* * *
Я привык к тишине, она — мой вечный союзник, мой единственный верный друг. Она появится в любую минуту, стоит только захотеть этого. Но Сион есть Сион. Сиону наплевать на то, что я хочу, пусть и плюёт он неосознанно. Сион всегда всё делает правильно, а правильно делать можно только так, как считает Сион. Он носится вокруг меня и пытается уговорить замотать и обработать вспоротую кожу на руке после последней драки. Вернувшись домой, я не смог проскользнуть мимо чересчур внимательного взора, и теперь вынужден выслушивать охи и ахи насчёт моего наплевательского отношения к себе. Раздражает. Ты раздражаешь меня. Эти мерзкие противоречивые чувства! Мне нужно учить роль. Мне нужно заработать нам на хлеб, или вот, например, вчера, где-то зацепившись, ты умудрился порвать пальто, значит нужно купить новую одежду. И ещё — если ты продолжишь возиться в холодной воде с шавками Инукаси, то обязательно заболеешь. Вот скажи — где взять средства на лекарства, если из-за твоего надоедливого гудения я не могу сосредоточиться на тексте? Почитай детям сказку, или приготовь ужин, или иди и донимай своим светлым видением мира Собачницу. Чёрт, да делай, что хочешь… только… Мне совершенно не хочется, чтобы ты уходил, чтобы затих твой бубнёж. Чтобы исчезла эта твоя наивность… Пусть всё это останется, но проявит себя через пару-тройку часов, когда я выучу всё, и настроение перестанет быть таким паршивым!!! Чёрт, рука болит. Просто зверски болит. Но встать и заняться промыванием и обработкой нельзя — Сион немедленно прицепится, и в двадцать раз сильнее, чем сейчас. Терпи, Недзуми, возможно, всевышний отблагодарит и поощрит твои страдания, например, увеличением жалования или сном на беловолосую голову. Но что тут говорить? Несчастный 0,01 процент распространяется как на первое, так и на второе.* * *
Пожалуй, единственное, за что можно продолжать любить этот мир, заведомо исключая Сиона конечно же, это вечернее небо. Назвать меня романтиком можно только в одном случае — если вы со мной не знакомы. Вы не встречались с настоящим мной, вы не видели меня рядом с собой, вы не читали мои мысли. Если вы считаете меня хоть каплю романтичным, значит думаете, что у меня есть душа. А вот тут вас ждёт гигантское разочарование. И всё же… Если вечером выйти на улицу и посмотреть с моего любимого наблюдательного поста в сторону Шестой зоны, это действительно красиво. Это ярко-красное, кровавое небо. Это оранжево-рыжее марево от заходящего солнца, так похожее на зарево пожаров, этот непередаваемый образ. Для идеала не хватает, пожалуй, шума взрывов и воплей умирающих мразей, утопающих в собственной крови. Вот тогда бы эта картина занимала первое место в галерее моего сознания, только ради этого я бы научился рисовать и нашёл способ запечатлеть движения и звуки на простой бумаге. Тогда бы я стал гениальным творцом! Совершенно! Божественно! Неописуемо! Ухмыляюсь, представляя себе вид уносящего ноги населения… Как они бегут, пытаясь выбраться из горящего города. Я всегда питал слабость к пожарам и огню, возможно, из-за моего представления о том, что огонь — это как солнечный свет для порождений тьмы. Он выжжет их, даст успокоение этой земле, очистит её, спасёт… А жители в моём воображении всё бегут, падают, поднимаются, спасаясь от настигающей их кары, пытаются спастись, оседая пеплом или натыкаясь на стену. На стену! На их проклятую стену! Которой они оградились, посредством которой вознесли себя выше всех, посредством которой лишили нас надежды на лучшее. И именно эта стена становится вашей гибелью. Преградой к вашей свободе, к вашей жизни… Ведь огонь не может прорваться сквозь неё, не может пожрать бетон, это вы рухните горсточками пепла, вы, наконец-то, получите по заслугам и сгините в пучинах ада, чтобы оказаться, на этот раз, уже в вечном огне. В вечных муках. Там, где вам самое место! Мы идём по дороге, уже вечер, а этот наивный растяпа зачем-то понадобился Собачнице, да и мне стоит наведаться в город. Работа актёра не приносит того заработка, на который мне хочется рассчитывать. Да ещё и Сион, заразившийся идеей сыворотки, рвётся к этому хмырю Рикиге. Как будто и без того не хватает проблем, не дай бог придётся вытаскивать его из жадных лап этого сутенёра. Позаботится он о нём, как же… Сион возмущается и ноет, что, мол, нет никакой необходимости провожать его, что он и сам дойдёт, и ничегошеньки с ним не случится. Мне страшно хочется рвануть его на себя, вжать в стенку и долбануть пару раз затылком о бетон, дабы ум немножко прояснился. Мне хочется завести его в притон, и оставить там на денёк, мне хочется взять его сейчас с собой в город, и просто свалить, оставив его одного на улице. А через день забрать… Холодного, голодного, трясущегося от страха, ужаса и растерянности, с огромными, уже вечно напуганными или наоборот ясными злыми холодными глазами, с наверняка побитым и осквернённым телом, но с трезвым восприятием мира, и реальным пониманием всех вещей. Глупо. Это глупое ежесекундное помешательство… Потому что именно за это его наивное восприятие суровой реальности я готов пойти на всё, готов перегрызть глотку каждому, кто осмелится посягнуть на его мирок, готов на что угодно, лишь бы взгляд этих гранатовых глаз не приобрёл того же блеска, что и у меня, а в головке не зароились похожие мысли. Пусть Сион останется Сионом, ни к чему убивать в нём душу.* * *
Высокооплачиваемая работа, которую можно найти в нашем захолустье? Какие главные потребности могут быть у зверья, в общем-то, населяющего это место? Секс и защита собственной территории, интересов, просто демонстрация силы. Но до первого я опущусь только тогда, когда мир перевернётся, встанет с ног на голову, а люди из Шестой зоны придут ко мне в логово, умоляя простить их и дать покаяться. Поэтому остаётся только второй вариант. Людей, желающих убрать соперников, ненужных личностей, или просто очень много знающих — море. Люди трусливы, и, при любой угрозе собственному положению или укладу жизни, ищут пути к тому, чтобы устранить эту угрозу. Что делать порядочному чиновнику из Шестой зоны, если его недруг неожиданно узнаёт о том, что он проворачивает тёмные делишки: сбывает контрабанду, развлекается с проститутками, подделывает документы? Правильно, убрать тот самый, слишком много знающий, болтливый и негативно настроенный по отношению к нему элемент. И тут такая удача — появляюсь я, буквально посланник судьбы на его непутёвую голову. Ведь мне не стоит бояться кары за смерть человека. Я и так буду предан земле, даже и без этого злодеяния, причин хватит! А если есть такая простая работёнка и совершенно гибкие моральные устои, отчего же, скажите на милость, мне не согласиться?