Погода менялась в худшую сторону, словно чувствуя изменения в настроении Аккерман. Она поправила очки, кидая взгляд на Стива, который, прислонившись к окну, ждал, пока она придет.
— Омерзительный уродец, — прошептала Микаса, переходя дорогу.
Долго идти не пришлось: лишь подняться на лифте и пройти по коридору в его отвратный временный кабинет. Она остановилась на несколько секунд, задумчиво глядя на свой смартфон, и, провернув несколько манипуляций, заблокировала его. Только после этого дверь в кабинет была открыта, выпуская запах чего-то затхлого вперемешку с сыростью.
— Ну, я пришла. Выкладывай, что тебе надо. — Микаса кинула сумку на длинный кожаный диван, покрытый трещинами, а сама села на соседнее кресло.
— Успокойся. Просто поговорим. Вон, вода на столе. — Он кивнул на маленькую бутылочку, отпивая из такой же. — Мне, как и тебе, нужно, чтобы ты сейчас озвучила Йегеру любую причину, по которой отказываешься работать с ними дальше. Девочка ты умная, поэтому придумаешь. — Проследив, как пустела бутылка, он равнодушно махнул рукой в сторону двери, давая понять, что сказал все, что хотел.
— Когда мне было это нужно? — Микаса сложила руки на груди. — Слушай, Стив, ты можешь успокоиться? Продажи только выросли с тех пор, как я пришла. Я не буду увольняться. Это бред.
— Продажи — не спорю. В остальном остался стопор. И то, в каком направлении может двинуться творчество группы, мне не нравится. Попсовых рокеров, скачущих вокруг щели, расплодилось сейчас, как резиновых утят. На этом поприще Эрен проиграет в момент со своей скованностью, неумением по-настоящему заигрывать с девушками на сцене и чрезмерным романтизмом. Его песни хоть и хороши, но ты же слышала, что он пишет сейчас? Что это за дешевая пошлость штампованная? А его наброски? Он показал мне вчера свои зарисовки — дрянь из розовых соплей для малолеток. Чепуха о том, насколько сильно он любит, уже не в почете. Его стезя — драма. На этом он выезжал с самого начала группы. Хочешь, чтобы он загубил свою карьеру? Или думаешь, что он сможет смотреть на тебя спокойно, когда в тридцать уже станет ненужным и забытым? Смешно. Поэтому прошу по-хорошему. Объясняй причины. Я верну Флока на твое место. Или, после вчерашнего, есть еще в кандидатках одна весьма способная девушка.
— А Флок так же отрабатывал место в группе, как и она недавно? — Ее кровь начинала закипать от злости. — Тебе так нравится наживаться на суицидальных мыслях Эрена? Не боишься, что потеряешь свою яйценосную гусыню в один день? На грустной истории о суициде далеко не уедешь. Она перестанет приносить тебе прибыль — и что тогда? Новая группа, новое рабство, а затем либо суицид, либо суд. Доводишь своих подопечных до расстройств и наслаждаешься тем, что стажерки тебе сосут. Мило. Ты ничтожество, Стив.
— От злости, говорят, морщинки появляются. — Стив хмыкнул и продолжил уже вновь полностью равнодушно: — Флок, на удивление, прошел кастинг. Да и на пустом месте ориентация не выстраивается. Всегда есть предпосылки, какие-то моменты… — Он раскинулся в кресле, заложив руки за голову. — Ты ведь и сама попала в группу, умело выбрав член, на котором прыгаешь до сих пор. Или я что-то упустил? Поэтому я предлагаю тебе подняться наконец с разбитых колен да спокойно уйти в закат. Мое предложение взаимовыгодное, поверь. Пользуйся, пока я добрый. Объяснять тебе, — он слишком выделил крайнее слово, — почему выгодно такое поведение фронтмена, я не собираюсь. Поэтому доигрываешь следующий концерт, а потом озвучиваешь, что устала и это не для тебя. Есть вариант, что тебя переманили в другую группу. Те же «Winter Blume» примут тебя с радостью. Да и, кажется, там тебе тоже будет кому отсосать. Простите. Отлизать? Так? Я видел таких, как ты, сотни. Можешь назвать сумму. Я выпишу тебе гонорар побольше за твою сольную песню. А она выстрелит. Как иначе? Разбитое сердце Эрена, а та, что его разбила, выпускает новую песню о несчастной любви. И кому будут верить? Вот и конфликт, сладкая.
Микаса шумно втянула воздух и, стукнув по старому столу ладонями, нагнулась прямо к Стоуну.
— Я не уйду, пока Эрен сам лично меня не уволит. — Аккерман улыбнулась. — И что ты сделаешь? Заставишь его расторгнуть контракт? Задушишь меня ночью или погонишь меня по шоссе метлой? Ты можешь сколько угодно рассуждать о том, как удобно строить из себя гея. Мне похуй. Засунь свой гонорар себе в анус.
Аккерман агрессивно махнула рукой и плюхнулась обратно, отворачиваясь от Стива.
— Вариантов слишком много, дорогая. И каждый мне нравится по своему. Например, давно было пора запихнуть суицидника, разлагающего мозги малолетним слушателям, в специальное заведение. Уверен, что ему там понравится. Говорят, творческие люди там задерживаются надолго. И, что очень удобно, выдают хиты даже в таких местах. Сколько даст за психоделический хит о любви Бибер?
Она сжала телефон, пытаясь сдержать свои эмоции.
— Запихнешь его в психушку? А если об этом все узнают? О том, что Бритни удерживали, ведь узнали. Пом-пом, как думаешь, надолго сядешь, если все вскроется? Я в курсе: здесь есть что-то еще. И когда я узнаю — ты сядешь. Любыми путями я добьюсь этого.
— А ты, такая глупенькая, не видела его состояния? Любая экспертиза подтвердит наличие расстройств. Забыл. Шрамы. Не видела, что ли? Такая мелочь ведь, точно. Как-то ты плохо изучаешь своего партнера. Трахаетесь в темноте? И эти его попытки подтвердит хоть Райнер, хоть… Порко. Тогда мы решили скрыть эту ситуацию. Не было выгоды. А что мешает сейчас нанести ему несколько подходящих царапин и выдать за очередной приступ? — Стив демонстративно потянулся, зевая. — Мне продолжать? Я в любом случае буду в выигрыше. Даже после его смерти останусь с прибылью, ведь контракт подписан на лучших условиях, которые только можно придумать. Его наработки, песни, имя — все принадлежит мне. Я — его хозяин. Поэтому настойчиво тебе рекомендую не усложнять никому жизнь, а просто тихо и мирно уйти. Последнее предупреждение. — Стив подался вперед, похожий на хищника, но тут же его рот расплылся в фирменной белоснежной улыбке.
— Его состояние более-менее стабилизировалось. Он не пытается вскрыться, да и никаких признаков для госпитализации нет. Лишь психотерапия. Правда думаешь, что я настолько глупая, что не могу понять, кому нужна психушка, а кому нет? Я повторяю еще раз. Я не уйду из группы, пока он меня не уволит. Хочет ли он этого? Нет. Я знаю, что тебе нужно сделать, чтобы я ушла. Рыть могилу. Вперед, ущербный.
— Если так хочется копаться в грязи, то можешь уже начинать это делать. Будешь продолжать дрыгаться, то и такое организую. Убью тебя так, что никто и не узнает, от чего ты умерла. Завещание бы только написать успела. Думай. Времени у тебя — до завершения завтрашнего концерта.
— Я не буду думать, я все уже сказала. — Она поднялась и, показывая ему фак, вылетела из кабинета, смачно ударяясь об Йегера. Микаса быстро схватила его за руку, утаскивая в сторону выхода.
— Только без глупостей, ладно? — Микаса сильнее сжала его руку, дергая ближе к себе.
— Глупости?! — шипел Эрен, переполненный праведным гневом. — Ты была в кабинете, — его голос опасно опустился, походя больше на грудное рычание загнанного зверя, которому оставалось разве что броситься на ружье в последней попытке разодрать горло врага, — и ты просишь меня не делать глупостей?
Однако, даже не смотря на весь убийственно полыхавший пожар внутри, Йегер сперва пошел за Аккерман, но вскоре застыл, не двигаясь с места, но и не вырвал свою руку из цепких пальцев Микасы. Одно ее слово, и он рванулся бы туда, не сомневаясь.
— Если ты сейчас туда зайдешь, он точно запихнет тебя в психушку. — Она сильнее сжала его запястье, утыкаясь в его грудь. Девушка, сидящая на ресепшене, с интересом наблюдала за ними. Заметив ее, Микаса выпрямилась и отошла, выдыхая. — В номере поговорим.
— Да что б его! — вскрикнул Эрен и стиснул до боли зубы, что только чудом не откололся кусок. В глазах пекло от безысходности. Набить бы кому-нибудь морду… Зачем кому-то? Был один определенный человек, который напрашивался на это очень уж усердно, хотя его трогать было нельзя. И это справедливость? — В номере, — повторил он совсем растерянно, снимая кепку, проводя ладонью по волосам. Бумажные пакеты с продуктами зашуршали, ведь отпускать руку Микасы будто было запрещено.
Сжав переносицу, он направился к выходу, пытаясь фокусироваться на двери, чтобы не исчезнуть в мыслях. В каком же дерьме он находился все это время? И почему вдруг вылезать из всего этого оказалось так непросто? Да еще и Микасу с собой потянул… Нет. Тут точно нужно было что-то делать. Расторжение контракта со Стивом несло слишком много последствий для всей группы. Стоуну остались бы все права, имя, и включился бы запрет на использование даже названия, не говоря уже о самих текстах. Эрен бы перестал существовать, как исполнитель, музыкант, автор… Но если выложить все накопленное на лучшего юриста? Если нарыть на Стива компроматы? Но это все потом. Сейчас еще было рано действовать. Йегер едва не впечатался в дверь, погрузившись в размышления.
Холодный уличный воздух ударил в лицо. Скоро начнется дождь. Микаса словно провалилась в другое измерение, наблюдая со стороны, как они садятся в такси. Как едут и потом как заходят в номер. Даже не разуваясь, она села на диван и долгое время смотрела в одну точку, после чего вытянула телефон и врубила запись:
«Вариантов слишком много, дорогая. И каждый мне нравится по своему. Например, давно было пора запихнуть суицидника, разлагающего мозги малолетним слушателям, в специальное заведение. Уверен, что ему там понравится».
После быстро перемотала на другую, особенно важную фразу:
«Нет. Я знаю, что тебе нужно сделать, чтобы я ушла. Рыть могилу. Вперед, ущербный.
— Если так хочется копаться в грязи, то можешь уже начинать это делать. Будешь продолжать дрыгаться, то и такое организую. Убью тебя так, что никто и не узнает, от чего ты умерла. Завещание бы только написать успела. Думай. Времени у тебя — до завершения завтрашнего концерта».
— Это уже тянет на срок, тебе так не кажется? — отстранено спросила Микаса, наблюдая за тем, как трясутся ее пальцы.
— Ты… что, записала всю эту грязь?! — От удивления и находчивости Аккерман у Эрена дыхание перехватило. — Ты же… Это ведь прямая угроза. Твою мать, — протянул он, быстро ходя по номеру. Нездоровый смех разрывал изнутри, но вылился только в сдавленную улыбку.
— Немного поиграла в глупую. — Микаса отложила телефон на кофейный столик и легла на диван, чувствуя легкое головокружение. — И пожалуйста. Он выложил вот это.
— Да ты жена декабриста, — бросил Эрен, наконец останавливаясь. Удачно всплыло сравнение в памяти из обычно скучных школьных уроков. Странно, но всевозможные темы различных революций, идеи о стремлении к чему-либо большему его привлекали. Нельзя было сказать, что он разделял все эти взгляды, но изучать данную тему было интересно. — Всегда верна, и в любую дрянь за мной. Удивительная. — Он присел рядом, с волнением кладя ладонь ей на лоб, а после осторожно целуя ее пальцы. — Ты в порядке вообще?
— Я устала. — Она вздохнула, пытаясь сдержать рвущиеся наружу слезы, но вышло плохо. Слеза покатилась по краснеющей щеке, из-за чего Аккерман отвернулась и быстро смахнула ее. — Серьезно: почему жизнь стала похожей на какой-то дешевый сериал? Я хочу домой.
— Наверное, потому что я тогда вышел из клуба с таблетками в руке? — немного виновато предположил Йегер. Он хотел было тут же заключить Микасу в объятия, но и не намного меньше пылал яростью, готовой уничтожить Стоуна. Никто не имел права доводить до слез столь прекрасную девушку, защищать которую и любить Эрен пообещал уже не только самому себе. Но пока что нужно было разрядить обстановку, отвлечь Аккерман хоть немного. — Я прихватил тебе яблочно-морковный фрэш. В интернете сказали, что ты это любишь. — Быстро достав из бумажного пакета, он протянул стакан и легко улыбнулся, стараясь прогнать хоть часть негатива.
Микаса засмеялась, глубоко вздыхая.
— В интернете? — Она взяла фрэш из его рук. — И кто за мной следил?
— Те же, кто предположил, что я терпеть не могу грейпфрут. — Дрожь от волнения не прошла, но Эрен как мог старался переключиться на что-то более приятное. — Слушай, я хотел сказать, что… — Поправив волосы Микасе за ухо, он отвел взгляд. — Понимаю, не лучшее время. Но в моей квартире под кроватью есть небольшой сундук. Там код тридцать три тринадцать. Лежат мои старые записи, тексты, наброски, всякая другая чертовщина. А ключи от квартиры я всегда храню во втором дне в сумке. В бумажнике. Или еще у соседки сверху. Она знает, кому можно отдавать запасной ключ. Я хочу, чтобы ты об этом знала. Просто хочу. Мне так спокойнее.
— А ты должен знать, что у меня в доме… — Она замолчала, серьезно глядя на него. — Ничего нет. Кроме моей тетради и дневника времен школы. Серьёзно, мне буквально нечего вписывать в завещание. Только коллекцию прозрачного белья.
— Главное, что мне ты досталась. Разве еще что-то нужно? — Он мягко коснулся губами ее лба и переместился на пол. — Может, тебе еще что-то принести? Выезжаем скоро. — Поднявшись, Эрен начал собирать вещи, аккуратно складывая в сумку. — Еды взял нормально. Будем издеваться над ребятами. Пусть нюхают и слюньки пускают, — уже из спальни произнес он.
— Поделимся, если надо будет, ни к чему жадничать.
От скуки она теребила пальцем трубочку от фреша. Вещи даже не были разобраны, так что смысла сейчас бегать и готовиться не было. Просто быстро закинуть сумку с ванными принадлежностями в чемодан и все. Снова автобус, снова шум и попытки расположиться удобнее, после чего новый город, новый концерт. Куча пьяных, или не очень, людей. Это было похоже на ад.
Когда все вещи уже стояли возле двери, Эрен глубоко вздохнул и, взглянув на цифры на экране смартфона, неторопливо подошел к Микасе. Этот жест скорее был инстинктивным, обычной привычкой, ведь в любом случае он сделал бы ровно то, что решил. Даже если бы они безбожно опаздывали.
— Давай, двигайся, — неловко произнес Йегер, но, не дожидаясь ответа и какой-либо реакции, он отставил на столик стакан и примостился рядом на диване, легко переместив Микасу на себя, прижимая ее голову к своей груди. Даже получив немного времени, чтобы обдумать, он так и не смог подобрать слов, поэтому решил прибегнуть к проверенному методу — объятиям. — И не думай вырываться. — Нежно перебирая ее волосы, он поглаживал пальцами кожу ее головы, вспоминая, как в детстве приходил в норму именно таким образом. Это дарило ему спокойствие, поэтому сейчас Эрен старался поделиться этим и с Микасой.
— Что сделаешь, если попытаюсь? — Она прикрыла глаза, пытаясь успокоиться, но это не помогало. — Покусаешь?
— Если потребуется, и если от этого тебе будет легче. — Он поцеловал ее в лоб, убрав волосы как можно аккуратнее. — Но даже если ты начнешь кусаться, то все равно не отпущу тебя сейчас никуда. Буду обнимать и целовать, пока тебе не станет легче. — Он говорил на полном серьезе, давая понять, что так бы все и было. — Мика, мне тоже бывает страшно. И тоже хочется спрятаться от всех проблем, переживаний, воспоминаний… Но я сейчас скажу самую банальную вещь, над которой можешь посмеяться. Мне не хочется убежать домой от этого. — Сердце забилось еще чаще и в ушах зашумело. Сглотнув, Эрен сперва чуть запрокинул голову, но тут же опустил взгляд на руку Микасы, переплетая с ней свои пальцы. — Дом будет там, где ты. И с тобой всегда спокойно, — произнес он хрипло, сразу замолкая.
Микаса молчала, внимательно слушая его. Судорожно вздохнув, она села на его живот и, громко всхлипывая, стала стирать со своих щек слезы. Но они не переставали идти — напор только усиливался.
— Сука, — прошептала она, глубоко вздыхая и пытаясь встать. — Мне нужно побыть одной. Ненавижу плакать.
— Я уже сказал, что никуда тебя не отпущу и одну не оставлю. — Сейчас его голос звучал даже властно, четко обозначая серьезность намерений. Приподнявшись, Эрен прижал Микасу вновь к своей груди, обнимая двумя руками. — Ты — самая сильная девушка, из тех, кого я только знаю. И невероятно добрая; я и это знаю, хоть ты и скрываешь. — Его руки медленно проходились по спине Аккерман, но не давали отстраниться. Поясница медленно начинала ныть от напряжения, но Йегер не менял положение, разве что поудобнее разместил ноги, скрещивая их за спиной Микасы. — Все проблемы решаемы, и просто попробуй поверить, что я буду рядом. Начни уже привыкать, что теперь не одна. По себе знаю, что это сложно. Черт. Я не умею толкать речи. — Прижавшись подбородком к ее макушке, он медленно выдохнул. — Ты сказала мне, что не бросишь меня. Тогда, в автобусе. Теперь я скажу тебе то же самое. И если ты мне не веришь, то обижусь уже я. Понятно?
Микаса отстранилась и перестала плакать, удивленно уставившись в его зеленые глаза и выдавив из себя тихое «понятно». Сморгнув последние слезы, она аккуратно поцеловала его, стараясь вложить в это действие всю нежность, которая пряталась где-то глубоко внутри, которая не иссякла после череды крупных разочарований. Отстранившись, она положила лоб на его крепкое плечо, ощущая, как сильно пульсировали глаза.
— Умирать страшно. Я не хочу умирать.
— Я всегда буду тебя оберегать, родная, всегда. — Он опустил ладонь на ее голову, аккуратно поглаживая, стараясь не зацепить грубыми пальцами ее волосы. — Что бы ни произошло. — Йегер говорил тише, но не с меньшей уверенностью. Спроси его, был ли в его жизни момент, когда он готов был выполнить любую просьбу, преодолеть любое препятствие, — он назвал бы именно этот. — И я не допущу, чтобы ты плакала вот так горько. — Его сердце сжималось, готовое разорваться, но Эрен сохранял видимое спокойствие. Сейчас он должен был делиться с Микасой именно этим. И не нужно никому бить носы, доказывая что-либо: Йегер просто пытался стать опорой для его самостоятельной, любимой, невозможной девчонки, которая сейчас позволила ему увидеть свою слабость. — Я ведь рядом, а значит и бояться тебе нечего.
Приподняв лицо Аккерман, заключив его в ладони, он провел большими пальцами по ее щекам. Легкая улыбка засияла на его губах, и он привычно коснулся своим кончиком носа ее, прикрывая глаза.
— Хорошо. Я… доверяю тебе.
Микаса вдруг хрипло засмеялась, скрещивая ноги за спиной и, приподняв его лицо, чмокнула в губы. Аккуратно в щеки, кончик носа, лоб, веки и снова к губам, мягко обхватывая нижнюю и крепко обнимая.
Обняв в ответ, Эрен слабо усмехнулся, ответив на поцелуй. Понимая, что реакцию организма никак не спрятать по щелчку пальцев, он сомкнул колени, устраивая Микасу чуть повыше, утыкаясь, как кот, в ее шею, все еще дыша спокойно.
— Полегчало хоть немного, м? Я просто сказал то, что думал, то, что хотел, чтобы ты знала.
— Полегчало. — Она вздохнула, нервно поджимая губы. — Не знаю, что на меня нашло. Чувствую себя плаксой.
— Я рыдал перед тобой, как мальчишка. Так что, считай, что мы квиты. — Он отстранился, и, все ещё улыбаясь, оставил теплые поцелуи на щеках, ощущая солоноватый привкус, и прижался носом к ее губам. — Я все равно люблю тебя любую. И с такой нагрузкой, которая на тебя рухнула… Все нормально. Если хочешь, я сделаю вид, что не видел твоих слез. Хотя, лучше бы ты плакала по другим причинам. Я бы тогда сказал, что ты выглядишь очень мило. — Приобняв Микасу за талию, Эрен усмехнулся.
— Ты не понимаешь, это другое. Я не должна плакать, не хочу. Я же… Панк. — Микаса хмыкнула, укусив его за нос.
Инстинктивно рванувшись назад, Эрен потер место укуса, щурясь, рвано усмехаясь от неожиданности. Пора было бы привыкнуть к такому перепаду поведения, но что-то пока не получалось, поэтому до сих пор Микаса заставала его врасплох. Но он и не жаловался. Ничего бы не изменил в ней, даже имея такую возможность.
— Может, ты плачешь, потому что… — Вернув руки на ее талию, он замолчал на короткое мгновение, обдумывая, стоило ли озвучивать свою догадку. — Потому что иногда можно побыть и обычной девчонкой, пока я рядом? Капризной, способной плакать, смеяться, расслабляться… Разве не так проявляется доверие к мужчине? — Он замолчал, но в глазах мелькнула хитринка недосказанности. Впервые в жизни Эрен сам смог прийти к выводу, что был не просто симпатичен кому-то, а что эти чувства были намного сильнее. Да еще и принять это оказалось не так уж и сложно.
Она выгнула бровь, чуть краснея и отворачиваясь.
— Я не буду отвечать тебе на этот вопрос. Ты и без меня все это знаешь.
— Ты, конечно, лиса, — с нежностью произнес Йегер, вытягивая ноги, откидываясь на диван. Он оставил руки на ее бедрах, не в силах разорвать контакт. — Но когда-нибудь ты это скажешь. Вот что я знаю точно. Поэтому я просто подожду, когда броня вокруг моей ледяной принцессы сарказма и щипков спадет еще немного.
— Может быть, может быть. А может и не быть. — Она поправила его футболку, глубоко вздыхая. — Всякое случается.
— Ты случилась в моей жизни, и этого достаточно. — Вырвалось непроизвольно, но довольно легко, хоть и заставив Эрена вздрогнуть. Он вновь провел широкой ладонью по ее щекам, бережно убирая остатки влаги. — И по какой-то причине мы оказались нужны друг другу. Вот то «всякое», что случилось. — Мягко улыбнувшись, он пригладил ее волосы, убирая за уши. — Поэтому мы сейчас поднимаемся и идем дальше, что бы ни случилось.
Каждый случайный взгляд Микасы, каждый поцелуй, каждое касание Эрен запечатлел у себя внутри, заботливо спрятав, собираясь хранить до последнего, чтобы в дальнейшем сложить в окончательный рисунок их собственной мозаики.
***
В автобусе поделиться все-таки пришлось. По большей мере в виду того, что Эрен перестарался, набрав слишком много всего, и съесть это вдвоем было невозможно никоим образом. Да еще и предавший внезапно аппетит. Галлиард был рад такой удаче.
— Микаса, да благословен будет тот день, когда ты свалилась на голову этого обалдуя, — дожевывая стейк, признался Порко, чем вызвал смешок у Райнера. — Еще никогда он не делился с нами такой едой.
— Да потому что я никогда и не покупал. — Эрен устало прикрыл глаза. Несколько кусков куриного мяса так и стояли в горле, а тяжесть в животе не сняли ни овощной салат, ни таблетка.
— Ну и жмот. Хоть теперь тратишься. — Слова Гала прозвучали скомкано из-за его набитого рта.
Микаса коротко улыбнулась, незаметно пододвигая Порко вафли. Глаза болели и чуть покраснели, да и поведение ее было мягче обычного. Все это время она молчала, улыбалась и смотрела на вафли, от которых ее точно стошнило бы.
— Я не хочу, — она прошептала, открывая салат. По правде говоря, хотела. Но есть ничего кроме овощей не могла. Отвратительный металлический вкус преследовал ее уже который час, а обманчивые рвотные позывы настроения не добавляли.
— Поспишь? — предложил Йегер, придерживая тарелку Микасы. — Мне не нравится, что ты настолько выматываешься. Эти дни будем только спать. Сразу после концерта — в отель. Если что, то сразу вызываю доктора. И, ради меня, давай хоть неделю без сигарет. Я постараюсь снимать твой стресс иными способами. Возражения не принимаются.
— Какими способами? В нарды со мной играть будешь? — Она прошла на свое место. Спинка медленно откинулась, но удобнее от этого не стало. — Я не перестану курить, хватит!
— Да что с тобой делать, — обреченно вздохнул Йегер, возмущаясь себе под нос. — Сама додумаешься, что можно сделать вместо сигарет. Выполню твое желание. Закуплюсь семечками и леденцами. Будем вместе грызть и сосать.
— Какая романтика, — рассмеялся Порко, толкая Райнера в бок.
— Грызть и сосать. Это так ужасно звучит, — вторил Браун, соглашаясь все-таки угоститься сырными шариками. Прожевав один, он пораженно поднял брови, отправляя тут же следующий в рот.
— Ну хорошо, погрызем. — Аккерман выделила последнее слово. — И пососем. Все, что душеньке угодно. Только вот семечки тоже наркотик.
— Из твоих уст это звучит немного устрашающе, — заметил Галлиард. — На месте Эрена я бы спал чутко, чтобы если что… А то проснешься от оглушающего «клац!», и спать больше не сможешь. И вообще…
— Хватит делать из мелкой членовредителя, — не сдержался Йегер, рассмеявшись. В сон клонило необыкновенно сильно после насыщенных дней.
— А вдруг, — тихо сказала она, поправляя небольшую подушку. — Всякое бывает.
Поперхнувшись, Йегер замотал головой.
— Да, знаешь, вроде и так все у нас вполне меня устраивает. Не будем прибегать к таким вещам. Иногда и сигарету выкурить можно. — Задумавшись, Эрен почесал затылок и, прищурившись, посмотрел на Микасу.
— Ну ты и… — протянул Галлиард, махнув на него рукой, — да ну тебя. Все с тобой ясно. Прогнулся. Тоже мне мужик.
— Порко, не ты ли минут пять назад взглядом готов был душу продать за мои вафли? — Микаса бросила в него запасную подушку. Автобус резко затормозил, из-за чего она навалилась на сидения, стукаясь лбом об спинку.
— Мне можно. Я только благословил один-единственный день. И не за вафли. Мясо — вот ценность для музыканта. Белок и прочая херня. Я не разбираюсь в этом. Это вон — твой шарит в питании. Для голоса вредно пить холодное. Я не пойду с вами по девочкам, мне нужно высыпаться. Я сам в серьезную сомневаться насчет него начал и Флока. — Почесав плечо, по которому однажды и схлопотал от Йегера за подобный вопрос, Галлиард вернулся к прежней теме: — А сам дымил как паровоз. Ты знаешь, что он только сейчас курить решил бросить? Пиздун тот еще, отвечаю.
— Гал, да у тебя язык — находка для шпиона, — пробасил Райнер, сдерживая смех. — Вот так сдать с потрохами друга?
— Да что я такое сказал, господи. — Порко закатил глаза. — Они едва ли не едят из одной тарелки. А этот врать не умеет — уши краснеют. Так что все равно она выпытала бы все, если б захотела. — Галлиард настолько просто и естественно все говорил, не задаваясь вопросом, что мог сболтнуть лишнего и на него даже обижаться нельзя было.
— Ну, спасибо тебе, мужик. — Эрен хлопнул по сиденью и развел руками. Не так же раскрываются все секреты. Совсем не так. — Ты еще сказал бы, что если напиваюсь, то…
— Мурлычишь во сне? — продолжил Галлиард, заливаясь смехом. — Я же говорил, что он балабол и сам себя закапывает!
— Вот я тебя сейчас, — процедил Йегер сквозь зубы и, если бы не Микаса, расположившаяся рядом, точно ухватил бы предателя за ухо. — Я все запомню!
— Мурлычишь, значит? — Аккерман задумалась, оглядывая выезд из города, освещаемый ночными фонарями, после чего бросила взгляд на Порко. Он высунул язык с протяжным «бе-е-е», а она повторила за ним. А Браун, снимавший историю в Инстаграм, конечно же заснял этот момент. — Надо было купить беруши.
— Это ложь. Обман и провокация. Я же не из кошачьих. — Лицо Эрена наливалось краской, хоть он и пытался оправдать «свое честное имя». А если Микаса уже слышала? Нет, она была пьяна не меньше, поэтому наверняка спала слишком крепко. — Все. Молчать всем. Мне петь так-то завтра. Из-за вас — нарушителей моего режима — я и так чуть не налажал в прошлый раз. Уже совсем хрипеть начал, — пробубнил Йегер, устраиваясь удобнее, притягивая к себе Микасу, словно личную подушку, чтобы прижаться своим ухом к ее макушке. Этот жест стал таким привычным, что уже начало казаться, что он не сможет уснуть никак иначе.
— Ну и скучный зануда ты, — протянул Галлиард, забирая остатки еды. — Мурчит-мурчит. Я даже на видео записывал. Еще дергается, если за ухом почесать, — прошептал он, приблизившись к Микасе, и только после этого перебрался на свое место.
Аккерман незаметно поднесла руку к уху Эрена и начала чесать. Действительно: дернулся, вытягивая шею, будто хотел подставить ее под ее пальцы.
— А Порко не соврал! — засмеялась она.
Йегер схватил руку Микасы, нахмурившись. Только долго изображать недовольство не вышло, глядя в эти холодные глаза, в которых он сумел разглядеть уютное тепло. Нежно коснувшись внутренней стороны ее ладони, он переплел их пальцы, сжимая, и нежно коснулся губами.
— Меньше слушай этого идиота. Чушь несет. — Непроизвольно коснувшись уха, Эрен прорычал, закатывая глаза. Вспыхнули ведь предательски.
— Скажи еще, что тебе не понравилось. — Она отняла руку, ложась на мягкую подушку. Снова пошел дождь, из-за чего пришлось закрывать окна в автобусе. Складывалось такое ощущение, что все вокруг действовало с расчетом на подавление ее состояния. В самом деле, чего это она так расклеилась?
— Тебе одной разрешаю пользоваться этой моей функцией, — проворковал Эрен, накрывая Микасу пледом, и, сильнее откинув кресло, он погрузился, наконец, в долгожданный сон.
Такие уютные разговоры ни о чем приносили живость в гастрольные будни, а сейчас были необходимы, как никогда, чтобы хоть как-то заставить мозг не думать о неприятном, отстраниться от мыслей о Стиве… Дернувшись во сне, Йегер сильнее прижался к Аккерман, все еще считая ее своим настоящим спасением. Он уже решил, что при первой возможности обналичит счета, свяжется с лучшим юристом и… точно изменит свое завещание, упомянув в нем Микасу. Заявку на это он уже подал, оставалось только подписать документы при случае.
***
Автобус благополучно доставил группу к очередному клубу. Этот ничем особо не отличался от предыдущего. Несколько раз Эрен с ребятами уже выступали здесь, поэтому все в целом было знакомо. Организаторы постарались, доставив по просьбе завтраки для всех. Ничего необычного: черный чай, сэндвич с отварной говядиной и свежими овощами, немного фруктов. С небольшими спорами, но Йегеру пришлось доесть сэндвич и за Микасой, которая предпочла ковыряться во фруктах. Компромиссом стало то, что Эрен отдал ей свои.
До концерта оставалось еще предостаточно времени, поэтому можно было немного расслабиться, приняв душ. Ополоснувшись наспех, Эрен опустился на диван, ожидая задержавшуюся Микасу, отправившуюся на поиски воды, которой в гримерке не оказалось.
— У них серьезно на весь клуб только эта бутылка? Придется разделить на двоих. — Она зашла, возмущенно размахивая затемненной пластиковой бутылкой с заурядной этикеткой. — И то ее достал Райнер.
— Он точно спаситель. Я с ума сошел бы без возможности горло промочить. Вечно укачивает в этих автобусах, когда не высыпаюсь. — Поднявшись, Йегер, увлекая в поцелуй Микасу, перенял у нее бутылку. — Спасибо, мелкая. Давай, шустрее мойся, и пойдем на прогон, а я отправлю техника в ближайший магазин, пока не привезли партию воды в бар. — Он отвесил ей шлепок, подмигнув.
— Почему мы вообще должны заниматься этим? — Она подхватила полотенце и ушла мыться.
Решив не переодеваться раньше времени, Эрен только подвел глаза черным, подготовил сценическую одежду, осушая по мере действий бутылку. Настроение было ужасным, как и самочувствие, стремившееся к отвратному. Но стоило Микасе вернуться, он натянул улыбку. Зрителей сегодня ожидалось немало, и подвести никого Йегер не мог. Поэтому, по проверенной схеме, он старался держаться. Ведь были случаи в его карьере и выступления со сломанным мизинцем; с высоченной температурой, когда он обливался водой и периодически валялся на полу; с рассеченной бровью; а выступление после сильнейшего алкогольного опьянения вообще можно было занести в список сверх силы Эрена. Тогда он смог вытянуть из себя все три запланированных песни, а свалился уже в гримерной рядом с унитазом. Вот и сейчас хотелось свернуться где-нибудь в углу, и чтобы никто не трогал до самого начала концерта. А еще лучше, чтобы его отыграли без него. Было бы это возможно…
— Слушай, ты иди, я тут пока с гримом закончу да присоединюсь к вам, лады? — бросил Эрен, усаживаясь в кресло перед тускло освещенным зеркалом. В животе пылало огнем, но это можно будет позже решить парочкой таблеток, спросив у персонала.
— Все в порядке? Ты бледный. — Она задержалась на выходе, с силой сжимая дверную ручку. После слов Стива о том, что он может убить, уровень ее тревожности заметно подскочил.
— Так добавил белого. Не стоило? Потом еще, думаю, линзы прикупить цветные. — Затянув волосы резинкой, Йегер всмотрелся в свое отражение и чуть не присвистнул. Тут действительно и грим не требовался особый. Но это мелочи ведь. — Точно. Погоди. Я это… Тут накатал на днях. — Достав из джинсов бережно сложенный тетрадный листок, исписанный аккуратным почерком, он подошел к Аккерман и, откашлявшись, убрал ей в карман. — Прочти, когда будешь одна. Если я буду на тебя смотреть при этом, то будет неловко. Только обязательно прочти. Стив назвал это днищем, но мне… Мне нравилось ассоциировать некоторые строки именно с тобой. А теперь — все. Беги. Я скоро буду. — Сдержав очередной порыв внезапного кашля, он вернулся в кресло, неторопливо доставая из косметички разные баночки. Микаса подошла к нему, медленно проводя по плечам вниз по торсу, приобнимая.
— Я тебя люблю. — Быстрый поцелуй в щеку, и Аккерман удалилась прочь на сцену. Где Райнер и Порко уже вовсю готовились к началу.
В груди запекло так, будто все демоны, молчавшие раньше, решили прорваться наружу разом. Эрен даже не сразу сообразил, что произошло, в ушах звенело. Неужели на каждое признание Микасы его организм будет реагировать подобным образом? Опять сорванный концерт? Йегер помотал головой, отбрасывая желание кинуться за Аккерман и сжать ее в объятиях. Только вот порхание в груди переместилось к горлу и застряло в нем горечью, которую Эрен едва успел донести до унитаза. Полоскало отовсюду, как девчонку, перенервничавшую перед первым сексом и решившую успокоиться с помощью алкоголя и позже, по какой-то дурости, влившей в себя прокисшее молоко. С этими нервными срывами точно нужно будет что-то делать. Прополоскав рот, чуть смазав лайнер, Йегер прихватил бутылку с остатками воды и поплелся в зал.
Доведенные до автоматизма действия помогли взять в руки микрофон, разместившись на краю сцены — спиной ко всем, — чтобы не позволить никому отвлекаться на очевидно болезненный свой вид. Слова застревали в горле, перемешиваясь с рвущимся кашлем в моментах, где следовало бы взять ниже. До одурения хотелось пить, но когда в бутылке закончилась вода, то странные мысли прошлись по сознанию. Привкус был настолько противным и неестественным, что Эрен взглянул на Райнера, но спросить ничего так и не получилось, закашлявшись, он растерянно рассматривал свои ладони с мелкими красноватыми каплями.
Что-то шло совсем не так. Особенно зудящее чувство в животе, поднимающееся выше, словно внутренности кто-то методично разрывал острыми маленькими раскаленными когтями. Очередной ряд спазмов, и Йегера чуть не вырвало, но он прижал ладонь ко рту, ощущая что-то густое и горячее. Первая реакция была наверняка в корне неверной, но он спрыгнул со сцены и, едва держась на ногах, устремился в гримерку. Становилось только хуже, и в голове стучало совсем детское желание — спрятаться от боли в кровати, сжавшись калачиком. В пылающем горле было настолько сухо, что казалось, будто оно покрыто кровоточащими трещинами.
Распахнув дверь, оставляя на ней красный отпечаток, Эрен успел сделать несколько глотков воды из-под крана, плюнув на все, прежде чем рухнуть на пол, пытаясь добраться до кресла. Тело стало совершенно чужим, неподвижным.
Только теперь слова Стива заиграли иначе. Совсем не Эрен должен был находиться здесь в таком состоянии.
«Хочешь, чтобы я устроил тебе повторный траур? Так я сделаю, если это поможет твоей заднице взлететь в рейтингах».
Тогда Йегер только рассмеялся, восприняв это, как попытку Стива придумать какую-нибудь очередную слезливую историю. Придумать, но не воплотить в жизнь ведь.
— Микаса. — С паническим ужасом Эрен взглянул на дверь, понимая, наконец, кого Стив хотел забрать у него. Облажался.
Сознание уплывало, пытаясь задержаться, рисуя перед собой лицо Аккерман. По крайней мере, он услышал от нее то, что так хотел. Сказал то, что хотел. Жаль, что настолько пиздецки мало было у них времени. Слезы потекли сами собой, когда все вокруг стерлось ластиком безумного автора, оставляя на губах горячие сгустки крови.
