Rejection — Отторжение.

Любит... л ю б и т... Боже, он снова пытается меня одурачить… Чимин, усмехнувшись, оттолкнул его, но Юнги тут же схватил его обратно. — Я люблю тебя. Любил тогда, люблю сейчас. — Он вгляделся в его глаза так, будто от них зависела его жизнь. — Посмотри в мои глаза, если ты увидишь в них фальшь, я никогда не притронусь к тебе. Я люблю тебя, я любил тебя тогда... На самом деле, я так сильно тебя любил, что, возможно, сошёл с ума. Та ночь... Хочешь о ней узнать? — он глубоко вдохнул, набираясь смелости. — Ты был безумно красивый, как и всегда, чертовски красивый и невинный. Когда ты выпьешь, из тебя выходят наружу все бесы, ты бываешь игривым, нежным, страстным и искренним. Но ты никогда не помнишь ничего на утро, — он погладил его плечо. Чимин часто моргал и пытался оставаться безразличным, но его тело реагировало на каждый слог, вылетающий из уст Юнги. — Ты был таким живым со всеми. Я ненавидел это в тебе. Не мог принять, что ты меня не замечаешь. Ты был таким высокомерным, точнее, я думал так, весь мир крутился вокруг тебя. Меня раздражало все в тебе. Я ненавидел тебя так сильно... Чимин в очередной раз покрылся мурашками. — В эту ночь ты как раз и был пьяный и игривый. Я уснул, пока наблюдал за тобой. Я вправду долго смотрел на тебя, что иногда меня заставали врасплох и подшучивали. Единственный ты этого никогда не замечал. И да, ты всегда был мил со мной только когда выпьешь, возможно, так ты набирался смелости. Мне нравилось быть дома, когда ты пил. Вы долго шутили и болтали с Тэхеном и Джином. Меня жутко бесило это. Возможно, я звучу как поехавший на тебе человек. Но мне так плевать. — Он смиренно опустил голову. — Всю ночь я только и думал о том, как беру тебя и, отведя в ванную, вычищаю каждый уголок твоего тела, чтобы на нем не было следов других людей. Я был очень зол. Все ушли, и когда я проснулся, там лежал ты, досматривал фильм и ты... Ты трогал себя. Наверное, ты по пьяни творил это все, а я не мог оторвать взгляд. Я хотел, честно... Но не мог. — Он сглотнул набирая воздух. — Ты случайно заметил меня и подпрыгнул. Мне стало так стыдно, я сказал, чтобы ты не беспокоился и закончил своё дело. Тогда я встал и собрался выйти... Но твоя рука остановила меня. Ты сказал, чтобы я помог тебе. А я удивился, ответил: что ты несёшь? То, что я услышал в ответ, и стало причиной всему. Ты сказал: Ну, а что, Тэхен делал это для меня. — Чимин ахнул и прикрыл рот после услышанного. — Да... Ты так сказал, и я ударил тебя. Меня настолько накрыло, что я хотел убить тебя и его. Но я тоже был пьян и, чтобы не избить тебя, все, что я сделал, это начал приставать к тебе. На эмоциях схватил тебя и мы спустились вниз, чтобы никто нас не застукал, ты был не против, сейчас я знаю, что это был алкоголь, иначе ты бы точно был против. Мы спустились и... Я хотел изнасиловать тебя, хотел наказать, как-то показать свою власть над тобой. Я не буду врать. Но я понял, что если сделаю это, то буду всю жизнь винить себя, ты навсегда отдалился бы от меня, и стал бы ненавидеть, а ты и так не подходил ко мне, когда был трезв, даже не смотрел толком в мою сторону. Когда ты покрывал мой живот поцелуями... — тот удивлённо посмотрел на Юнги. — Да, Чимин… Я ещё тогда позволил тебе это сделать... У меня есть расстройство... Есть расстройство личности. Бывают редкие приступы. Но я никогда не знал, кто я, и не знаю сейчас. Я знал, что мне не дано чувствовать и любить. Это сейчас я понимаю, что тогда любил тебя, но в то время меня просто разрывало изнутри... Будто ты был ядом и мой организм вынужден бороться с тобой. Другой я боялся, что все может пойти плохо и что чувства могут не дать сбыться нашей миссии, а миссия была... Умереть. Ты мешал, и то, что я испытывал, было для меня сущим адом. Столько порезов за один год я никогда ещё не делал. Ничего не работало. Ни один порез не мог меня заставить задёргаться, как мысли о тебе. Я очень сильно боролся с тобой в своей голове. И на почве всего этого, я почти поехал... Когда ты целовал меня в ту ночь, будто заживала каждая моя рана. Каждая эмоция возвращалась, каждый дефект восполнялся. Я ощутил все за раз и слишком много. Меня разрывало. Я чувствовал злость, ревность, любовь, страсть, желание защитить тебя и желание, чтобы этот момент не кончался. Чимин, впервые я молился о том, чтобы время длилось медленно, чтобы оно вообще длилось, чтобы я был живым. — Я испугался всего этого. Вдруг почуял запах газа. Когда усадил тебя на закрытую газовую плиту, возможно мы как-то задвинули ее, не знаю, этот тонкий шланг сорвался. Заворожённый тем, что происходило со мной, впавший в ступор, я просто смотрел и ничего не делал. Наша дверь, оказывается, захлопнулась, когда я стукнул ею в спешке. Комната начала наполняться газом. Голова кружилась, я не хотел прекращать смотреть на тебя... — И, знаешь, самый ужасный момент, когда в мою голову пришла мысль: «Кто он такой? Что происходит со мной? Если я все это ощущаю из-за него, тогда мне лучше сейчас это закончить...». До сих пор не знаю, кто так решил… Я… Но какой я? Все ещё не разобрался в себе. Но та часть меня, которая ненавидела эти чувства, заставила меня сделать это. Я не попытался спасти тебя. И если бы не Хосок, я не знаю... Я обязан ему твоей жизнью. — Юнги... Почему ты не говоришь про свою? — Твоя жизнь и является главной составляющей моей... Твой вопрос, почему я отталкивал тебя? Черт, Чимин, мы можем говорить об этом вечность, я могу бесконечно рассказывать то, как я резал свою руку, чтобы она не хотела касаться тебя. Как я закрывал дверь и пытался не выходить, чтобы не сорваться и не пойти в твою комнату. Как сильно я рыдал каждый раз, когда ты писал мне, что любишь меня. Я не мог поверить, что это реальность, что ты, ПАК ЧИМИН, влюбился в убого меня. Мои чувства, которые я не понимал, которые кто-то внутри меня пытался заглушить и внушить мне, что ты недосягаем, а я жалкий больной парень. Моя психика ехала, я так много ругался на тебя. Чимин... Я ненавидел тебя так сильно, что полюбил… Чимин уже не мог сдерживать слез. — Я не смогу все объяснить тебе. Просто ты должен знать, что я борюсь за тебя каждый проклятый день. — С его глаз тоже полились слёзы. Впервые Чимин увидел слёзы Юнги. — Когда я обнаружил, что тебя не было в палате, возможно, я вырвал сердце тому, кто внутри меня. Вырвал его части тела, в наказание ему за то, что так долго внушал мне, что я не люблю тебя. Он сидит там и пока молчит, и ещё долго будет, ибо я побеждаю... Ты во мне побеждаешь. Моя любовь, возможно, побеждает. — Его голос дрожал. — Я люблю тебя. Прошу... — и тут произошло то, что Чимин не ожидал никогда увидеть в своей жизни. Юнги встал перед ним на колени. — Прошу, поверь мне... Я не говорю простить меня... Но дай мне шанс... Я почти как только что родившийся человек, который познал любовь... Дай этому мальчишке начать жизнь правильно. Я стою перед тобой на коленях и буду стоять только перед тобой... Я готов делать все, что нужно для твоего довольства. — Юнги, что ты делаешь?! Вставай, ты чего? — Чимин кинулся к нему и начал тянуть его наверх. Его плач разносился по всей пустой местности. — Юнги! — он сильно плакал и просил его встать. А Юнги не двигался с места, будто его молитва к Чимину ещё не закончилась. — Я... Я все понял, я прощаю, я люблю тебя. Я люблю тебя, Юнги! — Чимин целовал его голову, лицо. Он просил его встать. Ничто в мире, никакая ошибка этого мужчины не заставила бы Чимина хотеть видеть, как он стоит перед ним на коленях. Никогда. Никто не заслужил даже увидеть, как он стоит на коленях. Даже эти деревья и дождь. Даже небеса. Никто и ничто.