Солнце в ее глазах

Я занесла руку, чтобы постучать, но так и не рискнула этого сделать. Поэтому просто развернулась и направилась к себе. Взяла сменную одежду и пошла в душ. Почти все были на улице и до меня доносились голоса и смех. Но в самой комнате было тихо. Поэтому я спокойно помылась, а потом улеглась в кровать и завела будильник. Ладно, завтра решу вопрос с Авдеевой. Просто извинюсь за свой длинный язык и все. И все будет нормально.

***

Мой план дал осечку. Авдеева всю субботу избегала меня. Вчера, в пятницу, мне показалось в какой-то момент, что мы как-то сблизились. Пока я все не испортила. И теперь мой язык откинул нас еще дальше, чем в самом начале нашего общения. У нас было несколько тренингов, игры на сближение и сплочение, в общем, все по европейским стандартам, но с русским налетом. Но Авдеева на меня даже не смотрела. А когда вечером все снова собрались в беседке на шашлыки, она посидела с нами пару часов и снова ушла, хотя на часах еще не было и десяти. В этот вечер все были более расслабленные и раскрепощенные. На завтра не было назначено никаких мероприятий, а выезд планировался в два часа. Поэтому многие решили дать себе волю. Авдеева в том числе. Я видела, как она пропустила несколько рюмок коньяка, и как шла слегка неровной походкой к коттеджу, даже не дождавшись шашлыков и овощей на гриле. Когда поздний ужин был готов, я, особо не думая, накидала в тарелку мяса и овощей и решила предложить их начальнице. Это был только предлог, конечно же. Но я опасалась, что иначе она даже на порог своего номера меня не пустит. Поднявшись на второй этаж, я подошла к двери, у которой также стояла и вчера. И в этот раз я нашла в себе силы постучать в дверь. Она открыла не сразу. Но когда открыла, то я заметила в ее потухших глазах искреннее удивление. — Что вы здесь делаете? – она смотрела на меня, не опуская глаз. И от этого взгляда мне стало не по себе. Я уже даже начала жалеть о том, что пришла к ней. Но отступать было поздно. Поэтому я потрясла тарелкой, чуть не выронив кусок мяса, и ответила: — Вот, ужин. Принесла. Вам. — Не стоило. Я не голодна, — ответила Авдеева, но… развернулась и пошла прочь от двери, молча предлагая зайти. Я воспользовалась этим предложением. Закрыв за собой дверь, поставила на комод тарелку и осмотрелась. Ее одноместный номер был больше, чем наш двухместный. У стены стояла двуспальная большая кровать, а на стене напротив висел телевизор. На большом окне, которое выходило на балкончик, висели белые тюлевые занавески. Также в комнате стоял небольшой журнальный столик с чайником и кружками и двухместный диванчик. — Ого, да у вас люкс, — пошутила я. — Ага, все удобства, — спокойно ответила Авдеева и уселась на кровать, глядя в сторону окна. — У нас только туалет, — брякнула я, просто чтобы поддержать разговор. — Будете руководителем, и вам будет доставаться комната с собственным душем. — Ой, когда это будет, — махнула я рукой. – В старости, когда мне будет сорок? – она вскинула голову и усмехнулась, взглянув на меня. Тут, наконец, до моей тупой башки дошло, что именно я сказала. Ей было совсем слегка за сорок. И она, судя по моей фразе, тоже была старой. Идиотка. — Эм… Я имела в виду… Я не… — Да ладно, Слава, — грустно усмехнулась она. – Вы назвали вещи своими именами. Не извиняйтесь за это. — Нет, я не то имела в виду, — я подошла к ней, горя желанием все объяснить, но она прервала меня. — Говорят, в сорок лет жизнь только начинается. Может быть. Но пока я этого не заметила. Скорее, наоборот. Мой брак рухнул. Как раз потому, что я, как вы выразились, «старая». — Но я не… — Вы были правы. У меня в личной жизни полная задница. И я зря на вас вчера сорвалась. — Нет, — покачала я головой. – Это я была не права. И вы все сказали правильно. Это совершенно не мое дело, и… — Давайте выпьем, Слава? – прервала меня Авдеева и, не дожидаясь ответа, встала с кровати и направилась куда-то в угол комнаты, где стоял шкаф. Порывшись в нем, женщина достала бутылку коньяка. — Я вообще-то… Пиво… — пробормотала я, понимая, что если она будет настаивать, мне придется согласиться. — Пиво – развлечение для детей, не разочаровывайте меня, — усмехнулась Авдеева и, перевернув два стакана, открыла бутылку и налила коньяк. – Лимон нужен? — А есть? – поинтересовалась я, подходя ближе. — Нет, — пожала она плечами. — Тогда обойдусь. Надежда Викторовна сунула мне стакан в руку и вернулась к кровати. Я же осмотрелась и, обнаружив взглядом какой-то стул, на котором висел ее пиджак и какая-то кофта, решила усесться на него. Поставив стакан на столик, я хотела сначала убрать ее вещи. Женщина правильно прочитала мои мысли и сказала бросить их на полку в шкафу. Но, разумеется, только я схватила их, как из кармана пиджака что-то вывалилось. Я увидела «Айкос» в чехле и наклонилась, чтобы поднять его. Пока поднимала, уронила шорты, которые тоже были в этой куче одежды. В итоге, красная от стыда, я наконец-то подвинула стул и уселась. Вспомнила, что не взяла стакан и снова встала. Авдеева смотрела на все мои передвижения с большим интересом. Наверное, гадала, всегда ли я такая идиотка или только периодами. Когда я смогла-таки спокойно расположиться и сделать первый глоток, шумно выдохнув от напряжения, Надежда Викторовна выпустила тихий смешок, качая головой. — Вы, конечно, очень забавная, Слава. — Простите, — пробормотала я, снова краснея и опуская голову. — За что вы снова извиняетесь? – опять усмехнулась женщина. Я подняла на нее взгляд и увидела, как полные губы раскрылись, чтобы сделать глоток. Непроизвольно облизнув свои, я мотнула головой и выдавила улыбку. — Понятия не имею. Привычка. — Привычка? – подняв бровь, переспросила она. – И кто же вас приучил к этой привычке? — Мама, я полагаю, — пожала я плечами и сделала глоток уже солиднее. Никак не думала, что закончу вечер беседами о своей матери. — Она у вас авторитарная? – поинтересовалась Авдеева и подложила подушку, чтобы иметь возможность слегка отклониться. — Скорее, вечно всем недовольная, — усмехнулась я. — Всем или вами? – продолжала допрос начальница. — Ну, — я попыталась закинуть ногу на ногу, но не рассчитала свою координацию и чуть не упала со стула. – Всем… И мной в частности. Выбором профессии, машины, сменой работы… Раньше – оценками, выбором хобби… Разное было, — махнула я рукой. — И что ее не устраивает? — Наверное, хотела более… послушную дочь, — пожала я плечами. — А отец? Он такого же мнения? – спросила Авдеева, и я посмотрела, как она допила свой коньяк и тут же отправилась за новой порцией. — Отец поддерживает ее, — пробормотала я, посмотрев на свой стакан, который еще пить и пить. — А вас, стало быть, нет? А братья или сестры у вас есть? – она вновь вернулась к кровати и уселась, опершись на подушку. Я увидела, как вырез ее рубашки слегка приоткрылся, оголяя чуть больше кожи, чем положено. И как сверкнул в вырезе бежевый бюстгальтер. К горлу тут же подкатил какой-то комок, ладони начали потеть, а сердце, казалось, увеличило свой бег раза в два. — Вы хорошо себя чувствуете, Слава? – Авдеева нахмурилась и чуть приподнялась, отчего я снова увидела кусочек ее кожи в вырезе, и стало только хуже. Аж в ушах зашумело. — Д-да, я… — я мотнула головой, пытаясь улыбнуться. – Уши… заложило. У меня проблемы… С перепонными барабанками… В смысле… Барабанными перепонками, — поправилась я тут же. — В самом деле? — Да, раньше… Раньше плаваньем занималась, — махнула я рукой, мысленно умоляя себя заткнуться. Я сроду не занималась плаваньем. Я вообще особо воду не люблю. — А по вам и не скажешь, — Авдеева осмотрела меня с ног до головы. – Обычно у пловцов широкие плечи. — Поэтому я и ушла из спорта, — нервно усмехнулась я. – Плечи никак не росли. Авдеева улыбнулась, а потом рассмеялась. — Вы смешная, мне нравится это, — покачала она головой. — А мне нравится, когда вы смеетесь, — брякнула я, «поплыв» от ее слов. Лицо Авдеевой тут же приобрело грустное выражение, а я прикусила язык. — В смысле… Я имела в виду… — Да бросьте, Слава, — грустно усмехнулась она. – Только не начинайте извиняться. Вам совершенно не за что просить прощения. Просто… Мой… уже бывший муж когда-то говорил также. Вспомнилось. Вы тут не при чем. — Простите, — не смогла удержаться я. Когда Авдеева с укором взглянула на меня, я добавила, — ну, что напомнила. Я… не хотела испортить вам настроение. — О, не вы его испортили, поверьте. Мы помолчали несколько минут, и я все-таки решила спросить: — Вы уже официально развелись? Авдеева повернула голову к окну и кивнула. — В пятницу утром. Перед выездом сюда. А уже сегодня этот… В общем, выставил фото со своей подружкой. В машине, которую я ему подарила. Жизнь – забавная штука, не находите? – усмехнулась Авдеева и посмотрела на меня. — Периодами, — кивнула я. — Периодами, — повторила начальница, залпом допила коньяк и снова отправилась за новой порцией. Я все еще цедила свою. — Я ведь… Я же понимала умом, что он уйдет от меня. Ради Бога, у нас такая разница в возрасте! Но надеялась на что-то, дура! – она с горечью выплюнула последнее слово и в несколько глотков почти осушила все то, что только что налила. – Какая же я дура! – женщина уронила голову на руки, а по изменившейся интонации, я поняла, что она плачет. Что мне-то делать? Сидеть на месте? Подойти? Утешить и пожалеть? Анекдот рассказать? Что?! В итоге, услышав очередной всхлип, я поставила стакан на столик и подошла к ней. Уселась рядом и… обняла. Женщина, почувствовав поддержку, тут же поменяла свое положение, уткнувшись затылком мне в подбородок и продолжая всхлипывать. Я молча сидела и укачивала ее, как ребенка, не имея понятия, что следует говорить в таких случаях. Среди моих знакомых никто не разводился. Да и просто не расставался никто уже довольно давно. Поэтому я не была уверена, как нужно себя вести в подобных ситуациях. И решила просто… побыть рядом. Авдеева тихо всхлипывала, а я гладила ее по плечам и голове, укачивая своим телом. Мое сознание почти плыло от ее запаха, от ее аромата, который проникал в легкие и глубже, глубже, куда-то под кожу, начинал течь с моей кровью, перемешиваясь и сливаясь. Не знаю, сколько мы так просидели в полной тишине, которая изредка прерывалась ее тихими всхлипами. Но через какое-то время она вся чуть отстранилась, хотя ладонь свою оставила на моем колене. — Простите, Слава. Что-то я совсем расклеилась, — она улыбнулась, извиняясь, и допив остатки коньяка, поставила стакан на пол. И снова посмотрела на меня красными глазами. – Извините. Вы, наверное, думаете, что я старая сумасшедшая тетка, у которой не сложилось в личной жизни, и теперь она решила вылить все это на вас… — Нет, — честно покачала я головой. — Я надеюсь, что вам с мужем повезет куда больше, Слава. Выбирайте умом, а не сердцем, — проговорила она и прерывисто вдохнула. — Не уверена, что когда-то выйду замуж, — ляпнула я, очарованная голубиной ее глаз. — Почему? – удивилась Авдеева, глядя на меня. — Ну, просто… Я… Как бы… — я сглотнула, понимая, что сейчас не лучшее время сообщить своей начальнице о том, что я слегка нестандартна. Честно говоря, я вообще не собиралась ее в это посвящать. — Ну же, Слава, я вам можно сказать душу открыла, — подтолкнула меня Авдеева. – Поделитесь и вы со мной. Я уверена, что хуже, чем то, что я уже тут устроила, не будет. — Ну, как знать, — пробормотала я. — Слава? – настаивала начальница. — Хорошо, — согласно кивнула я, устав сопротивляться. Да и врать не хотелось. – Я… Ну, просто мне… Мне не нравятся мужчины, — выдохнула я и прикрыла глаза. Когда прошло несколько секунд, а никакой реакции не наступило, я открыла глаза и посмотрела на Авдееву. Она выглядела удивленной. Смотрела прямо на меня и не моргала. — Надежда Викторовна? – с беспокойством позвала я ее, начиная думать, что мое признание добило женщину, и ее парализовало. — Я… Да, я… Я в порядке, — отозвалась она и, наконец, моргнула. – Вы… Вы имеете в виду, что… Ну, вы… Вы… — Лесбиянка, — выдохнула я, отводя взгляд. – Извините. — Да пожалуйста, — ответила Авдеева и убрала свою руку с моего колена. — Передо мной вам точно не за что извиняться. Мы снова замолчали на какое-то время, и когда я уже хотела пожелать ей спокойной ночи и откланяться, то Авдеева снова заговорила: — А вы… Вы вообще никогда..? Ну, я имею в виду… совсем? — Совсем? – не поняла я. – Что вы имеете в виду? — С мужчинами, — пояснила Авдеева, продолжая с интересом смотреть на меня. — А, — наконец, дошла до меня суть вопроса. – Нет. Я… Совсем нет. — Ну, что ж, — кивнула Авдеева, — может, оно и лучше. На моем пути ни одного нормального так и не попалось. Вероятно, я как-то не так их ищу. Или выбираю не тех, — пожала она плечами. – Может, мне тоже стоит… сменить точку зрения? – она пихнула меня плечом и рассмеялась нетрезвым смехом. Меня в жар бросило от этой шутки, но я постаралась держать себя в руках. Прокашлялась и негромко сказала: — Не думаю, что вам это нужно. Вам просто… не повезло, — я дернула плечом, подбирая слова, и посмотрела на нее. – Вы умная. Красивая. Очень красивая. Статная. Самодостаточная. Вы без труда найдете себе партнера. Просто постарайтесь искать не только сердцем. Авдеева смотрела на меня несколько долгих секунд, после чего ее губы изогнулись в легкой улыбке: — Ты правда считаешь меня красивой? — Конечно, — быстро, слишком быстро выпалила я. – В смысле… Да, я думаю, вы очень красивая. — У тебя, конечно же, есть девушка? – неожиданно спросила Авдеева, вырывая меня из транса любования ее глазами. — Что? У меня? Нет, у меня нет, — покачала я головой, сглотнув. Она сидела так близко, а аромат ее духов уже коснулся моей самой последней клетки. — Странно, почему? – медленно проговорила она, слегка наклоняя голову. – Ты говоришь женщине то, что ей нужно слышать. А женщины, как всем известно, любят ушами. — Я… — снова сглотнув, я еле заметно сжала руку в кулак. – Я говорю то, что думаю, а не то, что нужно. И… Я искренне считаю, что ваш муж – мудак. Простите. — Спасибо, — она кивнула и наклонила голову в другую сторону, — если бы мужчины были такими же честными, разводов было бы меньше. По ее щеке скатилась одинокая слеза, и я не удержала свои руки при себе. Осторожно коснулась ее кожи пальцем, стирая слезинку, и слегка улыбнулась, выражая свою поддержку. Она не отпрянула от моей ладони, напротив, мне показалось, что она к ней даже прильнула. Я хотела убрать свою руку от ее лица, но в следующий момент она опустила взгляд на мои губы. И я поняла, что не в состоянии даже дышать, не то что пошевелиться. Когда Авдеева начала наклоняться, до меня дошло, что может сейчас произойти. И я еще была достаточно трезва для того, чтобы оценить возможные последствия. Поэтому я отодвинула голову и, скосив глаза в сторону женщины, проговорила, заикаясь: — Ч-что вы делаете? Авдеева мельком взглянула мне в глаза и снова перевела взгляд на губы. После чего рукой коснулась моей шеи, и прошептала: — Пожалуйста. Мне это нужно. Я не знала, что именно ей нужно. Простое человеческое тепло, чтобы не чувствовать себя брошенной и одинокой. Или ей хотелось ощутить себя желанной, почувствовать, как ее вожделеют. Или просто хотелось быть оцененной. Я не знала, что именно толкнуло ее в мои объятия, но когда она все-таки в них оказалась, я не смогла сказать ей «нет». Желание, тлевшее во мне неделями, вырвалось на свободу, когда я почувствовала ее губы на своих, когда ощутила под своими ладонями ее кожу. Когда полной грудью вдохнула ее запах. Я ощущала себя ребенком в Новый год, у которого прямо на глазах исполнялось его заветное желание. Восторг, удовольствие, наслаждение. Все это было, когда я обнимала, гладила, касалась ее тела. Да, уже не такого упругого, как у девушек в двадцать или даже тридцать, но по-прежнему прекрасного и гибкого. Стройного, желанного. Она полосовала мою спину ногтями, зубами впивалась в плечи, сжимала ягодицы, заставляя непрерывно поклоняться ее телу, и делать это еще сильнее. И когда, наконец, ее энергия иссякла, за окном уже светало, а птицы начали петь утренние песни.