Rejection — Отторжение.

Я чувствую, как моё сердце не находит места в груди. Как вдруг оно стало слишком огромным и громким для моей грудной клетки. Юнги накрыл нас одеялом, но тусклый свет все ещё просачивался, и его прекрасное лицо переливалось золотым отблеском. Он такой красивый, что я даже не могу поверить в то, что он живой человек. Не говоря о том, что он прямо сейчас нависает надо мной и смотрит так... — Никогда не поверил бы, что захочу провести отведенные мне, возможно, шестьдесят лет, рассматривая одно лицо… – произнёс Юнги, погладив его щеку большим пальцем. Боже… Я не могу дышать… Не могу говорить с ним… Так должно быть? Мне сказать ему, что моё сердце почти взрывается?! Юнги обхватил его шею и потянул на себя, их губы слились воедино, будто они были сотворены в таком виде, будто Пак Чимин и его тело были созданы сливаться с Мин Юнги. Порыв страсти разливался от мозга до кончиков пальцев ног. Юнги убрал одеяло, когда понял, что им и так нечем дышать. Рывком подхватил Чимина и развернулся с ним. Оказавшись сверху, Чимин слегка улыбнулся через поцелуй. Они не хотели, чтобы какой-то момент проходил зря, они старались касаться друг друга как можно дольше и больше. Будто эта жажда, которая томилась в них все это время, вырвалась наружу и захватила собой каждый атом. Когда воздуха уже катастрофически не хватало, старший хотел разорвать поцелуй, но Чимин не дал этому случиться. Юнги нахмурился, но потом попробовал потерпеть, ведь каждый раз это Чимину не хватало кислорода, а сейчас… Сейчас он такой ненасытный, такой безрассудный, готовый потерять жизнь ради этого момента. Капли воды с мокрых волос Чимина падали на лицо Юнги и скатывались на грудь. Юнги понимал, что, если он не прекратит, обоим будет плохо. С улыбкой разорвал их губы. Чимин прикрыл глаза, попытался вдохнуть как можно глубже и, открыв их, наблюдал за Юнги, который головой свалился на подушку и тоже пытался хватать воздух во все легкие. — Какой… Сильный, – произнёс старший. Чимин восхищенно смотрел на его красные щеки, которые вздымались вместе с грудью. Увидев капли воды, стёкшие со своих волос, в нем будто проснулся зверь. Много раз он представлял, как целует каждый уголок его тела, каждый шрам. Прошёлся рукой по ним, застыл, смотря на реакцию Юнги. Тот лишь закрыл глаза и устроился поудобнее. Я могу… Он мой. Приблизился к его шее и поцеловал несколько раз, медленно. Поняв, что ему ничего не мешает продолжить, он спустился ниже. Провёл языком по пути, который проделала капля. — Черт! — еле слышно вырвалось из губ старшего. Чимин облизнул свои губы и, устроившись поудобнее, начал расцеловывать каждый миллиметр на теле Юнги. Он каждый день молил Бога, чтобы тот не чувствовал боли. Если почувствует, пусть ему станет намного больнее, пусть он сможет унять её, сможет разделить с ним, сможет понять его. Но сейчас… Сейчас он будто разделил с ним каждый плохой случай, каждый порез, каждую боль. Добравшись до его трусов, он остановился и посмотрел на Юнги. Приподнялся и вернулся к шее. Если он захочет, сам снимет их. Он не мог сдержать себя, пытался как можно дольше вдыхать запах кожи, пока целовал. Юнги позволял ему делать то, что он хочет, будто все это время он давал ему привыкнуть. Он улыбался каждый раз, когда Чимин жадно засасывал его кожу, кусая и облизывая ее. Младший вновь вернулся к лицу Юнги и посмотрел в его глаза, будто удивился его молчанию и хотел убедиться, что все хорошо. — Хэй… Я скучал, – таким непривычным голосом произнёс старший и потянул его на себя, завлекая в нежный поцелуй. В животе Чимина уже разгоралось нестерпимое возбуждение. Что он делает? Почему т-такой податливый?! Юнги нежно гладил его спину, углубляя поцелуй, но не лишая Чимина чувства, что он управляет им. Чимин прервал поцелуй и чмокнул его в подбородок. — Я хочу оставить следы на твоей коже, как мне это сделать? — Разве ты уже… — Нет! Не такие следы. — Какие? — Засосы, синяки… не знаю, чтобы ты долго ходил в них. — Хм… — Юнги отвернулся и, прищурив глаза, снова повернулся к нему. — Это ты должен ходить в следах от меня… Потому что на моем теле и так много тебя… Возможно, сейчас Чимин не понимает, что это значит, но и спрашивать он не станет. — Но! — Он резко развернулся, и Чимин оказался под ним, так быстро, что тот даже не успел заметить. — Я буду рад научить тебя. — Он прильнул к его шее, засосал кожу так сильно, что Чимин запищал. Он чувствовал шеей его язык, его зубы, это было особенное чувство, когда ты чувствуешь губы любимого человека телом… — Ох, это было больно и ахуенно! — Хочешь ещё? — Да! — Где? — Где угодно… — он уже закрыл глаза и приготовился. Юнги приблизился к шее у уха, провёл языком вдоль шеи и по кончику уха, от чего Чимин в очередной раз покрылся мурашками, а живот тянуло с новой силой. — Малыш… — прошептал он, целуя его ухо, — давай найдём твои эрогенные зоны? Голова Чимина кружилась от одного его низкого и тихого голоса. Он начал целовать и ласкать каждый участок его тела, начиная с носа и кончая бёдрами. Парень знал, что он делает, в конце концов, только мужчина полностью может понять чувствительные места другого мужчины. Тем более, что Чимин сам ничего не знал, все, что он делал, так это дрочил и очень быстро кончал. А сегодня для него будто открылся огромный клад, только вместо денег там были самые нереальные чувства. Юнги затрагивал на его теле такие точки, о которых Чимин даже не думал, как о эрогенных. Он даже не подозревал, что поцелуй в пупок может быть настолько возбуждающим. Любое прикосновение Юнги было лучше, чем все оргазмы за всю его жизнь. — Я умираю… Юнги… — прошептал он, когда парень вернулся к его губам и слегка чмокнул их. — Ты чувствительнее, чем я думал, — поцеловал в лоб. Медленно спустился и снял с него трусы. Чимин прикрыл лицо рукой, потому что ему было дико не по себе. Не потому, что он стеснялся, просто боялся закричать от накрывающих эмоций. Одна мысль о том, что он видит его абсолютно голым, сводила с ума. — Я уже говорил, что ты очень красивый? — проговорил Юнги, снова вернувшись к его лицу. — Блять… — вырвалось из уст Чимина, когда он почувствовал кое-что, упирающее ему в пах. — Это же не то… — Ты должен развернуться спиной. Для младшего эти слова звучали… Страшно? Да, он боялся. Это естественно, но сильнее, чем страх к чему-то, были его чувства. Юнги приподнялся и сел, наблюдая за тем, как тот разворачивается. Чимин случайно кинул взгляд на возбужденный пах старшего и чуть не проглотил собственный язык от испуга. Ох… Я умру. Юнги выдохнул, когда тот оказался на животе. Он наклонился и начал также расцеловывать его спину, ноги, попу. Младший буквально выгибался от удовольствия. — Ты очень сладкий… Снова одарил поцелуем его затылок и прошептал: — Расслабься… Хорошо? — Д-да… Я в порядке, не волнуйся. — Я знаю. — Он пропихнул руку через их сплетенные тела и немного приподнялся, чтобы его пах, его возбуждение не мешало. Слегка коснулся его, а Чимин уже задрожал. — Не тяни… Пр-... Юнги не дал ему закончить, как одним пальцем уже оказался внутри него, заставляя выкрикнуть что-то непонятное. Сознание Чимина затуманилось, он и подумать не мог, что это произойдёт. Что он будет спать с Юнги. Его руки, которыми так восхищался Чимин, неужели его плоть в нем… Это было так безупречно. Юнги начала медленно массировать его. — Как ты? — Н-не знаю… — его было еле слышно, все тело дрожало. — Хочешь спросить о чем-нибудь? Он такой замечательный… Мне больно… Он пытается отвлечь меня. — Ты… Когда-нибудь… Делал это с мужчинами? — Нет. Пока Чимин не успел опомниться, Юнги пропихнул второй палец и замер, когда младший заорал, как резаный. — Хён! Медленнее! Ты хотя бы предупреждай! — Если я буду медленней, тебе будет больнее, а если буду предупреждать, ты испугаешься. Хён?... — Я н-не… Не испугаюсь. — Ты сейчас уже, чем кто-либо, кого я видел. — Я не хочу это слышать! Блять. Зачем он говорит и сравнивает с теми, с кем был. — П-прости… Я не подумал… Юнги сосредоточился на нем и попытался двигать пальцами, но Чимин был настолько зажат, хуже, чем прежде. — Малыш, я сейчас… Будь готов. — Он рывком убрал свои пальцы из него. — Блять! — он схватил подушку и уткнулся в неё лицом от боли. — Повернись ко мне. — Зачем? Я в порядке… Продолжай. — Нет, повернись. Чимин приподнялся на локте и повернулся под ним. Юнги поцеловал его, нежнее поцелуя и не придумать. — Посмотри в мои глаза, — разорвав поцелуй, он схватил его лицо и заглянул в бездонные глаза, которые блестели слезами. — Все моё существование принадлежит тебе. Понимаешь? Никто никогда не владел ни мной, но моим сердцем. А ты… Ты тот, кто сможет убить и воскресить меня миллион раз. Ты моя утопия… Мой бесконечный свет, разрушающий все туннели. — Юнги… — Я не хочу брать тебя так, как я делал это с другими. Ты — моя самая большая драгоценность, если ты прикажешь не дышать, я так и сделаю. Отдам свою жизнь тысячи раз, чтобы тебе не было больно. А тебе будет больно, пока ты не расслабишься. — Я-я… Ты же мой? — Да! Полностью. — Я готов… Да, я уверен. — Ты не должен быть готовым, ты должен отдаться мне. Просто забудь обо всем, выбери меня. Юнги даже не стал разворачивать его, он и вправду не хотел делать это так, как с ними. Он хотел смотреть на его лицо, на каждую эмоцию, слышать каждый вздох. Впившись вновь в его губы, он приник рукой к животу и нежно погладил его. Немного потянувшись, достал до нужного места и снова зашёл одним пальцем. Он остановился на миг, чтобы понять реакцию Чимина, но тот углубил поцелуй и начал импульсивно тереться об его тело. — Ох… — пробормотал Юнги через поцелуй. Все начало обретать особую атмосферу, Чимин был на грани, Юнги это чувствовал и немедля засунул второй палец, начал двигать ими в ускоренном темпе. — Фак! — прокричал Чимин, откинув голову, так резко и с привычным звуком прерывая поцелуй. — Куда пошёл?! — Другой рукой Юнги схватил шею Чимина и обратно потянул на себя, заманивая в развратнейший поцелуй. Движения старшего становились быстрее, и возбуждение возрастало со скоростью света. Медлить смысла не было. Они не долго целовались, прежде чем Юнги оторвался от его губ. — Стяни мои трусы. — Ч-что? — Быстрее, Чимин! — Х-хорошо… — Смотря в его глаза, он, дрожа, стянул его трусы как можно ниже. — Подай мне смазку. — Не вынимая пальцы из него, чтобы не сбиться, приказал он. Ох, блять… Я кончу сейчас… Какая смазка… О чем ты, хён… — Чимин! — Фак! Я н-не могу-у-у, — он извивался под ним. — Прекрати шевелить ими… Я не могу двигаться, — он закусил губу, его оргазм уже наступал. Не открывая глаза, рукой прошёлся по прикроватной тумбочке и, уронив что-то, достал то, что нужно. — Умничка, – Юнги поцеловал его живот. — Теперь открой. Он вышел из него, пока тот был сосредоточен на тюбике. — Блять! Зачем ты… Уф-ф-ф. — Ты достаточно возбуждён, все будет хорошо. Чимин кое-как открыл крышку и оставил её лежать у себя на груди, восстанавливая дыхание. — Не спеши расслабляться, возьми немного и… — Что? Он же не хочет, чтобы я это сделал?? Я не буду трогать его член!!! Я могу умереть от переизбытка эмоций. Серьёзно!! — Ты знаешь. Юнги присел напротив него, расставив колени. Чимин, проглотив свой страх и волнение, все-таки приподнялся и, взяв немного мази в руки, потянулся к его паху. — Открой глаза… Посмотри на меня. Он медленно открыл глаза, но пытался не смотреть никуда, кроме его глаз. Провёл рукой по нему, размазывая каждый сантиметр вазелином. Внутренности Юнги лезли наружу, все в мире твердило ему немедленно схватить его и жестко разделаться… Но та часть, которая чувствовала, хотела сделать все в самом нежном виде. Чимин краснел, синел, желтел, все ещё не мог привыкнуть что это — Юнги, и он трогает его, и что имеет право трогать его даже там. Он смотрел в его глаза, а потом стыдливо отводил их. Впервые он трогал кого-то вот так. — Лишь одна мысль сдерживает меня от того, чтобы не провести над тобой марафон всех гребанных поз камасутры. Щеки Чимина сильнее загорелись алым цветом, и он поспешно убрал руки куда подальше. — К-какая…? — То, что это твой первый раз. С одной стороны, именно это и заставляет меня хотеть этот марафон, а с другой стороны, это слишком ценно, ты слишком ценный. Принадлежишь мне, такой чистый и непорочный. — А если… Если я вру? Вдруг это не мой первый раз? — Тогда мне придётся убить тебя, Чимин. — Полагаю, сегодня никто не умрет… Кроме моей девственности. — Он лег на спину и ехидно улыбнулся. — Ах ты! Юнги лёг поверх Чимина, зарылся в его шею, попытался расслабиться. Для него все было так непривычно. Невозможно привыкнуть к тому, что все это время ты думал о том, что не способен принять кого-то. Не то что кого-то, даже самого себя, все будто было в какой-то пелене, в которую он хотел погружаться с каждой секундой все больше и больше. — Все хорошо? — Да… Приподнялся и впился в его пухлые, зацелованные губы. Коснулся себя и, чтобы не пугать Чимина, попробовал медленно пристроиться к нему. Как только младший почувствовал его плоть, его кожа покрылась мурашками, и все внутренности сделали групповой кувырок. — Чимин, мы не обязаны это делать, если ты не хочешь. — Я хочу… Юнги закивал и снова поцеловал его, но вдруг, резко прервав поцелуй, выдохнул и зажал его рот рукой. — Я люблю тебя, Чимин, — он рывком вошёл в него. Тело Чимина будто током ударило, он подскочил под Юнги, который сильно прижимал его собой. В глазах младшего читался испуг, если бы тот убрал руку, комната бы наполнилась криком. — Все будет хорошо, только не кричи… Cейчас будет не так больно, — не убирая руку с его рта, Юнги попытался зашевелиться в нем, но тот был слишком зажат и напуган. — Ю...н...ги, пр... — что-то бубнил Чимин, пытаясь вырваться из-под него. — Все-все, малыш, просто потерпи немного. Давай хотя бы попробуем. Это больно. Это так больно и неудобно. Настолько удручающе. В тебя будто вливают лаву, и, по идее, ты не хочешь прекращать, но это больнее всего на свете, что я ощущал. Это как чесать зуд, который кровоточит, ты получаешь кайф, когда чешешь, но в то же время тебе безумно больно. Все это было именно так. Я потерял голову от его признания, я хотел умереть в его руках, хотел отдаться ему, сделать все идеально. Но в жизни не бывает так, как ты хочешь. Особенно со мной. Я не мог терпеть. Я хотел рыдать, кричать и сбежать. — Я не буду шевелиться. Просто оставь вот так, не двигайся, понял? Я убираю руку. — Юнги смотрел на него с такой нежностью и заботой, что Чимину захотелось разрыдаться. — Мне больно… Я… Не могу… — буквально пропищал младший своим сорвавшимся голосом и отвернулся, закрывая глаза, из которых на белую подушку пролилась одинокая слеза. — Я знаю… Знаю, малыш… У тебя высокая чувствительность и болевой порог тоже. Но ты должен привыкнуть. Давай просто подождём? — Ты прав… Я… Поцелуй меня, — Чимин развернулся к нему и взял его лицо в свои руки. — Только, прошу тебя, не шевелись пока. — Не буду, — он впился в его губы, попытался приковаться к нему как можно дольше, как можно нежнее. Он знал, что на Чимина действуют его касания, он чувствовал это. Теперь он действительно мог чувствовать любовь Чимина, он был в нем, и тот расслаблялся все больше с каждым касанием. Вот так он влиял на него. Но также он знал, что слова влияют на него сильнее. — Ты очень вкусный… Лучшее, что я пробовал. — Ты такой замечательный, мне жаль, что это я... Прости, что я запорол все, я хотел бы быть лучшим для те-… — Заткнись. Никто не пахнет, как ты. Хотел быть лучшим для меня? Тогда ты перевыполнил своё желание. Потому что мне не только крышу, но и страны сносит от тебя. — Хён… Мин почувствовал, что тот расслаблен, и попытался зашевелиться. Чимин схватил его руку и впился в неё ногтями, изгибаясь от боли. Тот в ответ поцеловал его в ключицу. — Б-блять! — заорал Чимин, когда он уже увереннее зашевелился. Юнги улыбнулся, когда почувствовал, что тот уже не зажат. — Вот так… — Черт! — Чимин закусил губу и сильнее впился ногтями в его руку. — Хей… Отпусти губу, порвёшь… Возьми лучше мою, — Юнги приблизился и коснулся языком его нижней губы, которая уже рассеклась. Он облизал кровь, от чего Чимин чуть рассудок не потерял, и накрыл его губы своими. Юнги все ещё продолжал очень медленно двигаться. Но, когда он на секунду ускорил темп, Чимин сорвался и снова закричал. — Тише, — он улыбнулся, наблюдая за его потерянным, но таким возбужденным выражением лица. — Если Джин услышит, нам придётся переехать в другую галактику. — Он поцеловал его лоб, почувствовав, как дрожит его лицо, и эту горячую кожу, покрытую каплями пота, и снова улыбнулся. Ох… Кажется, мне станет сейчас совсем хреново. Почему боль не прекращается и почему я хочу ее ещё больше? И кто этот Джин, хотел спросить я, и еле сдержался. Мой рассудок и голос просто убежали в другую страну делать визу, чтобы пожениться и создать семью, но, блять, точно не во мне. Его крик снова прошёлся по всей комнате. — Зажми мою руку зубами. Чимину было насрать на все, прямо сейчас он ощущал что-то, от чего его разум был в отключке. Вцепился зубами в ладонь у мизинца. Юнги все же решился и зашёл в него полностью! — Ааай! Что это?!!! — зарычал Чимин через руку, зажатую в зубах. — Ну это, я, — он виновато ухмыльнулся. — Ты заебал меня! — Пак выгнулся и закрыл глаза от безысходности. — Ещё нет… — Юнги так умиляли его странные порывы. Возбужденный и испытывающий боль Чимин очень забавный. Он всегда говорит непривычные вещи, которые никто не понимает и, наверное, он и сам их не поймет. Юнги начал постепенно двигаться, он чувствовал, как сам уже давно готов ускориться. Пытался представить себе, как младший будет рыдать, если вдруг он сорвётся. Чего он точно не хотел, так это того, чтобы тот чувствовал неуважение к себе или боль… Юнги поцеловал его в грудь и, сосредоточившись на том, чтобы понять, когда тот не сможет терпеть, начал ускорять темп. — А-а-а-ах-х… Хён!!! — слюни и кровь с разорванной губы Чимина стекали по руке Юнги. — Тише… — он вернулся к его губам и поцеловал их. Желание внутри них просто разрывало на части. Юнги сделал несколько глубоких толчков, и Чимин на этот раз сам схватил его ладонь и зажал зубами. Юнги чувствовал то, как ему больно, хотя бы по силе его укуса. Разум просил прекратить, а возбуждение просило ни при каких условиях не останавливаться. Но он остановился и просто попытался разобраться. Попытался прийти в себя, стал касаться носом его уха. Ему хотелось так же спокойно разрыдаться перед Чимином. Хотелось показать, как сильно ему жаль, что приходится причинять эту боль. — Не вздумай останавливаться, иначе я прикончу тебя! — прошипел Чимин, убрав руку и укусив его за плечо. — Хах… Я не могу так. — Можешь… Не смей включать это! Я в порядке! — зарычал Чимин. Он знал Юнги. Знал, что, если все закончится сейчас, без какого-либо итога, он будет винить себя. Он сорвётся, его сожаления… Его вина… Когда это накрывает, он всегда бежит. Бежит от него. — Я хочу тебя, Чимин. Я не могу справиться. Меня разрывает! — Сделай это! — Ты нахуй умрешь. — Не умру! Я не такой слабак, как ты думаешь. — Я никогда не говорил, что ты слабак. Ты сильнее всех, кого я знаю! — Тогда покажи уже свою силу… Я тоже хочу тебя, Юнги. Больше, чем хотел что-либо и когда-либо. — Прошу… Черт! Он такой… Не знаю, чем я заслужил его. Кто бы отнёсся ко мне лучше, чем он?! — Прошу… Черт! Не выводи меня из себя. — Все-все… Прекрати, — Чимин обнял его за шею и притянул к себе, успокаивающие целуя в макушку. Они выждали несколько минут, переводя дыхание. — Начинай… — шепнул младший ему на ухо. Юнги вытер слезу об его тело, не давая тому ее заметить, и, поцеловав его у сердца, начал двигаться. Чимин сдерживался, как мог, зажимал в руках простыню, стискивал зубы, которые уже скрипели. У старшего все было на пике, он не мог контролировать себя. Больше не мог. Юнги больше не было. Никого и ничего больше не было. — Чееерт!! Юнги! — Чимин взвыл от боли. Тот же вышел из себя и просто без разбора вбивался в его тело. Толчки становились резче и глубже. Младший пытался коснуться его лица, чтобы отвлечь его, но не мог. Он даже не мог контролировать своё тело, каждое движение было болезненным, каждая мышца и клетка разрывалась от боли. Он и вправду пытался, но не смог. — П-прошу… Прости, я не могу, мне больно! — зарыдал он. — Фак! Я уже… Он не слышал его, не слышал себя. Его точкой опоры было «желание». — Прекрати!!! Прекрати-и-и-и… — Чимин кричал во все горло. Юнги закрыл его рот рукой, но тот не прекращал рыпаться. — Чимин? Это ты кричал? — послышалось за дверью. Юнги пригрозил ему взглядом, чтобы тот не издал и писка. — Чимин-а? Открой дверь. — Хён, Чимин спит, все хорошо. Я просто смотрел телек. — О, Юнги-а, это ты? Когда ты приехал? — Ты спал, я решил не будить тебя, Чимин тоже тут уснул, не стал и его тревожить. — Ох, ладно, я пойду, спокойной ночи. — Ага, и тебе. — Не шевелись, мне нужно ещё пару минут. — Прошипел он, медленно убрав руку. — Мне очень плохо, хён… Прошу... — Чимин… Молчи. Он сделал резкий толчок и снова закрыл его рот, когда понял, что он закричит. — Я люблю тебя. — Он ускорился так сильно, что тот буквально терял сознание. — Я люблю тебя! Черт. Я люблю тебя! Сука. Я. Тебя. Люблю! — Не-ет! — Чимин рычал под ним, вырвал свою руку и ударил по лицу со всей силы. Юнги будто током ударило. Пока он отвлёкся, младший вырвался и выбежал в ванную.