Изумруд и лёд

      Месть его можно было назвать местью с большой натяжкой. Собственно, Нина пока ни с кем решила не делиться, потому что складывалось впечатление, что и не происходит ничего предосудительного со стороны Матиаса. Бросал какие-то двусмысленные фразы вполголоса, проходя мимо. Улучив момент во время обеда или ужина, трогал её ноги и бёдра под столом. Пытался вывести на реакцию. Но Нина держалась молодцом; на публике никак не реагировала на его незаметные провокации. А наедине они, слава святым, не оставались.       После уроков и бумажной работы она выводила кеттердамцев то в город, то вывозила за пределы столицы, где они играли в снежки и катались с горок. Её банда впервые видела столько снега, который раньше представляли только по скупым рассказам Матиаса о своей родине. Джес и Уайлен напоминали двух счастливых щенков, заныривая в самые глубокие сугробы. Что уж говорить, даже Каз играл в снежки и поминутно улыбался. Встречая в коридорах дворца эту разношёрстную весёлую компанию, разгорячённую от мороза и забав, Ярл Брум только снисходительно фырчал и отводил взгляд. Он теперь видел, какой может быть Нина Зеник в моменты счастья. И эта картина ему не нравилась. Чёртова ведьма не может быть такой человечной и… притягательной. Воины-дрюскели, которые остались со своим командиром, были более свободными в суждениях. Некоторые в открытую заигрывали с Ниной, столкнувшись где-то в недрах дворца. Потом, однако, ходили битыми: Матиас Хельвар методично воспитывал молодняк, научая не поддаваться ведьминскому обаянию. Правда, это не мешало очередному смельчаку плести Нине что-то про её глаза. Более смелые восхищались и другими частями её роскошного тела.       В середине января Вороны стали собираться обратно, к себе домой. Нина умоляла Зою отпустить её в Ос Керво, чтобы проводить ребят. Правая рука царя обещала подумать над этим. Они с Николаем уже обсуждали, что Нина с её характером может взорваться в любой момент. В конце концов, это всего лишь неделя, туда и обратно. И то если двигаться неторопливо.       Нина помогала Инеж в сборах перед отбытием, сопровождая сулийку буквально везде. Она будет скучать по Призраку. В шутку звала приезжать с визитами почаще, на что Инеж честно отвечала: вряд ли получится. Её с Казом жизнь была в Кеттердаме. А после того, как Николай помог Бреккеру найти и перевезти туда её родителей, в Равку девушку стало тянуть всё меньше. Теперь, по сути, тут оставалась только Нина. Инеж переживала только насчёт опасений подруги, касавшихся Матиаса.       За день до отъезда дорогой для неё четвёрки Нина была сама не своя. Одёргивала себя, понимая, что слишком сильно липнет к Инеж. Как маленький ребёнок, который боится быть брошенным. За завтраком концентрировалась на ложках каши, считая каждую. Просто чтобы закинуть топлива. Она в очередной раз проигнорировала носок сапога Матиаса, цеплявший её за лодыжку. Сегодня было просто не до него. До завтрака она видела огромное количество чемоданов: дельцам много всего надарили, да и сами они накупили всяких разных равкианских сувениров.       Закончив свою бесхитростную и совершенно безвкусную трапезу, Нина решительно направилась к королю. Не дожидаясь её эмоциональных речей, Николай милостиво разрешил поездку в портовый город. Одна нога здесь, другая там. Помни о своих обязанностях. Даже не думай о побеге. Она расцвела буквально за мгновения и благодарно поклонилась государю. Зое пришлось потрудиться, чтобы уговорить молодого царя, но счастье на лице подопечной того стоило.       Не обращая внимания на доводы рассудка, Нина обрядилась во всё самое новое и богатое. Для неё стали подарком судьбы эти ещё несколько дней, проведённые в компании друзей. Ехали верхом; специально нанятый экипаж вёз их объёмный груз. Останавливаясь на ночёвку на каком-нибудь постоялом дворе, весь вечер что-то обсуждали, спорили даже, но расходились по комнатам в приподнятом настроении.       Ос Керво кишел людьми даже почище, чем столица. Корабль, на котором предстояло плыть Воронам, уже покачивался на причале. По иронии судьбы это было то же судно, на котором Нина уплывала позапрошлым октябрём в Равку, думая спастись дома от безответных чувств. Поскольку отплытие планировалось уже в считанные часы, молодая компания решила отобедать в одном из относительно приличных портовых заведений. Им подали вполне сносное горячее и абсолютно прекрасные вафли, чему особенно радовалась Нина. Дверь едальни порхала туда-сюда, впуская и выпуская гостей и холодный воздух. Джеспер всё подкалывал Нину насчёт Ярла, якобы пускающего на неё слюни.       – Разница в возрасте мало что значит, Зеник. Только посмотри на нас. Счастливы! – и он сграбастал вяло сопротивляющегося Уайлена, оставив на губах любимого настойчивый поцелуй.       Нина отмахивалась и бледнела: Джес тот ещё мастер по озвучиванию совершеннейших глупостей.       – Если вдруг решишься сбежать, Клуб к твоему распоряжению. Без работы точно не останешься, Зеник, – ухмыльнулся Каз, отрепетированным движением вытирая уголки губ.       Инеж благодарно тронула его плечо. А Нина ответила, что другие места она и не рассматривала. Там её второй дом. Уайлен посетовал на отсутствие Матиаса, за что тут же схватил подзатыльник от Джеса.       – С ним всё понятно же, малыш. Он преисполнился. Проникся религиозными и воинскими предписаниями, так сказать.       – Всё равно жаль его.       Нина чувствовала то же самое.       За полчаса до отправления она проводила их, благоразумно обнявшись со всеми, кроме Каза, у самого трапа. Глаза у короля были и в порту, нельзя провоцировать. Лились слезы, на которые она велела не обращать внимания. Теперь она плакала так часто!.. Корабль вскоре отдал швартовы, а она всё махала и махала замёрзшей уже рукой. Инеж делала то же самое до тех пор, пока они уже не могли различать фигуры друг друга. Нина не замечала происходящего вокруг. Стояла и смотрела вслед кораблю, который становился крохотной точкой на бескрайнем горизонте.       – Как драматично.       Нина вздрогнула от неожиданности и напрягла пальцы чуть не до судороги. Какого чёрта тут делает Хельвар?! Она была готова защищаться.       – Твой муж гораздо более заботлив, чем тебе кажется. Вот, отправил меня, чтобы обеспечить твою безопасность.       – Ха, тогда он сильно ошибся с выбором.       Сердцебитка взмахнула юбками и поспешила в сторону гостиницы, где планировала остановиться. Девушка чувствовала всем телом, как за ней неотступно следует высокая фигура, перед которой многие расступались. Несмотря на то, что Матиас не был одет в свою форму – а всего лишь в повседневную одежду – он внушал страх. Идя за Ниной, одетой куда как более богато, он напоминал её скупого на слова слугу.       Гостиница мисс Зеник была уже знакома. Как и её давние хозяева: пожилая семейная пара. Она часто здесь бывала, перемещаясь между пунктами назначения, в которые её забрасывала судьба и распоряжения Зои и царя.       – Милочка, давненько тебя не было видно! – всплеснула руками сухонькая невысокая женщина за стойкой. – Твой номер свободен, в самый раз вам со спутником.       – Благодарим за заботу, – Матиас широко улыбнулся, влюбляя в себя хозяйку и не давая Нине воспротивиться.       Не замолкая ни на минуту, хозяйка выдала им ключи и мечтательным взглядом проводила пару. Комнаты, действительно, с лихвой хватало и на двоих.       – Заканчивай спектакль, – тихо произнесла Нина, едва только они переступили порог и захлопнули дверь. – Тут некому на это смотреть.       – У меня встречное предложение. Твоя невозмутимость на публике, конечно, дорогого стоит.       – Я что, должна кричать: «Фу, меня лапает противный мужлан, помогите!»? Ты это себе так представляешь?       Нина без труда скорчила гримасу, пародируя выражение лица Матиаса, и расхохоталась тому, как легко это далось. Она снимала верхнюю одежду и обувь, внимательно наблюдая за великаном, который стоял около дверей. Стук заставил его встрепенуться. Это хозяйка принесла поднос с едой и доложила, что горячая ванна уже готова. Нина оставила северянина наедине с едой, чтобы наконец-то помыться. Она не оттягивала специально момент возвращения в комнату, но всё-таки отсутствовала не менее часа. Матиас знал о точном времени, потому что то и дело метал грозные взгляды на часы, громко тикающие на стене. Она вернулась вся такая довольная и спокойная, что ему стало противно: все его попытки разбередить ей душу оказались тщетны. Но это только пока что.       – Там ещё осталась вода?       – Да, целая ванная.       Пришла его очередь покинуть комнату. Она заметила, что он съел всё подчистую, чему не расстроилась. То ли была ещё сыта с момента последнего обеда с ребятами, то ли потеряла аппетит из-за его присутствия. Девушка расположилась на краю кровати. Она расчёсывала волнистые волосы ещё полумокрыми, болтая ногами в воздухе. Северянин вернулся в комнату, одетый только в банную простыню. Нина сглотнула. Ткань плотно облегала бёдра, открытой оставалась почти вся мощная фигура дрюскеля. Он встряхнул головой, раскидывая повсюду капли, словно пёс, вернувшийся с прогулки. Светлые волосы отросли настолько, чтобы чуть прикрывать уши. На лоб падала непослушная прядь, что немного смягчало суровый образ.       – Нравится? – самодовольно уточнил он, видя её реакцию.       Нина моментально собралась и закатила глаза:       – Безусловно. Вот прямо сейчас кончу на месте. Хотя, нет. Не судьба.       Он засмеялся, опускаясь на кровать прямо рядом с ней. Осторожными пальцами отвёл в сторону водопад влажных каштановых волос и прошептал в самое ухо, больно обжигая горячим воздухом:       – Твои попытки держаться совершенно потешны, дрюсье. Мы могли бы провести время с гораздо большей пользой.       Она отодвинулась.       – Ярл велел тебе следить за моей безопасностью, а не распускать руки, изменяя его дочери.       – Ты поверила, что он меня послал?       Нина насупилась и недоумевающе подняла глаза.       – Я уехал на охоту, вообще-то. В каком-то смысле так и есть, не находишь?       На неё снова накатила волна осознания: Матиас опасен. Он теперь умеет совершенно спокойно и убедительно врать. Девушка вернулась к расчёсыванию волос, прячась за их каскадом от пронзительных голубых глаз. Хельвар решил пока расслабиться и разлёгся на кровати. Чёрт побери, она даже в простецком халате и с мокрыми волосами выглядела царственно. Сам того не заметив, великан протянул руку и провёл пальцами по её позвоночнику. Она даже не дрогнула, хотя в комнате кроме них ни души – спектакль ни к чему. Он перекатился на левый бок, а Нина почувствовала, как его рука скользит по её правому бедру и обратно, поднимаясь по животу к груди. Медленно и уверенно. Похоже, ночи с Ханной чему-то его научили. Девушка сосчитала до трёх и обернулась. Его лицо со шрамом было слишком близко.       – Убери руку, Матиас.       – Тебе же нравится.       – Не играй со мной. У нас в жизни и так было достаточно боли.       – Да что ты? – осклабился он. – Я вот твоих страданий не видел, знаешь ли.       И слава святым.       – Это ничего не значит. Ты многого не видел, знаешь ли. Всегда.       Она стряхнула с себя его руку и подошла к камину, чтобы волосы высохли быстрее. Её движения были спокойными, не нервными. Нина проследила, как Матиас, точно дикий кот, проследовал за ней и снова навис северной тучей, не давая возможности скрыться. Мышцы при каждом движении перекатывались у него под бледной кожей, от чего низ её живота начинало тянуть. Это просто законы природы. Им можно противостоять. Он приблизился ещё, Нина сделала шаг назад. Потом ещё раз. И ещё раз. Она уже чувствовала, что скоро наступит прямо в горящие поленья. Жарко было и внутри, и снаружи.       – Готова обгореть, лишь бы не дотрагиваться.       – Лишь бы ты надо мной не издевался, – призналась она, опустив глаза.       Это она зря, ведь его тело было идеальным от макушки до пят. Снова эти чёртовы бёдра и треугольник, уходящий к низу живота. Матиас одним сильным движением притянул её за талию к себе. Почувствовал кожей, как её заострившиеся соски натягивают ткань халата. Кто ещё кого мучает, Джель! Приподнял пальцами мягкий подбородок.       – Разве я издеваюсь?       – Ты сам пообещал мне ад, – сдавленно отозвалась она. – Я не хочу этого.       – Ты теперь веришь в ад?       Он усмехнулся и потянул её на себя, заставляя вжаться в его тело. Нина обхватила пальцами широкие плечи, заставляя его замереть.       – Я в нём живу, Матиас. И долго мне не вытерпеть.       – Может, не надо терпеть? Я здесь.       Она сглотнула ком в горле. В этих словах слышался тот самый Матиас, который её любил. Девушка выпуталась из его рук и тихо легла на свою сторону кровати, отвернувшись к стене. Это стоило ей больших усилий. Матиас выругался про себя, сорвал простыню с бёдер и нырнул под одеяло. Слава Джелю, хоть одеяло здесь одно. Северянин сдаваться так просто не собирался. Он лег вплотную к Нине, так, чтобы она задницей почувствовала определённое напряжение. Она заёрзала, что только усугубило ситуацию.       – Я привык к еженощному исполнению супружеского долга. Не советую отодвигаться.       Она перевернулась на правый бок и больно ткнула его в грудь.       – А я привыкла, что это сакральное действо называют сексом, патриархальный ты ублюдок! И ещё я привыкла, что в меня не тыкают членом, если я этого не хочу. Марш на свою половину!       Она для пущего эффекта ещё раз двинула ему в солнечное сплетение. Сначала он опешил, а потом разразился утробным смехом. Вот это была та самая Нина. Которую, однако, ранить будет не так просто. Тем интереснее. Он отполз на свою сторону, привычно закидывая руки за голову.       – Ты маленькая врушка, дрюсье. Ты хочешь. Грех не воспользоваться такой возможностью.       – Даже не буду это комментировать, – она сложила руки на груди, уставившись в потолок. – Начнём с того, что я не маленькая.       – Это да, – просто отозвался он. – По сравнению с Ханной совсем не маленькая. Твои формы, поверь, мешают многим дрюскелям застёгивать брюки по утрам.       – Мне не интересны их влажные северные фантазии, – фыркнула она.       – А мои?       Она недоверчиво скосила глаза. Этот чёрт выглядел довольным.       – Насколько мне известно, твоя главная фантазия заканчивается моей смертью. Поэтому как-нибудь переживу своё незнание. Спокойной ночи.       Она снова отвернулась к стене и упёрлась в неё взглядом. За спиной послышалась возня и совершенно определённые звуки. Девушка вскочила на ноги и распахнула дверь настежь.       – А ну выметайся, чёртов извращенец! – прошипела она.       Матиас лежал с полуприкрытыми глазами и орудовал рукой, едва прикрывшись одеялом. Открытая дверь и разъярённая Нина, кажется, никак на него не действовали. Через мгновение он прикрыл глаза и простонал так, что у Нины побежали мурашки по всему телу. Она закрыла дверь и опустилась на пол, прислонившись к ней.       – Матиас, пожалуйста, перестань. Мне ужасно неловко.       – Подойди и останови меня.       Девушка подумала, что ослышалась. Но нет. Она покраснела – от гнева или смущения – и метеором пронеслась к постели.       – Я сейчас нахрен оторву твой детородный орган, ты понял?       – Я слышал, что сердцебиты могут довести до оргазма даже не прикасаясь. Это было бы веселее.       – Ах ты извращенец!       Нина накинулась на него и принялась больно бить в грудь, живот и по лицу. Она била серьёзно, стараясь остудить его и выместить обиду за оскорбление. Жаль только, что девушка забыла, что боль и удовольствие теперь извращённо связаны в его картине мира. Это было глупо, но силу сердцебитки она не применяла, оставляя только на самый последний случай. Именно поэтому разгорячённому мужчине не составило никакого труда сграбастать её, повалить на кровать и сесть сверху. Он тяжело дышал, потому что её беззащитность перед ним доводила почти до самого предела. Мягкие руки он схватил в железные тиски своих пальцев; движения её бёдер и ног только распаляли сильнее.       – О да, давай, крутись сильнее, дрюсье.       Простонав это, он с наслаждением заскользил пенисом по её халату, заставляя пояс задираться всё выше. Полы халата распахнулись, но под ним оказалась ещё нижняя сорочка. Матиас выругался. Отпускать её руки было нельзя никак. Одну, разве что. Что, собственно, он и сделал, чтобы сорвать с неё чёртов пояс и привязать им руки к спинке кровати. Нина понимала, что всё зашло слишком далеко, и успела пожалеть, что не ушла или не применила силу. Оставалось только надеяться, что где-то глубоко внутри он ещё понимает, что поступает неправильно.       Он понимал, но остановить себя не мог. Вот её руки уже обездвижены настолько, чтобы он спокойно дал волю своим.       – Я убью тебя. Я клянусь, убью.       Она шипела и продолжала извиваться, пытаясь найти способ вырубить его. Однако фьерданец нависал над ней как скала. Как невозмутимый демон-искуситель из страшно возбуждающих сказок, он медленно развёл полы её халата и разодрал ночную сорочку пополам. Нина вскрикнула.       – Я прошу тебя, не делай этого.       Она действительно умоляла. Она не хотела быть изнасилованной человеком, который ей так дорог. Пусть даже это был и не совсем он. Тем временем Матиас, глядя в её глаза, начинающие наполняться слезами, опустился и оставил на бледной напряжённой шее засос. Потом спустился ниже и оставил ещё несколько таких на груди. Укусил чуть больнее, чем ей это нравилось. Она начала трястись всем телом, что он воспринимал как хороший знак ровно до тех пор, пока не поднял глаза.       – Остановись, прошу. Кем бы ты не был сейчас, настоящий Матиас не сделал бы такого ни с одной женщиной. Даже с гришом.       Она рыдала по-настоящему, и это воздействовало как отрезвляющий бальзам. Фьерданец с ужасом отметил, что слишком сильно перетянул нежные руки, потому что кисти побелели страшно. Он встряхнул головой, словно что-то вспоминая, и тут же принялся распутывать узел. Пальцы не слушались.       – Там… нож на подносе, – всхлипнула Нина.       Он тут же подорвался к столу, и через какие-то секунды руки Нины были на свободе. Она села, судорожно запахнувшись в халат. Принялась растирать запястья. Матиас надел исподнее и опустился на пол рядом с ней.       – Я не… не хотел. У меня словно пелена перед глазами была.       Шпионка притихла, не веря, что эти слова произнёс он. Но вот перед ней снова сидел тот самый Матиас. Однако она уже не обольщалась.       – Пожалуйста, ложись спать. Нам завтра рано выдвигаться.       Он опустил голову и послушно брякнулся на самый край кровати. Сам не понимал, что происходит. Услышал, что она вышла. Вернулась. Аккуратно легла, повозилась, тяжело вздохнула.       – Больше не трогай меня.       Он больно закусил губу. Голова кипела от мыслей, каких-то воспоминаний, о которых, казалось, он не имел ни малейшего представления. События этой январской ночи запустили необратимую реакцию. Матиас не спал до самого утра, потому как на него валились и валились те подробности его жизни, о которых его заставил забыть Ярл Брум. Перед глазами проносились ночи с королевой Агатой, а потом и с Ханной. И он каждой причинял боль. Накатывали многочисленные подробности жизни в Кеттердаме. Но главным лейтмотивом во всём этом безумии была она. Нина, Нина, Нина. Это имя раздавалось как мерный стук сердца.       В последний раз его вывернуло наизнанку от этих нескольких звуков, сложившихся в столь важное слово. Он едва успел добежать до отхожего места. Его буквально полоскало. Когда организм, казалось, успокоился, и Матиас поднялся наверх, было ещё темно. Но Нина не спала. Она тоже не смогла заснуть. Она слышала, как стучат его зубы.       – Всё в порядке?       Фьерданец кивнул, а потом ощутил, как его повело в сторону. Нина без малейших раздумий рванула к нему, успев подхватить мощную фигуру. Подвела к кровати и уложила. У мужчины был сильный жар.       – Лежи, я принесу воду и чай.       Он слабо обхватил её запястье.       – Стой, – оказалось, что пересохшими губами стало крайне тяжело двигать. – Нина, это я. Теперь это и правда я.       Она только кивнула, а страдалец провалился в болезненный сон.