6.
4 июля 2021 г. в 18:43
Настроение было прескверное уже который день, поэтому Нина не удивилась, когда Инеж передала ей просьбу Каза о личном визите. Сейчас начнёт лечить, мистер Контролирую-свои-эмоции.
Она впорхнула в его кабинет сразу после стука. Взломщик стоял у новой модели сейфа, поступившей на чёрный рынок несколько дней назад, и сосредоточенно простукивал стенки.
– Зеник, – резко кивнул он, приветствуя девушку. – Времени у меня немного, поэтому сразу к делу. Или ты разбираешься со своими горестями, или я ищу другого сердцебита.
Внутри у неё всё замерло. Она натянула на лицо мягкую игривую улыбку:
– После всего, что между нами было, Грязные руки?
– Оставь эту манеру общения для филей. Ты меня поняла?
– И какой же мне выделен срок для избавления от горестей?
– До первого снега.
Нина фыркнула и сложила руки на пышной груди:
– Давно ли ты стал изъясняться метафорами, Бреккер?
Вместо ответа он только многозначительно посмотрел в её сторону.
– Что ж, первый снег может пойти уже со дня на день. Пожалуй, начну собирать вещи.
Каз Бреккер скрипуче выругался и раздражённо звякнул отмычками:
– Я не гоню тебя из клуба. Я хочу, чтобы ты перестала дуться и фырчать. Такое поведение тебе не свойственно.
– Инеж подсказала? – пухлые губы скривились в кривой улыбке.
– Я и сам не слепой. Твои личные демоны не должны быть приоритетом.
– Вспомни эту фразу, когда тебя снова спросят про перчатки, Бреккер, – ядовито выплюнула сердцебитка, но лидер Отбросов и бровью не повел. – Не переживай, уйду сама, когда увижу, что врежу Клубу.
Она встала и направилась к выходу.
– Не забудь, что сегодня собрание.
Но дверь за Ниной уже хлопнула. В последнее время она действительно слишком часто хлопала дверями. Потому что могла себе позволить такое поведение.
На это еженедельное собрание ей впервые совсем не хотелось идти. Каждую неделю одно и то же: Каз говорит, какие они молодцы, раздаёт указания и строит пафосные планы на этот город. Поэтому когда проскользнула в окно гуттаперчевая Инеж, девушка попросила передать, что ей нехорошо. Сулийка озабоченно уставилась на подругу, та пересказала ей утренний разговор с Казом. Инеж потёрла лоб рукой:
– Насколько же превратно он понимает мои слова, святые… Я попросила его узнать, как мы можем тебя взбодрить.
– Положите мне в постель фьерданца, – горько усмехнулась Нина.
– Какого-то конкретного фьерданца? – заговорщически подмигнула Призрак.
– Как будто мы знаем много фьерданцев в этом городе.
– Ну, тот, под семьдесят, без зубов. Он ещё выпивает с друзьями в четверг…
– Можешь искать себе другую подругу, милочка!
На секунду Нина показушно задрала нос, а потом расхохоталась вместе с Инеж. Та обняла её и растёрла плечи.
– Вот это уже моя Нина. Дай я соберу тебе волосы. И пойдём. Никаких но. Можешь не смотреть на него, я тебе потом всё расскажу.
Нина благодарно сжала руку подруги. Она была, пожалуй, единственным человеком, хоть немного понимавшим, что происходит у неё внутри. У них с Казом всё тоже было… непросто. Инеж наскоро убрала каштановые волны равкианки с помощью шпилек, и девушки поднялись в кабинет Каза.
– Мы тут чуть не поседели, пока ждали вас, – закатил глаза Джеспер.
– Не переживай, я уберу твою седину. Только тебе ещё это не скоро грозит, – парировала Нина.
Она обнаружила, что северянина среди них нет. Каз Бреккер поднял руки, призывая их к тишине.
– Друзья, сегодня мы собираемся неполным составом. Должен сказать…
Уайлен ловил каждое слово, только разве блокнотика для записей не хватило, Джес лениво крутил револьвер на указательном пальце, а Инеж бесшумно скользила по комнате. Грязные руки излагал план на будущую неделю достаточно чётко. Вдруг сердцебитка услышала звук открывающейся двери и затаила дыхание. Тяжёлое тело опустилось на стул позади неё, но девушка даже не подала виду. Однако в лицах остальных застыло странное выражение. Каз подвел черту всего своего доклада, а Джеспер, нетерпеливый по своей сути, выпалил:
– Кто это так тебя отделал, мой ледяной друг?
Сердцебитка оглянулась и едва не ахнула: на Матиасе не осталось здорового места. Кровоподтёки, синяки. Местами кровь уже успела запечься. Гриш беззвучно открыла и закрыла рот, успев, однако, отвернуться от фьерданца.
– Нина, срочно займись. Он нам нужен в приглядном виде. Вы все можете идти.
Она молча кивнула их остроугольному лидеру и проследовала за Матиасом в его кабинет, гораздо более скромный. Кто-то из воронят уже оставил на столе таз с горячей водой, тряпки и спирт. Девушка взяла было кусок ткани, но фьерданец опередил.
– Я сам.
Она дернула плечами. И молча наблюдала, как он смывает пыль и запёкшуюся кровь с лица. Казалось, что из них двоих именно ей было больно, потому что великан не издал ни звука и не поморщился ни разу. Покончив с лицом, он стянул с себя рубашку. Гематомы под ней были ещё хуже. Тут Нина уже не могла сдерживаться: ахнула и закрыла рот руками.
– Кто это сделал?
– Парни. Они тренировались.
– Ты учил их убивать людей?
– Не людей; но смысл тот же.
Гришей, конечно. Она сделала шаг вперёд.
– Ты можешь делать это, не прикасаясь мне? – треснувшим голосом сказал Матиас.
– Могу, но это займёт больше времени.
– Это не проблема.
Она жестом указала на диван. Матиас осторожно опустился на краешек, а потом медленно откинулся на спину. Сердцебитка старалась изо всех сил, потому что навыков исцеления у неё, как таковых, не было. Потому что перед ней сидел этот идиот. Она начала изнутри. Трещины в рёбрах, ушибы мягких тканей. Потом синяки и ссадины. Держала обещание и не трогала его. Хотя это было бы легче и приятнее для них обоих.
Прошло уже около часа в гнетущей тишине. Кроме сосредоточенного выражения лица он заметил и трясущиеся губы. Девушка, казалось, едва сдерживалась, чтобы не расплакаться.
– Дрюсье.
Она подняла глаза.
– Мне не больно, успокойся.
Её руки безвольно упали, а в следующий момент она уже стояла у окна и пыталась скрыть поток слёз, закрывая лицо ладонями.
– Не плачь.
– Я вернусь через десять минут, – всхлипнула она и направилась к выходу.
Его огромная фигура преградила ей дорогу.
– Просто продолжай врачевать, дрюсье. Успокойся.
– Я не могу успокоиться, Матиас, – с надрывом произнесла она. – Не сейчас, а вообще. Каз сказал, что у меня времени – до первого снега. Иначе он найдёт кого-то другого вместо меня.
– Ты о чём? – нахмурился северянин, не понимая смысла её путаных слов.
Они снова оказались сидящими на диване. Она шмыгала носом и пыталась отдышаться. Реветь напротив него – последнее, чего она хотела.
– До первого снега мне надо снова стать прежней Ниной. Веселой. Не задумчивой. А я не знаю, успею ли.
Он задумчиво посмотрел на неё.
– Я могу помочь?
Она вдруг перестала плакать, промокнула лицо подолом юбки.
– Ты действительно настолько глуп или просто хорошо прикидываешься?
– Ты умеешь говорить прямо, а не оскорблять?
– Святые, мне лучше пойти собирать вещи прямо сейчас, – пробормотала она, всплеснув руками, и вылетела в коридор.
Он пошёл за ней, на беду сердцебитке не хватило времени, чтобы запереть дверь.
– Ты не закончила врачевание, – прорычал фьерданец.
– В этом чёртовом городе до жопы целителей! – она перешла на крик. – Может, даже больше, чем в Равке, которую ты так ненавидишь. Пусть тебя долечит кто-то ещё.
– Нина…
– Вон отсюда, грязный варвар! Или я за себя не отвечаю!
– Нина, – он поднял руки в примиряющем жесте.
Но кровь в сердцебитке бурлила уже так, что она начала складывать руки по-особому. Раньше он в этот миг уже обездвижил бы ведьму, но сейчас Матиас Хельвар просто сделал осторожный шаг вперёд.
– Рёд фетла.
Она остановилась на полпути. Руки всё ещё согнуты в локтях, пальцы сложены криво и жёстко, как в том учебнике, что он не раз читал вдоль и поперёк, поэтому он знал: сердцебитка хотела перекрыть ему воздух. Сейчас от этого знания ему не было ни малейшего толка. Он хотел успокоить её, а не уложить на лопатки. По крайней мере, не в смысле вражды. Девушка моргала мокрыми от слёз глазами.
– У вас тут всё в порядке?
Чёртова акробатка вновь появилась из ниоткуда. Её огромные оленьи глаза выдавали беспокойство.
– Инеж, оставь нас.
Матиас не узнал свой голос, слишком спокойный сейчас.
– Нина? – сулийка вопросительно уставилась на подругу.
Та едва заметно кивнула, после чего Инеж выскользнула из комнаты, закрыв за собой дверь, прежде распахнутую настежь. Наверное, крики Нины слышал весь этаж.
– Сядь, – властно сказала Нина, ткнув пальцем в сторону софы.
Мужчина осторожно, не делая резких движений, присел.
Она подошла к нему вплотную, поэтому парню пришлось вжаться в спинку и поднять глаза на девушку.
– Сейчас я вылечу тебя, – ровным тоном произнесла она. – А со дня на день меня не будет в Кеттердаме. Продержишься ещё немного?
По его ушибам побежало тепло; она лечила всё-таки неплохо.
– Я хотел убить тебя там, когда сидел в Хеллгейте. И когда вы меня оттуда выкрали. Я хотел, чтобы ты умоляла меня о пощаде.
– У тебя почти получилось.
– Я рад, что не получилось.
Она судорожно вздохнула и продолжила колдовать, постепенно поднимаясь к его лицу. Девушка жадно пожирала его тело глазами. Сердце буквально разрывалось. Она чувствовала, что силы – и как гриша, и как просто человека – утекают. Девушка закусила губы и перешла к его лицу.
Чётко очерченная челюсть, резной подбородок, покрытые двухдневной золотой щетиной. Её пальцы были буквально в сантиметре. Губы. Девушка сглотнула. Острые скулы. Голубые глаза. На переносице залегла морщинка: меньше бы хмурился. Золотые волосы, которые успели отрасти и начали немного виться.
– Вот и всё.
Она едва услышала свои собственные слова.
– Спасибо.
Она серьёзно посмотрела на него.
– Я надеюсь, что после моего ухода ты станешь счастливым.
– Я тоже.
Хельвар встал и вышел вон. Он впервые в жизни думал о грядущем снеге с ненавистью.