The Job

Тобио проскользнул внутрь и закрыл за собой дверь, запирая их обоих в крошечной ванной. И что теперь? Он неловко поёрзал, не зная, куда деть взгляд — грубо и невоспитанно было беззастенчиво пялиться на обнажённый торс Хинаты, но… там определённо было на что посмотреть! После бойни на складе крепкое тело покрылось россыпью новых синяков… Нет, Тобио не считал, что с ними Хината выглядит хуже, вовсе нет, но… он не знал, что и сказать. — Ты так громко думаешь, — прошептал Хината, наклоняя голову из стороны в сторону, чтобы вытереть мокрым полотенцем шею. — О чём? На мгновение их взгляды пересеклись — Тобио не выдержал и, отведя глаза, выпалил: — О твоей коже. Сначала Хината выглядел удивлённым — он пристально уставился на покрывающегося румянцем Тобио через отражение в зеркале, — а затем рассмеялся, жмурясь от восторга. — Я не имел в виду всякие извращения! Не в этом смысле! — запротестовал Тобио. — Да, хорошо, — сказал Хината, улыбаясь. — И в каком же тогда? — Я… я просто… — Тобио уставился на него и шагнул вперёд, резко сокращая дистанцию. В отместку за подначивание он уверенно наклонился, прижался губами к шее Хинаты — почувствовал крошечные капельки влаги. — Я просто думаю о… всяком, — прошептал он прямо в кожу. — Х-м-м-м-м, — протянул Хината. — Тебе нужно конкретизировать ответ. — Он отклонил голову, продолжая наблюдать за действиями Тобио через зеркало. — Ухм… — растерянно выдохнул Тобио, пытаясь угадать, что именно Хината имел в виду — но тот лишь продолжал улыбаться: расслабленные веки полуприкрыли любопытные карие глаза, и это определённо давало понять, что Тобио двигался в правильном направлении… Он вновь поцеловал шею Хинаты — потому что хотел этого и потому что теперь ему было позволено. Хината не оттолкнул его. Мягко вздохнув, он сильнее откинулся назад, и Тобио разрешил себе положить ладони на его талию. Ведь теперь было позволено и это. Цепочкой поцелуев он поднялся по шее Хинаты, пробуя на вкус тёплую, слегка солоноватую кожу. Не тратя время на раздумья, Тобио коснулся кончиком языка твёрдой челюсти. Хината вновь вздохнул и прежде, чем Тобио успел засомневаться в своих действиях, произнёс: — Приятно… Тобио удивлённо отстранился. — Д-да? Мне продолжать… Хината улыбнулся. — Попробуй вот что, — сказал он, — делай всё, что захочешь, и посмотри, куда тебя это приведёт. — Шершавые ладони скользнули по предплечьям Тобио, легонько сжимая. — Я не собираюсь тебя останавливать. Делать всё, что захочет? Открывшиеся возможности почти ошеломляли. Тобио вновь подался вперёд — в этот раз находя губами губы Хинаты. Он хотел его целовать, хотел этого так долго — практически с их первой встречи, — и Хината ободряюще выдохнул, казалось, позволяя Тобио вести: это одновременно и приятно волновало, и заставляло дрожать от ужаса. Тобио пытался наклонить голову, как это делал Хината, пытался подцепить его нижнюю губу, но координация безжалостно подводила: передние зубы неуклюже тиранулись о рот Хинаты, и когда Тобио, попытавшись хоть как-то спасти ситуацию, провёл вслед языком, Хината распахнул губы, и… Ох. Он вылизывал рот Хинаты, случайно обнаружив, что касания языков непривычны, но очень приятны — они словно делали их ещё ближе друг к другу. Тобио втянул воздух через нос, не желая прерывать поцелуй, и ладони Хинаты нашли его талию, мягко поигрывая с подолом рубашки. Дыхание сбилось. Кроме поцелуев, иногда… наблюдая, как Хината двигается, как футболки обтягивают его тело, грудь, как нагота выставляет на обозрение шрамы, мышцы, кожу… иногда Тобио просто хотел коснуться его. Нерешительные пальцы пробежались по ремню Хинаты. Нервы зазвенели, угрожая сдать в любой момент. Ладони Хинаты пробрались под рубашку, легли на пояс джинсов, дразняще проследили изгиб тазовых костей. — Решайся, — прошептал он, касаясь зубами губ Тобио. — Мне казалось, ты сказал, что сможешь выдержать меня, Кагеяма-кун. Поддразнивание вызвало ответную реакцию — каждая клеточка тела Тобио воспламенилась от тихих слов, и он, поддаваясь желанию, жадно толкнул Хинату к раковине, готовый продемонстрировать, как именно он сможет выдержать его. Ладони нашли живот Хинаты — твёрдый и горячий на ощупь, — заскользили выше: кожа огрубела от многочисленных шрамов, рубцов, и Тобио хотел прочувствовать каждое несовершенство, хотел обвести пальцами, отследить языком, услышать историю, но не сейчас — сейчас у него не было ни времени, ни терпения. Прямо сейчас его рот был занят отчаянной попыткой насытиться губами Хинаты, руки — тёплой, скользкой от влаги кожей на груди, шее, плечах. Тобио голодно целовал его, скользил ладонями по бокам, и глупое волнение заставило его забыть, что не все болезненные отметины на торсе Хинаты успели зажить. Хината зашипел, когда пальцы надавили на багровеющий синяк, всплывший на боку — там, куда его совсем недавно с силой пнули тяжёлым ботинком. Тобио отдёрнулся, чувствуя лёгкую тошноту лишь от мысли, что причинил Хинате боль. Но Хината вплёл пальцы в его волосы на затылке, потянул к себе, выдыхая: — Боже, да, здесь… И Тобио загорелся. — Не болит? — Чертовски болит, — застонал Хината, слегка отводя бёдра так, чтобы Тобио не вжимался в них. И это лишь сильнее сводило с ума. На лице Хинаты вспыхнула ухмылка. Опасная. Неотразимая. — Но боль приятна — она значит, что я жив и что я с тобой, так что плевать? — Да, — отозвался Тобио, внезапно вспоминая, как быстро Хината уничтожил группу террористов, лишь на минуту забыв про бронежилет. — Д-да. — Это пустяки, — выдохнул Хината, притягивая Тобио ещё ближе, цепляясь пальцами за его шею. — Со мной они могут делать всё, что хотят. Я буду в порядке. Но клянусь, если они ещё раз попробуют хоть пальцем тебя тронуть... Тобио уже видел, что случается с теми, кто пытается обидеть его. — Ты убьёшь их. — Очень болезненным способом, — подтвердил Хината. — За меня, — в горле пересохло, и Тобио с трудом сглотнул слюну. Пальцы слишком сильно сдавили свежий синяк, и Хината потянул его за волосы, раскрывая рот, хмурясь то ли от боли, то ли от… Он медленно потёрся бёдрами о Тобио, и тот понял — дело не только в боли. А если всё-таки только в ней, то Хината точно не против испытать её вновь. Чёрт бы его побрал. — Тебе это нравится, — пробормотал Хината и, задумавшись, продолжил говорить, ставя все точки над «и» — подчёркивая, что имеет в виду не только близость их тел. — Тебе нравится, как далеко я готов зайти ради тебя? Тебе ведь понравилось то, что я сделал с ними, верно? Желудок Тобио скрутило — бесполезно отрицать очевидное. — Ты… чертовски пугаешь, — признал он, — но… Окровавленные руки Хинаты. Синяки по всему телу. Стальная безжалостность. Многое из того, что любил Тобио, нельзя было любить — это было ненормально, нездорово, но может… может, именно поэтому Хинату было невозможно выкинуть из головы. Как бы он не пытался его оттолкнуть. — Я до смерти хотел коснуться тебя, хотел этого так долго, — произнёс Хината, залезая под рубашку Тобио ладонями, трогая его живот, дразняще задирая ткань всё выше и выше, — и мысль о том, что кто-нибудь другой сделает это за меня… что кто-нибудь причинит тебе боль… Его челюсть сжалась от ярости. Его действия, его слова практически срывали крышу, но теперь Тобио знал, что это взаимно — что он и сам оказывает на Хинату такой же эффект. Нельзя отрицать очевидное — Тобио нравилось животное желание Хинаты уничтожать людей ради него. Хинате нравилось знать, что Тобио не хочет, чтобы он сдерживался. — Мне всё ещё больно от того выстрела, — произнёс Тобио. Лицо Хинаты вмиг потеряло значительную долю злости. — Да, бронежилет не панацея — он не может магическим образом ослабить всю боль от удара, — Хината приподнялся, чтобы мягко поцеловать его. — Вот поэтому тебе не стоило этого делать. — Я сделал это ради тебя, — серьёзно произнёс Тобио, и его слова сработали, словно заклинание. — Идиот Кагеяма, — выдохнул Хината, но хрипота в его голосе, пальцы, вырисовывающие узоры на животе Тобио, смягчили оскорбление. — Позволь мне увидеть синяк... куда выстрелили... — Хорошо. Хината поцеловал уголок его рта, прежде чем мягко скользнуть языком по всем губам — он потянул ткань рубашки наверх, продолжая медленно, неторопливо — словно последние несколько недель они не бежали сломя голову ради выживания — пробовать его на вкус. Ладони осторожно касались торса Тобио, пальцы щекотали бока, грудь. Поцелуй прервался — Хината стягивал рубашку через голову Тобио, и тот активно помогал ему, пытаясь высвободиться. Со своей неуклюжестью и нетерпением он раздевался куда менее сексуально, чем делал это Хината. Да и плевать. Когда Тобио остался полуобнажённым, Хината небрежно отбросил рубашку в сторону, напряжённо рассматривая открывшееся взгляду тело, нежно скользя ладонями по коже, пробегаясь пальцами по позвоночнику, притягивая Тобио всё ближе и ближе к себе, пока они вновь не оказались прижатыми друг к другу. Всё было как в кино — словно та самая смущающая сцена с поцелуями, с влажными неприличными звуками, охами, вздохами, стонами, которая всегда заставляла Тобио одновременно желать отвести взгляд и не мочь этого сделать. Лихорадочные поцелуи, знание, что кто-то определённый хочет целовать тебя, хочет быть близко к тебе… это… это что-то особенное. Каждый раз, когда Тобио выдыхал случайный стон, Хината мягко гладил его щёку, будто поощряя, будто желая выжать ещё больше сорванных звуков из его рта. Губы Тобио горели от активных поцелуев, но ему было плевать — он даже не мог сказать, его ли сердце или чужое так яростно колотилось о грудную клетку. Да и какая разница? Он не мог перестать наслаждаться происходящим. — Повернись, — приказал Хината, когда безумие стало утихать, когда поцелуи стали мягче, спокойнее. Тобио неохотно подчинился и сразу же чуть не подавился очередным стоном — Хината принялся выцеловывать его спину. Одна рука продолжала гладить грудь, живот, другая — заставляла голову кружиться, спускаясь ниже, дразня пальцами внутреннюю часть бедра. — Выглядит нормально. Синяков много, но они быстро сойдут, — он провёл ладонью по припухшей коже, и Тобио судорожно вздохнул. — Больно, — прошептал он. Было действительно больно, но Хината оказался прав — в какой-то мере эта боль приносила удовольствие. — Прости, — произнёс Хината. — И что же я могу сделать… чтобы ты почувствовал себя лучше? Тобио поёжился. Он знал, что Хината был готов... нет, хотел и желал ублажать его, и это было ошеломляюще, но не было ново — Хината реализовывал это своё странное стремление с самого начала. Он с самой их первой встречи пытался сделать его счастливым. Дразнил, подначивал, но баловал его. — Т-так приятно, — прохрипел Тобио, теряя ту малую соблазнительность, что смог по крупицам найти в себе. Он не хотел жадничать, не хотел просить слишком многого, но… — Мне нравится… Хината прижался лицом к спине Тобио, медленно вдыхая. Потираясь щекой о кожу. — Можно я тебе отсосу? Тобио потребовалось время, чтобы переварить услышанное: он мысленно разобрал вопрос на отдельные части, запутался в словах, в значениях, но смысл медленно, но верно начал формироваться, и когда все части пазла наконец сложились, он развернулся к Хинате так резко, что почти упал. — Ч-что? — Прости, прости, — со смешком пробормотал Хината, подхватывая Тобио за локоть и не давая ему рухнуть на кафельный пол. — Наверное, слишком внезапно спросил. — Нет, — выпалил Тобио, — я просто… я никогда… — Ты никогда ни с кем не был, — понимающе кивнул Хината. — Нет… ну, да, — произнёс Тобио. — Но… я никогда даже не думал об этом? Я никогда никого не хотел в… в таком смысле… — Ох! — голос Хинаты прозвучал удивлённо, и он с лёгким смущением улыбнулся. — Всё нормально, если ты не хочешь. Нам не обязательно… — Я хочу! — выпалил Тобио. — Я хочу… этого. Он и сам понимал, что звучит смущённо, запутанно, и Хината, должно быть, тоже заметил его растерянность. — Ты уверен? — спросил он. — Я серьёзно. Нам не нужно ничего делать, если ты не хочешь. Тобио вспоминал… вспоминал те ощущения, которые он испытывал на пляже, мастурбируя под голос Хинаты, вливающийся в его ухо. Он вспоминал, как думал тогда, что не сможет пережить пристального взгляда, и как после понял, что всё происходящее — прекрасный способ, чтобы начать. Раньше ему не нравилось, когда его касались, но он никогда не любил никого так, как любил Хинату. Он не хотел, чтобы кто-либо другой трогал его так, как он безудержно желал, чтобы трогал его Хината. — Я уверен, — произнёс он. — Я просто не знаю, как… — Не беспокойся об этом, — усмехнулся Хината. — Встань… вот здесь. — Он поменялся с ним местами так, что теперь Тобио прижимался поясницей к раковине. — Вот, возьмись руками. — Зачем? — спросил Тобио, когда Хината положил его ладони на края раковины позади. — Просто так. Уклончивый ответ Хинаты доверия не вызывал. Волнение застряло комом в горле — Хината действовал уверенно. Мысль о том, что он был куда опытнее Тобио, обожгла внутренности жаром возбуждения и в то же время заставила Тобио нервничать. А что, если он выставит себя идиотом? Что, если он будет настолько скучным и неопытным, что Хината передумает? Тобио с трудом сглотнул вязкую слюну — Хината подался вперёд, прижимаясь губами к глотке Тобио, будто желая почувствовать неловкие движения его кадыка. — Расслабься. Хината оставил лёгкий поцелуй на ключице, после — на середине груди, а затем опустился на колени. Тобио схватился пальцами за раковину так сильно, как только мог — Хината прижался ртом к его прессу, скользил губами ближе к пупку и смотрел прямо в лицо Тобио через всё ещё мокрую, растрёпанную чёлку. Тобио вздрогнул — влажный язык погрузился в маленькую впадинку на животе. Хината пристально следил за его реакцией. — Если тебе не нравится, — выдохнул он ему в бедро, — то так и скажи. — Скажу, — глухо отозвался Тобио. — А если тебе нравится, то скажи и это. Тобио позволил себе кивнуть, слишком боясь того, что может вырваться из глотки, если он попробует заговорить. Не разрывая зрительного контакта, Хината спустился поцелуями по талии и зарылся носом в тёмную дорожку волос, исчезающую под джинсами. Его ресницы дрогнули. — Я плохо пахну? — сгорая от стыда, спросил Тобио. — Нет, — расплывчато ответил Хината. — Хорошо. — О-ох. Окей. — Что я только что тебе говорил? — с внезапной строгостью произнёс Хината. Тобио старался держаться изо всех сил, но стальные нотки в голосе и горячие губы, коснувшиеся пояса джинсов, заставили его всхлипнуть: — Р-расслабиться. Взгляд Хинаты вновь поднялся к его лицу. — Верно, — сказал он. — Всё хорошо, Тобио. Ты всё делаешь правильно, — он распахнул губы, высунул язык и прижался им прямо к ширинке. — Ох, — выдохнул Тобио. — Чёрт. Возможно, термин «опытный» не совсем точно описывал Хинату: он был таким же, как и всегда — он был смертельным. И прекрасно это знал. Хината подцепил зубами собачку от молнии и потянул её вниз — так медленно, что его действия можно было расценить в качестве изобретательной пытки. Он ни разу не отвёл взгляда от лица Тобио, и тот, смущаясь, прижал ладонь ко рту. Его член быстро затвердел — жёсткие линии заметно розовели через белую ткань. Хината ещё даже ни разу не коснулся его через бельё — но томного шёпота, взглядов было вполне достаточно. — Ты сильно покраснел, — заметил Хината, и Тобио замешкался, чувствуя горячее, невыносимо близкое дыхание практически прямо на члене. В голову закралось желание двинуть бёдрами вперёд — совсем чуть-чуть, этого было бы достаточно, чтобы сократить незначительную дистанцию и… Хината резко надавил на его бёдра, прижимая их к раковине так сильно, что у Тобио не было и шанса сдвинуться. Он отчаянно ахнул, ловя ртом воздух, не понимая, как Хината так быстро разгадал его намерения, как Хината понял, что ему нужно было больше… больше прямо сейчас. — Ты такой нетерпеливый, да? — довольно произнёс Хината. — Боже, такой милый, когда смущаешься. Я не могу дождаться… — он замолк, закусывая губу, чтобы скрыть невольную ухмылку. «Дождаться чего?», — хотел спросить Тобио, но вместо этого он, сжав зубы, просипел: — Тогда давай уже. Тупица. — О-о-о-о-ох, — протянул Хината. — Посмотрите-ка, мальчик расстроен. Как страшно! — Хината… И как он ухитрялся с такой точностью подбирать слова, заставляющие Тобио пылать от смущения? И ещё хуже — почему Тобио это так… нравилось? — Знаю, знаю, — выдохнул Хината. — Просто… позволь мне начать медленно, ладно? Позволь мне доставить тебе удовольствие. Против такого было невозможно спорить — и Хината это, по всей видимости, отлично понимал. Взволнованный, Тобио наблюдал, как Хината стягивал его джинсы ниже по бёдрам — руки уверенно скользнули по округлой заднице, — и до самых колен, обнажая. — Мило… — пробормотал Хината, беззастенчиво пялясь на член Тобио, плотно обтянутый белой тканью. — Так и думал, что ты предпочитаешь брифы. Тобио, возможно, и засмущался бы от его слов, но был слишком занят выяснением причин, по которым Хината с таким интересом рассматривал его обычный член в простом белом белье — пусть и торчащий по стойке смирно с чуть большим рвением, чем обычно. Хината медленно облизнулся — член дёрнулся, пульсируя. Тобио поморщился. — Не пялься так на него, — произнёс он. — Как грубо с моей стороны, — выдохнул Хината. Его веки были расслаблены, полуприкрыты, а щёки непривычно порозовели. Наклонившись, он прильнул губами к основанию члена Тобио, высовывая язык. Тобио выдохнул такой звук, на который он даже не знал, что был способен, и отклонился назад на раковину, надеясь, что она не даст ему упасть. Это едва помогало — губы на члене обжигали, и этот жар полностью истощал силы Тобио, оставляя его слабым и беспомощным на растерзание Хинаты, медленно исследовавшего его член через нижнее бельё. До этого момента Тобио никогда не думал о том, что у Хинаты, на самом деле, довольно маленький, тесный рот. Он всегда так много говорил, смеялся, кричал, и даже когда его губы поджимались в гримасе ярости, они всё равно казались пухлыми и очень, очень заметными на его лице. Но сейчас, прижатые к члену, они выглядели совсем маленькими и розовыми, растягивались широко, чтобы позволить влажному языку медленно облизывать трусы Тобио, скользя снизу до верху. Даже через ткань каждое медленное прикосновение пускало разряд по позвоночнику, а каждый удар сердца, направляющего всю кровь в пах, казался тяжелее и глубже, чем предыдущий. — Хн-н-н… — нечленораздельно промычал Тобио. — Это… это… Взгляд Хинаты скользнул к его лицу. Тобио застонал, практически закатывая глаза. Его бельё было насквозь пропитано слюной и не скрывало красный набухший член — Хината с лёгкостью нашёл выступающую вену и проследил её по всей длине языком. — О…х-х-х…кей… — выдохнул Тобио, когда Хината практически втянул кончик члена в рот. — Чёрт, чёрт-чёрт-чёрт… Хината улыбнулся, демонстрируя зубы, чтобы Тобио мог не только чувствовать их, но и видеть, как они слегка касаются головки, выглядывающей сквозь расползающееся влажное пятно ткани. Довольно выдохнув, Хината резко зажал зубами трусы и решительно стянул их вниз. Член, высвободившись, качнулся прямо перед его носом. Тобио со стоном спрятал лицо в ладонях. — Что такое? — спросил Хината. В его вопросе сквозило искреннее любопытство, и, к огромному сожалению Тобио, это означало, что он не сможет избежать ответа. — Я просто… мне кажется… будто… — едва выдавил он, судорожно всасывая воздух каждый раз, когда Хината мягко прижимался губами к полностью обнажившемуся бедру. — Много… меня… Слишком много меня тыкается тебе прямо в лицо… Губы Хинаты разжались — совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы представлять реальную угрозу ментальному здоровью Тобио, ведь он был так близко к… — и он рассмеялся. — М-м-м, хорошо… — выдохнул Хината, ухмыляясь. Он провёл ладонями по бёдрам, обхватывая, и Тобио глубоко вздохнул, когда крепкие пальцы впились в его задницу. — Может и так. Но этого я и добивался. Тобио вновь выругался себе под нос, когда Хината, подняв на него невинный взгляд карих, полных надежды глаз, потёрся щекой о бедро. Сложно было поверить, что всё происходящее правда — и не только потому, что ему уже приходилось ставить под сомнение поведение Хинаты, но и потому что это казалось абсолютно недостижимым, невозможным… но всё равно происходило. Раньше Тобио не мог даже представить, каково это — хотеть кого-то так сильно, что сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, но ещё больше он не мог представить взгляд Хинаты, который, казалось, молчаливо говорил о том, что он чувствует то же самое. Тобио никогда и не думал, что действительно сможет достичь такой близости с ним. И это, чёрт побери, было прекрасно. — Я могу? — спросил Хината, практически всхлипывая. — Кагеяма… — Д-да, — выдохнул Тобио. Ему едва хватило мгновения, чтобы вновь прислониться к раковине, прежде чем Хината наконец сделал то, что нужно было им обоим. Тобио запрокинул голову. Зажмурился. Раскрыл рот. Удовольствие, шок, капелька затаившегося страха смешались воедино, и он не мог смотреть — пока не мог, — зато чувствовал, как рот Хинаты, его губы, язык, его влажный жар неспеша растекались по члену, наконец заполучив желаемое. Пальцы ног поджались — Тобио и не представлял, что будет настолько приятно. Ни в какое сравнение не шло с его самостоятельными попытками мастурбации, сосредоточенными исключительно на конечном результате — на облегчении, которое влёк за собой оргазм. Мысль о том, что его член, часть его тела, будет обласкана, распробована на вкус, а затем и вставлена в другого человека никогда не казалась привлекательной, но Хината переворачивал его представления об этом с ног на голову. Резкое удовольствие опасно подталкивало к краю: Тобио знал, что ничего хорошего в быстрой разрядке нет, но Хината просто не оставлял ему выбора. И, блять, было так хорошо. — Х-ха-а-а-ах… чёрт… Тобио опустил взгляд на Хинату, и это было ошибкой: Хината широко растянул губы, обхватывая член и впуская его внутрь рта практически на всю длину. Его глаза прикрылись, ресницы щекотали порозовевшие щёки — он выглядел куда уязвимее, мягче, чем Тобио когда-либо видел раньше. Даже до того, как он узнал, кем и чем на самом деле был Хината. А сейчас… сейчас он выглядел идеально расслабленным. Безмятежным. — Хината! — резко выдохнул Тобио, и Хината отстранился. — Прости, — глухо пробормотал он. Карие глаза были затуманены, почти пьяны — вся былая бдительность растворилась в жарком воздухе ванной. Тонкая блестящая слюна стекала с кончика покрасневших губ прямо по подбородку. — Если всего этого слишком много, я… — Я просто не хочу сейчас кончить, — выпалил Тобио. Хината нахмурился. — Это очень… правда, очень приятно, но слишком… быстро. — Ох. Я не… я попытаюсь медленнее. Тобио отвёл взгляд, утыкаясь им в стену. — Это, ах… правда нужно медленнее… — Всё хорошо, — произнёс Хината. Довольно вздохнув, он вновь коснулся губами члена Тобио и заговорил прямо ему в плоть: — Ничего страшного не случится, если ты кончишь быстро. — Я не хочу, — пробормотал Тобио, — Хината! Ты не помогаешь. Хината бросил на него невинный взгляд, насаживаясь ртом на головку члена. Молочная капля предсемени блестела на середине его нижней губы. — Я хочу заставить тебя кончить, — почти заскулил он, и Тобио вздрогнул. — Было бы очень хорошо, если прямо сейчас. — Я не хочу, чтобы всё закончилось, — продолжал настаивать Тобио. — Я заставлю тебя испытать это ещё раз… позже… — прошептал Хината, скользя языком по влажному отверстию на головке. Тобио зажмурился, мысленно моля ноги держаться. — Всё равно слишком рано! — Упрямый, — фыркнул Хината. — Хорошо, ладно. Тогда ты будешь контролировать меня. — Ч-что? Как? — Рукой, — сказал Хината, — в моих волосах. — Тобио подчинился, не понимая, как это должно помочь. — Если будешь близко, оттяни. — Кхм… хорошо… ох, чёрт… Он вскрикнул, когда Хината одним плавным движением заглотил его до основания. Он двигался медленно только для блага Тобио — судя по всему, головка члена, упёршаяся в заднюю стенку горла, не доставляла ему неудобств. Хината надавил ладонями на бёдра Тобио, прижимая его ещё ближе к себе, вталкивая ещё глубже. Он выглядел решительно готовым подавиться его членом, и Тобио изо всех сил сдерживался, чтобы не излиться внутрь прямо сейчас. Хината хотел, чтобы он кончил — Тобио хотел протянуть ещё хотя бы немного. Хината велел ему контролировать ситуацию — и Тобио очень хотел доказать, что иногда всё-таки может следовать приказам. Доказать, что сможет оттянуть оргазм, чтобы они оба смогли получить удовольствие. Хината начал активно работать ртом, и за секунду Тобио понял, что ни черта он не мог контролировать — да и плевать. Его пальцы тряслись, когда Хината медленно выпускал член, оставляя его, влажного, блестеть от слюны. После он вновь брал его в рот, и Тобио сжимал рыжие волосы, но тянуть не смел — Хината стонал от удовольствия, двигаясь всё быстрее и быстрее: то практически соскальзывая губами с члена, то вновь беря его на всю длину. Он беспорядочно ласкал головку языком, ритмично работал ртом, облизывал и изредка слегка сдавливал плоть зубами… Сжав член ртом, Хината подался назад и, не выпуская член полностью изо рта, нажал языком на головку. Тобио ахнул, скрутил пальцами пряди волос и, сам не понимая, что делает, толкнулся бёдрами вперёд. И Хината поперхнулся. — Чёрт, — произнёс Тобио между тяжёлыми выдохами. Через запотевшие очки было трудно разобрать выражение лица Хинаты, и на секунду Тобио стало стыдно. Хината отпрянул. Прохрипел: — Трахни мой рот. Ещё раз. Он склонился вниз прежде, чем мозг Тобио смог пережить короткое замыкание от услышанного, и затем застонал прямо с членом во рту. Тобио очнулся и подчинился, делая то, что велено. Как и всегда. Он отпустил волосы, скользнул ладонями к щекам Хинаты и сжал его лицо, двигая бёдрами, скользя членом по покорному языку всё глубже и глубже. Он не собирался больше оттягивать неизбежное, прекрасно понимая, что ничего не выйдет — но и плевать. Всё происходящее было идеально, Хината был идеальным. Каждая мышца в теле Тобио напряглась, готовая вот-вот взорваться от напряжения… Сильные руки легли на бёдра, удерживая. Тобио недоуменно наблюдал за тем, как Хината выпустил член изо рта и вытер ладонью мокрые губы. — Что…? — слабо выдохнул Тобио. Его ноги превратились в желе, но всё остальное тело молило о разрядке. Хината поднялся, потянулся к нему, поцеловал. Во вкусе смешалась соль и горечь, и Тобио затерялся в ощущениях, поддаваясь. Он молил, чтобы его никогда не «нашли», не вытащили из этого чувства — реальность была переоценена. — Ты говорил, что не хочешь пока кончать, — прошептал Хината, — ведь так? Губы Тобио дрогнули. — Ты… ублюдок. — Ага, — согласился Хината. Согнув колени, он обхватил руками Тобио чуть ниже голых бёдер и без всякого предупреждения выпрямился, поднимая его в воздух. Может, Тобио и был выше на целую голову, но Хината, как минимум, был в три раза мускулистее его — не было и шанса, что он уронит Тобио на пол, но тот всё же взвопил, рефлекторно хватаясь за влажную шею. Хината засмеялся. — Давай проверим, смогут ли эти кровати выдержать наш вес. — Я м-могу и сам идти! — запротестовал Тобио. — Уверен в этом? — с усмешкой спросил Хината. — Боже, ты похож на осьминога. Почему твои конечности такие длинные? — Потому что твои короткие, — огрызнулся Тобио. Крепко обхватившись ногами за талию Хинаты, он сгорбился, утыкаясь носом в сырые волосы. — Блин, Кагеяма, — глухо просипел Хината ему в грудь, — я не вижу, куда иду. — Не моя проблема, — пробормотал Тобио. Волосы Хинаты не пахли цветами, старыми воспоминаниями или сигаретным дымом — они просто пахли как Хината, и этот запах предвосхищал все ожидания. — И вообще, что ты за секретный агент такой, раз не смог сразу запомнить обстановку комнаты? — Настоящая жизнь не похожа на кинофильмы, Кагеяма-кун, — сказал Хината, играюче обходя мебель и вслепую направляясь к кровати. Подойдя, он бросил Тобио на матрас — точнее, попытался, но потерпел неудачу: Тобио отказался распутывать свои «осьминожьи» конечности. С понятливым «уф» Хината плюхнулся на него сверху. — А сейчас довольно-таки похожа, — тихо сказал Тобио, когда Хината наклонился ниже, позволяя их носам соприкоснуться. — Почему? — лукаво спросил он. — Потому что у тебя намечается секс? — Потому что я тебе нравлюсь, — на одном дыхании прошептал Тобио. Хинате, казалось, нечего было ответить — моргнув, он уткнулся головой ему в плечо. — Чёрт. — Хината…? Хината прижал ладони к лицу Тобио и яростно поцеловал его. — Да, ты мне нравишься, — сказал он. — Ты мне правда, правда нравишься. Тобио с готовностью поддался новой волне поцелуев. — А у меня действительно намечается секс? — выдохнул он между ними. — А ты хочешь? — спросил Хината. — Ухм… хах. Да. — Тогда да. Определённо, намечается. Тобио обвёл языком пересохшие губы. — Классно. Хината усмехнулся и, склонившись, провёл носом по линии его подбородка. — Ты смотришь порно? — он уставился на Тобио, и тот сморщил нос. — Ну, думаю, я получил ответ. — Зачем? — спросил Тобио. Однажды он попытался посмотреть один ролик и больше никогда, никогда не повторял эту попытку. Касания тел, громкие звуки, неискренность, которой сквозило каждое движение людей на экране, причиняли ему ужасный дискомфорт. — Просто пытаюсь понять, с чего стоит начать. Чем ты хочешь заняться? Вопрос предполагал слишком много возможных ответов — Тобио уставился в потолок, отчаянно подбирая слова. — А ч-чем мы должны? — Мы можем заняться чем угодно, — с улыбкой ответил Хината, и Тобио нахмурился, не понимая, как он может говорить об этом так… обыденно. — Я пробовал всё, так что, думаю, оставлю выбор за тобой. В его голосе звенело самодовольство. — Всё? — переспросил Тобио, пытаясь скрыть болезненное любопытство и лёгкий намёк благоговения. — М-м-м, — протянул Хината, — я люблю всякие… авантюры. Знаю, звучит шокирующе. Мозг Тобио практически гудел от перенапряжения. Он уже выяснил, что Хината был опытен, и, конечно, его склонность к авантюрам тоже не новость. Если Хината пробовал всё, значит, был шанс, что он может позволить Тобио… но Тобио также хотел, чтобы Хината… — Это твой первый раз, а ещё тебя сегодня подстрелили, так что мы можем начать с лёгкого, — улыбнулся Хината с таким пониманием в глазах, словно знал наверняка, какие дебаты бушуют в голове Тобио. — Хочешь трахнуть меня? — Да, — сразу же прохрипел Тобио, — только… п-подожди… если ты не против… я имею в виду, ты вообще… — Был ли я снизу? — уточнил Хината, и Тобио едва сдержал стон, умирая от смущения. — Конечно. Мне нравится чувствовать чужой контроль. — Э-это хорошо, — с облегчением выдохнул Тобио. — Да? — Хината склонил голову, внимательно смотря на него. Это было довольно… горячо. — Могу поспорить, тебе тоже понравится. Если я расскажу, что нужно делать. Судя по всему, Хината не врал. Да и настойчивый стояк Тобио явно поддерживал эту идею. — Постой. — Хината сполз с него, поднялся с кровати и подошёл к спортивной сумке, прихваченной из Малайзии. — Ты когда-нибудь растягивал себя пальцами? Тобио покачал головой — он даже никогда не думал об этом. Порывшись в сумке, Хината выудил какой-то маленький пакет с… — Ты таскаешь такое с собой на миссии? — удивлённо спросил Тобио, рассматривая смазку и презервативы, брошенные на кровать. — Никогда не знаешь, когда они могут понадобиться, — произнёс Хината. Тобио нахмурился, не скрывая разочарования, и Хината печально усмехнулся: — Мне не так часто удавалось выехать в город во время заданий, так что презервативы больше для перестраховки. Но смазка всегда с собой, потому что после пулевых ранений иногда действительно хочется хоть как-то выпустить пар. Пусть и в одиночку. — Ох, — произнёс Тобио. — Так… — Так я действительно хочу трахаться, — пояснил Хината. — Я сам себя подготовлю. Будет быстрее. Тобио поспешно поправил сползающие очки, наблюдая, как Хината стягивает с себя штаны. «Наконец», — подумал он. Сам он разделся уже давно, а Хинату обычно видел только без футболки, но сейчас наконец… да, наконец Хината расстегнул ширинку облегающих брюк, больше не оставляя простора для воображения. Тобио пристально уставился на очертания его паха — судя по всему, их прелюдия в ванной возымела эффект не только на него, — а после Хината стянул следом за брюками и бельё — так обыденно и просто, словно они не были здесь вдвоём голыми, планируя заняться сексом. Конечно, для Хинаты это не было в новинку. Но Тобио казалось, будто он достиг кульминации всей своей жизни — он никогда не думал, что так сильно нуждался в этом. Не в сексе как таковом, а в возможности открыто рассматривать обнажённого Хинату, стоящего перед ним. В возможности знать наверняка, что всё это происходит, потому что они хотят друг друга. На Хинату, как и ожидалось, было приятно посмотреть. Обнажённый, он напоминал Тобио результат деятелей классического искусства — чистые линии крепких мышц, упругие бёдра, выделяющиеся икры… Возможно, Тобио стоило догадаться, что у него небольшой пунктик на ногах Хинаты, ещё в бассейне при отеле, когда тот разгуливал в белых шортах. Но сейчас дело было не только в эстетическом наслаждении — казалось, будто кто-то чужой овладел его головой, заставляя думать о том, что раньше никогда не казалось столь привлекательным. Многие «новые» мысли были связаны с членом Хинаты. Он был напряжён, и Тобио хотелось коснуться, поцеловать невероятные мощные бёдра и закопаться головой между ними и… и что? Смущённый, Тобио чувствовал настойчивую нужду просто оказаться как можно ближе к приятно набухшему члену. Он облизнул губы, сбитый с толку этой навязчивой идеей, порождённой неистовым возбуждением. — Разве не ты меня корил за то, что я пялюсь? — прошептал Хината, и Тобио, резко подняв взгляд, глупо раззявил рот. Хината, сдерживая улыбку, закусил нижнюю губу и выглядел… это казалось невероятным, но он выглядел почти что взволнованным. Желудок Тобио сделал незапланированное сальто. — Я просто… — начал он хрипло, но голос прозвучал куда агрессивнее, чем планировалось, и он, хмыкнув, выдавил: — Думаю, ты и правда идеален. Хината удивлённо рассмеялся. — Это приятнейший и самый неохотно сказанный комплимент из всех, что я когда-либо получал, — он вздохнул с видимым облегчением. — Я уж боялся, что ты совсем тронулся башкой. — С чего бы? — Ну а почему нет? Что в этой ситуации вообще нормально? — произнёс Хината. — Уж точно не то, что я должен был защищать «объект», а в итоге влюбился в тебя. Услышанное задвоилось, затроилось, раз за разом прокручиваясь в голове Тобио, потрясая его куда сильнее выстрела в спину. Влюбился в тебя, влюбился в тебя… — Ты защищаешь меня, — сказал он. — Да, — согласился Хината. — Но я не должен был позволять себе что-то большее. — Да кому вообще какое дело? — голос Тобио сломался, срываясь на унизительный жалобный хрип. — Ну, явно не тебе, — подметил Хината. — Иди сюда. — Хорошо. Легко сдавшись, Хината вскарабкался обратно на кровать, и Тобио набросился на него, словно котёнок на взрослого тигра, торжествующе опрокидывая на простыни. Хината, как и рассчитывал Тобио, даже не сопротивлялся — его тело было крепким, тёплым, а глаза смотрели мягко, и Тобио расслабился, укладываясь на него сверху, тая в его близости. — Привет, — произнёс Хината. — Влюбился в меня, — прошептал Тобио. Хината скользнул рукой по его плечу, прижал ладонь к щеке. — Да. Он мягко потянул Тобио к себе, целуя, вжимаясь бёдрами в бёдра, и Тобио повело. Он чувствовал трение члена Хинаты о его собственный член — горячий и настойчивый. Он смутно слышал, как Хината хлопал ладонью по кровати, ища что-то, а затем: — Приподнимись немного… вот… Тобио, озадаченный, успел лишь моргнуть, когда Хината сдвинулся так, чтобы лежать не под ним, а рядом. — Мне нужно… мне просто нужно… м-м-м… — выдохнул он, откидывая голову и приоткрывая рот. Тобио отчаянно застонал, наблюдая, как Хината заводит руку назад, скользит пальцами между ягодиц. — А-ах… — Ты всё ещё… — благоговейно прошептал Тобио, когда Хината втолкнул влажный палец внутрь. Он делал это для Тобио. Он делал это для того, чтобы Тобио мог… — Ты всё ещё хочешь, чтобы я… — Да. Да, — на выдохе произнёс Хината. — Ты же хочешь, верно? Хочешь трахнуть меня? — Пожалуйста, да, пожалуйста, — взмолил Тобио, наклоняясь к Хинате, чтобы поцеловать. Неудобно. Он задел губами уголок рта, щёку, челюсть. — Я могу? Хината, я хочу… — По-почти. — Хината, торопясь, толкался пальцами внутрь, разводя их ножницами. — Ха-а-а-х, блять, ко-коснись меня… С этими словами он качнул бёдрами вверх, убеждаясь, что Тобио стали очевидны его намерения. Тобио опустил руку вниз и нашёл член Хинаты — горячий и гладкий, удобно помещающийся в кольце пальцев. Он двигал ладонью мягко, слегка обеспокоенно, но затем Хината выдохнул что-то очень похожее на «сильнее», и Тобио подчинился — задвигал рукой быстрее, грубее, пока изо рта Хинаты не вырвалось: «Да, хорошо, прямо вот так, да…». Уже лишь то, что Хината позволил Тобио увидеть его таким, поражало. Даже в самые ужасные моменты, даже в кровавые разборки, когда Хината превращался в машину, настроенную на мучительное уничтожение врагов, он владел ситуацией от и до. Но сейчас всё было по-другому. Он не потерял контроль — нет, вовсе нет, он просто сдался, наконец позволил себе ослабить бдительность. Позволил Тобио приблизиться — наблюдать, как идеальное тело извивается, переполненное удовольствием, как спина изгибается, крепкие бёдра широко разводятся и толкаются вверх-вниз, чтобы скользнуть членом в кулак Тобио, а затем насадиться на собственные пальцы. Тобио был на грани — вынести такое зрелище было практически невозможно. Свободной рукой он коснулся собственного члена и, едва не кончив, сжал у яиц. К счастью, Хината в скором времени смилостивился. — Презерватив? — выдохнул он. — Ты знаешь, как надевать его? Чёрт. Тобио имел лишь какие-то расплывчатые предположения, почерпанные из смущающих уроков в старшей школе — тех самых, во время которых учителя предпочитали ходить вокруг да около, не берясь объяснять суть. Затянувшееся молчание заставило Хинату поднять голову. — Ты не имеешь понятия, — сказал он. Тобио ощетинился. — Я справлюсь! Он и под страхом смерти не признал бы, что не знает — только не когда Хината пялится на него с расширенными зрачками, с тяжело вздымающейся грудью, блестящей от пота, ожидая, когда уже наконец Тобио займётся с ним всякими непристойностями. Тобио сел и подхватил с кровати ленту маленьких блистеров. Ему потребовалось несколько попыток, чтобы открыть одну из упаковок, а затем «это» оказалось у него в руке — резиновое и слегка скользкое. Запах Тобио не понравился — да и ощущения были очень на любителя: он прижал кружок к головке члена и скривился. — Другой стороной, — произнёс Хината, вновь пристально рассматривая пах Тобио. — Что? — Нужно другой стороной. Хочешь, я… — Я понял, — фыркнул Тобио, переворачивая презерватив и медленно раскручивая. — Вот, — сказал Хината и бросил ему смазку — Тобио выдавил огромное количество густой жижи на член. Холодная, она не была приятной, и теперь даже собственные прикосновения к члену казались очень уж далёкими от «хороших». — Сложно что-то почувствовать, — сказал он, слегка расстроившись. — Поверь мне, это ещё сыграет тебе на руку. — Что мне теперь делать? — Теперь иди сюда, — выдохнул Хината. — Вот так… Он лёг на спину, прижал колени к груди и притянул Тобио к себе, позволяя ему устроиться между бёдер. Тобио осторожно закинул ноги Хинаты к себе на плечи, и их тела прижались друг к другу. Способность мыслить ясно начала угасать. — Направь себя рукой, — сказал Хината. — Давай, я готов. — Блять, — отозвался Тобио. Он пытался следовать инструкции как мог, но рука тряслась, лицо горело от смущения, и он ткнулся членом в бедро, а потом скользнул между ягодиц. — Ах, вот здесь. Тобио упёрся в плотное кольцо мышц, чувствуя, как анус потихоньку уступает головке, позволяя ей продвинуться глубже. Тобио выдохнул — он знал, что всё испортит, знал наверняка, ведь не было и шанса, чтобы он не… — Тобио, хочу тебя глубоко внутрь, — выдохнул Хината, притягивая его ещё ближе, помогая ему податься вперёд, вынуждая его откинуть все беспокойства прочь. И Тобио внезапно понял: у них всё получится, только если они смогут расслабиться. Отпустить себя. Он толкнулся. Казалось, презерватив действительно не мешал — Тобио никогда не чувствовал ничего подобного: ему было так хорошо, что тугой мягкий жар практически сносил крышу. Сдавленный стон вырвался из лёгких — Хината поёрзал, позволяя ему войти полностью, прижимаясь задницей к паху Тобио, и тот, перегруженный ощущениями, затрясся, словно лист на ветру. — Вот так, — выдохнул Хината, — всё равно ведь приятно, правда? — Чёрт, ох, чёрт, блять… — Хороший мальчик… мой хороший мальчик, — промурлыкал Хината, вплетаясь пальцами в волосы Тобио. Желудок прошило удовольствием. Без всякого сомнения, ничего лучше происходящего с Тобио никогда не случалось и не случится. Он поднял голову, пытаясь сфокусировать взгляд на Хинате через сползающие по носу очки, пытаясь восстановить контроль над двигательными функциями, чтобы наклониться и поцеловать его. — Хи… Хината… — едва выдавил он, прижимаясь губами к Хинате. — М-м-м… — он дёрнулся, когда Хината напрягся, когда его мышцы сжались вокруг члена. — Я поймал тебя, — хрипло прошептал Хината, а после — лизнул губы Тобио, втиснулся между ними языком, чтобы наконец подарить ему столь желанный горячий, развратный поцелуй. — Подвигаешься немного для меня? Тобио кивнул, понимая, что больше не может говорить. Он качнул бёдрами и едва сдержал всхлип — удовольствие выходило на новый, ранее неизведанный уровень. — М-м-м… да… — простонал Хината, — сильнее… я знаю, что ты можешь трахать меня ещё сильнее… Тобио заскулил. Внутренние органы опаляло жаром, скручивало, завязывало в узел. Любое ускорение было опасно — ведь он так хотел продержаться, хотел доставить Хинате удовольствие, вновь услышать его хриплую похвалу. Он снова толкнулся бёдрами — в этот раз сильнее, — и Хината мягко всхлипнул. Тобио навалился всем весом вперёд, ладони Хинаты крепко вцепились ему в волосы. — Да, вот так, — застонал Хината ему на ухо, когда Тобио начал вбиваться в него так быстро и резко, как только мог. С каждой фрикцией кровать скрипела всё громче и громче. — Продолжай вот так. Продолжай… — Хи-Хината… — выдохнул Тобио в солёную шею. Очки начали потеть. Ощущений, растущих внутри него, становилось слишком много, слишком… быстро. Каждый раз, когда он практически вытаскивал член, а затем возвращал его обратно, возвращал его... «домой», он становился всё ближе и ближе к неизбежному краю. Всего было слишком много. Слишком хорошо. — Блять, я… я… Он закричал, когда ощущения взяли верх — от резких судорог всего тела стало практически больно. Он кончал — вздрагивал, всхлипывал, хрипло стонал, изливаясь. Казалось, блаженный экстаз, заставивший его потерять контроль, длился вечность — он едва осознавал, что до боли сдавливал ладонь Хинаты в своей, но чувствовал, как Хината двигался, видел, как Хината обхватил свободной рукой член, пытаясь довести себя до разрядки. Тобио почувствовал прилив печали — он хотел помочь Хинате, но прямо сейчас был слишком поглощён собственным блаженством, чтобы сделать хотя бы что-то. — Хината… сэмпай… Хината выдохнул — гулко, долго, удовлетворённо, — и кончил, заливая спермой их тела. Его живот напрягся, мышцы сжались, и Тобио вновь застонал. Хината потянул его руку к себе, поцеловал побелевшие костяшки, и Тобио почувствовал, как дрожь начала отпускать. — Вот так, — прошептал Хината, — Тобио… Тобио попытался поднять голову, чтобы посмотреть на Хинату — он очень хотел смотреть на него, встретиться с ним взглядом, но это было… было слишком тяжело. Он расслабился, будто бы подчиняясь воле собственных мышц: он погружался в воды спокойствия, наслаждался ими, смаковал остатки ощущений — это было больше, чем просто облегчение. Это было счастье — мягчайшее и в то же время тяжеленное, гипнотическое. Манящее, как и ладонь, ласково гладящая его щёку. Тьма навалилась, затягивая, и как и на складе Тобио позволил себе потонуть в ней.