, но бывали в его практике исключения.       Прошерстив взглядом, Тянь увидел только парочку знакомых лиц. Иногда у него создавалось впечатление, будто они каждый раз сменялись новыми партиями, а все «отбракованные» им самоликвидировались. Вон ту черненькую, он, кажется, как-то раз ебал на вечеринке, когда был вусмерть пьяный, запомнил он ее потому, что у нее очень внушительных размеров рот и ловкий язык. — Тебе нравится? — спросила она довольным голосом. — Да-да, оче-е-ень, не останавливайся, — рвано дышал Хэ.       Он грубо взял копну черных волос и интенсивно начал двигать ее головой вверх вниз, словно это не живой человек, а джойстик от приставки, а все происходящее вокруг, как левел, который надо было пройти. Слышались звуки причмокивания, ее рот плотным кольцом сжался на члене, она умело прятала зубы, еще немножко и чекпойнт. Безупречно, по телу прошлась волна раскаленных мурашек. Теперь можно было застегивать ширинку и идти дальше пить. — Я-я пошел, — протянул Тянь с улыбкой. — В смысле? А я? — непонимающе она посмотрела своими карими бусинками. — Веселись, — пожал плечами он.       Тянь не знал наверняка, был ли у него настрой сегодня кого-то ублажать, может быть, даже и на перемене? А что, адреналинчик. Давно он такого не устраивал. С той хрупкой девочкой, стоящей неподалеку, волосы которой были выкрашены в красивый шоколадный, чем-то граничащий даже с рыжим, он отлично позабавился как-то раз в подсобке. Запомнил Тянь ее, кстати, потому что у нее волосы необычного цвета, а еще приятно пахли. — Да, да, пожалуйста, еще! — кричала она, извиваясь под Тянем.       Ее наливная грудь прижималась к стене, в полумраке это выглядело очень сексуально, на ощупь она была упругая, кожа нежная. Но волосы, это было нечто, они пахли каким-то фруктовым ароматом и, прикасаясь к ним губами, Хэ ощущал, будто шелк целовал.       Вот только с момента его сбивал ее истошный крик, голос у нее был отвратительный — высокий, писклявый, даже какой-то детский, словно она из мультика сбежала. — Заткнись, — зло прорычал Тянь ей в ухо, а она только сильнее возбудилась и громче орать стала, тогда он попробовал зажать ей рот рукой, но ее писк все равно проскальзывал сквозь зажатые пальцы.       Невыносимо. Желаемая разрядка становилась все дальше и дальше. Не выдержав, Тянь вышел из нее и отстранился. — Что-то не так? — обеспокоенно спросила та. — Слушай, кончить не получается, сейчас уже урок будет, опоздаем. — Это из-за меня? Ну-у, может я могу что-то сделать? Может прогуляем? — Извини, не могу, — пожал плечами Тянь. — Все хорошо. Давай в следующий раз, сладкая, — приторно прошептал он ей на ушко и поцеловал ее в мочку, и та, кажется, забылась совсем, она только положительно покивала, натягивая ажурное белье.       Но Тянь, снимая презерватив и выбрасывая его в какое-то ведро, точно знал, что следующего раза не будет. Никогда.       Порой Тянь задумывался и его поражали масштабы катастрофы. Насколько же все-таки некоторые девушки себя не ценили, насколько им было все равно на себя, они сами относились к себе, как к мясу, давая первому встречному. Не то, чтобы Хэ осуждал их, он не лучше, это ведь, наверно, какая-то форма самоутверждения, что он может любую, потому что любая его хочет. А иногда даже не любая, редко, но предложения от парней тоже были, пару раз ради интереса Хэ соглашался, но дальше минета не заходило, кончить даже не получалось. Противно было что ли..? Да и совсем влечения не было, в голове все равно вырисовывалась какая-нибудь красотка.       Тяня расстраивало то, что порой даже самые хорошие девушки хотели лечь под него, под такого ублюдка, который их безжалостно использовал. Он задумывался об этом и приходил к тому выводу, что вряд ли они действительно хотели секса на один раз, ну, там ради галочки, что потрахались с лучшим парнем школы. Большинство ведь реально хотели продолжения, какого-то развития и отношений. Вот только почему они думали, что могут зацепить Тяня, заходя сразу сгоряча? Для него оставалось это загадкой. — Так что, пойдешь обедать? — спросила очередная.       Нет, все-таки нет. Его настигла безнадежная моральная усталость, а если он сейчас пошел бы развлекаться с какой-то девкой, то моральная усталость только усугубилась бы. Подобные выходки хороши, безусловно, только для физической разрядки и ощущению себя, но только не для моральной составляющей. Сегодня Тянь принял решение, что ограничится бессмысленными разговорами. Или нет..? — Охренительно, уроки отменили! — громко и блаженно глаголил Цзянь, идя по коридору. — Че ты разорался? — недовольно бурлил Рыжий. — Отменили и отменили. — Как будто ты не рад! — Чем сегодня займемся? — спросил Чжань. — Лично я, иду домой, — все так же пассивно агрессивно говорил Шань. — Рыжик, — улыбнулся Цзянь. — Давай ты перестанешь психовать на пустом месте и мы, наконец, нормально проведем день вместе, — его интонация стала тяжелой и нервной, а глаза прищурились, кажется, И был готов треснуть Шаню прямо по его морковной макушке. — В самом деле, может сегодня реально нормально, — особенно ярко выделил Чжэнси последнее слово, — в баскетбол погоняем, а потом пойдем в компьютерный клуб, например? — неожиданно предложил он, а Мо с удивлением покосился на того, несвойственно, чтобы пассивный Чжэнси сам проявлял инициативу. — Там погода херовая — дождь. — По прогнозам, дождя не будет, — настырно продолжал И.       Тянь, глядя на этих троих, в миг будто выстроил вокруг себя шумозащитные экраны, акцентируя внимание только на их компашке. Забавное сочетание, на самом деле, выходило. Все трое, совершенно непохожих друг на друга, но вместе. Тянь на секунду поймал себя на мысли, что у Рыжего-то были друзья, и он вдруг задумался, что, может, и не такой у Рыжего скверный характер, как кажется на первый взгляд? Любопытно, на самом деле.       Но еще любопытнее для Тяня было узнать другое. И яркими вспышками замелькали в голове позавчерашние кадры, где Шэ Ли бил Рыжего под дых, а тот корчился от боли, хватаясь за сетку. Каким образом вообще и что связывало этих двоих? Шэ Ли не самый классный человек, чтобы иметь с ним какие-то связи, а отношения с Рыжим у них явно не на позитивной ноте. Почему, зачем? Кажется, Тянь нашел себе новое развлечение. — Эй, девочки, а что скажете об этих троих? — кивнул Хэ в сторону компашки. — Хах, что? — оглянулись они. — Ты об этих? — Гиперактивный белобрысый псих, прилипший намертво к своему дружку Чжэнси. — Которому, кстати, пофиг на него, — усмехнулась одна из них, закатывая глаза. — А о Шане? — спросил Тянь. — Кто? Кто это? Ты про Рыжего? — Да-да. — Ну-у, он гопник и нищеброд, от него одни проблемы, мне кажется его скоро исключат, — надменно хихикнула та самая черноволосая. — А почему тебе это интересно? — Да так, любопытно, чем школа живет, — пожал плечами Тянь, подтягивая рюкзак на плечо. Нового он ничего не узнал о Рыжем, но тем интереснее, если никто ничего о нем не знал, то что это за темная лошадка? Вернее рыжая лошадка. — Обедать? — в третий раз спросили у Тяня. — Нет, — твердо заявил Тянь и, растолкав девушек, направился прямиком к компашке.       Одержимый идеей, для Тяня теперь не существовало преград. Неожиданно для всех Хэ вклинился между Чжанем и Цзянем, закидывая руку на второго. Все трое одарили недоумевающим взглядом Тяня, а в глазах Рыжего прочиталось особое: «Ты че, дебил?». Они молча стояли так секунд тридцать, пока до всех доходило происходящее, в это время Тянь начал каждого оценивать взглядом, сначала Чжаня, которому на все было, кажется, флегматично, затем он посмотрел на остолбеневшего Цзяня и только в конце встретился со свирепеющим янтарным взглядом.       Тянь подумал, что стоило бы заходить издалека, поэтому он вновь перевел взгляд на Цзяня и вдруг резко прервал тишину: — Что собираетесь делать? — с улыбкой спросил Тянь. — Э-э. Ну, — заикаясь, начал Цзянь, не находя слов. — Не мог бы ты убрать руку, — попытался с неприкрытой неприязнью сдвинуть И белую и костлявую, но она была слишком тяжелой, а Чжань лишь молча сверлил происходящее взглядом. — А что не так? Я слышал вы в баскетбол собрались играть? — И че? — вклинился Шань, приподняв бровь, он явно не ожидал такой внезапной наглости. — Тебе какое дело вообще? — Вы меня не позвали, мне кажется это грубо, — сделал он задумчивый взгляд. — А с хуя ли мы должны тебя звать? — Шань состроил еще более недоумевающую мину. — А с какой стати не должны? — все так же нахально продолжил Тянь.       И этот его наглый вопрос, по правде, поставил Рыжего в тупик, потому что он не нашел ответа. Он лишь сжал кулаки и создалось впечатление, будто он сейчас, как собака, возьмет и сорвется с невидимой цепи, набросившись на Тяня и выгрызая беспощадно тому глотку. Чжань, заметив злющий взгляд Шаня, подумал, что стоило бы остудить ситуацию, ибо сейчас непременно произойдет что-то плохое, если этого не сделать. — Ты Тянь, верно? — спросил он. — Да, — обернулся на того Хэ. — Я Чжань Чжэнси, предпочитаю, чтобы меня называли по имени, без прозвищ. Будем знакомы, — протянул руку Чжэнси, а Тянь ее с показательным удовольствием, видимо, чтобы побесить Рыжего, пожал. — Прекрасно, а ты, бледная красавица, кем будешь? — обратился Тянь к И, вновь уставившись на того. — Прекрати на меня пялиться… — Знаешь, я просто подумал, что у тебя брови бледноваты. Но, на самом деле, выглядит симпатично, — сильнее облокотился на Цзяня Хэ. — У тебя есть чувство прекрасного, но слышать от парня «выглядит симпатично» как-то слишком… — И вдруг стал в миг серьезным и смотрел на Тяня исподлобья. — Я редко кого-то хвалю, цени это, — усмехнулся Тянь ему в ухо, юрко переводя в этот же момент взгляд на Шаня.       Дыхание становилось с каждой секундой тяжелее и горячее, в глазах разгоралась непреодолимая ненависть. Реплика Чжэнси, которая должна была более менее утихомирить ситуацию, дала обратный эффект. Шань еще больше разозлился, оттого, что вообще потерял логическую нить происходящего. Этот холеный придурок мало того, что «ворвался» со своим папашей в дом Шаня, так еще теперь и к друзьям его набиться решил? Ни в какие ворота. — Блять, — зло выплюнул Шань. — И долго эта хуйня продолжаться будет? — Гуань Шань взбесился? — с этой знакомой приторной интонацией задал вопрос Тянь. — Вы знакомы? — с подозрением нахмурил густые брови Чжань.       Тянь хотел, было, пошутить насчет того, что трудно не знать по имени грозу школы, но предпочел оставить шутку при себе, выставляя Рыжего еще большим недоумком. — Нет, — молниеносно ответил Шань. — Да, — ответил Тянь. — В смысле? — спросил И. — Че, бля?       Узкие зрачки Шаня, казалось, расширились до космических размеров. Похоже, он не рассказывал своим друзьям о ужине. Тянь не мог не найти это забавным, почему Рыжий такой скрытный? Он, как комок для пряжи, который надо распутывать и распутывать, только еще в добавок и колючий, словно ежик. — Ну как же, ты забыл? Ты у меня как-то сигарету попросил за школой, там и познакомились. — Шань не рассказывал об этом, — заинтересованно сказал Цзянь. — Потому что это неважно, — слегка отвернул голову Мо. — Ну в таком случае, если вы знакомы, то я Цзянь И, — посмотрел он на Хэ. — Но руку все-таки убери. — Окей, — улыбнулся Тянь, следуя просьбе И. — Так чего, куда вы там собирались? — В баскетбол, можешь пойти с нами, если хочешь, — ответил Чжэнси. — Вчетвером веселее. — Че, вы серьезно? — нахмурился Шань. — Я с ним играть не пойду. — Почему? СиСи ведь прав, не упрямься. — Не устраивайте детский сад, — строго сказал Чжэнси.       Иногда Чжань всем своим видом напоминал мудреца, внешне ему было лет семнадцать, но честно, внутренним качествам Чжаня Шань дал бы все девяносто два.       Поразительно, у Шаня просто крышу срывало от абсурдности ситуации. Он янтарным пожаром готов был сжечь Цзяня на месте, потому что не понимал, почему он такой ведомый? Чуть что скажет его лучший на свете дружок «СиСи», как Цзянь сразу же начинает поддакивать и перенимать сторону. Мо тяжело вздохнул, подтянул рюкзак и кивнул головой в сторону двери.       Тянь ехидно усмехнулся, урок он, конечно, прогуляет, но ради такой забавы — оно того стоило. Выходя на улицу, ветер обдал теплым касанием кожу, самое приятное время, чтобы играть в баскетбол, ни о чем не заботясь. Листва играла приятную музыку, услада для ушей и солнечные лучи, и вправду, вышедшие из-за туч, пробирались сквозь листву, поддаваясь шалостям.       Сбросив рюкзаки, Чжэнси достал из недр своего баскетбольный мяч, удивительно, как у него все умещалось в одном лишь рюкзаке. Договорившись между собой, что Шань будет с Чжэнси, а Цзянь с Тянем, Хэ поймал, надо сказать, еще больший азарт. Играть против Рыжего, со всей его неукротимой агрессией и попробовать наоборот, ее укротить. Что могло быть увлекательнее? — Ну, начнем?       Раз, два, три. Стук об землю. Раз, два, три. Эхо в ушах. Раз, два, три. Ветер щекотал волосы и охлаждал, залетал под майку и ласкал кожу. Скрип кроссовок и кед раскалял воздух еще сильнее. Капли пота стекали по и так горячей коже, адреналин бил в венах и дыхание было рваное.       Хэ отобрал мяч у Чжаня и передал Цзяню, а тот вкинул в кольцо, но не попал. Тянь не терял хватки и взял дело в свои руки, точным броском забрасывая мяч. Прямо в яблочко. Филигранно и аккуратно. Шань затерялся где-то блеклой тенью.       Раз, два, три. Сердце бешено колотилось в груди, будучи таким же накалившимся, как комета от полета, только сердце кипело в крови. Раз, два, три. Кровь, она током прошибала вены. Раз, два, три. Полная концентрация на игре.       Тянь умело обошел Чжэнси, еще один бросок и снова в кольцо. Цзянь победно сзади что-то крикнул, игра была полностью под контролем, Тянь был ее хозяином. Цзянь пытался не уступать в великолепии движений, но Чжань был ловче, он выхватил мяч и начал дразнить Цзяня. Но Хэ был еще ловче, умнее и быстрее. Он вновь передал мяч Цзяню, и тут Мо быстро, появившись буквально из неоткуда, перехватил мяч, выводя его. Цзянь пытался блокировать его, но не вышло. Тянь понял, что действовать нужно ему.       Раз, два, три… Раз, два… Раз… И что-то пошло не так.        И вдруг… Он столкнулся с тем, чем не ожидал никак столкнуться. Глаза, эти чертовы янтарные глаза, которые пристально смотрели прямо сквозь. Которые вдруг были наполнены жизнью и жаждой не выиграть, а нечто другим. Жаждой просто преодолеть и раствориться, отдаться игре полностью. И в этот момент, Тянь почувствовал, что каждый раз, когда он встречался с этим уничтожающим, пронзительным взглядом, где-то под кожей у него будто змея проползала, оставляя мурашки. Хэ ощущал себя пылающим в костре. Янтарные глаза излучали языки пламени, которые безжалостно жалили. И Тянь чувствовал это, чувствовал каждый укус, как он сильно болел и как жало оставалось внутри, без возможности вынуть его.       Это был не тот взгляд, который Тянь ловил прежде, не просто агрессивный, совершенно другой. Совершенно по-другому злой, злой даже без хмурых бровей. И, прежде, чем Шань забрал мяч, в памяти отчетливо отпечатался аккуратный овал лица, заключенный в солнечную окантовку, рыжий ежик, который казался пожаром, и шлейф дикого запаха, ни на что не похожего, румяные щеки, но совсем его не портящие, наоборот, делающие бледное лицо живым. Тянь вдруг понял, что он бессилен и обезоружен, ноги будто прилипли и не могли двинуться с места, он почти что добровольно отдал мяч, не сопротивляясь, потому что не мог.       Рыжий был и вправду хорош в игре: быстр, ловок, как огонь. И надо признать, у Тяня до конца игры так и не хватило сил взять и потушить его, казалось, что это невозможно. Шань был сродни ядерному взрыву, и Тянь, по какой-то неведомой причине, попал под удар, оглушаясь так, что потом, в перерывах, он так и не понимал, какого черта? — А-ах, ты сегодня прям в ударе, Рыж, — выдохнул Цзянь, вытирая пот со лба. — Фу бля, прекрати, — бросил Шань. — Давно я так не играл, — поддержал его Чжань, пытаясь восстановить дыхание.       Тянь понял, что конец близок, он даже, если честно, в какой-то момент перестал следить за счетом, потому что совсем забылся. Но чувство собственного проигрыша, чувство нелепости собственных бросков, в сравнении с Рыжим, покоя не давало: — Еще финальную будем? — Не-а, я пас, — Шань натянул собственную майку и вытерся, затем он направился к рюкзакам, доставая из кармана воду. — Ссышь, что я тебе реванш устрою? — усмехнулся Тянь, вглядываясь в лицо Рыжего. — Да нахуй ты мне сдался, я и без реванша все понял, — фыркнул Шань, а после отвинтил крышку бутылки и вылил воду себе на голову, вальяжно промычав. — Давайте только без разборок, — вмешался Чжэнси, присаживаясь на землю. — Так это Рыжий вон нарывается, — продолжил Хэ, сверкая игривым взглядом. — Блять, так жарко, пиздец просто… А сколько время? — вдруг перебил Шань и в миг стал серьезным, поглядывая на предзакатное небо. — Та-а-ак, 18:22, — глянул И в телефоне.       Тянь заметил, как Рыжий моментально занервничал, он быстро выбросил бутылку и застегнул рюкзак, натягивая его на плечо. Он явно куда-то торопился и засиживаться с ними на ванильных посиделочках не собирался. Хэ хотел бы спросить сам, но понимал, что ответа он не дождется и, слава богам, за него спросил Чжань, ну правда, мировой человек: — Уже уходишь? — Ага, опаздываю. — Опять на работу? — Да, поэтому бывайте, надеюсь вас этот хуй не заебет.       Немногословный, быстрый, агрессивный Шань тенью ускользнул за угол. И все. Тяню только оставалось смотреть и воспроизводить в голове шлейф. Что это было? Такое увлекательное, необычное. Тянь такого, по правде, никогда не видел. Было ощущение, как будто они не в четвером играли в баскетбол, а Рыжий делал это один, сам с собой. Его движения были выточены и отточены, он как будто не играл в баскетбол, а исполнял дикий танец. И мяч был не просто мячом, а огненным шаром, лишь реквизитом в этом горящем спектакле. Что это?       Феномен. Феномен Рыжего. Об этом только что подумал Тянь, ему еще больше стал интересен этот феномен. Кто ты? Что ты? Почему ты? Куда торопился, что за работа, почему вообще он работал? Тянь только сегодня думал, что этот Рыжий придурок, наверно, до ужаса ленив, раз не мог нагнать элементарную школьную программу. Но, сопоставляя факты того, что Рыжий умел хорошо готовить, у него была достаточно развитая мускулатура и сила, как показало сегодня, так теперь еще и работа? И еще какие-то мутки с Шэ Ли. Как все это связать? И как такие несвязные между собой вещи, до жути странные, относились к Рыжему. Тянь вдруг поймал себя на мысли, что ему хотелось бы понять и разгадать. — Он работает? — уточнил Хэ. — Да, в магазине продуктовом, неподалеку. — А зачем? Денег не хватает, наверно? — Тянь мысленно сослался на воспоминания о квартире Рыжего. — Наверно, — пожал плечами Чжэнси. — Это Рыжик, он вечно, как пчелка крутится, — добавил И. — Успевает все, кроме учебы. — М-м, вы, должно быть, давно дружите? — поинтересовался Тянь. — Последние года два, он как-то помог мне, — улыбнувшись, сказал Цзянь.       «Помог, значит».       «Как пчелка крутится?» — повторилось в мыслях.       Догадки Хэ по поводу «денег не хватает» имели почву, но не такую твердую, как на самом деле было. Он еще не знал о том, что семья Мо была по уши в долгах. И, в самом деле, если бы не тяжелое детство, где были коллекторы, где были какие-то маргиналы, детство, где не было отца, может Шань и не торопился бы сейчас домой, чтобы достать из-под матраца замотанные зиплоки?       Мо смотрел то себе под ноги, то на вечереющее небо. Сегодня была определенно хорошая погода, даже вечером было тепло, даже гусиной кожи не было. Мо старался быстрее шагать, чем быстрее он расправится с этим, тем… Что? Будет лучше, хрен его знает — будет или нет. Шань часто задумывался и сейчас в том числе, если бы не тот день, когда его отца посадили, было бы лучше? Может, ему не пришлось бы рваться в сраный магазинчик по вечерам, может, ему не пришлось бы врать собственным друзьям, маме, может, ему не пришлось бы связываться с Шэ Ли и делать грязные вещи? Может, он бы не стал сам частью маргинального мира, не дрался бы без конца, не впадал в перепалки, но хуже всего то, что он осознавал, что сам мог пойти по стопам отца и загреметь в тюрьму.       Вчера, когда он раскидывал закладки по точкам, ноги тряслись предательски, а внезапный лай собак из чьего-то частного дома, надо признать, напугал его до чертиков. Полная хрень — озираться по сторонам в страхе, что тебя застукают копы и повяжут прямо здесь и сейчас. Полная хрень — когда на кону твоя собственная жизнь за распространение. Полная хрень — иметь дело с Шэ Ли. Но правда крылась в том, что ничего не поделаешь. Так надо и все. Так требовала жизнь.       И Вдруг Шань опять начал душить себя навязчивыми мыслями. Вдруг, если бы тогда «тогда» не случилось и сейчас не было бы «сейчас». Вдруг, Рыжий бы сам был, как этот холеный Хэ, ебанный, Тянь? Девки, деньги, вещи. Вдруг, но только вдруг не бывает и Рыжий это понимал. Для него уж точно ничего не бывало просто так. Вся его жизнь это длинное, уродливое посредственное кинцо, которое включают обычно фоном и проматывают. Не интересное и скучное.       Шань часто задумывался еще и о том, что как бы побыстрее он хотел прожить эту жизнь, ибо она для него не имела никакой ценности, никакой цели. «Паразит в ячейке общества», — усмехнулся сам себе Шань, подходя к своему дому. Одно радовало, обеды, которые готовила мама и… На удивление, сегодня, потому что сегодня он таки нагнул этого холеного мудака. И впервые за долгое время у Шаня заиграла гордость за самого себя, все-таки, когда надо, он мог. Все-таки, пусть он ничего и не стоил, но сегодня эта игра хотя бы временно подняла его самооценку, которая давно улетела ниже плинтуса.       Поднявшись по лестнице, открыв дверь ключом, сейчас настанет то самое ужасное сейчас. Так надо.