Rejection — Отторжение.

Чимин сегодня чувствовал себя какой-то мамочкой. Уложил Намджуна, который ворчал и противился заходить домой, но в итоге уснул как убитый. Он прибрал кухню, когда все разошлись. Проверил, спит ли Тэхен, но тот прокричал, что он ванной, и, пожелав ему спокойной ночи, закончив с уборкой, поднялся к своей комнате. Заметив, что дверь заперта, а за ней слышались голоса Хосока и Юнги, не долго думая, он приложил ухо и попытался расслышать хоть что-нибудь. — ...Ты издеваешься? — голос Хосока звучал напряженно. — Я тебе все сказал, твоё дело — держать язык за зубами. — Не смей мне указывать, ты для меня не авторитет, а просто какой-то лгун, — Хосок повысил голос. — Это касается тебя в самую последнюю очередь. — Неужели? Я думал, мы с тобой лучшие друзья. — Да. Но всему есть грань. Давай не переходить ее. — Не волнуйся, больше с моей стороны не будет никаких жестов по отношению к тебе‚ я уже задолбался. Очень сильно жалею, что наврал Чимину. Он бы так не говорил со мной. В итоге из-за тебя я стал предателем. Чимина будто кипятком облили. Что мог сделать Хосок, чтобы он так сильно переживал за это? О чем он врёт ему? — Ты сам оказался не в нужном месте не в нужное время, надо было ложиться спать, а не шастать по дому. Ты сам сделал себя участником этого. Так что вини только себя, а я лишь попросил тебя о дружеской услуге, ну ты и согласился, — голос Юнги звучал размеренно. — Ты такая скотина, Юнги! И это не была услуга, ты угрожал мне, что сделаешь с собой что-то! Чимин услышал шаги и бегом спустился вниз по лестницам. — Выходи! — услышал он голос Хосока, который, по всей видимости, выпроваживал Юнги. — Спокойной ночи, солнце, — сказал Мин. Чимин услышал, как дверь в их с Хосоком комнату захлопнулась, а дверь в комнату Юнги открылась. Черт! Что это было? О чем они говорили? Неужели Хосок врет мне? Как я узнаю это? Мне делать вид, что я ничего не слышал? Как мне разобраться в этом?! Чимин зашел в свою комнату, увидев покрасневшего от злости Хосока, он хотел выпалить, что все слышал, но не стал этого делать. Что-то останавливало его. Хосок не сказал ничего, лишь выключил свет без предупреждения и лёг под одеяло. Через несколько минут Чимин уже слышал его тихий храп. Прошёл ещё час, как он просто смотрел в потолок и думал о каждом услышанном им слове, он анализировал каждое предложение, но даже предположительно не мог выстроить сюжет какой-либо истории. Нет, блять. Я так не могу. Пойду и спрошу у Юнги напрямую! Он вскочил с кровати и, выйдя из комнаты, услышал шум. Это были стоны. Они исходили из комнаты Юнги. Он развернулся обратно к своей комнате, но его ноги прекратили идти, будто их только что переехал трактор, а заодно и сердце, которое грозило разорваться. Я должен уйти. Нет. — Юнги! — он крикнул за дверью, когда не смог её открыть. — Выходи! — продолжил он, не прекращая биться в неё. Все было громко, но не настолько, чтобы разбудить Хосока, который вечно спал как убитый. — Какого хера так орешь? — Юнги вышел в банном халате, мигом прикрывая за собой дверь. — Ты что там делаешь? — Чимин не мог скрыть свою злость. — Мне, блять, отчёт тебе дать? Какое тебе дело? — он оттолкнул Чимина. — Какого хрена ты приехал? — Я снова повторюсь, какое твоё, нахуй, дело? — он схватил его за ворот ночной рубашки. — Не трогай даже мою одежду своими грязными руками, — он со всей силой оттолкнул его от себя. — Не суйся ко мне, иди к себе и не беспокой меня больше, — Юнги взялся за ручку двери, чтобы зайти в комнату, но Чимин развернул его и, схватив за плечи, придавил к стене. — Мин Юнги. Нахуя ты приперся спустя неделю? Мне было хорошо без тебя! Почему не ебался там? Тебе не разрешали? Или у тебя не стоит там, где нет меня? А может, блять, ты хотел выебнуться перед нами, что у тебя телки орут, как резаные? Не старайся! Не прокатит. Мы многое видали, тебе такое и не снилось. Так что не пытайся никого удивить и сваливай в свою уебищную хижину, там можешь пялить, кого хочешь. У нас отпуск и мы хотим провести его как нормальные люди без твоих сучьих выходок, — Чимин будто плеснул весь свой яд в лицо Юнги. — Ага, а теперь иди в свою комнату, подрочи и ложись спатки, малыш. Чимин со всей силой дал ему пощечину. Юнги ухмыльнулся, потирая щеку. Младший развернулся и пошёл в сторону лестниц. — Желательно той рукой, которой ударил меня, — крикнул вслед Юнги. Чимин готов был расплакаться и рассмеяться одновременно. "Я только что влепил пощёчину Юнги! Сука, я охуенный. Черт. Он был с девушкой. Почему именно тут? Он совсем меня не чувствует? Я ненавижу его. Я люблю его… *прошло пару часов* Чимин пил кофе, уже третью чашку. Лучше бы пошёл спать, но он не хотел услышать это снова. — Когда же эта ночь закончится? — он вытянул руки перед собой и зарылся в них головой. Услышав шум со второго этажа, и поняв, что кто-то спускается, взял телефон и начал улыбаться в него, делая вид, что он с кем-то переписывается. — Спасибо, Шуга-а-а! — протянула девушка, спустившаяся за Юнги. Увидев Чимина, сидящего за столом, она отмахнула волосы и поспешила удалиться. — Иди, — Юнги кивнул в сторону двери, когда та остановилась, наверное, дожидаясь того, что он как-то с ней попрощается. — Я получила максимальное удовольствие, — сказала она, на секунду задержав взгляд на его промежности. — Ох, я тоже, — он подыграл девушке, подмигнув, помахал ей, та в свою очередь послала воздушный поцелуй и скрылась за дверью. — Ахх... Как я вымотался, — Юнги зевнул и потянулся. Чимин выпалил смешок. — А, и ты тут? — А то ты не знал. — Чимин закатил глаза. — Нет, не знал. Завари кофейку по-братски, — Юнги прошёл в зал. — Хуйца тебе не пожарить с ним? — крикнул Чимин ему в спину. — Ага, и свой язык тоже пожарь с ним же, походу, он у тебя лишний, — ответил Юнги. Чимин бросил кружку в раковину и поднялся наверх. Проходя мимо двери Юнги, парень заметил, что она не заперта. На секунду он дал себе слабину и, не долго думая, толкнул дверь и зашёл. Только он не знал, что ему лучше бы туда не ходить. Комната была наполнена дымом и запахом сигарет, везде были странные штуки, которые, по всей видимости, были использованны во время секса. Он так и не смог понять, что это, какие-то извращённые вещи: кляпы, шнуры странные, ножи, веревки. Это точно не типичный БДСМ, это что-то другое. Его глаза разбегались, он не мог сосредоточиться на чём-то одном. Все было как-то размыто, грязно, отвратительно. Время будто остановились на несколько часов, он закрыл дверь изнутри. Его тело, странно для него самого, дрожало. Спустившись вниз по двери, он зарыл голову в руках и попытался успокоиться. Чимин снова поднял глаза и осмотрелся на этот хаос во второй раз. Зачем он практикует такие грязныевещи? Зачем ему это нужно? Я мог бы дать ему чувства. Я был бы для него кем угодно. Зачем? Почему? Его глаза наполнялись слезами. Он не хочет плакать из-за него. Больше нет. Он не может допустить этого. Могу. Он вскочил и, подбежав к потрепанной кровати, которая была заляпана пятнами от вина — и он даже представлять не хотел, почему оно было на кровати — схватив простыню с одеялом, он кинул их на пол вместе со всеми вещами, которые лежали на ней. Кинув резкий взгляд на тумбочки и столик, он развернул их, разливая весь алкоголь и ломая всю посуду, грохот был слишком громким. Он даже сам ненароком вздрагивал каждый раз, когда бросал на пол очередную вещь. Сорвав огромное зеркало со стены, он кинул его в стену, от чего осколки разлетелись по всей комнате, а один даже попал в его руку, тут же рассекая ее. Все что он чувствовал сейчас — освобождение. Он чувствовал, как освобождается от всей грязи и всех унижений, которыми одарил его Юнги. Чимин начал улыбаться той боли от пореза, как ни странно, ему это понравилось. Он представил, как этот шрам заживет и он будет помнить эту рану, как финал его чувств. Шрам, который я получил, когда начал ненавидеть свою первую любовь. В дверь уже бился Юнги. — Открой! Не смей ничего трогать! — Что у вас тут происходит? — Хосок выскочил полусонный. — Ничего. Иди спать, сами разберёмся. — Юнги наорал на него. — Да ебись ты лесом, разбирайтесь, только дайте нормально поспать. Без гранатометов, придурки, — он зашёл обратно к себе, со всей дури хлопнув дверью. — Пак. Немедленно открой! — Юнги ударил кулаком в дверь. — Сука, у меня же где-то в куртке есть ключ, если ты заставишь меня пойти за ним и я открою эту ебаную дверь, молись, как умеешь, ибо это твой последний день на этой земле, — после этих слов Юнги ещё несколько раз постучался, но, не дождавшись ответа, побежал на первый этаж и, покопавшись в куртках, нашёл ключ, поднявшись обратно, тут же открыл дверь. — Ты, хренов ублю… — Юнги не закончил, потому что его сбила с толку увиденная им картина. Чимин сидел на полу, оперевшись рукой на одно колено, а с самой руки текла кровь. Голова парня упиралась в стену, и он смотрел прямо на Юнги, очень странно улыбаясь. Юнги чуть не стошнило, но он сдержал себя. Ноги начали подкашиваться, но он подошёл ближе. — Что с твоей рукой? — он сел рядом с ним на пол и потянулся к руке парня, но тот тут же отбросил ее. — Не прикасайся, — Чимин скрипнул зубами, его челюсть напряглась. — Не надо разводить драму, выходи и больше никогда не приходи в мою комнату. — Юнги привстал и указал на дверь. — Я разнёс ее к херам, от твоей комнаты ничего не осталось, не накажешь меня? — Чимин усмехнулся. — Просто вали нахуй, — он отвернулся и пошёл в сторону окна, чтобы открыть его и выветрить запах сигарет. — Я разбил твои награды… — продолжил младший. — Ну, молодец, — все, что его сейчас волновало — это рука Чимина, которая действительно сильно кровоточила. Но если он покажет это, разве тот не поймёт его не так? — Я вылил все вино на твои тетради с текстами. — Чимин встал. — Они все есть в компьютере. — Юнги взял единственную не разбитую бутылку с подоконника и сделал глоток. — Я разбил все дорогие вазы и вина. — Блять, Пак! Что ты хочешь? Зачем пытаешься вывести меня из себя ещё больше? Я разнесу к чертям твоё смазливое личико, которым ты так дорожишь! — Юнги подбежал к нему и схватил за шею. — Я хочу, чтобы ты ударил меня. — Ты пьяный, блять? — он откинул его от себя. — Если бы. Просто сделай что-нибудь со мной, чтобы физическая боль была сильнее, чем душевная... Я не хочу ощущать это так сильно. — Чимин сел снова на пол и зарыл голову в руках. Что он точно не хотел, так это того, чтобы тот видел его очередные слезы. — В чем твоя проблема? Юнги чувствовал ураган эмоций, который ещё секунду — и поглотил бы его полностью, но снаружи он был спокоен, как океан. Чимин ничего не ответил, а его плечи начали содрогаться, и всхлипы стали сильнее. Юнги не мог слышать, как плачет Чимин. Он ненавидел это так же сильно, как и себя. — Пак... Встань... Пошли в ванную, — его голос сильно дрожал, а сердце колотилось. Почему он так сильно боялся за него и за его покой? — Я хочу перевязать твою рану.