21 июня

Я не отрывал взгляда от экрана, пока шёл отсчёт до шести. Последняя минута тянулась целую вечность, зато ровно в 00 минут я вскочил со своего места, громко объявив на весь офис, что ухожу. Я пытался уйти с работы ещё полчаса назад, объяснил начальнику Таку, что уже переделал всю работу, а в последующие полчаса могу только что-то испортить, если он меня не отпустит. Но он меня не отпустил, игнорируя мои «семейные» обстоятельства. Слегка ослабив хватку галстука, я схватил портфель с бумагами под мышку и рванул к лифту. Я был заведён и на нервах, не мог перестать думать о сообщении, оставленном ГёнШи в мессенджере. «Акайо здесь. Не волнуйся, я сама со всем разберусь» Учитывая, что в последний раз самостоятельно с ним разобраться и освободиться от его оков она смогла лишь спустя пять лет, я не мог не усомниться в её благоразумии. Я уже попросил ХиСына, у которого был выходной, подъехать к ней домой, но тот так и не смог сбежать с семейного ужина и прогулки с детской коляской в парке. От этого нервы мои натянулись до предела, я был уверен, что убью этого японского засранца, если он только попробует переступить порог квартиры ГёнШи. Отчасти я считал, что сидеть на диванах в гостиной друг у друга и пить кофе из общих кружек можно только мне и ГёнШи. Никого третьего в этих отношениях быть не должно. Небеса, похоже, тоже были в ярости, потому что над Сеулом сгущались тёмные тучи. В воздухе витал знакомый запах озона, не предвещающий ничего, кроме грозы и проливного дождя. Мало кто уходил с работы ровно в шесть, потому мне повезло проскочить пробки и оказаться у жилого комплекса, в котором и я, и ГёнШи снимали квартиры, довольно быстро. Конечно, потраченные на работе полчаса уже могли привести к дурным последствиям, и я надеялся, что ГёнШи хотя бы додумается врезать ему, если он только попробует ей грубить. Я еще не встречался с Акайо лично, но слышал, как ГёнШи спорила с ним по видеосвязи. Всё упиралось в бумаги на развод, которые колесили по всей Азии, так и оставаясь неподписанными. ГёнШи не раз говорила, что всё ещё чувствует себя скованной и ограниченной в действиях из-за этого, и я отлично понимал её. На третий этаж я не стал вызывать лифт — предпочёл ему лестницу. Благо у меня были достаточно длинные ноги, чтобы перескакивать по две, а иногда и по три ступеньки по пути наверх. Правда, от злости, волнения, жары и влаги в воздухе я так вспотел, что моя укладка развалилась ещё на подъездной дорожке, на белой рубашке появились влажные пятна, которые были видны на спине и под мышками, и я уже чувствовал, что ударю лицом в грязь, если, как сумасшедший, влечу в квартиру ГёнШи. Но что ещё мне оставалось? Я знал пароль от её квартиры и мог бы ввести его с закрытыми глазами. — ГёнШи? — я кое-как сбросил ботинки, подошва которых наверняка расплавилась от разгорячённого асфальта. — ГёнШи, ты в кухне? В гостиной было пусто, но две полные чашки кофе стояли друг против друга на журнальном столике. — Чонгук, — она отозвалась из спальни и моё волнение обрушилось на меня водопадом, — всё уже… Я так резко распахнул дверь, что она стукнулась о стену, оставив в ней неглубокую вмятину в том месте, где ударилась дверная ручка. ГёнШи сидела за письменным столом, рассортировывая бумаги по двум разноцветным папкам, и дёрнулась, когда дверь стукнулась. — Ты что творишь? — её глаза округлились от удивления, когда она обернулась через плечо, чтобы взглянуть на меня. — Напугал меня до чёртиков… — Ты в порядке? — я слегка поскользнулся на плитке, кое-как удерживая равновесие и входя в комнату. Покрывало на кровати было смято, будто кто-то на нём лежал, одна из подушек валялась на полу, но в целом всё было как обычно. Даже ГёнШи выглядела как обычно — прекрасной, слегка задумчивой, а на её губах играла улыбка. — Конечно, — она бросила бумаги и встала со стула, чтобы встретить и придержать меня, прежде чем я додумаюсь обыскивать комнату. — Он не хотел подписывать бумаги, так что мне пришлось сказать, что я снова выхожу замуж. — Выходишь замуж? — даже чёлка у меня подскочила, а кончики ушей покраснели от возмущения. — За кого? Я снова окинул взглядом комнату, ища признаки присутствия Акайо здесь. Что, если именно из-за него покрывало смято? Или ГёнШи просто решила прилечь отдохнуть? А может она не очень-то и старалась, когда стелила постель, иногда она вела себя неряшливо. — За Чон Чонгука, конечно, — она схватила меня за плечи, не позволяя двинуться к кровати и поднять подушку. — За кого?! — сначала я не понял, но через мгновение понимание накрыло меня тёплым покрывалом, под которым стало настолько жарко, что я даже вдохнуть нормально не мог. — Ты сказала, что выйдешь за меня? Я не звал её замуж. Конечно, иногда в моих мыслях проскальзывало подобное «а что, если», но я быстро отметал его из-за наших непонятных отношений. Когда знакомые спрашивали у меня, нравится ли мне кто-то, я твёрдо и уверенно отвечал «да», но если вопрос звучал иначе, например «Встречаешься ли ты с кем-то?» я затруднялся дать чёткий ответ. Нормально ли то, что мы никогда с ГёнШи не обсуждали наши отношения? С того поцелуя в её гостиной мы прошли долгий путь длиною ещё в тысячу и один поцелуй, который для меня значил многое, но ГёнШи вела себя так, словно это ради забавы. Она то притягивала меня к себе, то отталкивала. — Ты что, пробежал марафон? — она наклонилась ко мне, сделала вдох и сразу сморщилась. — Фу, тебе срочно нужно в душ. Надеюсь, ты приехал на своей машине? Иначе я буду считать, что ты поспособствовал геноциду, проехав так в общественном транспорте. Её прохладные руки скользнули по моей груди к слегка спущенному галстуку, и она очень быстро избавила меня от этой удавки, а затем перешла к пуговкам на рубашке. Для меня они были чересчур маленькими, а оттого и неудобными, но она запросто расстёгивала одну за другой, вскоре избавляя меня от ещё одного элемента одежды. — Кстати, когда я сказала, что выйду за тебя замуж, он почти подписал, — она хихикнула, быстро подавив смешок, — сказал, что подпишет только после того, как мы с тобой подготовим документы. Думаешь, мы можем притвориться для него? — Значит, ты только что не пыталась уговорить меня жениться на тебе, верно? — я сглотнул, наблюдая за тем, как она возится с ремнём на моих штанах. — А я почти достал кольцо из кармана и встал на одно колено. — Правда? — она искоса взглянула на меня. — И в каком же кармане кольцо? Оставив на время ремень, она двинулась рукой к передним карманам моих штанов, поочерёдно засовывая пальцы в каждый из них и хмурясь всё больше. Она даже додумалась ощупать единственный задний карман, заставляя меня чувствовать себя слегка неловко. Но максимальной неловкости я достиг, когда она поймала меня на крючок своим маленьким обыском и заставила наклонить и повернуть голову так, как ей было угодно. Почти всегда именно она была инициатором и именно её губы захватывали мои, сминая в настойчивом поцелуе. В редкий случай я торопился её опередить хотя бы в чём-то и первым приоткрывал рот, чтобы столкнуться один на один с её языком. Такие сражения были мне по душе, но я сдавался первым и позволял ей вытворять все эти сумасшедшие штуки у меня во рту, что заставляли задаваться вопросом, кто её этому научил. После её поцелуев у меня слегка кружилась голова, и я какое-то время ни на чём не мог сосредоточиться. Из-за неё я был сумасшедшим и больным, но в большей степени — растерянным. — Кажется, я оставил его в пиджаке, — я хмыкнул, надеясь, что это быстро разрядит обстановку, заполонившую комнату после поцелуя. — Обманщик, — ГёнШи выдохнула, — а ещё друг, называется… — Неужели тебе так сильно хочется снова замуж? — За тебя — да, — она выпалила это так быстро и так уверенно, что у меня перехватило дыхание, а все разумные слова и мысли куда-то улетучились. Я открыл рот, закрыл его, снова открыл. Я был похож на рыбу, и это веселило ГёнШи. Казалось, что провала в целых пять лет между нами и вовсе не было. Она никуда не уезжала и всё же перебралась поближе ко мне. Мы не работали в одной компании, но продолжали иногда зависать в хорошо знакомых кафе, есть рис и пить пиво в круглосуточных магазинах, а ещё болтать о всяком со всей присущей нам искренностью. На первом курсе я не верил, что у меня правда будет друг, с которым можно пройти сквозь все невзгоды и радости, разделить самое сокровенное и остаться верным себе благодаря человеку, который в определённый момент поможет спуститься на землю либо же подставит своё плечо, не дав мне упасть. ГёнШи была именно таким человеком, начиная с наших первых общих тем, продолжая конспектами, которыми мы обменивались, и вопросами к последнему экзамену, который мы всё же успешно сдали. И сейчас она всё ещё была моим особенным другом, которого нельзя было отнести к «лучшим», но только потому, что слова, чтобы описать нашу дружбу, ещё не придумали. — Тогда давай, — я усмехнулся, чересчур громко, а после быстро исправился, вновь приобретая серьёзность, — давай поженимся. Могу принести документы прямо сейчас. Ей показалось, что я шучу, и она стукнула меня кулачком в грудь, достаточно сильно для того, чтобы в очередной раз тронуть моё сердце. — Не веришь? — слегка наклонив голову, я заглянул ей в глаза. — Я не вру и не шучу. Хочешь, чтобы я пообещал на мизинчиках? Чтобы ты знала, в моей нудной офисной работе без мизинцев совсем никуда, так что я очень дорожу этими пальцами. И тобой тоже, ГёнШи.