***
«Я просто хочу знать, почему он не хочет прийти к нам!» — позже в тот же день Урарака зарычала, сидя за обеденным столом. Деку явно избегал ее и отошёл, чтобы сесть с Шинсо и Кодой за их стол, разговаривая на языке жестов. Он продолжал кидать на нее тревожные взгляды, когда думал, что она не смотрит, но она его видела. Он не был достаточно проворен. «Честно говоря, ты выглядишь так, будто собираешься снять с него шкуру заживо», — сказала Тсую, не особо помогая. «Я хочу снять с него шкуру заживо только потому, потому что он продолжает лгать! Если бы он столкнулся со своими проблемами лицом к лицу, у нас бы не было проблем!» — Урарака широко замахала палочками для еды и случайно рассыпала рис по всему столу. Иида поспешил отругать ее, но его речь уже была фоновым шумом. «Насколько мне известно, Мидория лжет только тогда, когда защищает чужую тайну», — сказал Тодороки, подходя и ставя поднос с обедом на стол. Урарака посмотрела ему в глаза. Тодороки замер. Затем он повернулся и пошел к выходу из кафетерия. Урарака бросилась за ним, крича: «Что ты знаешь?!» Тодороки побежал. «ЧТО ТЫ ЗНАЕШЬ?!» Тодороки был более быстрым бегуном, чем она в целом, но ему было сложно обходить повороты, и Урарака выигрывала. Помогло то, что люди быстро уходили с ее пути. Урарака совершила прыжок лягушки (движение, которому ее научила Тсую) и приземлилась на спину Тодороки. Ее первоначальная попытка повалить его на землю провалилась, потому что, очевидно, она была слишком легкой, чтобы даже замедлить его бег. Она бы восприняла это как комплимент, но дело было не в этом. Урарака ударила его, и они внезапно остановились. Ноги Тодороки продолжали двигаться, но он оставался неподвижным в воздухе. «Серьёзно?» — сухо сказал Тодороки и полностью перестал двигаться. «Он лжет ради тебя», — сказала Урарака. И это не было вопросом. Тодороки вздохнул, как будто он уже устал от этого разговора… «Даже если так, секрет остается секретом, потому что секреты не принято рассказывать». «Даже одному из твоих самых лучших друзей во всем мире?» «Ты думаешь, я считаю тебя одним из моих самых лучших друзей во всем мире?» — холодно спросил Тодороки. «Ауч», — искренне обиделась Урарака. Последовала пауза, когда Тодороки, казалось, что-то обдумал, затем он снова вздохнул. «Опусти меня». Урарака надула губы и продолжала надуваться, и она не знала, когда именно начала. Но она отменила свою причуду. К ее большому удивлению, он не сразу бросил ее на пол, как мешок с картошкой, а вместо этого продолжил вносить ее на спине в пустой класс. Урараке пришлось восхититься тем, как далеко он продвинулся с начала учебного года. Она была почти уверена, что Тодороки не позволил бы ей даже прикоснуться к нему, не говоря уже о том, чтобы нести ее куда-то, за исключением профессиональной надобности. Он осторожно опустил ее на стол. Затем он повернулся и заморозил дверной замок. Затем он наконец повернулся к ней. «Смотри», — сказал он, выглядя так, как выглядит тревожный Тодороки. «Ты та, кого я считаю своим другом. Близким другом. Мне просто… трудно говорить о вещах. Мидория всегда был особым случаем, а Яойорозу во всем разбиралась сама. Так что… я не знаю». Тодороки, казалось, потерял контроль над своими мыслями. Урарака нахмурилась. «Я не пыталась вникать в твои секреты или что-то в этом роде», — сказала она, внезапно почувствовав себя виноватой. «Я просто хочу знать, почему Мидория так часто лжет». Тодороки отвел взгляд. «Ну… я не все знаю. Только то, что он лжёт ради меня и хранит мои секреты. Я предполагаю, что он делает то же самое и для других». Урарака задумчиво промычала. «Но это не объясняет, почему он всегда говорит, что с ним все в порядке, если это не так», — решила она. «Если он хранит твои секреты, ходит ли он к тебе со своими?» Тодороки слегка удивленно моргнул, а затем внимательно посмотрел на неё. «Нет… не часто». Урарака ожидала, что он объяснит. Он этого не сделал. Она вздохнула и запрокинула голову так, чтобы это повторило ее запатентованную парящую позу. «В любом случае спасибо, Тодороки. Я во всем разберусь». Урарака подошла к двери и поняла, что она все еще заморожена. Она повернулась, чтобы взглянуть на Тодороки, и обнаружила, что его рот был открыт, как будто он собирался что-то сказать. Когда она заметила это, он закрыл рот и смущенно отвернулся. «Ты когда-нибудь слышала о браках по причудам?» — сказал он, делая ужасный переход к другой теме.***
«Что ж, это было поучительно», — с горечью подумала Урарака. Они с Тодороки почти полностью пропустили обед. Она собиралась каким-то образом найти способ убить Старателя, когда у нее будет возможность, так что с новой целью будет весело жить. По крайней мере, Тодороки сказал, что началось полицейское расследование. Хм… Тодороки нужно было прозвище, чтобы ей не пришлось называть его тем же именем, что и его отец. Она подумала, что она могла бы просто называть его Шото. Это было его геройское имя, и она всегда звала Деку Деку. Не закрепится ли за ней то, что она называет людей по их геройским именам? Но у нее не было разрешения просто назвать его Шото. Как это работало? Считается ли тот факт, что это было его геройское имя, разрешением? Она должна просто придумать что-то более личное. Что-то необычное. Однако она не была очень изобретательна с именами, она обычно просто использовала чужие прозвища или выбирала самый очевидный путь сокращения или каламбура. «Ой!» — Урарака была буквально выбита из ее мыслей, когда она столкнулась с кем-то. Она упала на человека, но в конце концов уставилась на высокую, тощую фигуру Всемогущего. Было все еще так странно видеть его таким истощенным. Она выросла на Мускулистом Мужчине Макги, так что было странно переводить это ожидание на этого тощего мужчину, даже если она уже не раз видела новости о том, что с ним случилось. «Извините». «Все в порядке, юная Урарака», — сказал Всемогущий, поднимая ее на ноги. «Мы оба не смотрели, куда идем. Ну что ж, проходи». И он продолжил идти. Он по-прежнему говорил так же, да и вел себя мило, хотя выглядело немного страннее с его паучьей хромотой. У него все еще была эта положительная энергия. Урарака вспомнила, когда он попросил Деку пообедать с его милым маленьким бенто. СТОП! ОН ИНОГДА ПРОСИТ ДЕКУ ПООБЕДАТЬ С НИМ! «ВСЕМОГУЩИЙ!» — крикнула Урарака, бегая за учителем. Она выскользнула из-за угла и поймала его, когда он повернулся, чтобы моргнуть, глядя на нее. «Да…?» «Знал ли Деку о вашей маленькой форме до того, как вы навсегда стали маленьким Всемогущим? Не поэтому ли вы были с ним так близки и милы? Потому что в его растрёпанных волосах хранятся секреты?!» Всемогущий напрягся: «Я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь». О Боже! Для человека, который всю свою карьеру хранил свою причуду в секрете, он был ужасным лжецом. Может, он хорош в других вещах, например, в запутывании? Недоговаривании? Что-то из этого. «Так вы знаете, почему Деку все время лжет? Почему он такой скрытный?» Всемогущий сразу почувствовал себя неуютно и закашлялся. Урарака сразу почувствовала себя виноватой. «Уверяю тебя, Урарака, даже если у нас с Мидорией есть секреты, я не смогу их обсуждать». «Секреты- то есть секретов больше, чем просто ваша маленькая форма?!» — Урарака говорила слишком громко, и на них начали оглядываться люди в зале. «Ну, ну», — сказал Всемогущий, отмахиваясь от нее, — «Уверяю тебя, ты спешишь с выводами, юная студентка. Возможно, тебе стоит вернуться в класс». Урарака снова поморщилась. «Простите, сэр», — она определенно слишком остро отреагировала. «Я спрашиваю не потому, что хочу узнать ваши или секреты Мидории. Это было бы грубо, и я уверена, что если вы хотите сохранить что-то в секрете, у вас есть веская причина». Он был бывшим — подождите, Старатель не в счет — он был героем номер один. Скелет в его шкафу, вероятно, был важен. Было бы лучше, если бы она его не трогала. «Извинения приняты», — сказал Всемогущий, нежно положив руку ей на голову и взъерошив ее волосы. О, черт, он, наверное, все испортил. Ей нужно одолжить расческу у Момо, чтобы исправить это. «Я знаю, как вы, дети, энергичны». Черт возьми, она не могла даже злиться, потому что Всемогущий был слишком серьезным и милым. «Хорошо», — сказала Урарака, пытаясь уточнить свои мысли. «Но можете ли вы хотя бы сказать мне, приходит ли к вам Деку со своими эмоциональными проблемами? Я… все мы очень волновались, особенно после пятницы, и кажется, что… он был очень неразговорчивым. Я имею в виду, что он плакал и обнимал нас, но на самом деле ничего не говорил». Всемогущий остановился и нахмурился. Он открыл рот, затем снова закрыл его. Он сделал три цикла открывания и закрывания рта, как рыба, а затем, наконец, сказал: «Нет… нет, я полагаю, он не говорил со мной о своих эмоциональных проблемах». И он выглядел почти расстроенным из-за этого осознания. «Ну», — сказал Всемогущий после минутного размышления. «Он всегда был довольно стойким. Я уверен, что с ним все будет в порядке». Урарака закусила губу, потому что это не походило на правильный ответ. «Тебе лучше пойти в класс, мисс Урарака», — сказал Всемогущий, слегка похлопав ее по плечу. Не зная, что еще сказать, Урарака сделала то, что ей сказали, хотя весь этот день она чувствовала себя какой-то невнимательной.***
Урарака знала, что она просмотрит дыру в затылке Бакуго, но он был единственным человеком, которого она знала, который мог понимать, что случилось с Деку. Конечно, они больше не были друзьями, но они всегда были на орбите друг у друга, и по тому, как Деку говорил, она могла сказать, что он понимал, как думает Бакуго, а иногда и у Бакуго были странные моменты, когда он делал то же самое. Так что, возможно, он знал, что происходит с Деку. Если же нет, то, по крайней мере, он был поблизости, когда произошло нападение злодея, или у него мог быть номер телефона мамы Мидории. Ее пристальный взгляд в течение дня постепенно приводил Бакуго в напряжение. Она поджала губы и обдумывала, как она собирается это провернуть. Скорее всего, он собирался взорваться на нее, прежде чем она успеет застать его одного. Когда прозвенел звонок, она вскочила со своего места и бросилась за дверь, зная, что он последует за ней. Она была права. Ее день закончился большим количеством беготни. Она увидела чулан. Победа! Она повернулась к нему и молилась Богу чтобы то, что Деку сказал о том, что Незу запирает людей в кладовке, когда у них есть потребность поговорить, было правдой. «Иди сюда, Ангельское Личико», — крикнул Бакуго. Урарака проскользнула мимо двери и, спотыкаясь, вошла в нее. Бакуго был недалеко, и ох, эти кладовки были довольно большими, милыми. «Какого черта ты на меня пялилась?» — прорычал Бакуго. Дверь чулана закрылась за ним, решив их судьбу. «Я хотела поговорить с тобой», — просто сказала Урарака. Бакуго нахмурился. «Так ты привела меня в чулан? Кто вообще так делает?» Он повернулся, чтобы уйти, и обнаружил, что дверь заперта. Ура! Незу вошёл в игру, чудила. «Она блокируется автоматически, — объяснила Урарака, — Незу разблокирует её, когда заметит, что мы здесь». Бакуго повернулся и сердито посмотрел на нее. «Ты хочешь сказать, что спланировала это?» Урарака отпрянула, её сразу же ударило сожаление. Может быть, запереться в чулане с сумасшедшим класса — не такая уж хорошая идея. Но она была почти уверена, что на самом деле он ее не убьет. Наверное. «Я подумала, что ты не захочешь, чтобы тебя видели вежливым или угодливым на публике, так что это единственный способ, который я могла придумать, чтобы остаться наедине с тобой». Бакуго дёрнул дверную ручку в последний раз, а затем повернулся и скрестил руки на груди. «Ты могла бы просто спросить меня». Урарака скептически посмотрела на него. «Ты хоть раз встречался с Миной?» Как бы она ни любила девушку, она была бесспорной сплетницей и имела склонность разглашать более странные «новости», как будто это была правда. Она была немного помешана на заговорах. В момент, когда Урарака приближалась, она рассказывала истории об их трагическом романе, о влюбленных, скрещенных звездой. Урараке не хотелось иметь с этим дело сегодня. «И было бы намного лучше, если бы она узнала, что мы вместе заперты в кладовке», — сказал Бакуго, преувеличенно закатив глаза. «Ну, учитывая, что ты преследовал меня до сюда со своим убийственным лицом, я подумала, что люди просто подумают, что ты пытаешься убить меня». «Не списывай это со счетов, Круглолицая!», — рявкнул Бакуго. Иногда он был немного похож на агрессивного шпица. Только с силой взрывать вещи. Не так мило, как он мог бы быть, если честно. У него был бы больший потенциал, если бы его личность не была железнодорожным инцидентом, который происходил снова и снова. «Так или иначе, мой вопрос», — сказала Урарака, не отвлекаясь от задачи. «По словам Тодороки, Деку лжет только тогда, когда это касается других людей, верно? И он, кажется, также много лжёт ради тебя. Итак, я хочу знать, почему он не может говорить со своими друзьями о своих чувствах? Кому он лжет, когда говорит, что с ним все в порядке?» Бакуго долго смотрел на неё так, будто она была глупой. «Ты что, издеваешься надо мной? Ты заперла меня в чулане ради этой чуши?» «Это важно!» — серьезно сказала Урарака. «Похоже, он что-то держит в себе, и это не может быть хорошо. Я хочу ему помочь. Тебе не нужно рассказывать мне свои секреты, ты просто должен помочь мне помочь ему». «Секреты? Речь никогда не шла о секретах. Я имею в виду, да, у него они, блять, есть. Черт, я имею в виду, что у него их много, гораздо больше, чем я имею право знать, но меня это не волнует». «Тогда почему он на самом деле лжет? Кого он защищает?» «Ты не втупляешь!» — рявкнул Бакуго. «Он лжец не потому что он святой маленький спаситель, защищающий других и уносящий их секреты в могилу. Он гребаный лжец, потому что он просто ненавидит просить о помощи и слишком трус, чтобы признать, что он слаб, даже когда все и даже его мать видят это!» Ее мысли, должно быть, отразились на ее лице, потому что Бакуго продолжал громче, защищаясь. «Дело не в моих собственных недостатках, сука, и если бы ты видела, как Деку рос, ты бы понимала, о чем я. Практически каждый взрослый в пределах десяти миль от нашего дома обращался с ним, как будто он был сделан из стекла или какого-то дерьма. Все было в том, что он был то беспричудным, то просто беспомощным. Оглядываясь назад, это было довольно странно. Он был гребаным маленьким ребёнком, и все просто любили его или жалели, и если он нуждался в помощи, они падали к его ногам, чтобы дать ее ему. Но в этом и была чертова проблема, не так ли? Они не помогали ему, потому что он был гребаным ребенком, который нуждался в помощи, они помогали ему, потому что он был тупым беспричудным мальчиком. Если он и не мог что-то сделать, то только потому, что у него не было причуды. Если он чего-то не знал и задавал вопрос, то учителя объясняли вещи в десять раз медленнее, чтобы его тупая задница могла это понять. Даже если он был совсем не глуп, даже если задавал более умные вопросы, чем кто-либо другой в нашей гребаной школе. Это было отвратительно. Поэтому вместо того, чтобы наслаждаться всем тем вниманием, которое он получал, он плюнул на это и решил, что ему не нужны ни они, ни их жалость». Выражение лица Бакуго танцевало интересный танец между раздраженным хмурым взглядом и завистливым уважением. Было похоже, что он хотел рассердиться, но пересматривал вещи на ходу и ненавидел, что он пересматривал вещи, поэтому он злился. Он казался противоречивым. А может, он хотел какать. «Итак, ты говоришь», — Урарака попыталась привести свои мысли в порядок. «Деку ненавидит просить о помощи, потому что люди всегда помогали ему только из жалости?» «Это буквально то, что я, блядь, только что сказал!» — Бакуго тут же ухватился за возможность откусить ей голову. Старый добрый, Бакуго. Он мог ей не нравиться, но, по крайней мере, он был предсказуем. «И он лжет, чтобы не получать помощи», — нахмурилась Урарака, чувствуя укол печали. «Но что насчет его мамы, разве он не мог ей довериться…» «Ты хоть знакома с его мамой?» — Бакуго усмехнулся. «Она тревожится хуже, чем он. Он тратит больше времени на то, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, чем она с ним, и, поверь мне, это о чем-то да говорит». «Но она его мама, разве она не должна заботиться о нем?» «Ты думаешь, что она не?!» — сказал Бакуго, выглядя ненормально обиженным. «Она гребаная мать-одиночка, которой всю свою гребаную жизнь приходилось мириться с чушью Деку. В одиночестве. При этом сохраняя работу. Тетя Инко чертовски крута, так что иди к черту». «Я просто говорю, что он, похоже, тоже взял на себя нездоровое количество ответственности», — попыталась успокоить его Урарака. «Ну, черт возьми. У него чертов комплекс мученика. Этот ублюдок извиняется за то, что у него идёт кровь. Он плакал, когда я убил дождевого червя. Конечно, он понятия не имеет, что такое здоровая ответственность. Он никогда не знал своих пределов. В этом вся его проблема». Урарака посмотрела в землю. Она не могла сказать, что он был неправ.***
После долгих вздохов и размышлений в общей комнате общежития она закончила тем, что выследила Айзаву. К счастью, Иида был занят парением, потому что не была уверена, что сможет должным образом находиться рядом с Деку, не споря с ним и, возможно, крича и тряся его. Кому-то нужно было вбить разум в его твердую голову, но в то же время это могло ему не помочь. Айзава был ответом. Казалось, что у него всегда есть ответы. Он был надежным. Он поможет. Но теперь, когда она стояла в его кабинете, под его пугающе проницательным взглядом она внутренне запаниковала. Что, если это был неправильный выбор? Что, если она предала доверие Деку или что-то в этом роде? Что, если Деку узнает, что она говорила с ним и прекратила их дружбу? О Боже! Что, если она просто все испортила и уничтожила одного из своих ближайших друзей/что, если Деку возненавидит ее?! «Урарака», — категорично отрезал Айзава. У него было лицо, по типу «почему ты зря тратишь мое время». «Я думаю, Деку нужна терапия». Вот оно! Как сдёрнуть гипс. Точно. Айзава-сенсей долго смотрел на нее, затем застонал и закрыл лицо руками. «Я не вправе обсуждать это», — сказал он, глядя на нее сквозь пальцы, как будто она была единственным здравомыслящим человеком в мире. «Медицинское и психологическое лечение студентов является частным по закону». Урарака на мгновение моргнула. «Ой» «Если есть что-то, что беспокоит или вызывает дискомфорт, ты можешь мне сказать. Или, если ты думаешь, что Мидория — опасность для себя или окружающих, я рекомендую тебе сообщить об этом мне, надзирателю или учителю, которому ты доверяешь». Урарака закусила губу. Господи, он не облегчил задачу, а? Она чувствовала себя накуренной. «Ничего такого серьезного. Я просто переживаю за него и… он ни с кем не разговаривает. Совсем. Я за него боюсь». Айзава кивнул. «Ты пыталась говорить с ним об этом?» Урарака качнула рукой. «Типа того, но он скрытен, и я только приблизилась к корню проблемы». «Корню проблемы?» Урарака неловко пожала плечами. Айзава все еще смотрел на неё своими пронзительными глазами. «Он боится отказа». Айзава хмыкнул в непонятной манере. «Вы можете поговорить с ним?» — тихо спросила Урарака. Айзава кивнул. «Я рекомендую тебе сделать то же самое».***
Деку был в гостиной, когда она вернулась, перед ним был ноутбук, а на лице было сосредоточенное выражение. «Привет, Деку», — устало сказала она. Она не была уверена, что готова к ссоре прямо сейчас. «Что делаешь?» «Просто кое-какие внеклассные занятия», — пожал плечами Деку. Он тоже выглядел усталым. «Двойное убийство?» — Урарака прочитала через плечо, сдвинув брови. Деку быстро захлопнул свой ноутбук. «Не беспокойся об этом!» — сказал он, тревожно размахивая руками, и это не заставило ее не волноваться по этому поводу. «Что ты собиралась делать?» Урарака, которая, по общему признанию, тоже была не очень хорошей лгуньей, махнула рукой в ответ. «О ничего! Просто подышать свежим воздухом!» Деку, благослови его доверчивое сердце, все равно ей поверил. В конце концов, они хихикали над тем, как они отражают язык тела друг друга. Какое-то напряжение, которое чувствовала Урарака, вышло из нее. В самом деле, все не могло бы быть так плохо, если они все еще могли так смеяться, верно? Позже она расскажет ему о своих заботах. Она надеется, что завтра. Все будет хорошо. «Всё хорошо, Урарака?» — спросил Деку, оторвав ее от мыслей. «Я в порядке».