21 июня

Не думал, что когда-нибудь моё сердце снова будет биться так же неистово, быстро, больно. Точно не из-за ГёнШи. Когда пять лет назад она, вместо переезда в центр Сеула, перебралась в Японию, сменила номер и исчезла из всех мессенджеров, у неё должен был отвалиться мизинец. Просто обязан был. И если бы однажды, прогуливаясь по Сеулу, я увидел девушку без мизинца, я бы точно знал, что это ГёнШи. — Так ты не пойдёшь? — мама стучит судочками, распихивая их по холодильнику. — Ты ведь свидетель жениха, как можно не пойти? Она осуждающе смотрит исподтишка, надеясь меня переубедить, а я ещё даже ничего не решил. Завис где-то между «наплевать на всё и пойти на свадьбу ХиСына» и «сослаться на простуду». Хотя простуды, наверное, было бы недостаточно, куда лучше было бы загреметь в больницу с отравлением или с мигренью, а у меня есть все шансы — мой желудок так и норовит вывернуться наизнанку, а голова ноет с тех пор, как я получил сообщение о том, что ГёнШи тоже приедет. Свадьба какого-то бывшего одногруппника, который посещал меньше пятидесяти процентов пар, заставила её купить билет на самолёт, а мне… она даже не смогла написать мне за всё это время. — У ХиСына целых два свидетеля, а у ДжоДжо целых две дружки, — я стараюсь убедить самого себя, — ничего страшного не случится, если я не приеду. Если бы не случайная вакансия, которую мне удалось не пропустить, я бы забыл о ХиСыне скорее, чем ГёнШи успела бы пересечь границу Кореи. Мы с ним особо не общались в университете, но на работе мы нашли общий язык, и это с ним я ел свиные котлеты на обед, каждый раз думая о том, что мог бы есть их с ГёнШи. — Но ты никогда не был на свадьбах, — мама покачала головой, — это займёт не больше двух часов, неужели обязательно пропускать всё веселье из-за ГёнШи? Я давно не произносил и не слышал этого имени, а потому не смог проконтролировать свою голову, которая дёрнулась в сторону источника шума. Мама так буднично произнесла её имя, без капли смятения или же обиды, что я невольно задался вопросом, понимает ли она, что вообще между нами произошло. Наверняка она бы ответила, что «ничего», потому что с нашей последней переписки о разновидностях сосисок вплоть до сегодняшнего дня и правда событий ноль. Она просмотрела мой последний ответ по той теме, о чём свидетельствовали галочки, а потом перестала читать мои сообщения. Хотелось бы мне отмотать время назад и сделать нечто подобное скорее неё. Интересно, чувствовала бы она себя такой же преданной и обманутой, как я? — Я не люблю маринованную редьку, — я фыркнул, подходя к холодильнику и выставляя баночку с ярко-жёлтым дайконом на стол. Она ещё не успела остыть, была тёплой. Всё эта июньская жара. — Разве? — мама искренне удивилась. — А в университете уплетал за обе щеки на пару с… Я издал крайне раздражённый рык, как мне казалось, на деле же вышел жалкий стон. Мне хотелось всё бросить и никуда не идти, но подходящей причины, которая удовлетворила бы ХиСына, не находилось. Мне правда нужно было либо заболеть, либо поссориться с ним перед крайне важным для него днём. — Не заставляй меня и дальше привозить тебе еду, — мама закрыла холодильник и попыталась потрепать меня по щеке, — сам приезжай за ней. У нас с отцом всегда много всего, а у тебя есть огромный багажник, куда всё это может уместиться. Приподнявшись на носочки, она оставила смазанный поцелуй чуть ниже моей правой щеки, практически на подбородке, а перед уходом шепнула мне не расстраиваться из-за прошлого и всё же сходить на свадьбу. На комоде в моей спальне уже подготовлен конверт, так что будет неловко передавать его ХиСыну после. Она недолго возилась в коридоре и тихо прикрыла за собой дверь, оставляя меня наедине со своими страхами в пустой квартире. Должно быть, она и не представляла, как я был зол и опечален одновременно, и как усложняла всё моя обида. Если бы ГёнШи не была моей единственной подругой, если бы мы не переписывались каждый день, и она не знала обо мне всё, и если бы не та клятва на мизинцах, я бы запросто переступил через это и с гордо поднятой головой поприветствовал её на свадьбе. Она часто просила меня откинуть все «что, если» и «если бы», но мне по-прежнему сложно сделать это.

***

Когда я выбирал себе костюм вместе с ХиСыном, он казался мне просто идеальным, шикарным, одним из лучших костюмов, которые я когда-либо надевал, но оказавшись в очереди гостей, я осознал, что существует немало отличных костюмов. Ни одного знакомого в толпе — что костюма, что человека, и это устрашало даже больше приближающегося входа. Я старался не трепать конверт в руках, чтобы он не помялся, но не знал, чем себя занять. Никто не доставал телефонов, и я тоже не делал этого. К тому же, единственный человек, которому можно было бы сейчас написать, стоял в нескольких метрах от меня и принимал поздравления. По плану я должен был всучить конверт парню на ресепшне, который бы очень чётко записал моё имя и сумму, чтобы после жених с невестой смогли вычислить хороших и не очень друзей; после я бы пожал руку ХиСыну и поздравил ДжоДжо, а там где-то и номерок на обед получил бы. Я досконально изучил церемонию, и не ждал ничего больше не слишком шумной компании за моим столом и стейка. Как и ожидалось, разница между свидетелем жениха и обычным гостем была невелика — у меня просто была возможность прийти пораньше и озвучить чуть больше поздравлений, чем все остальные, а также продемонстрировать искреннюю радость за друга. За своим столиком я был первым. Круглые белые тарелки, нежно-голубые салфетки и несколько разнообразных рюмок и бокалов были расставлены по кругу практически вплотную. В центре оставалось место для еды, которую я уже не мог дождаться. Если бы церемония с обменом обещаниями — благо, не на мизинцах, — прошла быстро и гладко, я мог бы получить свой стейк в ближайшие полчаса и незаметно сбежать домой, уже на работе объяснившись с ХиСыном. Я был бы лжецом, если бы сказал, что не оглядывался по сторонам, сканируя гостей взглядом. Не только из-за ГёнШи, но и в поисках знакомых лиц тоже. Было страшно очутиться за одним столом с незнакомцами, и в то же время не хотелось сидеть с другими коллегами с работы, так как они точно не были бы тихими соседями. — Как вообще можно разобраться в этой глупой системе? Почему нельзя позволить гостям садиться за любой столик? — мои худшие опасения оправдались даже скорее, чем я успел в мыслях их прокрутить, а начальник Так скрипнул ножками соседнего со мной стула и с тяжёлым выдохом сел, задевая столовые приборы и стол локтями, тем самым заставляя посуду дребезжать. — О, Чонгук! Он был рад, со всей силы хлопнул меня по спине, так что я подавился воздухом и закашлялся, но всё равно поспешил согнуться на стуле в три погибели в качестве приветствия. Неужели обязательно было садиться прямо возле меня? Теперь на тишину можно не рассчитывать. Вот и посещай после такого свадьбы. Ни грамма удовольствия, одни неприятности. Ход моих мыслей прервал новый скрип — какой-то юный незнакомец занял место напротив меня, а очень скоро практически весь столик был занят. Оставалось одно-единственное место по правую руку от начальника Така, и где-то в глубине души я надеялся, что фортуна сыграет со мной злую шутку и номерок «65» достанется именно ГёнШи. Но надежда, как говорится, рано или поздно умирает. Моя умерла за десять минут до начала церемонии, когда последний свободный стул занял дедушка ДжоДжо, став главным источником нежеланного шума. — Сколько ты положил в конверт? — бесцеремонно спросил начальник Так, подбивая меня левым локтем. — Небось ХиСын получил всю твою премию? Я стал покусывать щёку с внутренней стороны, чтобы отвлечь себя и ни в коем случае не скривиться, выказав начальнику неуважение. — Вот почему тебе тоже нужно поскорее жениться, Чонгук, — он думал снова похлопать меня по спине, но я сжался, резко подавшись вперёд и нечаянно уронив пустой бокал для шампанского. — Женитьба это… Церемония должна была вот-вот начаться, а значит в зале наконец наступит тишина, и хоть на пару минут, но я освобожусь от лекций о женитьбе. Раньше эту тему мы только в шутку обсуждали с ГёнШи, безустанно кривились и находили весомые причины никогда не жениться, а в её случае — не выходить замуж. — Кхм, — я не сразу расслышал покашливание за спиной, может потому, что предназначалось оно не мне, а очень неспокойному Таку, который не мог перестать крутиться на стуле, — простите, кхм. Начальник Так среагировал только когда чья-то рука коснулась его плеча. В испуге он едва не зарядил мне по лицу, но я вовремя уклонился, поспешно поправляя давящую на шею бабочку. — Я очень извиняюсь, но это мой номер, — мне ни за что не нужно было оборачиваться, чтобы посмотреть на припозднившегося гостя, а возможно, и моего спасителя, но акцент и чересчур чёткое произношение слов заставили меня задрать голову. — Шестьдесят шесть, видите? А у вас, наверное, девяносто девять. Довольно просто перепутать… Затянутая бабочка сама собой сжала мою шею, да так, что я не мог и вдохнуть. Лучше всего было немедленно отвернуться, сказать, что тоже перепутал номерок, и ретироваться до того, как начальник Так начал сетовать на свою невнимательность и его место за считанные секунды стало пустым. Меньше трёх ударов сердца, и лёгкий шлейф цветочного парфюма ударил мне в ноздри, что-то в груди защекотало, точно кто-то пёрышком провёл с той стороны, и быстрые стуки каблучков по начищенной до блеска плитке звучали как стук молотка судьи в притихшем внезапно зале. ГёнШи без лишнего шума отодвинула стул, а затем так же тихо придвинула его к столу, умостившись на краешке. Боковым зрением я всё видел, старался не смотреть, а глаза уже болели от попыток увидеть как можно больше. Её вниманием моментально завладела посуда и какое-то время она не замечала меня, но это длилось не более десяти секунд, а потом она вдруг подняла голову, а я, страшась последствий, вперил взгляд в молодожёнов, объявившихся в начале ковровой дорожки. ХиСын первым пошёл к сцене, а ДжоДжо держалась за руку своего отца. Мне очень хотелось проявить больше участия и внимания, но моя заинтересованность данным процессом была настолько незначительной, а успехи во лжи и того меньше, что я наплевал на явно покрасневшие щёки и позволил себе повернуть голову вправо. ГёнШи буквально мгновение улыбалась невесте, не замечая ничего вокруг, а когда её карие глаза столкнулись с моими, уголки её губ дрогнули. Совсем не в хорошем смысле. Я мог видеть, как медленно они опускаются. Она даже не была удивлена, увидев меня в десяти сантиметрах от себя, а я был очень удивлён. Как могла она совсем не измениться? Я словно вернулся лет на пять назад, к занятиям в кафетерии и групповым проектам, из-за которых нам часто приходилось ютиться на крохотном диванчике или соседних местах, и при этом я не пережил никакого потрясения, а моя тошнота от волнения сошла на «нет». ГёнШи ведь сидела рядом, как в старые добрые времена, а из-за этого чувство комфорта и уюта окутало всего меня с ног до головы, даже ослабляя хватку бабочки на шее. Так мы и смотрели друг на друга долгие две минуты, пока ДжоДжо шла к ХиСыну и первой брала микрофон для речи. Её голос прерывался из-за слёз, так как она была очень взволнована, и ХиСын наверняка тоже плакал, но я не мог заставить себя повернуться к сцене и убедиться в своей правоте. — Привет? — я слегка приподнял брови, не понимая, почему моё приветствие звучит как вопрос. — Здравствуй, — она повторила мою интонацию, быстро моргая несколько раз подряд, но не отводя от меня взгляда. Я не знал, что ещё можно спросить кроме «как дела», но счёл этот вопрос до безумия нелепым и предсказуемым, и ничего не сказал. Она решила точно так же и тоже промолчала.