Связанный кровью

      — Ну все. Видимо, прошла моя свободная жизнь. — Аккерман откинула голову, чувствуя, как по телу табуном расходятся мурашки. — Только без засосов на видных местах. Я серьезно. Ты знал, что это опасно для жизни? Может образоваться тромб.       Сердце Эрена заколотилось, будто ему искусственно придали ускорение, и отказывалось успокаиваться. Сомнение хоть немного и грызло, но оно уже почти полностью перекрылось невероятной благодарностью, радостью, переполнившими его разум. Его приняли, не оттолкнули и не прогнали, как надоевшего пса.       — Я очень… — поцелуй мазнул за ухом, спустился ниже, прочертив влажную полоску языком, — очень-очень… — зубы аккуратно сомкнулись на ключице, — постараюсь. Но мне настолько нравится видеть все это на тебе, что ты просишь почти невозможное. — Отстранившись, Эрен провел кончиком языка по нижней губе, запустив при этом руки под футболку Микасы, сжимая ее соски между пальцами, немного оттягивая, с восхищением слушая стон, причиной которого был он сам. — Но вот проблема. Я не смогу сделать с тобой все, что хотел бы, если не отпустишь в душ.       Эрен одним рывком оказался сверху, подмяв под себя Микасу. Он навис над ней, а самого пробивала насквозь дрожь ожидания и предвкушения.       — Закрой глаза, представляя мой голос. Представь все, что ты хочешь от меня услышать. Представь, что я касаюсь тебя там, где ты хочешь, только не заиграйся. Я сам хочу довести все до конца.       Прошептав все это на ухо, Йегер медленно слез с кровати, скидывая с себя одежду. Он успел отправить хвалу всем божествам, что не запутался в брюках и не зацепил ничего по пути в ванную комнату, где залез в кабинку, даже не настроив толком температуру воды. Это все были уже мелочи. Ему просто повезло, что сразу полилась теплая. Наспех смыв грим, он достаточно освежился, воспользовавшись первым попавшимся флаконом Микасы. Он помнил его, ведь сам и убирал в сумку. Старательно вытерев волосы махровым полотенцем, он скинул его на пол. Брезгливость к отельным вещам исчезла, как по мановению волшебной палочки. Конечно же, только на время.       Выдавив зубную пасту на палец, он прошелся ею по зубам и языку, а после промыл рот водой. Только после этого он, пораскинув мозгами, обернул-таки вокруг бедер полотенце. Выходить абсолютно голым в такой ситуации — с явно проявившейся эрекцией только от одних мыслей о Микасе, — было бы очень странно.       Организм точно оказался тем еще предателем, отказавшись дышать при одном взгляде на Аккерман. Эрен остановился возле кровати, опустив голову, отчего его взгляд казался еще более диким и возбужденным.       — И что ты встал? Как смерть, только вместо косы… — Она усмехнулась, ложась на спину. Легкий румянец сильно выделялся на бледном лице, несмотря на то, что из освещения в номере работали только лампы, окутывавшие все мягким теплым светом.       — Любуюсь. Красивая ведь. И моя. — Он склонил голову на бок, сжав челюсти. Судя по внутреннему напряжению, это походило на ситуацию с первым сексом с самой лучшей девушкой, о которой мечтал ночами, и вот это настало, а в голове — пустота, будто и не умел ничего, не знал ничего и вообще вроде бы лучше уйти, но нет. Не мог Эрен уже уйти от Микасы.       Медленно, даже чересчур медленно, мучая и самого себя, он, оказавшись совсем близко, устроил ее ногу у себя на плече, обжигая каждым поцелуем ее кожу, продвигаясь неторопливо выше. Проведя языком по колену, он устроился поудобнее, прокручивая в голове, что мог бы точно остаться вот так между ее ног на целую вечность. Любопытная фраза, которую точно стоило запомнить — издержки творчества. Поцелуи поднялись выше и остановились на внутренней стороне бедра. Бросив на Микасу совершенно лисий взгляд, Йегер переместился на ее живот, вырисовывая языком какие-то буквы. Отпустив ее ногу, чтобы перекинуть ее себе за спину, он замер на мгновение, но только чтобы двинуться дальше — добраться до груди, вобрать поочередно в рот затвердевшие соски.       — Мне кажется, я никогда не смогу насмотреться на тебя такую, — тихо произнес он, проводя пальцами по промежности, слегка проскальзывая внутрь. Полотенце уже начинало злить, но одновременно позволяло держаться все это время.       — Смотри не умри от эстетического удовольствия, пока тянешь кота за хвост, — проводя ладонью по его рельефной спине, сказала Микаса. Возбуждение жгло, выбивая из ее легких воздух. — Или за соски.       — Ну я ведь не озверевший эгоист, которому лишь бы вставить и кончить, — промурлыкал Эрен куда-то в шею Микасы. — Я эгоист, которому нравится наслаждаться процессом вместе с тобой. И наблюдать за тем, как тебе приятно именно из-за меня. — Пальцы погрузились глубже, а большой лег на клитор, слегка надавив, только чтобы потом дразнящее обводить его кругами. — А ты такая нетерпеливая, я смотрю. — Не сдержавшись, он сжал зубами кожу на плече Аккерман, прошипев от удовольствия.       — Косплеишь вампира? — Аккерман непроизвольно свела бедра. Слегка дернувшись, она сжала и убрала его руку, резко переворачивая Йегера на спину. Если бы она могла, скорее всего, связала бы ему руки, но в номере не было ничего, чем это можно было бы сделать. Поэтому сейчас она держала его руки над головой, вжимая их в кровать. — Хватит, я разорюсь на консилерах.       — Ничего не могу с собой поделать. Я обещал не трогать твою шею и видные места. Запрет на плечи не поступал. — Он подался вперед, клацнув зубами, и оскалился. В любой момент Эрен мог вернуть свое положение, но не делал этого, давая возможность Микасе наиграться. — Зачем прятать то, что принесло удовольствие? — Поддав бедра вверх, он ухмыльнулся и изогнул бровь.       — Затем, что у нас будут проблемы из-за них. Да и вообще. Ты много говоришь. Заткнись. — Она укусила его за губу, сразу углубляя поцелуй. Язык скользнул глубже, исследуя все как в первый раз, но солоноватый привкус придавал свою пикантность. Заложив руки за голову, Эрен улыбнулся в губы Аккерман.       — Ты уж определись, в какой роли меня видишь. Давай же, решайся. Либо я все сделаю так, как хочу сам на данный момент: медленно, растягивая удовольствие, чтобы ты просила меня и умоляла. Хочу слышать свое имя.       — Попробуй заставить меня. — Микаса наклонилась к его уху, слегка прикусывая мочку. — Эрен Йегер.       От ее голоса, пробивающего все тело настоящим электричеством, он прикрыл глаза и вобрал как можно больше воздуха, понимая, что это было глупой просьбой в самом начале. Помня о том, как он сорвался в их первый раз, Эрен хотел сделать все в лучшем виде, даже если терпения не хватало. Он уже и сам не мог разобраться: было ли тому виной достаточно длительное воздержание или же и впрямь Микаса настолько влияла на него.       — Мне нельзя слушать, как ты поешь, — хрипло ответил он, сглотнув. — Предлагаю насолить всем соседям в этом отеле просто потому что.       Ее футболка, которая уже начала злить Эрена, отправилась на пол вместе с полотенцем, стоило ему подмять Микасу под себя, возвращая контроль над ситуацией. Он шептал что-то непонятное, покрывая ее кожу поцелуями, наблюдая с нескрываемым удовольствием за податливостью ее тела, тянувшегося за его ласками. Оторвался Йегер от Аккерман только на короткое время, чтобы схватить с тумбы удачно замеченный презерватив и, разорвав упаковку зубами, быстро натянул его на себя.       Устроившись между ее бедер, позволив обхватить себя ногами, он, отодвинув в сторону ее трусы, добился ровно того, чего и хотел. Когда тело Микасы выгнулось от умело действовавших в ней пальцев, Эрен поймал ровно тот момент, когда она задрожала от приближающегося оргазма, прижимая его к себе. Только вот, выругавшись от собственной непредусмотрительности, пришлось пожертвовать трусами. Он разорвал их и прохрипел «куплю новые», чтобы проникнуть на всю длину одним толчком, ощущая, как она сжала его, вырывая хриплые и низкие стоны уже из него самого. Чтобы ненужный кусок ткани не болтался на ее бедрах, соблазняя еще сильнее, Йегеру пришлось оторвать их со второй стороны и выбросить куда подальше.       Микаса прикусила губу, прикрывая ее тыльной стороной ладони в попытке сдержать стон. Шумоизоляция точно была ужасной; учитывая, что номера парней находились через стенку и она слышала их споры, сильно шуметь не стоило. Легкая боль от резкого входа была отрезвляющей, но мимолетной, из-за чего она отвернулась, не удержав стон.       — Рокеры определенно хороши в постели, — хрипло прошептала она.       Затронутые ноты самовлюбленности заиграли улыбкой на лице Йегера.       — Никогда не сдерживайся со мной, прошу. — Его голос звучал мелодично, но настолько низко, что это вызывало дрожь в теле, проходилось вибрацией и застревало в голове. — Хочу слышать.       Он двигался размеренно, усиливая толчки и входя глубже. Чтобы избежать попытки Микасы вновь заткнуть себе рот, он, оставив быстрый поцелуй на ее губах, сжал одной ладонью ее запястья, заведя их ей за голову ровно так же, как и она делала это недавно с ним.       — Я не шучу. Плюнь на все. Будь собой. Мы одни, — под каждый толчок говорил он. — Иначе. Кусать опять? Ну же. Вокруг никого. Ты же… Панк.       Йегер мучил сам себя, двигаясь в таком ритме. Он уплывал периодически в наслаждении, закрывая глаза, но держался, продлевая сладкие пытки.       — Я не панк, — протараторила она, тяжело дыша и выгибаясь, чуть прикусывая губу.       — Ты любимая, — сорвалось само собой. Он поспешил спрятать лицо на шее Микасы, целуя нежную кожу, чуть царапая проросшей щетиной.       Тело горело, словно в комнате сломался кондиционер, добавив температуры. Каждое движение отдавалось вспышками в голове, жаром в животе, сползающим ниже. Йегер понимал, что уже был на грани; что оттягивать дольше уже не мог, поэтому, не поднимая головы, упершись лбом в плечо Микасы, он подтянул ее к себе еще ближе, приподняв, и начал двигать бедрами быстрее, резче, выбивая из своих легких воздух, что голова начинала кружиться.       Помогая пальцами Микасе ускориться, он все-таки смог подловить вторую волну ее оргазма, кончая.       — Блять. Блять, Мика, да ты чертовски… Дьявол. — Он опустился на нее, вновь зарываясь лицом в ее влажные волосы, тычась носом, шепча всякую чепуху, что приходила на ум.       — Меня называли по-разному, но чтобы дьяволом, — сказала она, убирая налипшие на лицо волосы. Она хохотнула. — Хотя, может, и было.       Он хрипло рассмеялся, поднимаясь напролом жуткому нежеланию. Перевалившись небрежно и устроившись на краю кровати, он стянул презерватив и, завязав, положил на пол. Выкинуть можно и потом. Сейчас до невозможности хотелось прижать Микасу к себе, что Эрен и сделал, заключив ее ногу между своих.       — Мне абсолютно похер, как и кто тебя называл. Даже слышать об этом не хочу. — Нотка ревности вырвалась, но разбилась от одного взгляда на Аккерман.       — Ну все, не ревнуй. — Она ухмыльнулась, целуя его в щеку, и после ложась рядом. — Есть сигарета?       — Я не ревную, — фыркнул Йегер, — просто не хочу представлять никого рядом с тобой. — Задумавшись, он ответил уже на вопрос: — Да. Где-то в кармане была пачка. — Далеко идти не пришлось — штаны лежали ровно около кровати. Выудив сигарету с зажигалкой, Эрен прикурил, затягиваясь, и протянул Микасе. — Решила подсесть на мои? Не осуждаю. Хоть и крепковатые.       — Нет, просто свои я вечно забываю. Ты забавный. — Она затянулась, скривилась и откашлялась. — Это и есть ревность.       — Забавный? Ну, может, чуть-чуть. Обычно меня называли в группе смурным, либо упитым в хлам придурком. Но забавным… — Эрен задумался. — Не было такого. — Перевернувшись на бок, чтобы видеть ее лицо, Йегер улыбнулся и провел внешней стороной ладони по ее щеке. — Мне нравится видеть тебя рядом с собой, а мысли, что кто-то другой делал что-то с тобой или, тем более, как-то обидел… — Нахмурившись от воспоминаний о фотографии с прожженным лицом, он поспешил поймать момент, чтобы ласково поцеловать, ощущая привкус горечи с ванилью. — Сломал бы таким ноги, не раздумывая.       Улыбка сразу же сошла с ее лица. Микаса потянулась, накрывая их одеялом и отворачиваясь. Сигарета тут же была затушена в пепельнице, и она вздохнула, пытаясь унять участившееся сердцебиение.       — Хочешь поговорить об обидчиках? — как-то едко вырвалось у нее. — Да что ты вообще знаешь о них, а? Не нужно петь мне на ушко о том, какой ты защитник. Вообще не нужно о таком говорить.       — Так было, значит? — Он не хотел попадать в цель — получилось само собой. От этого стало не по себе. Как и не хотелось сейчас вдаваться в слова Микасы. Сомневалась в нем? Не удивительно. Значит, следовало доказать ей, что ему можно доверять. Эрен знал, что мог защитить от происходящего сейчас, но как спрятать от прошлого? Разве что создать свое собственное будущее. Общее. Хотелось выжечь все ее воспоминания собой, и чтобы больше ничего не напоминало о прошлом. — Я не вынуждаю говорить, если не хочешь. Как и озвучил ранее. Но скажу, что если хоть что-то или кто-то всплывет, не смогу стоять в стороне. Ты одна сплошная загадка, Микаса, и у меня уже довольно много вопросов накопилось, но точно знаю, что какими бы ни были на них ответы, это никак не повлияет на мое отношение к тебе. Считай меня идиотом. Может, так и есть. Но все свои слова я всегда готов подтвердить действиями.       Йегер подложил руку под голову Аккерман, притягивая к себе ближе. Он и сам считал себя в какой-то степени идиотом. Кто еще способен настолько проникнуться неизвестной девушкой, довериться ей, да еще и… Сердце Эрен замерло, чтобы помчаться с бешеной скоростью. Он отмахивался от этого уже со времени их первого совместного концерта. Его поведение, мысли, действия… Все говорило только об одном. Влюбленность заняла большую часть его разума, грозясь перерасти в нечто большее. Или уже? Он ведь не врал, когда говорил нежные слова; когда касался ее мягких волос; когда целовал ее кожу и вбирал жадно ее аромат. Усмехнувшись, Эрен постарался выдохнуть. Слишком много эмоций за раз.       — Жаль, попкорна нет. Так уж и быть, я расскажу тебе. Но только потому, что ты поделился со мной тем, о чем мы договаривались не рассказывать. Только не перебивай — я дважды рассказывать не буду. — Микаса устроилась поудобнее, смахивая волосы со щеки, показывая небольшой длинный шрам, который всегда скрывался челкой. И Эрен потянулся было к нему, но изменил траекторию руки, повторив движение Аккерман.       — Я хотела стать врачом. Всегда. Отец меня поддерживал, но потом… Не важно. Он умер, и мать нашла себе нового мужчину. Своего коллегу. Не то, чтобы я была против того, что мама снова будет счастлива с кем-то, нет. Но мы с ним не поладили. Хах, он чем-то похож на Стиви. Был.       Она замолчала, поджимая припухшие губы. Мурашки табуном прошлись по коже. В самом деле их лица давно уже стерлись из ее памяти и неизвестно, что виновато в этом больше. Защитные механизмы мозга или ее скуднеющая память. Их образы без лиц часто преследовали ее в кошмарах, а точнее мать. Как она плачет. Аккерман начала вглядываться в свои ногти, словно нашкодивший ребенок. Эрен, недолго думая, накрыл ее ладонь своей, чуть сжав пальцы, ободряя, будто был способен поделиться с ней своим теплом.       — Они оба были связаны с музыкой, поэтому они везде меня пихали. Маленькая птичка певчая, мамина гордость. Ребенок без детства. Музыкальные школы, универ. У мамы была какая-то маниакальная повернутость на этом. Видимо, потому что сама она толком ничего не добилась и стала никем без отца. А отчим… Видимо, ему было просто скучно. Я не знаю, чего он добивался. Все деньги уходили на мое обучение. Из-за этого мы переехали в этот наркоманский район. Я вообще удивлена, что у них были деньги. Мать была домохозяйкой, а этот придурок подрабатывал тюленем, зарабатывая пролежни на нашем диване. — Она засмеялась от того, насколько абсурдна вообще была ее жизнь. — И лет в четырнадцать я устроила забастовку. Как и все подростки, в общем. Перестала петь, сломала фортепиано и выкинула гитару, перестала есть и ходить в школу. Потому что достали — я ведь не собачка дрессированная. Я не хотела этим заниматься. И, — она запнулась, — мать была расстроена. Ей нравилось, как я пою. Может, пение возвращало ее в те вечера, когда еще был жив отец. Я не знаю… Я скотина. Ее боль не волнует меня: она сама разрушила все и думать о том, что ей тяжело, я не собираюсь. Она сама потеряла мое доверие. А отчим уставал от ее слез и пытался заставить меня вернуться в прошлый режим работы. Но карты биты, нервы ни к черту и, честно говоря, вертела я всю эту музыку. Но это единственное, что я умею. Избивал, насильно кормил.       Микаса снова засмеялась, садясь и прикрывая глаза. Одеяло незаметно сползло вниз, и холодный весенний ветер обдал ее тело, от чего она дернулась. А может, и от воспоминаний. Кто знал? Она открыла глаза, бросая усталый взгляд на окно. Йегер молчал, как и было сказано, не перебивал, позволяя высказаться, выплеснуть все, хоть и сжимал зубы, не позволял эмоциями взять верх. Единственное, что он сейчас мог, — держать лицо, держать под контролем ярость, гнев и неимоверно сильное ощущение собственной беспомощности, ведь он никак не мог вот так вдруг оказаться рядом с той Микасой. Не мог укрыть ее, защитить. Он словно смотрел на происходящее со стороны, как некий ужасный фильм, дергавший за нити нервов, но ничего не мог сделать, не мог вмешаться. Разве что укутать Микасу сейчас. Когда одеяло легло на ее плечи, принося тепло вместе с руками Эрена, она продолжила:       — Говорю же, он был ебанутый. — Микаса взяла бутылку, стоящую рядом с кроватью, и отпила немного. — А потом она умерла. Этот придурок еще и алкоголиком стал — вот так сюрприз. Я жила с ним несколько лет, и это был пиздец. В тот период я встречалась с одним парнем, хах. Все было серьезно. В восемнадцать лет отношения, длящиеся четыре года, дальше кажутся вечными и прочными, ага. Особенно когда парень льет в уши ересь всякую, изменяет и ведет себя в какой-то степени как маньяк. — Микаса снова засмеялась. Сейчас она была благодарна своему организму за то, что именно смех — ее защитная реакция, а не слезы. — И в одну ночь отчим напился и разозлился — так от него смердило отвратно. Жесть. Собственно, мы повздорили и он… — Микаса замолчала, снова глядя на свои руки, нервно царапая кутикулу. — Выстрелил в меня. Ну, я сбежала ночью… Волосы слиплись от крови: еще чуть-чуть и он снес бы мне голову. И куда я пойду в таком виде? Правильно, к парню, который… — Она снова запнулась, думая о том, что о некоторых деталях все же стоит умолчать. — На утро вернул меня обратно. Вот и сказочке конец. А потом я снова сбежала, отчислилась из колледжа и уехала в другой штат. Никому ничего не сказав. Друзей у меня не было, что стало отличным плюсом. А то, что меня искала полиция — хрень, я с этим разобралась. Благо, мне было восемнадцать. Отчим сдох: проводка подвела — и он сгорел заживо. Ну, а бывший просто пошел нахуй. Через несколько недель я встретила Девон. Мы обе нуждались в помощи, так что… Сейчас я ей благодарна за многое, но той дружбы, что была раньше, уже нет. Ее дочь привыкла ко мне, поэтому я забираю ее погостить, а с Дев мы общаемся редко. Переписываемся, может, два, три раза в неделю: «Как дела? Все в порядке?» и прочее.       Микаса выпила немного шнапса и, отставив бутылку назад, легла на грудь Йегера, глубоко вздыхая. Он аккуратно взял ее ладонь, нежно поцеловал кончики пальцев, которые наверняка саднили от ее недавних действий. Жаль, что поцелуями невозможно было залечить все раны: как физические, так и душевные.       — Но все это — наш секретик, ясно? — Она приподнялась, вглядываясь в его лицо. — Если разболтаешь, я уйду и даже не подумаю вернуться. И, уверяю тебя, как бы ты не искал — не найдешь. Я умею исчезать.       — Только наш, да, — протянул Эрен, кивнув, соглашаясь с правилами, и непроизвольно сильнее прижал к себе Микасу. Он и не думал рассказывать кому-либо даже малейшую часть из того, что так внезапно доверила ему Аккерман. Но было необходимо подтвердить то, что он всё понял. — Я… Ты чертовски сильная девчонка. — В горле першило от накатившей ярости за несправедливость судьбы. Все встало на свои места окончательно. — Я оторвал бы ему то, что по его мнению делает его мужчиной. Обоим. — Он не помнил, когда был настолько потрясен, — что даже не замечал, как сильнее теребил зубами прокушенную Микасой нижнюю губу, как крепче становились объятия, но в то же время теплее, нежнее. Только вот от невозможности исправить прошлое, он злился до тошноты, комом застрявшей в горле. Ведь Стив… Он ведь заставил ее петь. И собирался сделать это еще раз. Стиснув зубы, Эрен, нервно проведя рукой по лицу, небрежно прижался губами к виску Аккерман. — Не нужно петь для этого козла. Я не хочу, чтобы ты опять… Чтобы… Сам скажу ему, что этого не будет. — Слова путались, отказываясь собираться во что-то единое. — Пусть ищет для себя другую игрушку. А тебя не дам. Чем он там таким надавил на тебя? Бред. Не позволю.       — Да успокойся, я спою ему песен пять, он устанет и отвалит, посчитав мой голос скучным. — Она ущипнула его за бок. — Мне не нужна жалость.       — Ай, — вскрикнул он от неожиданности, выскальзывая из своих мыслей, — у меня еще с прошлых разов, между прочим, бочина болит, и сосок потом сутки точно горел. — Вздохнув, Эрен потер место «ранения» и взглянул на металлическое кольцо. Жалость — было последним, что испытывал Йегер. В большей степени он восхищался Микасой: ее стойкостью, которой ему лично в жизни не хватало в последнее время, что и привело его тогда в тот клуб. — Продолжишь так делать, я найду твое слабое место. — Он мог бы сказать еще многое, но иногда слова оказывались совсем ненужными и даже мешали. — А знаешь… — Свиснув с края кровати, он вернулся в прежнее положение с телефоном в руках. Эта идея поселилась в голове еще с момента посещения квартиры Микасы. А сейчас это могло вполне послужить неким отвлечением для них обоих. — Иди сюда. Ты сейчас самая красивая. — Вытянув руку с телефоном, прижав Аккерман к себе, он не дал ей отказаться и отвернуться, сделав несколько фотографий, и тут же мельком показывая результат. — Ну говорю же: ты красавица. А у меня чёрти что на башке, но… — Он ткнулся носом ей в щеку. — Прикинь, как обломаем планы той сучке-журналистке, если я выложу? — В глазах Эрена вспыхнуло желание и просьба дать разрешение на шалость, как у настоящего мальчишки.       — Ты решил оповестить весь мир о том, что у нас интрижка? Делай, как хочешь. — Микаса засмеялась, переворачиваясь на живот и подминая подушку под себя.       — Называй, как хочешь, — с небольшой обидой бросил Йегер в ответ. Само слово «интрижка» резануло слух, а уж услышать это от Микасы… Нет. То, что он испытывал, что было между ними, точно не могло быть чем-то пустым и малозначащим. Для него уж точно. А если она не верила в его серьезность… Что ж. Приподнявшись, чтобы устроиться поудобнее, Эрен нахмурился, сосредотачиваясь на очень важном деле. Пусть момент был не совсем романтичным, даже мало подходящим, но Йегер чувствовал, что должен был сделать это именно сейчас.       Главное, что она не была против, а уж он — тем более.       Небольшие основы редактирования фотографий пригодились ему, как нельзя кстати. Несколько манипуляций, укрывание экрана ладонью от возможного подглядывания со стороны Аккерман, и вот среди самых типичных концертных постов, гитар, меланхоличной дряни красовалась их с Микасой общая фотография в отельных подушках: растрепанный и счастливый, уставший Эрен с выступающим синяком на губе, и не менее взъерошенная Микаса с полыхающими щеками, дразняще высовывающая язык. Только Йегер не был бы собой, если бы оставил такой шанс без внимания. Отрывок текста к песне, что уже давно вертелся у него в голове, подошел весьма и весьма удачно:

«Я хочу быть хорошим мальчиком, Я хочу быть гангстером, Потому что ты можешь быть красавицей, А я мог бы быть чудовищем. Я люблю тебя с сегодняшнего утра, Не только по эстетическим причинам»*

      Облизнув губы, он спрятал свой телефон под подушку и скрестил руки на груди, пару раз быстро моргнув. Казалось, что грудь разорвется от прыгающего в ней сердца, стук которого точно могли слышать все соседи.       — Проверь, — попросил Эрен, шмыгнув носом. Казалось, что от ожидания можно было сойти с ума.       Аккерман с подозрением глянула на него, но все же встала и, накинув мягкий отельный халат, который все это время висел на стуле, прошла к своей сумке. Несколько несложных манипуляций, и инстаграм был открыт вместе с новым постом. Ее лицо густо покрылось румянцем. Она глядела на фото и текст несколько секунд, осмысливая все, после чего вернулась и скорчила безразличие.       — Я должна тебе сказать кое-что. — Она выглядела как-то виновато и неуверенно, аккуратно садясь на край кровати.       Во рту пересохло, и даже попытка сглотнуть не помогла Йегеру. Пришлось несильно кашлянуть, чтобы выдержать невозмутимость. Хотя кого он пытался обмануть? Эрен никогда не отличался умением скрывать эмоции: по его лицу можно было с легкостью прочесть весь спектр — от небольшой паники до удивления и ужаса ожидания.       «Что сказать? Замужем? Нет. Любит бывшего? Слишком умная. Но ведь она сама согласилась выложить фотку. А если только ради прикола? Если для нее это действительно интрижка? Не вызываю доверие? Напугал? Слишком настойчив?», — проносилось в голове Эрена со скоростью света.       — Да говори уже, — нахмурившись, проводя кулаком под носом, немного хрипло произнес он. Готовиться, так к плохому. Он сжался, будто приготовился к удару. Видя панику на лице Йегера, она незаметно положила руку под одеяло и начала щекотать его стопы, наблюдая за тем, как он резко начал извиваться.       — Сказать то, что ты мне нравишься, но немного иначе. Немного глубже.       — Чего? — переспросил он, тряхнув головой, соорудив наконец кокон безопасности вокруг себя, подобрав ноги и закутавшись в одеяло. Ослышался? Формулировка оказалась настолько непонятной, что Эрен, уже ждавший чуть ли не требования удалить пост, просто моргал, уставившись на Микасу, туго… очень туго соображая.       Быстро проведя ладонью по лицу, он зажал ею рот и склонил вбок голову. Услышанное медленно складывалось в стройную логическую цепочку, заставляя Йегера соображать быстрее.       — Так ты не… Боже. — Он выдохнул, откинув голову назад, из-за чего смачно приложился головой о стену, тут же шикнув и начиная потирать ушибленное место. Порхание в груди возникло в один момент и даже не думало успокаиваться. — Ты меня до инфаркта чуть не довела. — Он приложил ладонь ко лбу. — Мелкая, щекотать-то зачем?       — Потому что лицо у тебя такое, будто бы кто-то умер. — Микаса рассмеялась, поднимая брошенный презерватив и благополучно отправляя его в мусорку. — Зачем переживать? Или думаешь, я просто так отдаю песню? Это, вообще-то, настолько лично, что даже интимно. Намного интимнее, чем секс.       — Да я успел такого надумать… — Покачав головой, Эрен наконец поднялся и натянул боксеры. Ну не спать же голым вот так сразу. — Все, радость моя, одинокая жизнь закончена. Официально. — Подхватив бутылку со шнапсом, Эрен сделал несколько больших глотков, морщась, и только после этого достал сигарету и закурил, выпуская в потолок дым, устроившись возле приоткрытого окна. Он не мог сдерживать улыбку, которая так и рвалась наружу. — Встречаешься с рокером-алкоголиком и бывшим геем, у которого странная мания на лизание гитар с недавних пор. — Сделав еще несколько глубоких и быстрых затяжек, он затушил сигарету в пепельнице и забрался под одеяло. Голова кружилась теперь не только от эмоций. — Давай, прыгай ко мне, на сон уже нихера не осталось, надо хоть попытаться…       — Я уже не усну, — накидывая на себя футболку, сказала она, но все равно легла рядом. — Все так быстро произошло и мне нравится. Стив повесится, когда увидит фотку. Плакать из-за него не буду.       — Дышать свободнее станет всем. И я отключил телефон. — Прижимаясь к груди Микасы, Эрен сжал ее в объятиях. — Я уже целый список могу составить, что способно убить Стиви. — Хмыкнув, он переместился, утыкаясь носом в ее шею, обдавая дыханием. — Тебе петь ведь еще надо что-то… — Привычка быстро отрубаться при необходимости играла с Йегером злую шутку. Вымотавшийся, он едва уже мог открыть глаза, а тепло тела Аккерман, ее сердцебиение успокаивали.       Сон все не шёл, зато Йегер спал как убитый. Микаса устало вздохнула, аккуратно выползая из крепких объятий. Шесть тридцать: делать больше нечего, кроме как сходить в душ и написать что-нибудь толковое. И когда первое было готово, она села за тетрадь. Солнечный свет стал проникать в комнату, из-за чего она задернула окно плотными шторами и врубила ночник. Ничего нового в голову не лезло, но она решила вспомнить, что подошло бы из уже написанного.       «Ла-ла-ла, твои чувства и мои так святы», — тихо пропевая, Микаса строчила что-то на чистом листе бумаги, но вскоре он полетел в мусорку, а она стала задумчиво пропевать мелодию, которая бы подошла к этой песне.       «Нужно обновить текст? Наверное», — подумала она.       — Че, уже вставать, что ли? — Голос скорее походил на хрип существа, впервые обретшего способность говорить. — Ты не ложилась. Ненормальная совсем? — Опершись на локти, Эрен привстал; его голова падала, стоило ему прикрыть глаза.       — Спи, сейчас только шесть. — Аккерман грызла ручку, глядя на то, что написала. — Мне не спалось, так что я нашла себе развлечение.       — Да конечно. — Он потянулся к тетради в руках Микасы, стараясь всмотреться в написанное. — Тексты? Зачем? Ну, понятно зачем. Почему сейчас?       — Потому что скучно. — Она забрала у него тетрадь и откинула ее на стол. — Чем мне по-твоему заниматься в задрипанном отеле в шесть утра? А вдруг, если я выйду прогуляться, меня украдут бандито-гангстерито? — Собрав волосы в подобие косички, Микаса легла обратно.       — Я бы украл… Будь на их месте. — Зевнув, он потянулся и уселся поудобнее. — Сам теперь не усну. Давай колись. Это Стиви тебя заставил?       — Нет. — Она прикрыла глаза, массируя виски. — Стиви пришел как злобный дух и украл мой сон.       — Так. У нас есть несколько вариантов. Либо мы пытаемся изо всех сил уснуть, что, судя по всему, не получится. Либо выжираем шнапс, рассказывая какие-нибудь истории. Либо… Ну, не знаю. На спор: сможешь быстрее меня песню написать — выполняю желание. Вариант идти гулять откладывается. Там сыро, холодно и мерзко. А еще наверняка уже караулят фанаты, которые знают, что мы здесь, потому что я — идиот, который не отключил геолокацию. Мда.       — Ты что?! — удивленно переспросила она, подходя к окну. Тяжелая шторка резко отворилась. Действительно: у входа в отель стояло небольшое количество людей. — Блять, я не понимаю, зачем заниматься караульничеством. Это не нормально! Жизненные истории закончились, остались только те, которые пробивают на ревность. И песню я больше не хочу писать сейчас.       — Фанаты всегда странные. Наши как-то по-особенному. — Все участники «Dying in Paradise» уже привыкли к странностям своих поклонников. Одни письма с требованиями личной встречи чего стоили. — Я просто был на эмоциях и… Ну, не вспомнил, о другом думал. Я был занят тобой. Не специально, так получилось. Однажды, кстати, Флоку пришло сообщение с подробной инструкцией, как завоевать мое сердце. И ссылка на видео. Там раскладывали меня, как какого-то персонажа кино или чего там еще. Я не досмотрел. Бред какой-то. Но после этого он начал носить на репетиции бутерброды с красной рыбой и морковный сок, как и говорилось в том видео.       — Хах. — Она выгнула бровь, снова закрывая шторы. — Он точно гей, который мечтает о твоей сочной попке. Страшнее было бы, если бы сок был ананасовым. Вот ты спишь и тут…       — Да чего сразу моей-то? Не, ну серьезно. Почему куда не гляну везде меня записывают в пассивы? Я что, так похож на такого? Блять, даже с клоуном этим. Зашибись. И ты еще туда же. — Наигранно обидевшись, Эрен отвернулся. — Все. Иди спать. Я устал, у меня голова болит, ногти не накрашены… — гнусаво произнес он. — Бриться специально не буду.       — Ну ладно, хорошо. — Микаса повела плечами и легла обратно, повернувшись к Йегеру спиной, еле сдерживая ухмылку. Долго дуться не хотелось, поэтому уже скоро он притянул ее к себе, обнимая. Удивительно, но уснуть получилось. Правда и вскакивать пришлось от стука в дверь и раскатистого баса Райнера, оповещавшего о скором отъезде. Второпях чуть не свалившись с кровати, Эрен похватал свои вещи, разбросанные по полу, и быстро чмокнул Микасу.       — Я переоденусь. Встретимся за завтраком. Или где? Мы пропустили завтрак?       — Не пропустили — сейчас восемь, — проводя ладонью по лицу, сказала она. — Просто иди уже.       Кивнув, Эрен выскочил из номера, поленившись одеться. Это было последним, о чем он мог думать. Чудом причесавшись, он пять минут еще точно потупил, глядя на собственное отражение в зеркале ванной. Решив следовать обещанию не бриться, он провел пальцами по щетине, еще раз задумавшись. Можно было надеяться, что за пару часов сна в автобусе лицо посвежеет, но это сомнительно. Повертев в руках смартфон, он так и не рискнул его включить. Сейчас еще не хватало разговоров с продюсером.       Пшикнув на себя антиперспирантом и одевшись, Йегер вышел в коридор, где и встретился с не менее помятыми Порко и Райнером. От них еще и спиртом несло, как от старых рокеров. Ни один из них не произнес и слова, спускаясь в столовую.       — О, звезда интернета, — окрестил, подсаживаясь к Микасе, Галлиард, — совсем не спалось и вам? Я вот толчки в стену считал. А вы?       — Завидуй молча, Гал, — бросил Эрен, проходя мимо, чтобы взять свою порцию.       — И сколько насчитал? — жуя помидор, безэмоционально спросила Аккерман. — Я все думала, что вы примите вызов, но вы просто нажрались. Это же скучно.       — Гомо-связи теперь не принудительные, так стало не интересно, да, сладкий? — протянул Райнер, успевший урвать стакан апельсинового сока и несколько кусков сыра. Остальное из еды он проигнорировал в виду слабости в желудке.       — Вот всегда знал, что басисты педики, а сольняки по девочкам. Один вопрос, Микаса, как ты с этим занудным суицидальным психом спуталась? Особенно, когда рядом такие варианты были. — Порко пригладил уже уложенные волосы, которые, казалось, в любой ситуации оставались идеальными. — Да, я понимаю, что я слишком прекрасен вообще для всех и неповторим, но как же девушки?       Она посмотрела на него так, словно он сказал самую глупую вещь на свете, после чего вернулась к поеданию салата. Вместо напитка у нее было шоколадное мороженое, которое уже начинало таять.       — Да что я такого спросил? — В который раз получив от Райнера ногой под столом, Галлиард зашипел. — Это все знают. Люди врать не будут. Всё — наблюдения. Вот и уточнил, почему Мика не по девочкам. Чего такого-то?       — А того. Хватит мелкого демоненка дразнить. Дай ей поесть нормально. Опять придавлю тебе берцем пальцы, когда за палочкой полезешь, вот посмеемся все вместе. — Эрен, поставив на стол поднос, придвинул стул, садясь рядом с Микасой. Только у него одного еды было, как у вполне здорового выспавшегося мужчины, хотя внешний вид говорил совсем об обратном.       — Я бисексуальна. У меня были отношения без обязательств с девушкой. Вопрос исчерпан? Или хочешь посмотреть на то, как я трахаю девушку? — Она со злостью проткнула кусок помидора, кидая на Гала хмурый взгляд. — Порко, у тебя прическа сзади выбилась. Поправь. Вы хотя бы в душ ходили? От вас реально несет бухлом за километр.       Галлиард тут же поспешил пригладить прическу, но, поняв, что это было только уколом, отмахнулся.       — Слышал? Жрать не будешь если, то и… пахни где-нибудь подальше отсюда. — Достав салфетку, Эрен непринужденно смахнул капельку, попавшую на подбородок Микасы, и, смяв, кинул в Порко, который даже увернуться не успел, а только потом отбросил мусор от себя, попав в пустую тарелку Райнера. — Серьезно, мужик, чего докопался? Душнишь во всех смыслах. Все не выспались.       — Да ладно вам. Шуток не понимаете.       — Ты хороший, Гал, но когда молчишь. Не пробовал в басисты? Души бы в тебе не чаяли. А Райнер, как и раньше, за ударные… — Йегер уже принялся уплетать мясо, закусывая салатом.       — Ударники, как мы видим, слишком шумные. Мне мой бас ближе, — произнес Браун, осушив стакан с соком.       Аккерман задумалась, отодвигая от себя тарелку с салатом.       — А где местный король Джулиан? — Она мерно размешивала чуть подтаявшее мороженное.       — Поднял меня утром звонком, потому что до вас не дозвонился. Сперва обещал кастрировать, потом оторвать руки. Или наоборот. И не понял я кому что. Это было слишком рано для моего понимания. — Райнер равнодушно зевнул. — Но он сейчас в офисе, прилетит после сегодняшнего концерта. Если успеет. Мне кажется, что вы его чем-то разозлили.       — Чем-то, — Галлиард хохотнул в кулак. — Потрахались на весь интернет, вот чем.       — М. Как мило, — бросил Браун, доедая сыр. Он создавал ощущение абсолютно пофигистичного человека, которого мало что в этой жизни могло удивить.       — Ничего страшного, у него официально половые отношения с нашими мозгами. Мы-то не жалуемся. — Микаса попробовала мороженое. — На вкус как абсолютное ничто, посыпанное шоколадной присыпкой. Ноль из десяти, позор повару.       — Сам его скоро кастрирую, — пробубнил Эрен, нахмурившись, — чтобы не плодились больше мелкие мерзкие коротышки, питающиеся психикой других людей. Падла.       — Кстати, я тут курить выходил когда, фаны ждут. Вы бы это… Накинули что-нибудь, пока до автобуса идти будете, — предложил Галлиард. — Или нам всем придется в таком неприглядном виде стоять полчаса, раздавать автографы и скалиться в камеру. А я не горю желанием.       — Да знаю, — отмахнулся Эрен, — можете пробегать в автобус, а я на себя их возьму, чтобы уж не разочаровывать совсем. — Этого делать не хотелось, но и вариантов не было. Фанаты — основа любой группы, и обязанность фронтмэна общаться с ними, несмотря на настроение, погоду и жизненные ситуации.       — Самопожертвование — это так мило. — Едко усмехнувшись, Микаса отправила очередную ложку мороженого в рот. — Есть запасной выход. Можем выйти через него, а сумки перенести через персонал. Но это будет долго.       — Она только что предложила удрать от фанатов? — Удивленно уставился Галлиард на Эрена. Тот только плечами пожал, прикидывая, насколько это могло ранить поклонников.       — Так-то она ведь права. Светить невыспавшейся рожей бомжа — тоже не вариант, — пробасил Райнер, откинувшись на спинку стула.       — Эй! Я всего лишь два дня не брился! И спал подольше вашего. — Когда дело касалось внешности, Эрен всегда реагировал остро, чем и порождал еще больше подъебов от друзей.       — Оно и видно, что в зеркало утром не заглянул.       — Знаете что! — Йегер резко поднялся, прихватив с собой поднос, на который составил пустые тарелки. — Будет вам выход, — пробурчав недовольно сквозь зубы, он отправился к стойке с едой, за которой хозяйничала женщина, возраст которой сложно было определить.       Потребовалось несколько минут, побольше улыбок, фотография, автограф и какая-то жалостливая история вместе с подаренной одной из болтавшихся на запястье тонкой фенечкой с черепушками.       Вернулся Эрен, сияя, и победно скрестил руки на груди.       — Ну че, все еще на бомжа похож? Заработал нам возможность выйти через служебный и вместе с инструментами.       — Похож, только чуть меньше. Побрейся уже, — Аккерман поднялась и, царапнув его щеку, направилась к себе в номер, чтобы захватить гитару и прочие вещи.       — Я же… — Эрен прошкрябал ногтями по щетине, прищурившись. — Да надоело, что самый смазливый из вас, — предупредив вопрос, честно выпалил он.       — Просто признай уже, что тебе до сих пор не дают покоя те видео, — закатил глаза Порко под глухой смех Райнера.       — Да ну вас, — отмахнулся Йегер, предупреждая развитие темы в зоне досягаемости слуха Микасы. Ей уж точно не следовало знать о том, что творилось в группе, когда атмосфера еще располагала к творчеству.